Борьба за свет

На сколько мир должен погрязнуть в грязи, чтобы в выпускном классе учился исключительно зоопарк на выезде? Вокруг крики, шум и гам, пока учитель все еще не вошел в кабинет. Везде творится настоящая вакханалия, от того я совсем не могу сосредоточить взгляд на конспектах. Слева от меня на последней парте кто-то обсуждает новую серию нашумевшего сериала со всеми интимными подробностями, справа отличник и надежда всей школы, Михаил Борщов, снимает с себя рубашку под смех и крики всей его компании таких же отбитых дружков. Мой взгляд проходится по всем моих одноклассникам, и мне не удается выцепить ни одного человека, который вел бы себя более-менее достойно. Например, Виктория Клочкова, звезда всего нашего класса и за его пределами, сейчас красит свои губы ярко-красным цветом, точно зная, что в класс с минуты на минуту зайдет новый преподаватель, который по слухам будет не только нашим классным руководителем, но ещё и мужчиной молодых лет. Конечно, эти сплетни были донесены до неё от её недомужа, который работал в министерстве образования. Клочкова этим секретом делилась направо и налево, зная, что будучи несовершеннолетней, подставляет в первую очередь его репутацию. Меня этот цирк детского сада мало интересовал. В любом случае, главное во всём этом было для меня, что меня никто абсолютно не замечал, как это бывает обычно, поэтому такая атмосфера сейчас в кабинете меня более-менее устраивала. Обычный день в нашем классе проходит слегка по-другому: каждое утро начинается с грязных шуток насчет моей внешности, которые они говорят мне всегда в лицо. Возможно, это даже и лучше, ведь они хотя бы не скрывают от меня того, что думают на самом деле, потому что я уже познала на своем опыте, что горькая правда лучше сладкой лжи. Когда-то давно, когда наш класс ещё был менее сплоченным, я общалась в тем самым Мишей, который стягивал с себя одежду прямо сейчас. Раньше мы были очень близки, и я даже была в него долгое время влюблена, а сейчас волосы дыбом вставали, когда я смотрела и понимала, что этого человека я на самом деле никогда и не знала. Он обманул меня ещё давно, чтобы в классе вернуть свою репутацию, когда понял, что общаться с такой уродиной, как я, ему будет невыносимо, чтобы влиться в коллектив. Наш городок был слишком мал. Всего две школы на весь район, поэтому естественно слухи могли поползти моментально, что такой красивый и умный парень, как Миша, водит дружбу с главной страшилой города. От того я и поняла, что доверять нельзя даже тем, кого с детства любишь и кто любит в ответ. Я достала свой личный дневник, чтобы хотя бы на минуту отвлечься от непрекращающихся криков в классе, и взяла ручку, начиная писать все то, что не могла больше проговаривать в своей голове. Слишком много мыслей закралось внутри, озвучить которые я смогу только на большой перемене, когда мы с Колей, моим лучшим другом из параллели, пойдем обедать в числе первых, чтобы отхватить московские булочки, которые разбирают за пять минут, и взять по сладкому чаю, сесть за свободный столик, за который к нам подсядут только для того, что поиздеваться, и отдохнуть от шума, которого в столовой на перерыве бывает не меньше. Но запечатлеть свои эмоции на листке мне не удалось: Вика, моя соседка по ряду, выхватила дневник прям из моей цепкой хватки и с издевкой начала зачитывать вслух то, чего на самом деле написано не было: «О боже, я так хочу тебя, наш любимый классный руководитель! Возьми меня полностью прямо на этом столе!» Все тут же отложили свои «важные» дела и обернулись в нашу сторону, чтобы не пропустить их любимое шоу с унижением главного пугала школы. Все подхватили задорный смех Вики, вторя её всхлипыванием на грани истерики. Она не унималась и продолжала сочинять прекрасную драму, которая была только лишь в её голове: – Уважаемый Павел Олегович, у вас такая красивая попка. Я мечтаю укусить её своими острыми брекетами, чтобы ваша жена плакала от ревности и оставила вас наконец, чтобы освободила места нам, четырехглазым чертилам, что будут ублажать вас каждый день, где вы захотите. О да! – она начала стонать, возбуждая своими звуками добрую часть класса, которые не переставали наблюдать за нашим цирком бесплатных актеров. Мне вдруг стало невозможно обидно. Внутри что-то дернулось. Да, за столько лет я привыкла к насмешкам и перестала обращать на них внимание, даже не пытаясь вступаться за себя, но именно сейчас я и так была на грани срыва из-за того, что папа недавно перенес инфаркт, а я никак не могла ему помочь. Мне вдруг стало противно, жуткий ком сковал горло, и я почувствовала слёзы на щеках, которые тут же дали о себе знать и начали скатываться градом. Одноклассники слегка опешили, потому что своих чувств я давно им не показывала, но смеяться не переставали. Наоборот, все только подхватили этот дух: – Ой, крошка Катенька, ну прости, что я о твоих тайных желаниях поведала. В следующий раз предупреждай, что тебе хочется подумать о нашем директоре, тогда мы, так и быть, оставим тебя наедине с твоими грязными мыслишками. Её похотливые шутки вызывали только чувство омерзения, но я ничего не могла поделать со своими эмоциями. Единственное, что мне оставалось, это вырвать дневник из её цепких длинных ногтей и выбежать из класса, сжимая своего близкого друга, в котором хранилась целая одинокая жизнь. Я выскочила оттуда прочь, пытаясь совладать с эмоциями, сопровождаемая хохотом этих недалеких, но тут же в дверях я столкнулась лицом к лицу с новым учителем.