Без боли, без фальши

Широнвилль — городок на юге Соединённых Штатов Америки. У него нет богатой истории или очень значимых достопримечательностей. Он один из тех городов, которые никто не знает и не слышал ни разу в жизни, только если в твоей семье нет военных. А если такие все же имеются, то, вероятно, это название хотя бы раз, но мелькало в воспоминаниях. Все потому, что именно здесь расположены одни из лучших реабилитационных центров для военных армии США. Это, вероятно, и есть самая большая гордость всех местных. Есть, конечно, и еще парочка примечательных мест, таких как городская ратуша, она славится своей красотой и вычурностью. Католическая церковь, построенная так давно, что уже превратилась в памятник истории, кажется, никто не помнит даты ее основания. Аутентичные, типично американские улочки с небольшими домами, красочными дверьми, цветочными горшками и резными перилами. И, пожалуй, одно из самых больших военных кладбищ в округе. К сожалению, причины его появления слишком очевидны. В остальном это обычный среднестатистический город со стеклянными офисными зданиями, большими и маленькими магазинчиками, школой, внушительным парком в самом центре и несколькими маленькими. На окраине есть даже небольшое озеро, которое уже давно облагородили и сделали из него еще одно место, где можно поправить душевное равновесие. Ведь именно за этим многие сюда и приезжают. Сейчас ранняя весна, только начало марта, поэтому город, как и его жители, постепенно просыпается после зимы, чтобы с приходом тепла начать новую жизнь. Все это умиротворение и даже чересчур привычное спокойствие делит на «до» и «после» телефонный звонок в местный отдел полиции. Пак Чимин ненавидит утро абсолютно и беспросветно. Он открывает глаза и понимает, что за окном еще слишком темно, чтобы противный звук, который его разбудил, исходил от будильника. Нет, хуже может быть только звонок из офиса, оповещающий о новом деле. Детектив окончательно разлепляет глаза и смотрит на экран. 6 утра. Блять! Он ненавидит утро. — Слушаю, — Чимин молится, чтобы держать глаза открытыми, а еще слушать человека, вещающего из динамика. — Я все понял. Скоро буду. Скинь адрес в смс, — конечно он его не запомнил. Даже если бы ему сейчас диктовали пароль от безлимитной кредитки, он бы все равно не запомнил. Использовав весь запас силы воли и еще немного упорства, он поднимается с кровати и шагает в душ в надежде, что это поможет если не прийти в себя, то хотя бы стереть ненависть с лица. Он собирается быстро, так как патрульный, звонивший для вызова на место происшествия, был слегка раздражен. Возможно, из-за того, что Чимин взял трубку только с девятого раза, а, возможно, по какой-то другой причине. Паку не очень хотелось снова получить от этого недовольного жизнью паразита жалобу, после которой его великолепный начальник обязательно найдет способ наказать морально. Лучше бы уволил, честное слово. Но нет, капитан Чон Хосок — изощренный истязатель. Опять заставит слушать лекцию о том, как важно для их работы своевременное прибытие на место и оперативное реагирование. Детектив уже дважды был отправлен на подобные курсы и, просидев на лекции 3 часа, держа глаза открытыми только благодаря титаническим усилиям, зарекся опаздывать или игнорировать звонки. Уже в 6:20 Чимин выскакивает из дома, чтобы сесть в свою холодную машину и начать рабочий день намного раньше, чем планировал. До места происшествия, коим стало то самое военное кладбище, ехать минут пятнадцать. Поэтому, прикинув расстояние, которое должен проехать его напарник Ким Тэхен, он решает заскочить за кофе, так как последнему ехать объективно больше. Ким Тэхен или ТэТэ — лучший друг Чимина. Они вместе учились, вместе служили и так же вместе работают бок о бок уже много лет. Их не разлучают, потому что это просто невозможно. Когда Тэхен уехал на какие-то курсы повышения квалификации в Вашингтон и его не было месяц, детектив сначала трансформировался в злую фурию, потом в грустную фурию, а потом и вовсе поник. Так что они всегда вместе и уравновешивают друг друга. Пак и его напарник прибывают на место почти одновременно. Резвая Porsche и изящный Mercedes паркуются рядом. И если Чимин сначала вылазит из машины, а потом, грациозно изогнувшись, лезет в подставку за двумя стаканами кофе, то Тэхен выходит из машины сразу с напитками в руках. Они смотрят друг на друга несколько секунд и взрываются громким смехом. Уместно ли это? Вероятно, не очень. Волнует ли их это? Абсолютно точно нет. Все уже привыкли к эксцентричности этих двоих. Особенно к поведению детектива Пака. Чимин — гей. Это знали почти все. И совершенно не потому, что это как-то отражалось в его внешнем виде или повадках. Все потому, что Пак сообщал об этом всем и каждому. Тэхену реально казалось, что некоторые люди до сих пор не знают его имени, зато точно осведомлены о его ориентации. Но детектива можно понять. Еще обучаясь в лучшей военной академии США, он натерпелся из-за своего телосложения и милого личика. Нет, его не били ни в коем случае, потому что знали, что он может втащить в ответ. Но шептались все. Слухи о том, какая ориентация у одного из самых смазливых кадетов, обросли таким количеством домыслов и догадок, что Чимин не придумал ничего лучше, чем расклеить объявление о том, что он правда гей. В объявлении пришлось опровергнуть и пару красноречивых домыслов: нет, они с Тэхеном не трахают друг друга; нет, он не садист и не мазохист; и нет, он попал сюда не через постель. Последний пункт особенно заинтересовал руководство академии, да так сильно, что парень оказался на грани отчисления. Спасли его только хорошие показатели и примерное поведение за все время обучения. Сделав Паку выговор и заставив отрабатывать по всем направлениям в двойном объеме, руководство дало ему последний шанс закончить заведение без приключений. И он закончил. Но этот опыт и большая обида на всех, из-за кого он чуть не лишился мечты, оставила на нем неизгладимый отпечаток. Именно поэтому при знакомстве сразу после имени Чимин всех оповещает о своей ориентации. Сейчас друзьям по тридцать пять, а со стороны можно подумать, что только лет двадцать. Они оба веселые, шумные и очень стильные. Даже сегодня, одеваясь на скорую руку, Чимин выглядел восхитительно. Скорее всего, это было связано с тем, что природа и тренировки сформировали в нем идеальное тело. Ну или потому, что почти вся его одежда была в одном стиле. Черные джинсы, которые идеально облепили стройные, но подтянутые ноги, также подчеркнули выдающуюся задницу. Темная водолазка отлично гармонизировала с серебряной цепочкой на шее, светлыми, слегка растрепанными волосами и массивными ботинками. Образ дополняла кожаная куртка и пара сережек в ушах. Не будь Пак лучшим другом Тэхена, у того точно потекли бы слюни на его новенькую рубашку от Gucci. К слову, Тэхен был богат. Ну не он сам, а его родители. Но они сильно любили своего сына и были рады, что после бурного подросткового периода он остепенился и взялся за ум. Именно поэтому они очень любили и его лучшего друга, который сыграл в этом огромную роль. Мистер и миссис Ким рады тому, что их ребенок занимается благородным делом, и помогают ему материально, хотя тот об этом и не просил. По этой самой причине гардероб Тэхена и немного реже Чимина пополнялся всеми возможными брендовыми вещами. Даже сейчас ТэТэ выглядел так, что хоть бери и веди к алтарю. На нем были черные приталенные и зауженные брюки от Louis Vuitton, белая рубашка от Gucci и черное пальто от Prada, которое идеально подчеркнуло рост и изящные плечи. Ну чем не жених. Черные, вьющиеся на концах волосы делали взгляд детектива загадочным, а лицо еще более утонченным. Ким знал, что он красив и успешно пользовался этим, привлекая внимание как женщин, так и мужчин. Два детектива, а по своей грации и вальяжности, будто участницы шоу «Топ модель по-американски», приблизились к самым воротам кладбища. Здесь их и встретил патрульный, который позвонил Паку. Выглядел тот все еще ужасно недовольно. — Доброе утро, — процедил он сквозь зубы, натягивая на лицо странноватую улыбку. Тэхен смотрел выжидательно. Потому к чему эти формальности? Какое оно доброе. — Ага, доброе, доброе, — Чимин всегда был менее терпеливым. — Куда нам? — Сектор восемь. Там работает Юнги со своей группой. Вы его увидите, — протараторил полицейский и уже собирался уходить. — Я что, по-твоему, знаю, где здесь сектор 8? Я похож на человека, у которого завалялась карта кладбища? Или, может, я выгляжу как постоянный посетитель? — Невыспавшийся Пак — невыносимый Пак. — Нет, я не просто не подумал, — патрульный явно был раздражен, но держался, как мог. — Вам прямо, прямо, потом налево, пока не упретесь в дерево. Там нужно будет свернуть направо, пройдите еще немного, и слева вы увидите команду Мина. — Пацан наслаждался тем, как напарники напрягали еще спящие извилины, чтобы запомнить указанное направление. — Премного благодарны. — Тэхен кивнул и пошел прямо. Ведь вроде так указал этот их несносный коллега. Спустя 10 минут они наконец находят нужное место. Заплутали, бывает. — Прямо, прямо, право, право, лево, лево! — Передразнивает Чимин. — Да кто такое вообще запомнит. Здесь уже и правда работала группа. Первое, что увидели Ким и Пак — труп, который находился в положении сидя, опершись на одно из надгробий. Возле него лежал и пистолет, которым, судя по всему, он выстрелил себе в висок. Картина была не сказать, что приятная. Чимину показалось, что он видел на камне ошметки мозгов. Утро было довольно прохладное, однако мужчина был одет относительно легко. Но разве самоубийцам не все равно? Этот пустил себе пулю. Осталось понять, почему. Судмедэксперт Мин Юнги всегда соблюдал протокол. Он был не только профессионалом, но и редкостным душнилой. Все его очень приятные черты характера идеально дополняла невероятная любовь к сарказму. Яркий, благодаря контрасту между огненно-рыжими волосами и бледной кожей, Мин всегда выделялся из толпы невзрачных медицинских экспертов. Он к этому не стремился, но внешности не уступали поистине гениальный ум и редкая наблюдательность. Юнги работает здесь относительно недавно, всего 2 или 3 года, но последние месяцы стали для него страшным сном. — Привет, Юнгии! — Тянет Пак. Вот именно поэтому. Названный поднимает глаза от трупа, которого изучал и фиксировал данные. — Приветствую, детективы, — он решил обобщить, ну вдруг прокатит, и Чимин обидится. — Мы прибыли сюда относительно недавно. Пока проводим осмотр тела, а криминалисты уже изучают место. — Юнги указывает рукой, не глядя. — Там полицейский берет показания у обнаружившего труп. — Хороший ход, господин Мин. Но я останусь с тобой. ТэТэ, ты поговоришь со свидетелем? — Тэхен только кивнул и отправился в сторону патрульного, который уже как раз заканчивал опрос. — Ты сегодня что-то не в духе, Юнги? Тебя тоже вытащили из теплой постельки? — Пак играет бровями и подходит ближе к каменной плите. — Вытащили, вытащили. Чимин, надень перчатки, — мужчина протягивает детективу новую пару, так как тот все же подключается к осмотру места происшествия. — Чимин, не наклоняйся так близко к трупу. Ты в прошлый раз оставил на нем свой волос, мы тебя чуть не посадили! — Юнги не любит, когда приходится стрессовать из-за вот таких ситуаций. Он работает с мертвыми, потому что они не создают проблем. — Брось, Юнги, я оплошал. Так что мне теперь шапочку для волос носить каждый раз. — В этот момент сверху он слышит шуршание и, подняв глаза, почти сталкивается с рукой Мина, в которой тот держит одноразовую шапочку для волос. — Ты что, издеваешься надо мной? Ой, иди ты нахер, Мин Юнги! — Пак поднимается, чтобы отойти от тела и осмотреть окружающую обстановку, но в этот момент чуть не наступает на штанину жертвы. — Чимин! — Глаза Юнги горят ярким пламенем, ну сколько можно так косячить. — Ты можешь быть хоть немного аккуратнее! — Да что ты заладил: Чимин, Чимин, Чимин. Я бы предпочел слышать это шепотом и в более интимной обстановке. — И вот опять эта похабная улыбка. — Иди рассматривай деревья, предпочел он. — Судмедэксперт возвращает все свое внимание жертве. На месте улик не густо. В какой-то момент к Паку присоединяется его напарник. Он закончил со свидетелем, там пока ничего интересного. Жертву он не знает, откуда взялся труп тоже. Его точно нужно будет допросить дополнительно, когда будет больше данных. Детективы осматриваются, следя за работой судмедэксперта и команды криминалистов. Нужно хоть что-то. А лучше сразу подтверждение, что этот человек сам себя убил, и расследовать ничего не надо будет. — На первый взгляд могу сказать, что это самоубийство. Я сделаю вскрытие и дополнительные анализы, но пока на насильственные обстоятельства ничего не указывает. — Мин поднимается и начинает собираться. — Хотя что-то здесь мне совсем не нравится. Я пока не могу объяснить, что именно. — Он указывает на труп, подтверждая, что его могут забирать. — Мужчина 50-55 лет. Скорее всего, бывший военный, судя по множественным шрамам. Документов нет. Пробьем по отпечаткам. Приблизительное время смерти — 4 утра. — Стоп, 4 утра? Ты уверен? — Тэхен достает из кармана свой блокнот, чтобы в чем-то убедиться. — Да, я уверен. Я учел температуру печени, температуру на улице и тот факт, что он сидит на холодной земле, опершись на промерзший камень. А что? — Свидетель сказал, что проходил это место около 5 часов, и нашего парня здесь не было. — Хм, тогда поговорите с ним снова. Я в своих данных уверен. — Мин заканчивает сборы и направляется в сторону, с которой они пришли. — Больше информации будет завтра, я позвоню. — На связи. — Это были Пак и Ким практически одновременно. Еще раз осмотрев место и понаблюдав, как тело загружают на носилки, детективы решили отправиться в свой офис. Для начала очень мало, но бывало и хуже, так что прорвутся. Неспешно вернувшись в участок, так как сейчас проверять абсолютно нечего, в самых дверях они сталкиваются с капитаном Чон. Тот немного злобно щурит глаза и тыкает в Чимина пальцем. — О, детектив Пак, вы-то мне и нужны. Райс уже оборвал мне телефон, так сильно хотел на вас нажаловаться. Взял трубку с девятого раза и нагрубил ему, — детектив широко раскрывает глаза и рот, он сильно возмущен такими обвинениями. — Хрен с тем, что ты не слышал звонки. Зачем ты его обзывал? — Капитан! Да кто его обзывал! Вы же меня знаете, я не стал бы. — Все трое заходят в открытое пространство офиса, где размещаются патрульные. Пак нервно начинает искать глазами Райса, чтобы обозвать его и получить уже заслуженно. — Но я обязательно это исправлю, как только эта блоха попадется мне. Он издевается, Хосок! — Чимин не замечает, как переходит на неформальное общение, так сильно он возмущен. — Вот поэтому я ему верю. Хорошо знаю, если разбудить тебя не вовремя и не тем тоном, ты можешь послать в пешее эротическое и даже не вспомнить об этом. — Капитан хоть и ругает подчиненного, но на деле очень веселится. Ему всегда нужно поддерживать строгий образ, но как же это сложно, когда Пак орет, как потерпевший, и размахивает руками от негодования. — Хочешь сказать, что я неправ? — Это наглая клевета! — Я тебя оклеветал? Ну раз ты делаешь все сознательно, тогда, может, объяснишь, почему пять дней назад, когда я набрал тебе утром, ты предложил мне, цитирую: «Прогуляться нахер со своей просьбой»? — Эм… — Детектив затих и судорожно пытался вспомнить, когда же он так себя подставил. Черт! Эти утренние звонки, он всегда их не любил. — Я не помню, когда такое было. А вы точно мне звонили? Может, это был Тэхен? Ким, молчавший с того момента, как они столкнулись с начальником, посмотрел на друга вопросительно и закатил глаза. — Ага. Нас настолько сватают друг другу, что капитан Чон даже не разбирается, кому звонит. По версии половины наших коллег, мы все равно спим в одной кровати, так зачем заморачиваться. Кстати, а вы на что поставили? — Тэ широко улыбается и обхватывает Пака за плечи. — А если ближе к делу, то патрульный Райс действительно предвзято относится к нам двоим. Может, он гомофоб? — Хватит, Тэхен. Ты и сам знаешь, какой у твоего напарника бывает скверный характер, — Хосок машет рукой и начинает отходить. Эти двое как больной мозоль. Вроде и бесят до ужаса, но такие родные. — Детективы, я брошу все силы и подберу вам курсы для более успешного и плодотворного взаимодействия с коллегами. Может, еще найти парочку лекций по субординации. Оповещу вас, как только приму решение. — Капитан разворачивается и спешно идет в свой кабинет. Он закрывает двери, а потом немного по-детски хихикает с того, что нашел очередных жертв на никому ненужные, но такие важные для чиновников мероприятия. Чон Хосок стал капитаном, когда ему исполнился 31 год. Прошло уже семь лет, и он постоянно задумывается о том, что пора делать следующий шаг в карьере. Успешное завершение полицейской академии, юридический факультет, продвижение с самых низов от звания рядового патрульного. Все знают Чона как строгого, но справедливого начальника. Он отличный руководитель, умеет ладить с людьми и вести переговоры с представителями высшего круга. Высокий, статный, с угловатыми чертами лица. Его особенная красота сделала образ только более запоминающимся. Улыбка, способная растопить сердца, и суровый взгляд, который мог напугать даже бывалых — все это удивительно гармонировало и притягивало. Только близкие люди и друзья назвали бы Чон Хосока душой компании и самым милым человеком на планете. Но таких, увы, не так много в его жизни. Трудоголик до мозга костей — это самое лучшее описание ситуации. Он всю жизнь строг к себе, точно так же, как и к другим, а, возможно, даже хуже. От попыток составить план наказания любимых детективов его отвлекает телефонный звонок. — Алло, Чонгуки? Привет. Оказалось, что в это утро телефонный звонок изменил отнюдь не одну судьбу. Чон Чонгук — бывший военный корреспондент, уже несколько лет работающий на фрилансе. Сегодня утром он мирно потягивал уже третий кофе и активно мониторил даркнет на предмет сомнительных сделок, включающих большое количество оружия. Это его новое расследование. Около полугода назад он взялся на написание статьи о жесткой войне между двумя крупными бандами на территории штата. В процессе удалось раскрыть информацию, что ублюдки из «Диких» не только продают наркотики подросткам, но и организовали широкую сеть торговли пистолетами, автоматами и более уникальными экземплярами. Используя мелкую пешку, Чону удалось собрать информацию о том, кто всем этим заправляет. В сотрудничестве с полицией и несколькими агентами ФБР была сорвана важная сделка, а главарь «Диких» взят под стражу, но это совершенно не успокоило журналиста. Было ясно, что спрятать такой бизнес у всех на виду без покровительства просто невозможно. Именно поэтому вот уже несколько месяцев он активно проверяет все закрытые и известные каналы, чтобы найти ниточки к очередному продажному политику или нечистоплотному бизнесмену. Но расследование застопорилось, и уже пару недель нет вообще никаких подвижек. Чонгук листает давно изученные сайты, когда тишину дома нарушает громкий звонок. — Чон Чонгук — звезда журналистики, которая сияла недолго, но очень ярко. — В трубке бодро и на удивление очень заискивающе зазвучал голос Мэтью Рида, бессменного редактора «Infantry», одного из периодических печатных изданий армии США. — Доброе утро! — Приветствую, Рид! Не знал, что ты предпочитаешь сомнительную лесть. Чем обязан? — Мне тут одна птичка на хвосте принесла, что в Широнвилле произошло самоубийство военного в отставке. Мне кажется, эта тема очень животрепещущая. Такие случаи происходят постоянно, но никто не говорит о них. Насколько я знаю, начальник участка в этом городке — твой брат Чон Хосок. Я бы хотел, чтобы ты подготовил для нас объемный материал. Все в твоем стиле и на твое усмотрение. Как тебе предложение? — Самоубийства военных, увы, не редкость. Даже в моем городе была пара случаев за последнее время, а здесь нет десятка клиник, где пытаются восстановить поломанные жизни. Мне непонятен такой интерес. — Скажем так, мой источник, близкий к расследованию, поведал, что случай заслуживает внимания. А когда я узнал про капитана Чона, сразу нашел твой номер. Ну так что? — Опять твои непонятные источники. Тебе повезло, что я не занят последние несколько дней. Так и быть, я свяжусь с братом и посмотрю, что можно рассказать. Отправь мне более детальные вводные, и будем на связи. Журналист кладет трубку и задумывается, насколько же ему скучно, раз он взялся за такое сомнительное предложение. Этот маленький и спокойный городок Норуолк с аккуратными домами, множеством магазинов, парков и зон отдыха так сильно контрастирует с тем, к чему Чон привык. Три года назад он изменил свою жизнь на 180 градусов: приобрел небольшой пустой дом в еще строящемся и разрастающемся частном квартале с зелеными газонами и добродушными соседями, хотя за все время так и не познакомился ни с одними из них. Здесь тихо и безмятежно настолько, что сводит зубы. Чонгук стряхивает с себя несильное раздражение и берет в руки телефон, набирая один из избранных номеров. — Привет, Хосок! Есть разговор. Детективы уже получили первую информацию от криминалистов. Отпечатки показали, что жертва — Мартин Уайт, 52 года, жены, детей и родственников нет. На него зарегистрирован пистолет, из него-то он и пустил пулю себе в голову. Чимин тяжело вздыхает, рассматривая папки с новой информацией. — ТэТэ, все это не способно нам хоть как-нибудь помочь. — Пак подходит к окну, чтобы впустить в небольшой, но уютный кабинет немного свежего воздуха. — Может, дождаться заключений Юнги. Он же сказал, что все указывает на то, что этот парень ушел добровольно. — Ох, Чимини, я знаю, ты не любишь лишние действия, но эта наша работа. Тем более за последний год мы не расследовали ничего серьезнее разрисованных стен и пары случайных перестрелок. Давай посмотрим, куда нас заведет эта история. Тем более Бен Хендерсон. — Второй вопросительно вздергивает брови. — Гробовщик, обнаруживший тело. Его показания как-то не вяжутся. — Ты как всегда прав, — детектив подставляет лицо солнечным лучам, хотя те и не греют вовсе. — Значит, будем работать. Откуда начнем? Поедем в квартиру или обзвоним все центры реабилитации? — К жертве домой. Я говорил с офицером Морисом, они с криминалистами как раз направились туда. — Тэхен встает из-за стола и направляется к выходу. — Ты идешь или подождем, пока солнце сядет? Тишину капитанского кабинета нарушает громкий стук в дверь. — Войдите, — Хосок отводит взгляд от монитора компьютера. — О, Чонгуки! Ты как всегда точный, как часы. Проходи. — Доброе утро, — Гук быстрым шагом преодолевает расстояние до стола и присаживается на ближайший к брату стул. — Ты же знаешь, я не выношу опоздания. — Конечно, — Хосок мягко улыбается. Его младшенький всегда был таким. Все в его жизни должно быть точно, четко и спланировано. — Так что у тебя за дело ко мне? Ты не захотел говорить по телефону, это на тебя не похоже. — Все в порядке. Ты же помнишь, что еще в университетские годы я подрабатывал в «Infantry»? — Он дожидается утвердительного кивка в ответ. — Вчера утром мне позвонил редактор Мэтью Рид. Предложил написать статью о том случае, который сейчас расследуют твои люди — самоубийство военного. — Не понял. Какое им дело до этого? — Я спросил то же самое. Рид упомянул близкий к расследованию источник, который назвал это дело интересным случаем. Я не вникал в подробности, но решил воспользоваться ситуацией. И тебе будет плюс — тут не будет шнырять левый журналист, жаждущий грязных подробностей, и я развеюсь. Ну как тебе идея? — Слушай, конечно, я рад тебя видеть и буду только в выигрыше, если эту статью напишет не кто-то другой, но ты уверен? — Старший Чон хмурит брови. — Это же не твой нынешний профиль. — Согласен, это не то, о чем я пишу в последнее время. Но почему бы и нет? Я только рад, — Чонгук широко улыбается и двигает по столу временное журналистское удостоверение. — Скорее всего, этот случай самый заурядный, так что я без проблем наклепаю нужную им статейку. — Я беспокоюсь о тебе. Вдруг что-то пойдет не так? — Да брось. Это же не маньяк какой-то. Да даже если бы и маньяк. Не забывай, я военный. Последний раз я провел в Афганистане полгода. Мы с ребятами из восьмого отряда не раз были под градом пуль. И вот он я, живой и невредимый, а это просто самоубийство в небольшом городке. — Ты и сам знаешь, как все изменились, Чонгук. Но раз ты так уверен. — Хосок немного взволнован. Не то чтобы он сильно переживал, в этом деле и правда нет ничего опасного. Его скорее напрягает, что на историю вообще обратили внимание. — Нужно будет разобраться с тем, кто сливает информацию прессе. Что за источники такие? — Я постараюсь узнать, но ничего не обещаю. — Младший смотрит на брата, который напряженно смыкает длинные пальцы в замок. — Рид не из тех, кто делится информацией. Так что там за расследование? — В общих чертах: отставного военного Мартина Уайта нашли утром на городском кладбище. Он пустил себе пулю в голову. По предварительным заключениям, все указывает на то, что он убил себя сам. Насколько я знаю, детективы Пак и Ким проверяют его биографию до официального заключения судмедэксперта. Если выводы Мина будут свидетельствовать о самоубийстве, они закроют это дело. — Пак, Ким, Мин — неожиданно. Ты где их нашел? Взял штурмом корейское посольство и набрал команду? Поверить не могу! — Чонгук широко улыбается на подмеченную деталь, а старший немного расслабляется и мягко смеется. — Еще один Чон явно не повредит этой команде мечты. — Да уж, с вами не соскучишься. Но, пожалуйста, будь осторожен, — Чонгук только открывает рот, чтобы что-то сказать. — Я знаю, знаю. Ты взрослый, самостоятельный и далее по списку. — Капитан поднимается с места. — Пойдем, покажу тебе участок и со всеми познакомлю. Пак подходит к Юнги медленно и грациозно. Мин рефлекторно закатил глаза, потому что ну ведь достал уже, сил нет. Детектив, не обращая внимания на этот жест, кладет свою ладошку ему на плечо и говорит почти шепотом: — Чем порадуешь, милый? Или ты вызвал нас, потому что ужасно по мне соскучился? Тэхен наблюдает за всей этой картиной и откровенно потешается. Чимину нравится дразнить людей. Он делает это не столько для флирта, сколько для веселья. Но иногда друг не знает, когда лучше остановиться, и, кажется, терпение судмедэксперта уже на пределе, как бы он его не треснул чем. Юнги быстро ищет и собирает все необходимые отчеты со стола. Он вызвал их именно за этим — отдать результаты проверок и первые заключения. Но детектив продолжает висеть у него на плече, постоянно нашептывая какие-то пошлости. В какой-то момент, который Ким благополучно пропускает, задумавшись, мужчина хватает Чимина за палец, которым тот водил по его рубашке, и грозно шипит в лицо. — Послушай, детектив Пак, я терпелив и даже очень, но ты переходишь все допустимые границы. — Он давит на фалангу ощутимее и продолжает скалиться. — Знаешь, сколько давления нужно, чтобы сломать один палец? Я вот знаю. Мало, очень мало. Так что найди себе уже какую-нибудь задницу, чтобы угомонить гормоны. Иначе следующие несколько недель ты даже рукой себя не порадуешь. Уяснил? Детектив немного опешил от такого напора, но совершенно не испугался. Переборщил, значит, с ним случается. Он аккуратно отстраняется от плеча судмедэксперта, но Чимин не будет Чимином, если последнее слово не останется за ним. Перед тем как отойти на расстояние, которое люди считают приличным, Пак наклоняется и шепчет Юнги в самое ухо. — Я вообще-то люблю быть снизу. Но как скажете, господин Мин. От жестокого убийства его спасают только рефлексы и Тэхен, вдоволь насладившийся развернувшейся драмой. Двое возвращаются в кабинет неспешно, по пути заскочив в столовую и плотно пообедав. Опустившись в свое кресло, Пак снова просматривает отчет, который всучил ему судмедэксперт, и совершенно не понимает, какой вообще смысл продолжать проверку по этому делу. Все очевидно, как белый день. Мужик не смирился с мирной жизнью и просто не смог жить дальше. Печально, досадно, но не криминально. Именно в этот момент дверь открывается, и в их кабинет входит сначала капитан Хосок, а следом незнакомый темноволосый парень с милыми и одновременно мужественными чертами лица. Его глаза настолько большие и черные, что Чимин на несколько секунд теряется. Кажется, он видит, как в глубине бездонных зрачков играют солнечные блики. Видимо, замешательство на их лицах читается без словаря, поэтому капитан прокашливается и встает в пол-оборота к неизвестному. — Детективы Пак и Ким, позвольте представить, это мой младший брат Чон Чонгук. Он журналист. Пак стряхивает наваждение, расслабляет мышцы на лице, из-за чего небольшая морщинка на лбу разглаживается, и уже с весельем тянет руку новому знакомому. — Прекрасно. Пак Чимин. Я гей. Будем знакомы. Брови Чонгука почти пробили потолок, а глаза стали такими большими, будто и не кореец вовсе. Но надо отдать ему должное, он быстро нашелся и вернул лицу невозмутимость. — У вас семейные посиделки или такому взрослому мальчику нужна няня, поэтому ты привел его к нам, чтобы он поиграл? Мне достать карандаши? Капитан только закатывает глаза. Он знает, что иногда Чимин просто не может держать себя в руках. Он прекрасный человек и хороший друг, но для незнакомцев он предпочитает образ нахального, смазливого парня, которого лучше обходить стороной. Однако младший не знает этой особенности детектива, поэтому совершенно не по-доброму сжимает довольно хрупкую ладонь и пытается взорвать его мозг взглядом. — Чон Чонгук. И нет, мне не нужна нянька. Но если вдруг заинтересуюсь, оставь свой номерок, — он первым отдергивает руку, так как детектив не спешит разрывать контакт. — А вообще, я здесь по делу, и ваш капитан дал мне добро, поэтому советую быть со мной сговорчивее, дабы не ударить в грязь лицом. Пак продолжает широко улыбаться, любуясь прекрасным лицом, будто это не он только что оскорбил брата начальника. Ким тоже подходит ближе для приветственного рукопожатия, но шуточек не отпускает. Коротко представляется и переводит взгляд на Хосока. — А на что наш капитан дал тебе добро? — Его бровь вопросительно изгибается, но лицо не выражает негодования. Он просто не понимает, что здесь происходит. Хоби слегка жмет плечами и кивает каким-то своим мыслям, будто убеждая себя в правильности решения. — Чонгуки будет работать с вами над делом об убийстве или самоубийстве военного. Его направило к нам издание, которое заинтересовано написать об этом случае статью. И раз уж так получилось, то пусть ее лучше напишет он, чем какой-то левый тип. Отказы не принимаются, возражения тоже. Старший Чон хлопает брата по плечу, желает удачи и удаляется из кабинета. Тишина прерывается, конечно же, Чимином. Ну а кто же это мог быть? — Чонгуки, значит. Как мило. Тэхен видит, как у младшего раздуваются щеки, как он сводит брови к переносице, но молчит. Этот парень, кажется, действительно приятный. Высокий, красивый, с внушительной мускулатурой, глубоким взглядом и, по первому впечатлению, не обделен сарказмом. Выругавшись про себя за слова о том, чтобы друг выбрал себе новую жертву и отстал от Юнги, Тэ немного сочувствует брату капитана. Он, конечно, мог бы помочь, но младшенький так забавно злится, так что он с удовольствием понаблюдает за развитием новой истории. Ким хлопает в ладоши и окончательно закрепляет взгляд на новоприбывшем. — Ну что же, раз ты к нам по делу, тогда приступим. Информации у нас на самом деле не так много. Все, что есть, кроме отчета судмедэксперта, ты можешь найти на доске. Гук стряхивает головой и приходит в себя. Этот Пак бесячий до дрожи в коленях, однако есть в нем что-то подкупающее. Притягательные черты, теплый взгляд, удивительно милая улыбка — все это так не вяжется с парнем во всем черном и ядовитой манерой общения. Больше не обращая внимания на новых знакомых, Чон обводит комнату глазами. — Белая доска? Мы что, в дешевом американском детективе? — Радуйся, что не в дораме, детка! — Чимин все еще веселится, но решил сбавить обороты. Журналист выглядит как тот, кто способен и в нос дать. Лучше пока не перегибать палку. Чонгук закатывает глаза и подходит к доске, он внимательно осматривает данные, которые на ней написаны, и поворачивается к своим новоиспеченным коллегам. — Это все? С момента самоубийства прошел день, а все, что у вас есть — имя жертвы и короткая справка? Вы случайно не работники месяца? Где такой стенд? Ваши портреты точно заслуживают там находиться. Тэхен, который до этого был настроен миролюбиво, поднимает глаза от отчета судмедэксперта и смотрит на Чона так, что у того аж мурашки забегали. Сдерживать лучшего друга? Да сейчас вот. Ни за что! Он ему еще шутки на стол подкладывать будет, раз малой такой неблагодарный. Именно в этот крайне напряженный для всех момент дверь кабинета снова открывается и появляется голова какого-то патрульного. — Эй, детектив-красавчик! Данные, которые ты запрашивал. Чон в недоумении переводит взгляд на Пака, но, к его удивлению, встает Ким. Он берет из рук полицейского бумаги и, поблагодарив, закрывает дверь. Чимин, изучающе наблюдая за младшим братом капитана, тихо хмыкает и обращается к напарнику. — Почему они всегда зовут тебя красавчиком? Обидно, вообще-то. — Чимини, ты сам дал мне это прозвище. Забыл? — Забудешь тут. Почему тогда «секси-детектив» так и не закрепилось за мной? Второй слегка улыбается и возвращает глаза к бумагам, которые только что получил. — Отсюда мы не узнали ровным счетом ничего нового. Все, что есть в базе Минобороны на Мартина Уайта — это имя, контактные данные, временный адрес и короткая справка о службе. Информация мало нам поможет, но давайте работать с тем, что есть. Он подходит к доске и дописывает уточненное место службы, контактные данные и телефон реабилитационного центра, в котором обслуживался мужчина. Чимин выжидательно смотрит и понимает, что отсутствие информации — не самая большая их проблема. — ТэТэ, я понимаю, что наш многоуважаемый судмедэксперт сказал, что обстоятельства смерти странные, как и обстоятельства его обнаружения, но в заключении ясно написано: нет никаких признаков насильственной смерти. Даже Великий Мин не смог ничего найти. Может, это все же самоубийство, а мы просто зря тратим время? — Я понимаю, что ситуация довольно сомнительная, но даже если это простое самоубийство, то давай развеем все противоречивые факты и закончим на этом. Все же мы не нашли записки или чего-то подобного. Как и всегда, постараемся восстановить последние сутки из жизни погибшего. Может, мы найдем явные признаки того, что действительно готовился покончить с собой. Тогда и необходимость в опровержениях просто отпадет. Чонгук стоял молча, не вмешиваясь в разговор двух детективов, параллельно просматривая все имеющиеся данные. Напарники правы. Ничего из тех фактов, что у них есть на руках не говорит о том, что мужика убили. Единственное зерно сомнения — это показания свидетеля, который утверждал, что, когда он проходил в этом месте в 5 утра, никакого трупа там не было и в помине. Но судмедэксперт установил время смерти как 4:15. Так что либо Бен Хендерсон шел по приборам и совершенно не хочет этого признавать, либо здесь действительно что-то нечисто. От созерцания довольно приятного почерка его отрывает Чимин, который отходит от доски и усаживается на край своего довольно большого стола. Чон все еще молча оглядывается и ищет, куда бы ему пристроиться. Сесть или разместиться ему никто здесь, видимо, не предложит. Замечая его слегка потерянное выражение, Пак вновь приближается к доске и откатывает ее немного вбок. Как оказалось, за полотном стоит небольшой стол, захламленный всевозможными папками. — Устраивайся, детка! Ничего лучше тебе здесь не предложат, а тут смотри как уютненько. Он отодвигает все вещи ближе к стене и освобождает небольшое пространство. — И так, с чего ты хочешь начать?