Пролог

      Странности, начавшееся с поездки вместе с Эфой, не думали заканчиваться. Игорь мистическим образом оказался вдруг нужен всем и везде, правда не совсем за тем, за чем ожидалось. Ему звонили какие-то незнакомые люди, ссылаясь на ещё более незнакомых людей и просили, не за просто так, конечно, помочь. Сначала Гром недоумевал, потом подозревал, потом смирился, потом втянулся. В итоге оказался, если можно так сказать "муж на час", но говорить это вслух Игорь боялся, так как каждый раз вспоминал, что он действительно муж и видимо останется таким не на час, но и ненадолго.       С отъезда Хазина Гром поучаствовал: в передаче кому-то с одного конца города на другой ну очень секретных и видимо достаточно компрометирующих документов, которые не могли отдать курьеру, в подъеме пианино на шестой этаж старого фонда пешком, где каждый пролёт состоял из совершенно разного количества ступенек от девяти до пятнадцати, расположенных безо всякой системы (ступеньки Игорь считал, чтобы отвлечься от страха быть задавленным тяжеленным старинным инструментом), в отборе книг для юного отпрыска одной дамы, которая искренне считала, что воспитание характера зиждется на книгах, а не на играх с друзьями на свежем воздухе (Игорь подсунул в предположительный список Лескова "Дух госпожи Жанлис" чисто из книжной мести этой дуре). А ещё он обдирал у кого-то обои и обнаружил замурованную дверь, выгуливал собаку неизвестной, но очень большой породы, которой ветеринары прописали худеть, а хозяин был вечно занят. Контакты Игоря передавали видимо из рук в руки, запросы становились всё страннее и страннее, и Гром делал ставки, когда же его попросят убрать чьего-либо конкурента, и он сможет позвонить в родное отделение и заняться наконец хоть каким-то стоящем делом по ловле преступников, единственным что он хорошо умел. Однако на моменте, когда чей-то полузадушенный голос попросил съездить и привезти лекарство из гомеопатической аптеки на Невском, всё закончилось. Звонков больше не было,       Игорь пересчитал заработанное и понял, что на новую ванну с заменой труб ему хватает и начал воплощать это в жизнь. В тот день, когда старую ванну вынесли, трубы начали менять и Игорю пришлось мыться в раковине, он решил разобрать сумку с поездки и обнаружил завернутую, видимо для пущей сохранности в трусы, маленькую веточку омелы, прилепил её на малярный скотч над кроватью, лёг и стал смотреть. - Петь, ты главное не вляпайся ни во что, - говорил он, осторожно поглаживая ветку пальцами, - а то я знаю эту вашу Москву. Ты давай аккуратнее. И с Валериком этим, будь он неладен, тоже аккуратно. Ты если там хочешь потусить или на жопу приключений, всё равно давай осторожно. Хорошо, конечно, если чел он будет нормальный, чтоб с деньгами, чтобы щедрый, чтобы тобой интересовался больше, чем работой. А без этого, Петь, ты даже и не думай, тебе меня что ли не хватило! А лучше, Петь, по любви конечно, поэтому не торопись, присмотрись хорошенько. Но если по любви, тогда можно. Только не проебись, мне из Питера не наездиться, чтобы морду ему бить.       Игорь посмотрел на телефон, но пропущенных звонков от Хазина не появилось. Хазин больше не звонил, только писал, совсем немного и по делу. - Ты приедешь, а у нас ванна большая и новая, - продолжил в пространство Игорь, - хоть каждый день лежи, на оплату воды я заработаю. Как-то быстро я смирился, - подумал Гром, - хотя, с другой стороны, а что мне делать... Внутри у Игоря было тревожно-пусто, только маячило не вполне законное желание, встретить Валерика и поучить его не уводить чужих мужей. А потом Игорь решил, что Хазина хуй кто уведёт, если он сам не захочет, значит, захотел, значит было от чего убегать, значит всё по справедливости, значит и кто тут мудак в очередной раз получается? Видимо Гром.       Игорь встал и пошёл пинать сантехника, чтобы быстрее работал.       Гром возлежал в новой ванной и нихуя не делал. Ждал Хазина, несмотря на то, что приехать тот должен был только через 5 дней. Петя написал, что билет есть, что занят он не слишком сильно, однако не звонил. Видимо и сегодня звонка не будет, - повздыхал Игорь, спустил воду и пошёл спать. Заснул и внезапно ночью проснулся от ключа в замке, услышал знакомые шаги, но глаза малодушно не открыл, стараясь не думать, почему Хазин так рано и что произошло. Петя тихонько повозился на кухне, разделся и, стараясь не разбудить, лёг рядом, прижался со спины, уткнулся головой между игоревых лопаток и затих. От ощущения, что его обнимают, стало так приятно тепло, что Игорь снова вырубился.       Утро было позднее, солнце вздумало светить в окно, Игорь обнаружил, что в постели он один, но на кухне пахло кофе и сигаретами и ещё там находился тот, по кому Игорь очень соскучился. Гром пошёл поссать, потом умылся, стараясь смотреть исключительно себе под ноги, утер лицо полотенцем, сделал пару шагов и поднял взгляд на Хазина. - Я плюшки купил, - сказал Петя и поставил чашку кофе перед Игорем. Игорь присмотрелся и не поверил глазам: Хазин улыбался. Ему явно было хорошо, и Игорь понял, что уже давно, столько месяцев, не видел вот эту, специально для него, улыбку. Игорю захотелось обнять и потискать  Петю немного, но он не понимал, а насколько теперь ему такое можно. Вернулся из Москвы и улыбается, видимо всё там было хорошо, - подумал Игорь, - а мне только улыбка и досталась, и, наверное, последняя, - чтобы ничего не говорить, Гром стал хлебать кофе. - Я сходил на свидание типа. Мы поужинали. - сказал Хазин, усевшись напротив. - И как? - Я собирался когда, смотрел на себя в зеркало и думал, что мы с тобой давно никуда не ходили. Потом пришёл, сидим болтаем, а я думаю, как там ты, что делаешь, наверно дома сидишь. Всё время о тебе думал. А потом такой - какого хуя я здесь делаю, у меня муж дома и, наверное, скучает. Вышел типа покурить, а сам звонить всем, короче, договорился, что раньше домой еду, меня отпустили. Пришёл, попрощался, скорее за вещами и на вокзал. - То есть ты.. - начал Игорь - Ничего не было, кроме этого блядского ужина. И то я не понял, зачем согласился. Меня понесло, но ты вовремя меня остановил, спасибо. - Остановил? - Ты мне разрешил сходить и я был уверен, что и разрешил продолжить после ужина.. - Хазин неожиданно смутился, - и оказалось, мне кроме тебя никто и не нужен. Я так хотел домой..., - Хазин помолчал, потом добавил, - Прости, я дурак. Дашь мне шанс всё исправить? - Петь, - голос Игоря прозвучал как-то жалобно, - хороший мой, можно мне обнять? Пиздец как соскучился!       Непонятно кто начал обнимать первым, но спустя мгновение, Игорь уже тискал, целовал шею, хватался за всё подряд, не встречая никакого сопротивления, только такое же, как у него самого желание, судорожно наполовину стянул треники с них двоих, приподнял обеими руками за жопу, прижал лопатками к стене, почувствовал Петину руку, сжимающую оба члена, и вспомнил как дышать, только когда кончил.       Хазин лежал на кровати, был наглаживаем Игорем во всех местах, не ради продолжения, а ради приятности, и откровенно тащился. Извернулся и прикусил за плечо, на что Игорь обрадовался, полез обниматься и спросил: - Как Москва? - Отца заблочил, друзей не осталось, без тебя было никак. Думал, уеду и проветрюсь, оказалось там душно. - Ну там было кому тебя развлекать, - не удержался от шпильки Игорь. Хазин стал серьёзным: - Прости ещё раз. Всё время думал, что какую-то хуйню делаю, но так хотелось почувствовать себя живым. И что я не потерял навык нравиться. - Петь, ты и так нравишься, безо всяких навыков, просто потому, что существуешь. Хазин помрачнел: - Тебе интересно со мной? Я как-то уже не такой бодрый и безбашенный… - А тебе со мной? Денег нет нихуя, в клубы я тебя не вожу, подарки не дарю, не ухаживаю. Хазин подумал еще: - Без клубов прожить можно, без тебя как-то реально не получается, - и вдруг смутился от своих слов, взял руку Игоря, поцеловал пальцы, как-то странно подвис, разглядывая, потом уткнулся ему в шею и явно расстроеный спросил: - Как думаешь, я сам тебе хоть что-то дать могу? - Себя. Вот уже отдал, а я даже не надеялся. - Игорь подумал, чего это Петя так переменился в настрое, поспешил обнять покрепче, притянул к себе и увидел собственную руку с тонкой деревянной полосочкой на безымянном пальце.