Вот вам и анимагия

Розовая жаба. Мерзкая жаба. Министерская жаба. Тупая жаба. Злобная жаба… Вердикт, вынесенный учениками Хогвартса, был единодушен и обжалованию не подлежал. Менялись прилагательные, их каждый выбирал в соответствии с собственными фантазией и эмоциональностью, но главное оставалось неизменным: с первого дня появления Долорес Амбридж в школе, ученики, да что там греха таить, и учителя тоже, втихушку звали её не иначе чем «Жаба». Глаза навыкате, широкий дряблый рот, до нелепого короткая шея, толстые пальцы-сосиски, между которыми только перепонок не доставало, приземистая кургузая фигура — всё это рождало совершенно однозначные ассоциации. Ах да, был же ещё бантик! Абсолютно идиотский черный бантик в мышиного цвета жиденьких волосах, который по какой-то прихоти сознания практически всех наводил на мысли о мухе. Стоило задержаться взглядом на лице мисс Амбридж чуть дольше и начинало казаться, что сейчас — да-да, вот прямо сейчас! — широкий рот распахнётся, из него выскользнет длинный язык и слизнёт глупое насекомое, так неосторожно усевшееся на жабью голову. Так что — да, в Хогвартсе все поголовно называли Долорес Амбридж жабой не без причины. И, как ни странно, были правы, потому что именно жабой она и была. Получилось это не то чтобы случайно. Обретение анимагической формы по определению случайностью являться не может. Но, отдавая в своё время кучу сил тренировкам, Долорес представляла конечный результат несколько иначе, а в итоге получилось то, что получилось. Конечно, Долорес обрела дополнительную уверенность в собственной исключительности, освоив анимагию без чьей-либо помощи, но… Это уже потом, хорошенько всё обдумав, взвесив все за и против и наметив план действий, она поняла, сколько пользы можно извлечь из такой неказистой аниформы, а поначалу была ужасно разочарована… К моменту назначения преподавателем Хогвартса мисс Амбридж едва исполнилось пятьдесят два и, за пять десятков прожитых лет она полностью утвердилась во мнении, что ждать у моря погоды — глупейшее из занятий. Хочешь занять в этой жизни лучшее место — иди по головам. Дави слабых, угождай сильным… Угождай, но не забывай, что и у них всегда ахиллесова пята найдётся. Да, ни от кого милости Долорес не ждала, сама себе место в жизни прогрызала, тем более, что рассчитывать ей было не на что. Судьба-злодейка с самого детства была к ней несправедлива. Внешность не просто не привлекательная, а в чём-то даже отталкивающая. Талантов… Ну уж себе-то можно было не врать, не было у неё склонности ни к одной из изучаемых в Хогвартсе волшебных наук. Зато Долорес была совершенно уверена, что имеет исключительный талант в чём-то таком, во что всех подряд не посвящают, поскольку знания эти только для избранных. Но к избранным её никто причислить не спешил и тайными знаниями делиться не желал. Оставалось доказывать свою состоятельность в том, что было доступно для всех, но, как уже было сказано, именно с этими дисциплинами дела у неё обстояли так себе. Разве что трансфигурация хорошо давалась. Может и удалось бы Долорес добиться достойных результатов в этой науке, вот только в годы её обучения преподавателем трансфигурации был профессор Дамблдор. Юную слизеринку он не любил и не ценил, а стало быть и помощи в развитии её способностей оказать не стремился. Зачем помогать, слизеринка же… Ах да, о Слизерине. Попасть на факультет чистокровных имея в ближайших родственниках: слабенького волшебника отца, магглу мать и сквиба брата — это что-то с чем-то. Нет, о факультете родовитых и успешных Долорес мечтала с детства, но видела-то она себя в мечтах равной среди равных. Реальная жизнь всё расставила по местам до омерзения быстро. Впрочем, кое в чём судьба была щедра и к ней. Например, Долорес с избытком досталось амбициозности, веры в собственную исключительность и умения наслаждаться чужими страданиями. И в конце концов она решила извлекать выгоды из того, что есть. Как Долорес вообще пришла в голову идея стать анимагом? Да очень просто. В середине четвёртого курса профессор Дамблдор вернул эссе, на которое она потратила все зимние каникулы, с оценкой «Слабо». Попытки доказать, что её работа заслуживает большего, как-то ненавязчиво были пресечены, а потом профессор буквально несколькими взмахами палочки продемонстрировал, что лично она, мисс Долорес Амбридж, как потенциальный трансфигуратор ничегошеньки не стоит, а значит и пыжиться незачем. Вроде бы ничего обидного Дамблдор ей тогда и не сказал, но класс Долорес покидала с таким чувством, будто её в помоях искупали. Ну да, именно тогда она решила освоить анимагию и доказать не являвшемуся анимагом профессору, что он неправ и несправедлив, а сама она очень даже талантлива. И ещё написать на него жалобу в Попечительский совет и обвинить в предвзятости. И, может быть, даже дать интервью какой-нибудь газете, желательно «Ежедневному пророку», и… Много она тогда себе напридумывала, над чем позже сама же и смеялась. Четвёртый курс, пятнадцать лет — этим всё сказано. К семнадцати, когда цель была достигнута, ума значительно прибавилось, и ни оповещать мир о своём достижении, ни становиться на учёт в министерство юное дарование уже не собиралось. Да и новый образ рекламе не очень-то способствовал. Впервые увидев собственную аниформу, Долорес едва не разрыдалась. Жаба! Она-то представляла, что станет чудесной птичкой с розовыми пёрышками и сладким голоском… А стала красной жабой! Может так и продолжала бы убиваться над этой издёвкой судьбы, если бы не случай. Зашла Долорес как-то в туалет и, пока сидела в кабинке, туда же припёрлась парочка сокурсниц с Гриффиндора. Подслушать разговор хотелось, а попасться — нет. Вот она и превратилась. Девчонки, убедившись, что в туалете больше никого нет, повели разговор… разумеется, о мальчишках. Не то чтобы тема была для Долорес слишком интересной, но парочку занятных подробностей из чужих биографий узнать удалось. В следующий раз не предназначенные для посторонних ушей разговоры она подслушивала уже в факультетской спальне. Свято уверенные в её отсутствии соседки, не таясь, обсуждали свои и чужие секреты, а Долорес слушала и запоминала. Осознав наконец-то немалые выгоды дарованного магией образа, мисс Амбридж сделала всё возможное, чтобы узнать о своём «животном» побольше. Красные жабы редкостью не являлись, но и в Северном полушарии не водились. Изредка использовались как ингредиенты для зелий, и это был минус. Как и у любого другого анимага, у Долорес имелась отличительная черта, по которой её можно было узнать — спинка вместо красной оказалась розовой, и это был безусловный плюс. Даже дурак не решился бы использовать для зелья неподходящее или вызывающее сомнения животное. А если учесть, что составов, в которых пригодилась бы красная жаба, и без того было немного, быть пущенной на ингредиенты ей практически не грозило. Оставалась, конечно, опасность быть съеденной студенческими питомцами, но и она, как скоро убедилась Долорес, оказалась надуманной. Кошки, крысы, змейки и даже совы — все старались держаться от неё подальше, очевидно, чуя, что странная квакушка не та, кем кажется. С тех пор так и повелось. Спальни всех курсов, общая гостиная, туалеты, душевые… Основатели позаботились о том, чтобы мальчики не могли проникнуть в комнаты девочек? Отлично, спасибо им. Зато девочкам никто в комнаты мальчиков заходить не мешает. А девочкам в анимагической форме тем более! А душевые так вообще подарок судьбы, вот уж где можно было узнать множество маленьких грязных секретов! Возможностей открылось — поле непаханое, только не ленись. Правда, не обошлось и без неприятных недоразумений. Так однажды в душевой на неё свалился флакон с шампунем. Слегка оглушённой Долорес тогда сильно повезло, что увалень-когтевранец её не раздавил, пока, отплёвываясь от воды, свою собственность поднять пытался. В другой раз у гостиной Пуффендуя её поймал какой-то не в меру внимательный второкурсник. То, что жаба вовсе никакая не жаба, ему в голову не пришло, и он посадил Долорес в клетку. Вопрос с заточением она решила быстро: вернула себе привычное тело, благо дело палочку малолетний дурак бросил рядом; стряхнула с волос и одежды обломки клетки; одарила идиота Обливиэйтом из его же палочки и, снова обратившись жабой, сбежала. Негативный опыт пошёл впрок, научив впредь гораздо серьёзнее заботиться о собственной безопасности. Вместе с успехами росли и аппетиты, и вскоре мисс Амбридж поняла: её целеустремлённая натура требует секретов куда более серьёзных, чем подростковые тайны. Решение расширить свои «охотничьи угодья» далось непросто, но вполне себя оправдало. Да, единственным человеком, знавшим «квакающую» тайну будущей правительницы мира, стал отец. И нет, ему Долорес открыла свой секрет вовсе не из нежных дочерних чувств, а в силу настоятельной необходимости. Связав как-то вечером подвыпившего родителя Непреложным обетом, она вынудила его каждый день, отправляясь на работу, брать её с собой. Министерство Магии, в котором, начиная с середины шестого курса, Долорес проводила все без исключения каникулы, стало поистине бесценным кладезем информации. Мистер Амбридж, которого родная дочь считала не просто недостойным носить звание волшебника, а вообще ошибкой природы, работал в министерстве Магии уборщиком. Ничтожные способности не позволяли ему справляться с обязанностями исключительно с помощью волшебства, вот и таскался он с этажа на этаж с ведром воды и тряпкой. И эта его несостоятельность, которой раньше Долорес жутко стыдилась, теперь была ей только на руку. Кто будет обращать внимание на жалкого уборщика? Да никто! При нём не стеснялись обсуждать ни личную жизнь, ни государственные дела, ни чужие тайны. Да и потом, не обязательно же всё время у отца в кармане сидеть и ждать, когда он к кому-то значимому убираться пойдёт. Можно ведь и по собственной инициативе в заинтересовавший кабинет заглянуть. И не только можно, но и нужно! И Долорес без всякого стеснения заглядывала, с переменным успехом разживаясь не предназначенной для чужих ушей информацией. А уж сколько всего удавалось подслушать и подглядеть в министерских туалетах. Да за некоторые из добытых сведений можно было небольшое состояние получить… или, если очень не повезёт, головы лишиться. «Небольшое» состояние Долорес не устраивало, в её планы входило минимум «огромное». Да и головой своей она очень дорожила, а потому и информацией ни с кем не делилась, приберегая всё для себя, на будущее, и о собственной безопасности пеклась неустанно. В случае нужды не медлила: прыг-скок, бултых в отцовское ведро и, в прямом смысле, концы в воду. А ведь бывало, бывало и не раз, что прятаться спешно приходилось. И не только в мутной от грязи воде, но и под пыльными шкафами, и в кадках с трепетливыми кустиками, и под раковинами, и даже в унитазах. Но дело того стоило. Подумаешь, просидела несколько минут в пыльной щели или унитазе, ведь не за просто так, а ради достижения цели. А цель себе Долорес поставила достойную и была совершенно уверена, что рано или поздно доберётся до самой вершины власти, и вот тогда настанет тот день, когда она будет входить в собственный кабинет из личного камина, а все эти поглядывающие на всех свысока чванливые остолопы будут вынуждены каждый день добровольно залезать в унитаз, чтобы добраться до своего рабочего места. Вот так Долорес и трудилась на благо себе любимой и уже к окончанию школы собрала немало компромата и на бывших однокашников, и на сотрудников министерства, и даже на посетителей. Настолько «немало», что этого хватило на то, чтобы сразу после получения диплома протиснуться в секретари третьего помощника заместителя начальника Департамента магического правопорядка. Почему именно туда? А где ещё можно узнать о чужих тёмных делишках больше, чем в кабинетах ДМП, тесно сотрудничавшего с авроратом? Кого за взятку отпустили; кого по-родственному отмазали; у кого свидетелям угрожали; кого, поймав на мелочёвке и запугав как следует, в стукачи завербовали — ничто не ускользало от внимательно прислушивающейся ко всему происходящему жабы с розовой спинкой. Так и началось триумфальное шествие мисс Амбридж к вершинам власти. Отец был уволен из министерства через пару месяцев после того, как туда устроилась Долорес, и уже через год никому не хватало смелости напомнить прилюдно о её столь неподходящем родстве. Ей доставало ума не угрожать тем, кому угрожать не следовало, и без зазрения совести давить тех, кого можно было раздавить. В соответствии со своим жизненным кредо Долорес шла к своей цели по головам, и её всё устраивало. Перед ней заискивали, её боялись, с ней считались! За долгие годы достигнуть удалось многого, и вот заветная мечта почти сбылась — её, Долорес Амбридж, назначили первым заместителем министра Магии. Дальше только министерский пост, который на данный момент занимал душка Корнелиус. Пытаться подсидеть Фаджа на этой должности Долорес не спешила, втайне надеясь, что пройдёт совсем немного времени и она сумеет-таки стать миссис Фадж, а уж после этого… Узурпировать власть навсегда на самом деле не так уж и сложно. Волшебники ленивы и консервативны, обязательных выборов они не проводят и, если крепко держать за горло особо ретивых… Жизнь стлалась под ноги золотым ковром, по которому первый заместитель министра уверенно шла к своей цели, и тут… Поначалу неожиданное назначение в Хогвартс вызвало у Долорес массу не самых приятных эмоций. Выпустить из-под контроля Корнелиуса? Променять должность первого заместителя министра на работу школьного учителя? Отказаться от возможности и дальше узнавать тщательно скрываемые тайны всевозможных чинуш?.. Негодовала Долорес до тех пор, пока наконец не поняла, какой козырь попал ей в руки. Ведь это же реальный шанс подмять под себя всю школу, установить свои правила! Взять под контроль всех: от недостойных даже прикасаться к волшебной палочке грязнокровок до наследников древнейших и чистокровнейших семейств! Выйти на мировую арену…. Да тут ещё поспорить можно, чья должность более завидна: министра магии или директора Хогвартса! Окончательную точку в сомнениях поставил откровенный разговор с Корнелиусом, не оставивший сомнений: ей оказана не просто высшая степень доверия, а дана возможность быстро и по своему вкусу обустроить собственное будущее. От перспектив кружилась голова и захватывало дух. Долорес даже не сомневалась, что пройдёт совсем немного времени, и она займёт пост директора, выйдет замуж за Фаджа и будет растить преданные лично министру и его семье кадры. Под «семьёй» она, естественно, подразумевала себя. Не сказать, что к Корнелиусу Фаджу Долорес прониклась пылкой страстью. Медлительный плюгавец, унылый, нерешительный и невзрачный настолько, что даже пост министра не принёс ему успеха у женщин, он прельстил Долорес тем, что был удобен, инертен и нуждался в том, чтобы его направляла твёрдая рука. Рука у Долорес была твёрже не придумаешь. Оставалось лишь немного поднажать, проявить властность и решительность — и они с Корнелиусом будут править страной, как им вздумается! А пока Хогвартс ждал, когда она же она наведёт в нём порядок по своему усмотрению. В школе к бывшей выпускнице, а ныне профессору ЗОТИ отнеслись неласково. Новые коллеги подозрительно косились, ученики перемигивались и насмешливо хихикали. Сразу же стало ясно, что любимая розовая кофточка в ближайшее время станет объектом шуток, пародий и насмешек, но изменять своим привычкам в угоду маленьким засранцам Долорес не собиралась. Ещё чего! Она на всех управу найдёт, каждого сумеет на место поставить. И вообще, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Начала Долорес свое продвижение к намеченной цели с того же, с чего давно уже привыкла начинать — со сбора полезной информации. Маленькая жабка с розовой спинкой пряталась то в учительской, то в личных покоях профессоров, то в факультетских гостиных, то в ученических спальнях, то в беседках, то в кустах у озера, ну и, само собой, в туалетах с душевыми тоже. И уже через две недели список основных врагов был составлен. Оставалось подсобрать побольше компромата, и вот с этим дело шло куда медленнее. Профессора, за годы работы, видимо, крепко накрепко усвоившие, что в стенах школы любопытных ушей чуть меньше, чем до хрена, свои слабости напоказ выставлять не спешили, и даже в собственных апартаментах вели себя достаточно сдержанно. С учениками было проще, они сами с завидным упрямством нарывались на неприятности и наказания, чем неизменно радовали своего нового преподавателя. Наказания с помощью пыточного артефакта открыли для Долорес новые грани наслаждения. Нет, она, конечно всегда умела получать удовольствие от чужих унижений, боли и страданий, но раньше развернуться было негде. Теперь же, войдя во вкус, она твёрдо решила, что как только станет полновластной хозяйкой Хогвартса, первым же указом упразднит запрет на телесные наказания. Сначала вернёт в обиход кандалы и розги, чуть позже плётку, а потом… Потом можно будет сначала на лёгкие пытки перейти, а позже и на полноценные, такие, от одного упоминания о которых кровь в жилах стынет. Апофеозом должно было стать разрешение министерства применять к учащимся Круциатус, но это не сейчас, позже… года через два-три. От предвкушения и перспектив по телу разливалось сладкое томление, в голове шумело, как от бокала хорошего огневиски, но Долорес не позволяла себе расслабляться, тем более что пока приходилось довольствоваться всего лишь Кровавым пером. Ну ничего, во-первых, это действительно ненадолго, а во-вторых, от пыток учеников даже этим простеньким артефактом она получала ни с чем не сравнимое наслаждение. Особенно, когда доставалось Поттеру. А доставалось ему часто. Очень часто. Мальчик-который-выжил бесил Долорес до мушек перед глазами. Вот ещё герой выискался. Наглый выскочка, смутьян! Его к себе на отработки Долорес приглашала чаще других и с особым удовольствием. Маленький поганец скрипел пером, с трудом сдерживал наворачивающиеся на глаза слёзы, сжимал зубы, чтобы не слышно было рваных судорожных вздохов. Он мучился, а Долорес наслаждалась. Дела шли в гору, уже к Рождеству никто, кроме деканов и директора, не смел Долорес и слова против сказать. Ученики подвергались наказанию Кровавым пером целыми классами. Назначение на пост генерального инспектора было подписано самим министром, теперь Долорес издавала декрет за декретом, уверенно прокладывая себе путь к директорскому креслу. Розовая жабка незаметно скакала по Хогвартсу, руша чужие планы, вызнавая самые тщательно охраняемые тайны, количество полезных сведений росло не по дням, а по часам, всё быстрее приближая её к заветной цели. Всё шло отлично вплоть до Рождественских каникул, после которых вдруг начались проблемы… Во-первых, и учителя, и ученики принялись изданные ею указы упорно игнорировать или саботировать; а во-вторых, — и это уже ни в какие ворота не лезло! — в школе вдруг обнаружилось тайное общество, обучающее студентов умению постоять за себя. Главой этого безобразия, конечно же, оказался Поттер. От такого поворота событий Долорес раздраженно кхекала, нервно мяла край очередной кружевной салфеточки и убеждала себя, что это ничего, вот займёт она директорский пост официально и наведёт здесь порядок. Всех к ногтю прижмёт. Правда, со слизеринцами придётся считаться, хотя бы первое время, но рано или поздно и они тоже за всё ей ответят. А пока… Пока нужно выкорчевать заразу неповиновения, выжечь её калёным железом, чтобы никому впредь неповадно было! На то, чтобы вывести мерзавцев на чистую воду, потребовалась куча сил и времени. И вот, когда всё наконец-то было готово и возмутителей порядка взяли с поличным, всё старания пошли прахом. Дерзкий щенок, который вознамерился помешать её планам растить из учеников трусливое беззащитное стадо, ушёл от расплаты, а Дамблдор, объявив себя главой и идейным вдохновителем запрещённого сообщества, сбежал. Сбежал прямо из-под носа арестовавших его авроров! Это привело Долорес в бешенство, и на борьбу со своими врагами она бросилась беспощадно. Пусть Хогвартс и не признал её настоящим директором, домовики и портреты всё равно были вынужденны подчиняться, что помогло создать отличную шпионскую сеть. Вся информация стекалась к ней, помогая строить планы, предотвращать козни, находить причины для всё новых и новых наказаний. Устала за этот год Долорес безмерно, но руки опускать не собиралась. До благословенного времени — летних каникул — оставалось всего ничего, а дальше её ждут целых два месяца свободы, за которые можно успеть сделать всё что угодно. Осенью ученики вернутся в новый Хогвартс. В её Хогвартс! На школьном гербе появится новый элемент: прямо по центру, сдвигая к краям гербы факультетов, раскинется золотое поле, в котором будет красоваться розовая жабка — символ её успехов и воплотившихся надежд! Долорес вышвырнет из школы всех, кто ей не по душе, заведёт свои порядки, выстроит учебную программу на свой вкус. Без её позволения никто не посмеет ни глаз поднять, ни рта открыть. Она, Долорес Амбридж, станет сначала королевой и богиней древней школы, а после и всей Англии!.. На дворе стоял теплый майский денёк. Долорес неспешно прихлёбывала чай из чудесной розовой чашечки и как раз раздумывала, не стоит ли летом ещё раз попытаться скормить Поттера дементорам, когда в кабинете раздался характерный хлопок. Явился очередной домовик с докладом. Услышав, что неугомонное гриффиндорское трио отправилось к озеру, Долорес тоже не стала терять времени даром. Уж она-то ещё со своих школьных времён точно знала, что именно там ученики чаще всего предпочитают обсуждать не предназначенные для чужих ушей планы. Со всей возможной поспешностью проскочив мимо шарахающихся в стороны студентов и явно на что-то собравшегося пожаловаться Филча, она припустила к озеру, мысленно сетуя на то, что несмотря ни на какие чины трансгрессировать на территории школы нельзя, а наложить дезиллюминационное силёнок не хватает. Благо дело хоть короткий путь ей ещё со школьной скамьи известен. Заслышав невдалеке ненавистный, звенящий от возмущения голос Поттера, Долорес замерла, осторожно присела на корточки и уже через секунду поскакала в нужном направлении, мягко шлёпая перепончатыми лапками по молодой весенней травке. Под старым вязом, как и ожидалось, буйствовал Поттер, вместе с друзьями обсуждавший животрепещущий вопрос: как выжить нового директора из школы. Поглощённая подслушиванием Долорес едва обратила внимание на чуть качнувшуюся ветку раскидистого куста, не до таких мелочей ей было: шанс раз и навсегда избавиться от Мальчика-который-выжил сам шёл в руки! Наконец, маленькие паразиты, по какому-то недоразумению именующиеся учениками, решили, что всё обсудили, и засобирались обратно. Долорес при этом едва сдержала радостный квак. Она узнала, куда больше, чем рассчитывала. Теперь ничто не помешает поймать их с поличным и выгнать из школы без права восстановления! А если всё сложится совсем уж удачно… А, собственно, зачем ждать, когда оно само «сложится»? Ведь, если чуток подкорректировать события, проступок можно будет превратить в преступление, и тогда она преспокойненько отдаст и Поттера, и его друзей, и близнецов Уизли на прокорм дементорам! А ещё… Прохладная кожа вдруг ощутила почти нестерпимый жар, Долорес скосила глаз и с ужасом обнаружила, что над ней нависает огромная морда с оскаленными белыми клыками и горящими ненавистью жёлтыми глазами с узким вертикальным зрачком. В следующую секунду спину обожгло болью, Долорес придушенно кхекнула и, внезапно оторвавшись от земли, оправилась в полёт… * * * Декан факультета Гриффиндор Минерва МакГонагалл всегда отличалась вспыльчивым нравом и нетерпимостью к людям, несогласным с её мнением и взглядами на жизнь, а потому часто раздражалась. Работать в школе ей было трудно. Студенты не хотели придерживаться установленных правил и принимать на веру истинность её утверждений. Они то и дело лезли в какие-то сомнительные авантюры, не желая учиться на разумных примерах и чужом опыте. Им почему-то непременно требовалось наделать собственных ошибок, попутно лишив её факультет заработанных баллов. С годами Минерва выработала тактику, позволившую ей несколько примириться с положением преподавателя. На её уроках царила железная дисциплина. Ученикам с первых дней в школе давалось понять, что свои проблемы они должны учиться решать самостоятельно. С коллегами по возможности поддерживались ровные отношения. Друзьями они не становились, но и до конфликтов она старалась не доводить. Единственным исключением был Северус Снейп — декан враждующих с гриффиндорцами слизеринцев. Снейп раздражал Минерву буквально всем: независимостью, язвительностью, нежеланием считаться с её мнением и жизненным опытом, и даже тем, что сам являлся выходцем со Слизерина. Но больше всего Минерву злило то, что он беззастенчиво третировал её гриффиндорцев и несколько лет подряд приводил свой факультет к победе в межфакультетском соревновании… Да, до тех пор, пока в Хогвартсе не появилась Долорес Амбридж, Минерва искренне считала, что своим присутствием в школе Северус Снейп отравляет жизнь ей и её факультету. Но вот в один из последних дней августа Хогвартс навестила чиновница в розовой мантии, представившаяся новым преподавателем, и Минерва поняла, что по сравнению с этой оккупанткой Снейп — не более чем досадная неприятность. За считанные недели она возненавидела эту особу так, как, кажется, не ненавидела ещё никого и никогда в своей жизни. Минерву буквально трясло от ужимок, девчоночьего голоска и жеманных манер новой преподавательницы. Но больше всего чопорную шотландку бесил розовый цвет, в который неизменно облачалась ненавистная захватчица. О да, этот тошнотворный цвет действовал на гриффиндорского декана так же, как на быка действует мулета. Изо дня в день встречаясь с Амбридж в Большом зале, коридорах или учительской, Минерва вспоминала отца священника и убеждала себя, что всё преходящее и просто нужно ещё потерпеть, не сорваться, не сдаться, ведь всё в жизни когда-нибудь заканчивается. Вот и этот ужасно трудный год подходил к концу. Ласковое весеннее солнышко благотворно действовало на измотанные нервы, и Минерва не упускала случая, чтобы выйти на свежий воздух. Вот и сегодня она отправилась на охоту в надежде сбросить усталость и напряжение. Отойдя от замка подальше, она уже прислушивалась, не зашуршит ли где мышка, когда заметила то, что ей совершенно не понравилось. Золотое трио полным составом расселось под ветвями старого вяза и явно что-то затевало. Подкравшись к своим подопечным, Минерва притаилась под кустом и навострила уши. Подслушанный разговор не обрадовал, и она привычно рассердилась. Поттер с друзьями снова собирались влезть в неприятности. И это сейчас, когда всё идёт кувырком! Амбридж безумствует, Альбуса в школе нет, на носу экзамены, да и Тот-кого-нельзя-называть явно что-то планирует. Объявить о своём присутствии и тут же высказать подопечным всё, что она о них думает, Минерва сочла неуместным и непедагогичным, а потому принялась терпеливо дожидаться, когда те покинут облюбованное место. Уходить самой ей не хотелось. В конце концов, она шла сюда не шпионить, а немного поохотиться, чтобы сбросить накопившийся стресс. Обсудив до конца планируемую глупость, ребята удалились, а Минерва стала искать, на чём бы выплеснуть раздражение. Выбравшись из-под куста, она крадущейся походкой направилась к воде, когда заметила это! Буквально в двух футах от того места, где ещё недавно сидела Гермиона Грейнджер, вдруг мелькнуло что-то омерзительно-розовое. Розовый цвет, который она и так-то никогда не любила, помноженный на ассоциации с Амбридж, привёл Минерву в ярость мгновенно. «Милейшую» Долорес хотелось удавить, изничтожить, разорвать на части, так, чтобы и следа от неё не осталось. Тошнотворно-розовый комок оказался не цветком и не потерянной кем-то резинкой для волос, а спинкой нелепейшего создания — розовой жабы, и это подхлестнуло Минерву ещё больше. С начала учебного года одно только словосочетание «розовая жаба» приводило её в бешенство. Поддавшись эмоциям, Минерва МакГонагалл воинственно мяукнула, в три больших скачка настигла жертву и, подняв лапу, с размаху вжикнула выпущенными когтями по не успевшему ничего понять земноводному. Жаба придушенно кхекнула, чем разозлила кошку ещё больше. Следующий удар лапы отбросил её на целый фут, впечатав в один из прибрежных валунов. Не удовлетворившись безжизненным видом своей жертвы, Минерва принялась отводить душу по полной. Она рычала, фыркала, мявкала, кусала, царапала, подбрасывала безжизненную тушку вверх и с удовольствием наблюдала, как та падает обратно. Играть ей наскучило, когда бесформенный и всё ещё частично розовый комок уже давным давно перестал подавать признаки жизни. Подцепив останки жабы зубами, она отнесла её под ближайший куст, чтобы та не оскверняла своим видом привычный хогвартский пейзаж, и спокойно порысила обратно в замок, ведь проверку ученических эссе никто не отменял…