Пролог

      С Хазиным они так до конца и не помирились, хотя и не ругались больше в открытую. В тот тёплый и даже, как оказалось, вполне жаркий летний день их странной свадьбы, они поехали на автобусе в Зеленоградск, на море, долго шли вдоль берега подальше от городского пляжа, ища янтарь, но, ожидаемо ничего не находили, однако напротив старого кладбища Игорь увидел на песке камень счастья с ровным круглым отверстием посередине и отдал Пете: вроде как подарок на свадьбу, а на обратном пути купил себе в простецкой забегаловке со столами на улице шаверму с рыбой и она была очень даже вкусная.       По возвращению Грома внезапно нашла подработка, а Хазина через несколько дней услали в командировку в Москву: - явно отец подсуетился, - поморщившись сказал Петя. Отказаться никак? - спросил Игорь. Хазин покачал головой: - поеду, чтобы расставить все точки над и.       Не успел Хазин уехать, как Игорь понял, что отчаянно скучает и каждый день ждёт, когда Хазин вечером позвонит. Говорить друг с другом по телефону оказалось неожиданно легче, чем вживую, они болтали пока не отрубались, Хазин говорил, что видимо пробудет в Москве месяц, про отца молчал, но с каждым днём в их разговорах всё больше появлялось то, что Игорю совсем не нравилось.       Игорь проснулся от раннего утреннего звонка с номера записанного как "бабка". - Съездишь со мной в Сортавалу у меня клиенты на связь не выходят? - начала она без предисловия. - Да ну нахуй! - Тебя что, на работе восстановили? Чет рановато, с учётом скандала... Игорь поморщился, быть звездой местных телевизионных каналов он не любил. - Всё равно не поеду. - А за деньги? - бабка назвала сумму в три четверти Игоревой бывшей зарплаты. - А зачем я тебе там? - Ты мент, если будут трупы, лучше пусть ты обнаружишь - А могут быть? - Игорь моментально проснулся и почувствовал некое удовольствие от замаячившей возможности "прижать" бабку, которая несмотря на несомненно принесённую пользу в их с Хазиным жизнь, ему не нравилась. - Нет конечно! Но надо проверить. Тебя откуда забирать?       Игорь на этом моменте прям восхитился от наглости, бабка знала за что цеплять и этим открыто пользовалась. Он подумал о деньгах и согласился.       У бабки оказался ни много ни мало, а гелик, который она вела уверенно и временами достаточно лихо. - Тебя как зовут хоть? - спросил Игорь, чтобы прояснить обстановку - Эфиопия. - А отчество? - Африкановна. - Ага. Ещё скажи фамилия Миклухо-Маклаева. - Тимирязев, как враг всей передовой науки, подкупил шайку пиратов и они захватили ледокол Ленин. - бабка внимательно посмотрела на Игоря - Но Курчатова спас барон Врангель, который основал поселения на атолле в Тихом океане! - Игорь с бабкой глянули друг на друга и заржали. - Знаешь классику, я не сомневалась! - бабка удовлетворённо кивнула. - А вот твой совсем книжек не читал, и музыку поди не слушал. - Нахуя ему знать про элемент, приводящий в оргазм неживую материю? - заступился за Хазина Игорь и помрачнел.       Мрачнеть было отчего, хотя возможно Игорь себя накрутил. Но может и нет. Мрачнеть Гром начал, после рассказов Хазина о встрече со старыми сослуживцами, среди которых, оказался некто новенький, пришедший на место переведшегося в Питер Хазина - некий Валера. «От такого имени хорошего не жди», - сказал Гром Пете и они долго ржали, вспоминая мемы. К большому сожалению Игоря, Валерик мелькал в разговорах всё чаще и чаще: "прикинь, Игорь, такая же шпала, как ты", "Валера показал новую кофейню", "молодой, но дерзкий, прям как я" и, когда однажды Хазин сбросил звонок - "извини, Валера звонит", Гром разозлился, но злость быстро улетучилась и осталась обидная ревность. А когда Хазин сказал, что, наверное, вернётся позже, чем думал, Игорь расстроился так, что больше разговаривать не хотел.       Он помнил, что пообещал доверять, но у него не сильно получалось. Игорь закрыл глаза и принялся рассуждать здраво: ничего не произошло, чтобы можно начинать волноваться, даже если Валерик и понравился Хазину, что обидно конечно, вон поженились же только, это не значит, что Хазин в Москве с ним развлекается. И вообще, с сексом у них с Петей было несколько напряжённо, Хазин или не хотел или просто сам не предлагал, а Игорь опасался слишком настаивать, и поэтому вряд ли Петя побежит ебаться сломя голову. А может побежит? - спросил себя Игорь, голова услужливо подсунула картинки из прежней жизни Хазина, но Игорь заткнул её: доверяй.       Мозги, однако, не остановились в своём наступлении на эмоциональное равновесие Грома и зашли с другой стороны. А ведь у Пети никогда не было нормальных отношений, - внезапно понял Игорь,  - таких, с ухаживаниями, с совместными походами в кино или ещё куда. Даже вот они двое, женатики, сначала встречались чисто ради ебли, а потом это как-то переросло в отношения, которые теперь, без наркотиков и регулярного секса стали какими-то неловкими, будто им двоим скучно рядом друг с другом, точнее не скучно, а прежние развлечения отвалились, а новых они не нашли. Из этого следовал странный вывод, который Гром покрутил и так и эдак, но изъянов, кроме своих собственных будущих переживаний и боли не нашёл. Главное, чтобы Пете было хорошо. - решил он, - а я как-нибудь переживу. Надо будет ему сказать.       В этот раз дорога заняла гораздо меньше времени. В Хаапалампи бабка Эфа свернула на проселочную высохшую дорогу, идущую мимо заброшенного лагеря, выехала к одинокому дому в поле и остановилась. Из дома вышел хмурый огромный мужик и подошёл к машине. Бабка поприветствовала, как знакомого, и попросила оставить машину на часик, до Ладоги сходить. Мужик кивнул, они вышли и направились к озеру, на немой вопрос Грома, бабка ответила: - Буддийская община. На вопросительно поднятую бровь: - официально зарегистрированы, медитируют, не убивают никого, даже комаров.       В последнее Игорь не поверил - комаров в Карелии водилось дохрена и не убивать их не было никакой возможности, иначе бы они заели заживо и кости б обглодали. Мужик, к слову, был таким, что мог прибить одной левой. И вовсе не комара.       Тропинка до заброшки была нахожена, но по пути они никого не встретили. Когда уже подошли, Игорь увидел синее пятно где-то в кустах и насторожился, бабка же, выругавшись, ринулась вперёд, обогнула развалины и уставилась на палатку. - Какого хуя! С разложенной на скале, на самом солнце, пенки приподнялась молоденькая девушка: - А че? - Тебя все ищут! - Похуй. - А чего ты мне не написала? - Так тут сеть не ловит.       Бабка развернулась и резко пошла обратно. Гром ничего не понял, но палатка и сама девушка, а также близость воды и доступных магазинов, опасения не вызывали, и тоже пошёл. Когда дошли до машины, она постучалась в дом, сказала, что они уезжают и попросила всё того же мужика присмотреть за туристами. А в машине подумав пару секунд изрекла нечто очень длинное и непечатное. - Зумеры хуевы! Или как их там! У них навыков выживания ноль, и местные духи здесь сильные! Непуганые идиоты! - она ещё долго разорялась, куря в окно. Потом как-то вдруг успокоилась и радостно ухмыльнулась: - Ну ничего, будет вам отдых. Эх, надо было сказать, когда палатку смоет, чтоб их в дом не пускали, пускай пиздуют до Сортавалы пешком и поезда ждут. Она набрала номер: - Алë, Парамончик? Седня ливень ночью будет, такой что пиздец, ты бельё занеси в дом. Положила трубку и сосредоточилась: - Ливень и дороги все закрытые и страшно и ходить вам по кругу всю ночь, пока не опомнитесь. - посмотрела на охреневшего Игоря: - Это я не тебе. Ты спи давай, мешаешь. Игорь резко вырубился и проснулся ночью возле дома, Эфа сунула ему деньги и уехала. В Питере было тепло, но Гром дошёл до дома, залез в интернет и нашёл погоду в Карелии. В Хаапалампи лил дождь.       На телефоне не было пропущенных от Хазина и Игорь набрал сам. Петя поднял трубку и там была слышна музыка и пьяные и не очень голоса: я попозже перезвоню, когда до хаты доберусь, - и отключился. Игорь с размаху кинул телефон на кровать и пошёл бить грушу.       Телефон стал звонить через часа полтора, когда Игорь уже успокоился, помылся и вяло перебирал мысли в голове, расставляя их на полки: "секс законного супруга с Валерой" и "где я проебался и чем не угодил". Гром сделал себе внушение говорить без воплей и предъяв, подышал немного и ответил. Хазин был оживлённым, радостным, но совсем не бухим. - С коллегами посидели. - И с Валерой? - не удержался Игорь Хазин промолчал, а Игорю вдруг стало тоскливо. Он понимал, что, наверное, такой как он не интересен, здесь не Москва, и в клуб они с Хазиным ни разу не ходили. А ведь ему, наверное, со мной скучно? - подумал Игорь, - ни работы, ни денег, сплошные загоны в голове, и даже поговорить не о чем, старый я наверное, вон с бабкой и то общие темы нашли, а с Хазиным как? А что его с тобой вместе держит, кроме случайно сведённых судьбой линий, которые как сошлись, так и разойдутся, теряясь в пространстве? Пете нужны хорошие впечатления, которых в жизни у него было совсем немного, которыми он может заполнить пустое настоящее, где всё, что было прежде потеряло всякий смысл, а нового ничего и нет. Игорь думал о том, что ему делать, и нихуя не знал, и в какой-то момент подумал, что может ничего и не надо делать самому, может надо позволить что-то хорошее и радостное делать другому. - Сходи с ним на свидание, если ещё не ходил. - С кем? - С Валерой. Я же вижу, что он тебе нравится. Игорь ожидал протестов, ожидал, что его сейчас пошлют или обзовут придурком, ожидал, что, возможно, Хазин отшутился или бросит трубку, словом, ожидал чего угодно, но не того, что произошло. Хазин тихо сказал: спасибо. И попрощался.