Назад к любви

— Помнишь зубную нить? — спросила я вскоре после того, как проснулась. — Помню, — засмеялась Беллатриса. — Тебе ведь не кажется сейчас это необходимым? Она потрогала передние зубы и кивнула: — Да. — Забавно, как многие вещи казались нам абсолютно необходимыми. — Например, эльфы, — сказала она. — Как не странно я скучаю по эльфам Хогвартса. — И подушки. — Стиральный порошок. — Туалетная бумага. Мы рассмеялись. Я отправилась на утреннюю прогулку по берегу, а когда вернулась, я взглянула на нее и улыбнулась. — Как тебе мой новый облик? — спросила она. Она надела изъеденные насекомыми широкие, по моде 1950-х, брюки мистера Эдварда Гантера, мятую, дырявую оксфордскую рубашку, когда-то белую, а теперь грязно-желтую. На шею она повязала галстук, так неумело, что я засомневалась, носил ли она вообще когда-нибудь галстуки. Я хотела есть, но ее костюм улучшил мое настроение, и я улыбнулась, потом кашлянула. — Я хотела бы взять ссуду, — сказала я и встала, чтобы поправить ее галстук. Я завязала узел, как когда-то делала это для Драко. — Зачем вам это, мэм? — Какой вы любопытная банкирша, — ответила я, шутливо закатывая глаза. — Но, если вы хотите знать, я намерена купить лодку. Видите ли, я очутилась на этом ужасном острове и думаю, что быстроходная лодка мне не помешает. — Какой бы вы предпочли долг? — спросила она, подыгрывая мне. — Звездный, — ответила я, и это была правда. Беллатриса улыбнулась и села рядом со мной на бревно. — Видишь, — сказала я, показав на манго, которые выложила на камни у огня. — Я придумала, как нам растянуть их на несколько месяцев. — Замечательно, — сказала она, бросив одну в рот. Капля оранжевого сока потекла по ее подбородку, и она вытерла ее рукавом рубашки. — Мне нужно помыться, — сказала она. — Да, не помешает, — согласилась я. — Мне тоже. — Давай пройдем к ручью, а потом осмотрим остальную часть острова. Это не так и далеко. К закату мы вернемся. — Хорошо, я упакую ланч, — сказала я. Она понимающе усмехнулась. — Ты имеешь в виду крабовые котлетки с лингвини, да? — Мы оба знали, что наше меню пока что разнообразили муравьи, а иногда другие насекомые, которые находила Я (хотя Беллатриса по-прежнему отказывалась есть личинки и разных червяков), водоросли, манго и моллюски. — Дай волю своему воображению, — ответила я, подмигивая. *** На этот раз мы решили пойти новым путем и исследовать южную сторону острова. — Если нам повезет, — сказала Беллатриса, показывая вперед, — мы пройдем напрямик и вернемся обратно по берегу. Может, найдем источник где-нибудь поближе. — Как твоя нога? — спросила я, когда мы двинулись в дорогу. Беллатриса повернулась и посмотрела на меня. — Полностью зажила. — Ого, — сказала я. — Что-то слишком быстро. — Да, — согласился он. — В самом деле, необычно быстро. — Ты думала, что это будет… — Дольше, — произнесли мы в унисон. — Правильно, потому что мы находимся во влажной, грязноватой среде. С точки зрения колдомедецины для раны это полный кошмар. Но, — она покачала головой, — Грейнджер, по-моему, в этом острове что-то есть необычное. — Что ты имеешь в виду? — Ну, во-первых, — продолжала она, перешагивая через корень дерева, — твое колено зажило тоже очень быстро. — Она повернулась и взглянула на меня. — В этом острове есть что-то магическое. — Я не знаю, как будто это древняя магия. Мне оно не известно — сказала Беллатриса. Я взяла палку, чтобы опираться на нее при ходьбе, и направилась за ней по неровной местности. Наклон стал круче, и я осторожно спускалась вниз, хватаясь за лианы и ставя ноги на корни деревьев. — Тут какой-то парк Юрского периода, — проворчала я. — Что это? , — спросила Беллатриса. — Такое чувство, будто сейчас из кустов выпрыгнет оборотень, — Абсолютно, — подтвердила я, остановившись на минутку, чтобы перевести дыхание. Я хотела есть, но за эти недели жизни на острове поняла, что разумнее всего игнорировать голод. Беллатриса тоже остановилась. — Слышала? Я покачала головой и вдруг застыла. Вдалеке трещали кусты. Мы переглянулись, когда услышали, как хрустнула ветка. — Что это? — в панике прошептала я. — Не волнуйся, Мадди — ответила она. — Вероятно, это просто животное. У меня встали дыбом волосы на руке. — Какое еще… животное? Беллатриса осторожно пошла дальше, я не отставала от нее.Через мгновение кто-то выскочил из кустов. Я даже не поняла, кто это, а просто видела, как промелькнуло что-то темное с густой шерстью. Беллатриса выхватила у меня палку и отступила на шаг. У меня громко стучало сердце. Я даже не услышала мурлыканье у своих ног. — Это просто… кот, — сказала Беллатриса. Она наклонилась и разглядывала ласковое животное, крутившееся у наших ног. Я перевела дух. — Слава богу, я думала, что это… —Вампус? — засмеялась Беллатриса. — Ну, возможно! Она протянула руку к маленькому черному коту, а тот лизнул ее палец и замурлыкал еще громче. — Интересно, как он сюда попал? Я пожала плечами и вспомнила про кошку, которая много лет жила у меня. Сколько теперь лет Живоглоту, 16 или 17? Пэнси купила ее котенком, когда она жалобно мяукала возле магазинный лавки. Мисочка консервированного тунца — и с тех пор они стали неразлучной парой. Беллатриса выпрямилась, и мы продолжили свой путь к середине острова. Кот следовал за нами. — Если он надеется, что мы его накормим, то он ошибается, — вздохнула я. В это время кот вскочил на ствол большого дерева, потом на верхний сук и протянул лапку к связке зеленых плодов. — Постой, — сказала Беллатриса, подходя ближе. — Это ореховое дерево? Я протянула руку к низкой ветке, сорвала маленький зеленый плод и осторожно попробовала его. Он был горький, я поскорее отвернулась и выплюнула его. — Я бы не сказала, что это что-то съедобное, — сообщила я, покрутив перед глазами маленький шар. — Но, возможно, если очистить зеленую кожуру, внутри окажется орех. Беллатриса с интересом наблюдала, как я очистила кожуру. Внутри оказалось что-то коричневатое и действительно похожее на орех. — По-моему, это орехи макадамия, — предположила я. — Во всяком случае, похожи на них.Мы можем потом поджарить их на огне. Тогда и посмотрим, хорошие ли они. — Уж наверняка лучше, чем моллюски и муравьи. — Точно, — усмехнулась я. Мы набрали много загадочных орехов. У меня потекли слюнки, когда я вспомнила про орехи макадамия в молочном шоколаде, которые мама делала каждый год на Рождество. Меня пронзила острая тоска по дому — сильная, словно электрический ток. Интересно, испытывала ли Беллатриса такую же тоску? Бывали у нее такие приливы тоски по дому? По кому она скучала? Мне многое хотелось бы узнать о ней. Беллатриса завязала пластиковый мешок и повернулась к коту, сидевшему у ее ног. Тот моментально лег на спину и показал свое брюхо и то, что он действительно кот. Я погладила его, и он замурлыкал. — Что это? — спросила я, показав на нечто, похожее на татуировку на его коже. Беллатриса вгляделась и покачала головой. — В 90-х тоже делали над животными эксперименты для разных зелий и заклинаниям.— У обезьян тоже были номера. Я покачала головой: — Как странно. Беллатриса пожала плечами: — Мы можем звать его 36987 или назовем его еще как-нибудь. — Или Драко? — В честь моего предателя крови племянника? — Стоп! Что? Твоего племянника называли Драко? — Да, такой белобрысый, похожего на своего неуклюжего отца. С острым носом и ростом вдвое меня. Я его видела когда ему было 12. Потом он пошел учиться и познакомился с какой то грязнокровкой и ушел в маггловский мир жить с ней. Интересно, у моего племянничка есть ребенок? — Его фамилия случайно не Малфой? — А ты откуда знаешь? — Эмм. — Ну же, я при этом острове не могу воспользоваться легилеменцию. -Я та грязнокровка. Которая и вышла замуж за него! — прослезивший сказала я. — Т-ты? — Да! Поздравляю с приобретением невесты! — Как ты меня не узнала? Неужели мой племянник ничего тебе не рассказывал? -Он говорил только что мать у неё Нарцисса Малфой жена Люциуса Малфоя. После сожжения его из семейного древа он не хотел обсуждать свою семью. — Сказать что я в шоке, ничего не сказать- сказала стоя еще с закругленными глазами — Так вернемся к теме я думаю что можно назвать кота Мак. — Мак? Это случайно не имя кого то о ком я еще незнаю. — Хотелось бы но нет. Это краткое прозвище показывает что он нашел макадамию. — Хм. Неплохо — усмехнулась я. — Ты просто гениальна! А то до этого вела себя как обнаглевший малыш. -Что ты сказала? Мою сексуальность и гениальность ты просто еще не разглядела. — сказала Беллатриса.Ухмыльнувшись на раскрасневшое лицо Гермионы при слове «сексуальность». — Значит, Мак.

***

Не знаю, сколько прошло времени, пока мы вышли на другую сторону острова. Здесь было много скал. С утеса я увидела, как на берег набегали одна за другой бурные волны. Над нашей головой уже нависла темная дождевая туча, и падали первые капли. Беллатриса протянула мне бутылку воды, и я сделала глоток. — Похоже, что надвигается шторм, — сказала она, глядя на небо, словно на человека, котором она не доверяла. — Нам надо возвращаться. Я пошла за ней по тропе. На развилке он остановился и растерянно посмотрела на меня. — Подожди, нам направо или налево? — Направо, — сказала я. — Кажется. Мы двинулись дальше, но когда одолели большой отрезок пути, то увидели большую скалу. Я поняла, что местность совершенно незнакомая. — Беллатриса, кажется, нам надо вернуться назад. — Пожалуй, ты права, — согласилась она. -Но нам ничего не остается, как идти вперед. Боюсь, если мы вернемся назад, то путь до лагеря окажется еще длиннее. Скоро стемнеет. Может, нам даже придется здесь заночевать. Мак, по-прежнему бежавший за нами, впервые мяукнул, словно соглашаясь со словами Беллатрисы. Мы шли еще час. Небо становилось все темнее, и на меня снова упали капли дождя. Сначала редкие, потом все чаще, и вот небеса разверзлись и вылили на маленький островок все свои запасы дождевой воды. — Давай пока не останавливаться, — сказала Беллатриса. — Что? — переспросила я, почти не слыша ее из-за дождя. Я вся насквозь промокла — и волосы, и одежда. Я осторожно ставила ноги, потому что почва, казавшаяся твердой, превратилась в скользкое месиво. — Пойдем дальше, — крикнула Беллатриса. — Если мы доберемся до берега, дальше нам будет проще вернуться в лагерь. Еще через несколько минут почти весь солнечный свет был поглощен мраком. Я не видела Мака. Я едва видела Беллатрису, просто ее силуэт вдалеке. Я сделала шаг, наткнулась на что-то твердое и закричала от острой боли во лбу. — Что случилось? — спросила Беллатриса, подбежав ко мне. — По-моему, я налетела на дерево. Беллатриса посмотрела на мою рану. — у тебя течет кровь. Тебе надо где-то укрыться. Я вытерла с глаз воду или, может, кровь. — Пойдем туда, — сказала она, показав куда-то вперед. Я не видела то, что видела она, но побрела за ней. У меня кружилась голова. Впереди виднелась какая-то темная масса. Я решила, что это какая-то грубо сложенная хижина. Но оказалось, что это был нос… судна. — Что за… — Беллатриса лишь покачала головой, онемев от удивления. — Как же это… — Я не знаю, — ответила она. — Может, шторм был такой сильный, что зашвырнул его сюда. — Может, ураган, — предположила я. Беллатриса пролезла в дыру на носу судна, я за ней. Даже несмотря на кромешный мрак и мою уверенность, что вокруг нас были пауки размером с ладонь, приятно было спрятаться от ливня. Я прислонилась уставшей спиной к стене. — Кажется, я захватила зажигалку, — пробормотала Беллатрисы, роясь в мешке. — Вот, нашла. — Я ничего не видела, но слышала, как она щелкала зажигалкой. Но безуспешно — то ли было слишком сыро, то ли она была уже пустая. — Проклятье! — воскликнула Беллатриса. — Что такое? — Я уронил ее. Я пошарила ладонями по полу. Там было много трещин и зазубрин. — Наверное, она провалилась, — вздохнула я. — Придется ждать до завтрашнего утра. Беллатриса наклонилась и высунула голову наружу. — Нет, — сказала она. — Я должна принести тебе аптечку. Возможно, придется зашить рану. Я прикусила губу, подумав об операции без анестезии. Жаль, что мы выложили аптечку, когда отправились в нашу экспедицию. Я хотела освободить место для возможных находок, и, как оказалось, напрасно. — Дождь немного стих, — сказала она. —Светит луна. Отсюда до лагеря не больше мили.Я пройду по берегу, возьму аптечку и фонарик и вернусь за тобой. — Не надо, — запротестовала я. — Сейчас слишком темно. Что, если… — Все будет нормально, — заверила она. — Но как же я? Неужели ты собираешься… бросить меня тут? — У меня испуганно забилось сердце. Беллатриса постучала ладонью по стене. — Ты сейчас просто не сможешь идти. Здесь тебе будет нормально. Как бы эта посудина ни попала сюда, тут она лежит уже долго и с места не тронется. Ты просто сиди тут, и все. Я скоро вернусь. Обещаю. Я кивнула в темноте сама себе. — Хорошо. — Ее шаги затихли вдалеке. Но мне было далеко не хорошо. У меня болезненно пульсировала рана на лбу, и я еще никогда в жизни не боялась так, как теперь.

***

Прошел час, может, больше. Снова пошел дождь, поднялся ветер. Я прижала колени к груди и положила кровоточащую голову на локти. Сколько мне еще ждать Беллатрису? Сколько сидеть тут в темноте одной? Я подумала о судне, где я укрылась от непогоды. Это военный корабль? Частная яхта? Э-э… пиратское судно? Что случилось с командой? Все погибли? Совсем рядом оглушительно загремел гром, и я задрожала всем телом. Что-то коснулось моих ног, и я подтянула ноги поближе к себе. Ветер крепчал. Он хлестал по корпусу судна, словно пытался унести его, или меня, или нас обоих. Новый грохот, затем сверкнула молния, такая яркая, что осветила небольшое пространство, где я сидела. На долю секунды перед моим взором предстала ужасная картина. В шести футах от меня лежал скелет. Я издала дикий вопль, когда Мак прыгнул мне на колени. Я боялась пошевелиться. У меня бешено колотилось сердце. Укрыться снаружи было негде, но я все равно должна была выбраться отсюда. Я не могла оставаться тут ни минуту. Цепляясь за доски, я пролезла в дыру. Хлестал дождь, у меня кружилась голова, я не знала, куда идти. Мак был рядом, он терся о мою левую ногу. Несколько минут я вслепую брела куда-то, но дождь затих, тучи расступились, и лунный луч осветил дорогу. Я с облегчением увидела впереди большое дерево и спряталась под его кроной. Мак устроился у меня на руках. У меня отяжелели веки и закрывались сами собой, несмотря на все мои усилия. Я больше не могла бороться с усталостью. Она ударила по мне, словно громадная волна.

***

18 марта 2008 года, Мольда Пэнси сжала мою руку, когда меня повезли в предоперационную. — Может, мне надо было сказать Драко? — спросила я. Ее глаза на миг метнулись в сторону, но потом она снова взглянула мне в глаза. — Нет, — уверенно заявила она. — Ты скажешь ему, когда будешь к этому готова. Я вздохнула, потянув за край больничной рубашки. Я запланировала эту операцию и свое выздоровление на время его командировки в Нью-Йорк, где он помогал открыть новый филиал их компании. «Поскорее прилетай ко мне», — просил он меня вчера перед посадкой на самолет. Я сказала, что постараюсь, но сама знала, что у меня ничего не получится. Мне еще предстояло шесть недель приходить в себя, и ни о какой поездке не могло быть и речи. Несколько месяцев я знала про операцию. В моей памяти навсегда осталось то ужасное утро, когда я сделала УЗИ, навсегда изменившее мою жизнь. Доктор Ланистер поправил очки и выдавил мне на живот каплю геля. В моей левой руке зажужжал телефон — это Драко прислал сообщение. Я сунула его в сумку, не отвечая. Доктор прижал к моему животу прибор на длинном шнуре, плавными движениями размазал холодную массу по моей коже, а я смотрела на экран, висевший на стене. — Вот, посмотрите, — сказал он, показывая на экран. — Вот этого я и боялся. — Он покачал головой. — И вот здесь, на стенке матки. Они повсюду. Я еще никогда не видел ничего подобного. Полипы. Доброкачественные, но полипы. Дюжины их росли словно грибы на моих репродук-тивных органах. Вот почему у меня были такие болезненные месячные, объяснил доктор Ланистер; боль ножом пронзала меня от низа живота до спины. — Вы можете… удалить их, ведь правда? — спросила я, вцепившись в край кушетки; бумажная подстилка шуршала под моими пальцами. Доктор Ланистер положил прибор и стянул перчатки. — Гермиона, — сказал он, — я боюсь, что у вас зашло все слишком далеко. Полипов слишком много. Их невозможно удалить, не повредив ваши яичники. И если даже мы это сделаем, они снова будут расти. — Он тяжело вздохнул. — Я рекомендую вам гистерэктомию. Я вытаращила глаза и порывисто села. — Гистерэктомию? Вы имеете в виду, что все — целиком? Навсегда? Значит, у меня никогда не будет детей? Доктор Ланистер мрачно кивнул и начал распространяться на медицинском жаргоне о моем состоянии, о риске слишком долгого ожи-дания операции, о том, что в наши дни есть другие способы стать родителями. Но я почти не слышала его. Его голос звучал где-то далеко, за завесой моих мыслей. Что скажет Драко, мой жених? Как мне сказать ему, что женщина, на которой он скоро женится, никогда не родит ему ребенка? Доктор сжал мне руку, вырвав меня из горьких раздумий. — Пора, Гермиона. Пэнси помахала мне, когда меня повезли в операционную. На потолке горели яркие лампы, люди были в масках и балахонах. Женщина-доктор наложила на мой рот дыхательную маску и велела сделать глубокий вдох. ной. Когда я проснулась, то была уже бесплодной.

***

— Грейнджер! Мать твою! Я медленно открыла глаза. Где я? У меня затекло все тело. Болела голова. — Гермиона! Я увидела Беллатрису, и все встало на место. Остров. Обломки корабля. Рана на моей голове. Беллатриса села на корточки возле меня. - Грейнджер, все в порядке? -Кажется, — сонно сказала я, щурясь от лучей утреннего солнца, которые пробивались сквозь густую крону дерева. -Прости, что я так долго добирался до тебя.Этот остров — настоящий лабиринт. -Все нормально, — сказала я и попыталась встать. Мак мяукал неподалеку, и я порадовалась, что он пережил шторм. Поднявшись на ноги, я схватилась за живот. Вчера я пила немного воды, но мне надо было в туалет — срочно. -Пойдем в лагерь, — сказала Беллатриса. —Надо промыть твою рану и, возможно, наложить швы. Я кивнула: — Только секунду. Я сбегаю вон туда. — Я показала на кусты. Беллатриса усмехнулась: — Ладно, давай. Я отвернусь. Я отошла в сторону и присела за кустом. Сняла шорты — и ахнула. На моих трусиках-бикини я увидела пятна крови.