Без боли, без фальши

А начинают они с самого начала. Чонгук просит показать ему отчет криминалистов. Внимательно осматривает фотографии с места преступления и вдумчиво читает показания немногочисленных свидетелей, среди которых могильщик и сторож. Не густо. Вся доступная информация на самом деле мало чем может помочь и скорее наталкивает на те же выводы, к которым ранее пришли детективы. Пока журналист копается в кипах бумаг, Тэхен обзванивает ближайшие к кладбищу магазины, заведения и проверяет наличие любых возможных камер наблюдения. Его напарник тоже не сидит без дела, хотя и выглядит довольно расслабленно. Он позвонил в реабилитационный центр и по тому контактному телефону, что нашелся в деле из Пентагона. И если в клинике он смог назначить встречу, а также задать несколько уточняющих вопросов о пациенте, то вот номер, который был в личном деле, так и не ответил. Пак оставил сообщение на автоответчик с просьбой перезвонить и кратким описанием ситуации, но надежды мало. Чон смотрит на часы и обнаруживает, что уже начало седьмого, а значит, он совершенно очевидно не намерен задерживаться ни на секунду. Официально рабочий день закончен. Ему нужно идти. — Рабочий день подошел к концу. Был рад знакомству. Надеюсь, мы еще поладим. Мне завтра подъехать сюда? — младший видит, как Ким озадачивается, но у него буквально нет на это времени. — Раз четкого плана пока нет, вот мой номер, — протягивает детективу бумажку, — напиши, если нужно будет ехать не в участок. Всего доброго. Хорошего вечера. — Он быстрым шагом направляется к двери и скрывается за ней за долю секунды. — И этот человек нас работниками месяца назвал! — Пак откровенно негодует. — Пять минут седьмого, а он убежал на всех порах. Кто в таких местах вообще с работы вовремя уходит? Ладно, хер с ним. — Да ладно тебе, Чимини. Вон наш Юнги тоже не задерживается на лишнюю минуту. У каждого свои закидоны, — Тэхен жмет плечами, откидываясь на спинку кресла. — Этот парень создает приятное впечатление, хотя некоторые его выпады немного раздражают. — Наш Юнги и бахилы всех надевать заставляет на месте преступления и будь его воля, дышать запретил бы. — Детектив раздраженно закатывает глаза. — А я смотрю, ты к таким особам неровно дышишь. Ты ведь любишь хороших мальчиков, Чимини? — Тэхен играет бровями, но у него это получается так, будто он изображает нервный тик. — Послушные в жизни, но дикие в постели? — Ой, да иди ты! — Пак машет на него рукой и снова подходит к доске. — Тебя этот Чон тоже бесит, не строй из себя святошу. — А кто строит? Конечно, бесит. Не нужно быть детективом, чтобы это понять. — Что-то мне подсказывает, что он та еще заноза в заднице. — Чимин размеренно выпускает воздух из легких, как учат на популярных духовных практиках. — Ладно. Это, конечно, лишний груз, но раз он уже здесь, то делать нечего. — Он снова и снова пробегает глазами по всей имеющейся информации и поворачивается к другу. — Что у нас с этим делом? Какой план на завтра? Ты что-то выяснил? — На самом деле не так много. Я бы удивился, если бы рядом с хоть и военным, но кладбищем было много заведений или магазинов. Пара цветочных лавок и маленьких магазинчиков. С них завтра и начнем. Поедем на место, поспрашиваем. Заодно заберем записи с камер, об этом я договорился. Может, кто-то еще что-то вспомнит. А у тебя как? Я видел, ты много звонил. — По контактному номеру трубку так и не взяли. Я проверил данные его звонков у телефонного оператора, историю звонков на обнаруженном устройстве никто не чистил. Он, правда, практически никому не звонил и, видимо, на мобильном только время проверял. Пара звонков сантехнику и врачу за два месяца. Как нам и сказали соседи, он вел обособленный образ жизни. Ни семьи, ни друзей, нет даже контактов товарищей. Может, поэтому в его квартире так много книг. Но я договорился о встрече в реабилитационном центре, который когда-то посещал наш усопший. Надеюсь, там прольют свет на его состояние. Предлагаю заехать после опроса возле кладбища. — Хороший план. Так и сделаем. Все запросы на ордера составлены, отчеты сформированы, показания расшифрованы и подшиты к делу. Тогда, — Тэхен достает телефон и берет листок с номером со стола. — Я уведомлю о графике нашего нового коллегу, а ты собирайся. Делать сегодня все равно нечего. Эти данные мы уже изучили вдоль и поперек. Ничего нового до утра мы не узнаем, так что предлагаю расходиться по домам. Чимин согласно кивает и, по привычке поставив доску на место, отходит к своему столу за вещами. — Кстати, ты думаешь, что наш судмедэксперт был бы диким в постели? — Боже, дружище! Ты реально об этом размышляешь? — А почему нет? Я уже довольно давно одинок. Знаешь, как хочется иногда прижаться к крепкой мужской груди? — Крепкой груди — это точно не про Мин Юнги. Я даже не уверен, что он гей или хотя бы би. А вот малыш Чон. Тут я бы подумал. — Нет, Тэхен! — Пак выставляет вперед свой небольшой, но определённо миленький палец. — У тебя, в отличие от меня, выбора в два раза больше, так что не вздумай положить на него глаз. — Он красив, не спорю. Эти его большие глаза, кругловатые черты и мощные руки. — Ким хмыкает и будто прикидывает что-то в голове. — Но ты же знаешь. Не мой типаж. — Знаю, но все равно предупреждаю. Потому что и ты знаешь, что он как раз в моем вкусе. Однажды мы уже ссорились из-за парня, больше я этого не переживу. Зачем я вообще открыл тебе все прелести мужских отношений? — Да ладно тебе, ты тогда так накостылял этому придурку за то, что он встречался с нами двумя. — Друзья улыбаются своим воспоминаниям и медленным шагом выходят из кабинета. — Я хорошо повеселился и благодарен за новые возможности. — Это не смешно! — Чимин что-то бурчит себе под нос и пытается понять, зачем он вообще Тэхена о чем-то там предупреждает. Странно, как быстро этот нагловатый, но через чур уж милый брат капитана его заинтересовал. Может, все дело в длительном отсутствии партнера? Следующий день можно было назвать плодотворным, относительно. Все, как известно, познается в сравнении, особенно если предшествующие двое суток были напрочь глухими. Из плюсов они восстановили почти целый день из жизни погибшего. Из минусов самоубийство по-прежнему ничего не подтверждало, но и не опровергало. Как и планировалось, утром детективы прибыли на кладбище, где их уже ждал Чонгук. Выглядит как с иголочки, подметил про себя Чимин. Черные свободные брюки, белая рубашка и легкое черное пальто. Все сидело идеально на точеном теле. Хотя казалось, что этот стиль младшему совершенно не подходит. Он будто специально загонял себя в консервативные рамки. Однако открытые из-за аккуратной укладки уши с пятью проколами в правой мочке и еще тремя в левой выдавали его бунтарский дух. Кстати, стоит отметить, что из всей троицы именно Чон больше всех походил на госслужащего. Сам Пак был одет хоть и в сдержанные черно-серые тона, но кожаная куртка, серьги-кольца и джинсы в облипку совершенно не выдавали в нем полицейского. Его напарник вообще выглядел как модель, сошедшая с обложки журнала, а не как провинциальный полицейский: бежевое пальто, коричневые укороченные брюки, оксфорды и кремовая рубашка с небольшой вышивкой. Озадаченный Чон уже несколько минут пытался понять, на ней правда логотип Valentino или ему это померещилось. Вот такая разношерстная троица, еще раз обсудив план, отправилась на поиски новых данных. Они обошли все магазинчики, о которых говорил Ким, цветочные лавки и даже опросили сотрудников небольшого кафе. Мужчину те не узнали, но обещали перезвонить, если друг что-то выяснят у своих коллег. А вот продавщица из цветочного рассказала, что Уайт несколько раз покупал у нее небольшие букеты, но отметила, что в последние несколько недель его здесь не было. Детективы вновь опросили могильщика, который ни в какую не отступал от своих показаний и утверждал, что был достаточно внимателен, чтобы запомнить наличие мертвого тела. Уж в них-то он разбирался. Тэхен держал в голове слова женщины о том, что покойный несколько раз заходил к ней за цветами, и уточнил, не видели ли этого мужчину здесь ранее. Бен Хендерсон, немного поразмыслив, все же дал отрицательный ответ. Он обещал подумать и позвонить, если что вспомнит. Сторожа на месте не было, но он им был и не нужен. Тот дежурил только по ночам, и его слова сомнений не вызывали. Около четырех утра он застукал парочку подростков за непристойностями возле надгробий в другом конце огромной территории. Так как на детей была составлена служебная записка, найти их не составило труда. Юные экстремалы подтвердили рассказ охранника и, краснея щеками, очень раскаивались в содеянном. Также из показаний следовало, что около пяти утра Чарльз Норрис пересекся с Беном Хендерсоном возле входа. Это и подтверждало слова мужчины о времени прибытия на место. Уже выходя с кладбища, Чон отметил про себя: он вообще не удивлен, что мужчину здесь не помнят. Пока они общались с могильщиком, мимо прошло не меньше двадцати человек. Мужчины, женщины, дети, военные и их родственники. Кто-то был один, а кто-то целыми семьями. Невозможно запомнить всех, кто приходит почтить память своих мужей, отцов, сыновей и товарищей. Однако этот чуть ли не единственный и крайне сомнительный свидетель все же переместился в личный список подозреваемых Чон Чонгука. К нему было уж слишком много вопросов. Тэхен обернулся на уплывшего в свои мысли брата капитана и привлек его внимание махая ладонью перед глазами. — О чем же ты так глубоко задумался? Журналист озадаченно моргнул, пришел в себя и вновь вернул непроницаемое выражение лица. — Да ты видел его мечтательный взгляд? Признавайся, пялился на мой зад? — Чимин абсолютно в своем репертуаре. Чон еще вчера вечером выбрал для себя тактику общения с детективом Паком. В планы входило полное игнорирование тонкого, как считает сам Чимин, чувства юмора. Он будет общаться с ним только по рабочим вопросам, остальные заявления останутся благополучно пропущены мимо ушей. Именно поэтому Чонгук, будто и не звучала тут сальность секундами ранее, повернулся к Киму. — Я вот о чем подумал. Мы точно знаем, что Мартин Уайт несколько раз приходил сюда. Что, если здесь похоронен кто-то из его бывших товарищей? Это ведь легко проверить. — Чон увидел, как Тэхен пытается не закатить глаза на вполне очевидную ремарку. — Так к чему это я, вдруг он посещал это место чаще, чем пару раз. Он покупал цветы всего 2 раза, но это не значит, что он не приходил без них. А возможно, он покупал их рядом со своим домом или в какой-нибудь лавке, которая встречалась по пути. Я думаю, это может помочь нам восстановить цепь событий того дня. Ну или заведет в очередной тупик. Наблюдая за людьми, которых они встречали, Чонгук пришел к простому выводу: многие из них разбиты жизнью. Они приходят на могилы для того, чтобы облегчить душу и сердце. Чтобы сказать то, что не успели, или поделиться мыслями, которые порой так тяжело сказать вслух живым людям. Чон несколько минут смотрел за мужчинами в военной форме, которые бесцельно бродили среди надгробий и безмолвно кивали таким же, как они. Груз вины, одиночество, боль — все это приводит их сюда. Скорее всего, изо дня в день, просто потому что им больше некуда идти. Только эти холодные плиты служат напоминанием, что их жизнь когда-то была другой. На секунду Чонгук задумался о тех людях, с которыми он когда-то служил. Прошло уже три года. И он до сих пор ничего не знает о судьбе ни одного из них. Возможно, даже на этом кладбище есть могилы тех, с кем он когда-то делил последний кусок хлеба и единственный глоток воды. Чон четко знал: он не может втянуться в это снова. Он уже пережил, а вспоминать и искать — значило снова испытывать злость. — Хорошая догадка. Вероятность небольшая, но стоит проверить. Ким хмыкнул и одобряюще покачал головой. Он достал телефон и написал патрульному Янгу, чтобы тот с парой ребят отправились к дому погибшего военного. Они тоже подъедут туда, чтобы изучить место и путь сюда, но позже. А пока коллеги могут собрать информацию и проверить идею Чона. Пак недовольно фыркнул, но спорить с тем, что догадка неплохая, не стал. Пока его напарник раздавал указания, он вбивал в навигатор адрес реабилитационного центра, который был следующим пунктом в их плане. — Эй, Чонгуки, игнорируешь меня? Как некрасиво. — Эти слова Пак почти проканючил. — Ладно, я тебя понял. Мы сейчас едем в клинику, где Уайт проходил реабилитацию. Я так понимаю, ты с нами? — Младший кивнул в ответ. — Я уже отправил тебе адрес. Встретимся там. Когда Тэхен закончил набирать сообщение на своем телефоне, брат капитана исчез из поля зрения. Оглянувшись по сторонам и никого не обнаружив, детектив быстрым шагом пошел за другом к его одиноко стоящей машине. Они только завели двигатель, а черная BMW уже выруливала с парковки. Младший всем видом демонстрировал сосредоточенность на дороге. — Ну что за человек?! Швейцарские часы и те имеют изъяны. Да, Юнги по сравнению с ним прекрасная душка! — Детектив злился и покрепче перехватил руль, так что кожа под пальцами заскрипела. — Он ужасно раздражает своей напускной педантичностью. Ким совершенно не понял претензий друга. В чем он сейчас Чона обвинял? Но решил и не уточнять. Зная Чимина достаточно хорошо, он понимал, вероятно, его друг и сам точно не располагает информацией, почему так злится на их новоиспеченного коллегу. Должно быть игнор младшего неслабо задел хрупкое самолюбие. Ведь даже выедающий мозг чайной ложечкой судмедэксперт не вызывал в Паке такой бури эмоций. Всю дорогу до нужного адреса Тэ всячески пытался развеселить напряженного друга. Но тот ни в какую не реагировал на его шуточки, а только хмурил брови, отчего был похож на раздраженного гномика, нежели на злого полицейского. Тэхен похихикал своему забавному сравнению, но напарника со вселенской обидой на неизвестные обстоятельства не бросил и все же растолкал его на подъезде к нужному адресу. Четвертый день расследования команда начала вновь у белой доски. Не сказать, что она им как-то помогала, скорее просто стала своеобразным алтарем этого странного дела. Они еще раз обсудили все имеющиеся данные и пришли к единственному выводу: понятно, что ничего не понятно. Подтверждений суицидальных наклонностей нет, явных триггеров тоже, показания могильщика все еще путают абсолютно очевидные заключения. Чимин стоит возле своего стола и пытается навести на нем хоть небольшой порядок. — Если это не самоубийство, что вероятнее всего. Тогда этот садовник — самый логичный подозреваемый. Он так сильно уверяет нас в том, что тела там не было. Вдруг он просто играет с нами. Журналист недоуменно моргает. — Садовник? Какой, в жопу, садовник? Ты имеешь в виду могильщика? — Садовник, могильщик — не суть важно. Один хрен в земле возятся. — Пак, все еще перебирая что-то на своем столе, резко поворачивается, будто его посетила самая гениальная идея в мире. — Давайте загоним его в комнату для допросов, пресанем, и тогда он во всем сознается. — Ты что, вообще с головой не дружишь? Как вообще садовника можно перепутать с могильщиком? — Чонгук возмущается так, будто это задело его за самое живое. — И я, кажется, знаю, откуда растут ноги у этой догадки. Скажите честно, детектив, вы учились расследовать по книжкам, где убийца всегда либо садовник, либо дворецкий? Старший не мог оставить этот выпад в свою сторону без ответа. Он очень гордился своим образованием и тем, что закончил одно из лучших военных заведений страны. Поэтому, сверкнув игривым, но при этом полным негодования взглядом, он стал медленно идти в сторону Чона. — Нет, расследовать я учился не по книжкам. Но знаешь, есть у меня одна в личной библиотеке, очень занятная. Хочешь, попрактикую ее на тебе? Чон не дурак, он прекрасно понял, о чем идет речь. — И что там? «Искусство черной магии»? Приворожить меня задумал? И только Пак уже собрался что-то ответить на этот весьма остроумный комментарий, как на его столе зазвонил телефон. Громко выдохнув и кинув напоследок злой взгляд на младшего, детектив вновь вернулся к своему месту. Он отвечает на звонок и отходит к окну, внимательно слушая то, что ему говорят в трубку. Тэхен все это время сидел за своим столом. Он подпер голову рукой и с интересом следил за происходящим. — Тебе, может, еще попкорн принести? — Чонгук был немного раздражен, но понимал, что вины Кима здесь нет. — Прости, я что-то забылся. — Все в порядке. Чимини мастерски выводит людей из равновесия. — Он улыбается так, будто гордится своим ребенком. — Ты так забавно на него реагируешь. Я будто смотрю комедию по телику. В это время Пак как раз заканчивает разговор и поворачивается к присутствующим лицом. — Звонили из реабилитационного центра. Они собрали нам историю болезни и записи нескольких сеансов, которые наша жертва проходил у психотерапевта. Они готовы дать нам их на время. Я поеду, заберу ордер, а потом сразу к ним. — Я так понимаю, группа поддержки для этого не нужна? — Друг качает головой, подтверждая его предположение. — Тогда мы останемся здесь. У нас остались записи еще нескольких камер в этом районе. Мы продолжим их смотреть. — Понял, принял. Ну, тогда я погнал. Светловолосый детектив берет со спинки стула свою куртку и выуживает ключи от машины из кипы каких-то бумаг. Он шлет другу несколько воздушных поцелуев, полностью игнорируя еще одного человека в кабинете, и скрывается за дверью. Двое остаются в идеальной тишине. Неловкое молчание периодически нарушают только щелканья мышки при просмотре очередного видео. Проходит по меньшей мере час. Наступает время обеда, и младший отрывается от записей, которые он просматривал вслед за Кимом, чтобы точно ничего не упустить. — Может, пообедаем? Я знаю, у вас здесь неплохая столовая, — Чон внимательно смотрит на детектива, ожидая ответа. — Я угощаю. — Да. Почему бы и нет? Я тоже заметно проголодался, — Тэхен сразу начинает вставать из-за стола. — И раз ты платишь, кто от такого отказывается. — Не на тебе ли вчера была рубашка от Valentino? — Гук решил разрядить обстановку ненапряженной беседой. — На пальто тоже красовался знакомый логотип. — Это был Louis Vuitton. Прекрасное пальто. Отлично сочетается с базовыми вещами. А в чем проблема? — Да ни в чем. Просто удивился, что ты так рад возможности поесть на халяву. Они дошли до столовой небыстрым шагом, но в гордом молчании. Чонгук очень хотел как-то продолжить разговор, но никак не понимал, с чего бы ему начать. Он уже видел, что друзья довольно открыты и общительны. Оба часто улыбаются, дурачатся и постоянно передают друг другу какие-то записки, с которых якобы неприметно хихикают в кулак. Но почему-то младшему не удавалось влиться в эту прекрасную идиллию. Чон не без причины считал, что он отлично ладит с людьми и способен расположить их к себе. Получается, он либо растерял свои такие важные навыки, либо что-то делал не так. Они уже выбрали еду и, присев за столик недалеко от окна, начали обед. Однако идей в светлой журналистской голове по-прежнему не было. — Почему он так себя ведет со мной? — Младший прерывает молчание, неожиданно даже для себя самого. — Чимин? — Ким поднимает голову от тарелки, чтобы увидеть, как Гук кивает в подтверждение. — Слушай, я скажу тебе так. Чимин — хороший человек и самый прекрасный друг. Но иногда он переходит границы, флиртуя и заигрывая. Знаешь, если бы ты сразу сказал ему, что тебе неприятны подобные шутки, или же набил ему лицо, он бы прекратил. Но ты поддерживаешь это, и, судя по тому, что я вижу, тебе нравится его внимание. — Я игнорировал его весь вчерашний день. Думал, ему надоест, если не будет должной реакции. Чонгук выглядел немного растерянным. Он не ожидал, что детектив заметит в его больших глазах этот вспыхивающий раз за разом азарт. Каждая едкая фразочка сначала поднимает волну негодования, но в тоже время будто кидает негласный вызов. Сам младший уже несколько дней убеждает себя, что заигрывания Пака ему неприятны. Однако с каждым разом ему было все сложнее отрицать, что Чимин обладает невероятной харизмой и обаянием. Он выглядит и ведет себя как полная противоположность Чонгука, и это почему-то очень будоражит. — Я видел, — Тэхен тихо хмыкает и едва приподнимает уголки губ. — Это совершенно его не остановит, понимаешь? Он привык добиваться всего, чего хочет, даже если речь идет о простом флирте. Пока ты проявляешь хоть какие-то эмоции, пусть это и тупое игнорирование, его это будет только раззадоривать. — То есть единственное решение — это сказать ему прекратить или набить лицо? — Ну, по крайней мере, я уверен, что это точно сработает. Ты можешь попробовать и другой подход, но не удивляйся, если потерпишь поражение. — Ты хорошо его знаешь. Вы давно дружите? — Ким кивает, набивая рот рисом. — Поэтому ваша манера вести диалог не ощущается как попытка залезть друг другу в штаны? Тэхен сначала легко улыбается, а потом и вовсе начинает тихо смеяться. — Ты первый, кто это заметил, — младший вопросительно дергает бровью, ожидая продолжения. — Я уверен, половина наших коллег делает ставки на то, трахаемся ли мы, — от этого объяснения Чонгук краснеет ушами. — Знаешь, мы и правда дружим довольно давно. Эм, 18 лет, получается. Но когда мы познакомились, Чимини был совершенно другим человеком. — Ким берет в руки стакан сока и задумывается. — Мы встретились в военной академии, когда обоим было по 17 лет. И если я попал туда за свое крайне развязное и совершенно неконтролируемое поведение, то Чимин стремился к этому много лет. Его отец — бывший военный, который так и не смог восстановиться после тяжелого ранения. Когда он умер, миссис Пак совершенно зачахла, а потом и вовсе забила на сына. — Он делает глубокий вдох и задумывается, нужно ли вообще делиться такими подробностями с Чоном. Изучая долгим взглядом приятные черты собеседника, Тэхен видит во встречном взгляде теплоту, которую раньше не замечал. Новая информация может помочь младшему лучше понять его друга. Ведь только слепой не заметит этот взаимный интерес. — Так вот, Чимини мечтал быть похожим на отца с самого детства. Когда тот умер, в свои пятнадцать Чим взял на себя заботу и о себе, и о матери. К его семнадцатилетию она совершенно вышла из-под контроля, поэтому он принял непростое решение: не спасать того, кто не хочет быть спасенным. Тогда он отдал всего себя исполнению мечты, — на этом моменте на лице детектива появляется искренняя квадратная улыбка. — Знаешь, быть смазливыми парнями в военной академии совершенно непросто. Именно поэтому мы практически сразу подружились и решили держаться вместе. Я, такой взбалмошный и самовлюбленный, многому научился у него. Он всегда был серьезным, ответственным и даже строгим. Я долгое время воспринимал его как старшего брата, хотя мы одного возраста. Чонгук слушает, навострив уши, и совершенно не понимает, сейчас речь идет о Чимине, которого он знает? О том, кто несколько часов назад предлагал подтянуть его в знаниях Камасутры? — В нем всегда была одна черта, которая несколько раз ставила его в незавидные положения, — продолжает детектив. — Он не терпит несправедливости. Точнее даже сказать, он не терпит того, что считает несправедливостью. Именно поэтому, когда в академии ему дали это слишком позорное прозвище «Мими», он бил рожи по два раза на день, чтобы доказать, что его телосложение и черты слишком вводят людей в заблуждение. На самом деле в первый день Чон тоже не воспринял Пака серьезно. Понаблюдав за старшим совсем немного, он быстро понял, что тот не так прост, как кажется на первый взгляд. За дерзким образом, горой сарказма и пошлости скрывается то, что Чимин усиленно прячет и проявляет только во взаимодействиях с лучшим другом. — Я отошел от темы. К чему я это все. — Тэхен, видимо, тоже ненадолго задумался, замолчав, но Гук был так занят своими мыслями, что совершенно этого не заметил. — После выпуска мы, как и положено, отслужили 5 лет в армии, где, как ты понимаешь, тоже были строгие порядки. Когда, закончив обязательную службу, мы приняли решение пойти служить в полиции обычного городка, Чимини, наконец, смог отпустить себя. Он был строг к себе, так долго жил в ограничениях, что это его поведение — результат долгого подавления настоящих чувств и эмоций, — Ким глубоко вздохнул, заканчивая свой рассказ. — Но он по-прежнему имеет принципы и совесть, так что, если его выпады и шутки тебя задевают, то просто скажи ему об этом. Он не читает мысли, а лишь анализирует твои реакции. Все могут ошибаться. Младший слушал внимательно все, что решил поведать ему Ким. Интересно. Он никогда бы не подумал, что надоедливый детектив Пак в реальности настолько сильно отличается от созданного им образа. — Я понял, спасибо. Не переживай, я не скажу ему о том, что ты мне здесь рассказал. Тэхен снова слегка улыбается, кивает и поднимается из-за стола. Обед закончен, нужно возвращаться к работе. Его напарник вернулся через пару часов после отъезда. К этому времени Ким и младший Чон уже отсмотрели все записи, которые не показали им абсолютное ничего. Ни одна камера в ту ночь не поймала идущего в сторону кладбища Мартина Уайта. Раздосадованные потерей времени и отсутствием каких-либо зацепок, детективы решают все же изучить ту информацию, которую им передали из клиники. Тяжелый день движется к своему завершению, и вновь они собираются возле доски, чтобы внести на нее некоторые пометки и уточнения. — И так что мы имеем? — Тэхен задает этот риторический вопрос то ли себе, то ли коллегам. — У нас все еще нет уверенности в том, что мы вообще расследуем убийство или самоубийство. Как мы выяснили, покойный часто посещал кладбище, на котором был найден. Он приходил туда на могилу своего товарища, который погиб в бою больше 10 лет назад. За день до смерти он тоже направлялся туда, но никаких данных, что он туда дошел и ушел ли он оттуда, у нас нет. Мы знаем только то, что он купил цветы недалеко от своего дома. До того как пойти на кладбище, он заходил в реабилитационный центр, чтобы забрать положенные ему лекарства. — Ким видит, как напряжены лица двух других присутствующих, поэтому делает предположение. — Возможно, это свидетельствует о том, что он не планировал самоубийство или же просто следовал своему обычному графику, не меняя ничего даже накануне смерти. После больницы он провел некоторое время в парке возле дома. Это подтверждает продавщица, которая видела, как он читал книгу напротив ее ларька. Она же подтвердила, что мужчина часто сидел на лавке в полном одиночестве. Получается, из парка он пошел в сторону кладбища, так как промежуток времени примерно совпадет. И здесь наши данные заканчиваются. Мы знаем, что он получил легкое ранение и вернулся к мирной жизни по своему решению. Это подтверждают и данные психотерапевта. По словам его бывшего лечащего врача, он не был склонен к суициду и не проявлял признаков психологических расстройств, включая затяжную депрессию. Товарищ, на могилу которого он ходил, умер 10 лет назад. Странно если он так долго носил в себе чувство вины, да и нашли его совсем в другой стороне. Друзей он не завел, данных о родственниках у нас нет. Двоюродная тетя, номер которой мы нашли в личном деле, умерла от рака два года назад. Получается, что нихера у нас не получается. — Тэхен еще раз обводит взглядом доску и поворачивается к Чону и Паку, которые выглядят весьма озадаченно. — Криминалисты сообщают, что на надгробии обнаружили только отпечатки бывшего сослуживца того парня, что там похоронен. Но этот потенциальный подозреваемый мертв уже 4 года, так что это тупик. Следов на холодной земле нет, никаких ДНК или других вещественных улик. Ничего. — Может, Чимин прав? — Неожиданно заявляет журналист. Пак аж рот в удивлении раскрывает, будь его воля, он бы сейчас застонал от счастья. — Я о том, что наш единственный свидетель вполне сомнительный и его показания вносят раздрай во всю эту историю. Мне кажется, ответ очевиден — это самоубийство. Мы ведь не должны искать причин человеческим поступкам. Бог знает, что у Уайта было в голове. Я думаю, нужно пригласить могильщика на допрос и хорошенько надавить. Если он не замешан в убийстве, то должен хотя бы объяснить, зачем соврал в показаниях. — Оооо, детка! А ты умеешь удивлять. — У детектива на лице была настолько ебанутая улыбка, что впору бить тревогу о его душевном состоянии. — Я не буду злорадствовать и использовать запрещенный прием в виде «я же вам говорил», но я же вам говорил. — Ким смотрит на Чонгука осуждающе. Ну вот на кой он это сказал и так прочно надел корону на голову Пака. — И да, я все еще думаю, что нам есть смысл его потрясти. Ты не согласен, ТэТэ? — Согласен. Мы правда в тупике из большой задницы. Так что я вызову на допрос нашего садовника-могильщика, — Тэхену действительно показалось, что он услышал, как у младшего скрипнули зубы. — А вы можете расходиться. Чону не нужно повторять дважды, тем более время уже почти шесть. Он хватает со своего стола блокнот, в который делает заметки для статьи, и спешно прощаясь, выбегает из кабинета. Следующее утро проходило в диком сумбуре. Бен Хендерсон прибыл в участок около 10 часов. Детективы сначала его мариновали, оставив сидеть битый час в допросной, а после они играли в доброго и злого полицейского, злого и злого, дорогого и доброго и еще все возможные комбинации. Журналист во всем этом представлении не участвовал и лишь наблюдал со стороны, стоя за стеклом. Пак уже перешел на угрозы и даже начал предлагать сделку со следствием. Кажется, мужчина наконец начал понимать, что его действительно считают подозреваемым, но показаний все равно не менял. От прослушивания очередной пламенной речи детективов Чонгука отвлекает появившийся из-за двери парень в форме патрульного. — Привет. Что-то случилось? — Добрый день! Я искал детектива-красавчика… Кхм, то есть… Детектива Кима. — Парень смутился и начал бегать глазами вокруг. — Меня зовут Джейми Янг, патрульный, но чаще мальчик на побегушках для капитана. А вы тот самый Чон Чонгук? — Боюсь даже спросить, что подразумевает это «тот самый», — он делает кавычки пальцами. — Но да, это я. И давай на ты, — Чон все же протягивает руку и едва заметно улыбается. — Оу! Я не хотел, чтобы это прозвучало именно так. Я читал несколько статей под твоим авторством. Они действительно впечатляющие. Я был удивлен, когда узнал, что такой известный журналист будет работать с нашей командой, а то, что ты брат капитана, уже несколько дней обсуждает весь участок. — Миленько, — Гук даже не знает, ему радоваться или смутиться такому вниманию. — Так зачем тебе нужен был Тэхен? — А, точно! — Парень слабо бьет себя ладонью по лбу и снова смущается своему же действию. — Его и Чимина вчера искал капитан. Если быть откровенным, он был ужасно зол. До вечера его не будет в участке, но я хотел их предупредить. — Хорошо, я передам. Еще что-то? — Чон намерен вернуть свое внимание допросу, но прерывать беседу вот так некорректно. — А нет, я должен работать. Рад знакомству и удачи вам. — Тебе тоже и спасибо за предупреждение. Наконец этот обмен вежливостями был закончен. Младший возвращает взгляд на детективов, но те уже собирались выходить из комнаты. Следом за ними из допросной вышел Хендерсон, раздраженный и, можно даже сказать, злой. — Ничего не видел, ничего не знаю. Алиби на время смерти у меня, конечно же, нет. Кошмар какой-то! Но по словам сторожа, которого мы опрашивали, он и правда шел в сторону места преступления только около пяти часов утра. — Чимин падает на свое кресло. — Нам нечего ему предъявить. Я просто не понимаю, почему он продолжает отрицать, что тело там было. В это время уже довольно светло, чтобы заметить человека с простреленной головой. Да и могила находится прямо возле дороги. — А почему мы вообще зацепились за Бена Хендерсона? — Чон неудачно вспоминает, что вообще-то это была его идея. — Вдруг убийца — сторож? Он целыми ночами гуляет по кладбищу, немудрено тронуться. Если могильщик утверждает, что не видел тела, то… — он быстро копается в своих заметках. — Норрис, подтвердив его показания, все же не слышал выстрела. — Чарльз Норрис работает на кладбище уже двенадцать лет. С чего вдруг ему убивать кого-то и подставлять самого себя? — Пак откидывает голову на спинку и массирует виски, а Чонгук несчастно залипает на изящную шею. — Это нелогично. А выстрела он не слышал, так как был на другом конце. Это подтвердили те подростки, которых он поймал за жаркими поцелуями. А вот не увидеть мертвое тело, проходя аккурат мимо него — это странно. — Я помню про этих детей. Зачем они вообще занимаются таким на улице, ночью, да еще и на сырой земле? Ужас! Но дело не в этом. Между двумя событиями прошло около двадцати минут. Он спокойно мог дойти до нужного места быстрым шагом и пристрелить бродившего там Уайта. А что, если он маньяк и до этого трупы закапывал? — Младшего было уже не остановить. — А в этот раз он просто не успел. Потом окажется, что он убил уже кучу народа. — С ума-то не сходи. Хватит смотреть детективы по телику, а то ты так и до обвинения детей дойдешь. Они ведь тоже там были. — Тэхен улыбается с того, в какие дебри завело брата капитана. — Он не успел закопать тело, и поэтому убийство так похоже на самоубийство? — Тоже верно. Им определенно стоит подумать над улучшением безопасности. А лучше поставить там ворота и закрывать это место на ночь. Слушайте, а может, это маньяк? Они строили очередные гипотезы, распивая кофе и сидя вокруг уже привычного алтаря, когда в кабинет без стука ворвался патрульный Янг, который оповестил о том, что все должны немедленно идти в кабинет к Хосоку. Судя по лицу, с которым забежал этот бедолага, капитан был совершенно не в духе. Журналист понуро покачал головой, он совсем забыл предупредить. Вся троица вереницей потянулась к кабинету старшего Чона, но уже у самых дверей Пак схватил Чонгука за руку и втолкнул в проем самым первым. Возможно, присутствие любимого брата смягчит их участь. Но не срослось, не прокатило. Чон Хосок стоял возле своего стола мрачнее грозовой тучи. Следом за младшим в кабинет, как тени, прошли детективы, а дверь закрылась абсолютно беззвучно. — Присаживайтесь, господа, — капитан с натянутой улыбкой указал на стулья, которые стояли вокруг небольшого продолжения его стола. — Итак, пять дней! Пять, сука, дней вы занимаетесь расследованием и не продвинулись ни на миллиметр! — После каждого слова он почти рычал, а опущенные на стол ладони резко сжались в кулаки, глухо ударив по поверхности. Чонгук смотрел на брата широко распахнутыми глазами и не мог понять, почему тот так орет. Он знает его с детства, но чтобы Хоби был настолько злым, видел, пожалуй, впервые. — За пять дней вы не нашли явных признаков насильственной смерти. Единственное, что не сходится — это показания одного свидетеля! А вы не думали, что нужно оповестить об этом меня? Тогда я бы вам объяснил, если вас не научили этому в вашей шикарной академии, что подобные случаи — не редкость. — Он все еще продолжал говорить на повышенных тонах, размахивая руками так, будто участку не хватает электричества, а он — его единственное спасение. — Свидетели не всегда надежны. Все факты налицо! Отчеты криминалистов, судмедэксперта — все свидетельствует о самоубийстве, но никто из вас не подумал подойти и обрисовать ситуацию! Это не единственное дело в участке, а вы не маленькие дети. Я доверяю вам, а вы самодеятельностью занимаетесь! — Чонгук оглянулся на детективов, которые выглядели совершенно спокойно, будто на них сейчас во все горло орет начальник. — И вот вчера мне звонят узнать, как продвигается расследование. Я захожу в ваш кабинет в 6:15 вечера, а вас уже и след простыл. Я ознакомился с данными на доске и подумал, что либо вы совершенно о ней забыли, либо испытываете мое блядское терпение! — Хосок закончил свою пламенную речь и, видимо, подустав, упал в кресло. — Я даю вам время до завтра. Найдите подтверждение тому, что это не самоубийство, или закрывайте дело. Гуки, — взгляд капитана смягчился за секунду. Он даже слабо улыбнулся, что полностью противоречило настроению предшествующих минут. — Как я понимаю, статья получится не слишком занимательная, но что есть, то есть. Ты профессионал, и я уверен, что ты найдешь способ отразить информацию достаточно корректно. — Конечно, Хоби, не переживай об этом, — младший встал, чтобы по привычке взъерошить брату волосы, но вовремя вспомнил, что они здесь не одни, и опустился на место. — Я покажу тебе, как только закончу. Мне нужно будет несколько дней, чтобы подумать, как лучше все преподнести. — Договорились, — Чон старший перевел мягкий взгляд на двух подчиненных, и доброта опять сошла с лица в мгновение ока. — А вы закрывайте дело и не забудьте написать мне объяснительную, как так получилось, что вы почти неделю расследовали самоубийство без явных доказательств. А я пока подберу вам курсы повышения квалификации, — он откинулся на спинку своего кресла. — Свободны! Все. Трое вышли тем же строем, что и пришли. Уже на середине пути до нужного кабинета журналиста нагоняет Пак, который все это время плелся где-то позади. — Ну что, бросаешь нас, малыш? — Детектив не выглядел хоть сколько-нибудь виновато, хотя только что выхватил от начальства. — Ага, бросаю. Надеюсь, ты еще не успел ко мне привязаться. — Привязаться? Милый, я к тебе не привязался, но я с удовольствием привязал бы тебя, — Пак решил пойти в ва-банк, другого шанса у него, может, и не быть. — Привязал и с упоением наслаждался, как ты стонал бы подо мной, Гуки. Обожаю смотреть, как у таких правильных мальчиков, как ты, сносит крышу от удовольствия. — Тебе бы помыть свой рот с мылом. Почему оттуда всегда вылетает столько непристойностей? — Ошарашенный откровением младший взбесился за секунду. Его до жути раздражал этот напор, а еще тот факт, что он упоминался как нижний. — Ты даже не представляешь, как я рад, что все закончилось, Мими! — Последнее он сказал случайно и на эмоциях, потому что Чимин и правда мастерски выводит людей из себя. Детектив, который был очень доволен своей выходкой, со скоростью света побелел, следом в его глазах вспыхнула растерянность, которая еще секундой позже сменилась яростью. Он сорвался с места и оставшееся расстояние до кабинета пробежал с такой скоростью, будто от этого зависела его жизнь. — Сука! — Это было выкрикнуто настолько громко, что обернулся если не весь участок, то большая его половина. — Блять! — Именно с этим словами Пак с разбегу накидывается на парня, который что-то делал возле доски. — Ах ты, Брут! Вонзил нож мне прямо в спину! Ебаный ты предатель! — Чимин смыкает руки так, будто реально пытается задушить. Ким реагирует не сразу. Чего-чего, а нападения от своего лучшего друга он точно не ожидал. Он пытается скинуть орущее тело со своей спины и цепляется за его руки так, чтобы ослабить захват. Именно в этот момент он встречается с виноватым взглядом Чонгука, который с немым шоком застыл в дверном проеме. — Столько лет дружбы! А ты, оказывается, не умеешь держать язык за зубами! — Детектив продолжает кричать, из последних сил удерживаясь на Киме. — Сука! Ты думаешь, я смогу простить подобное предательство? — Чимин! Чимини, успокойся! — Он все еще пытается вывернуться, но совершенно не хочет навредить напарнику. Это явно осложняет задачу. — Я хотел, чтобы он понимал тебя правильно! Чимин! Да блять, ты можешь прекратить меня душить! Из-за спины младшего Чона появляется его брат. Рассерженная фурия Чон Хосок подбегает к ебанутой парочке и за шиворот стаскивает Пака с лучшего друга. — Вы что, вообще ебнулись! А ну прекратили немедленно этот балаган! Иначе следующие полгода вы будете не в офисе посредственные дела расследовать, а штрафы за парковку выписывать! — Капитан все еще держал Пака за воротник, так как тот предпринял несколько отчаянных попыток наброситься на Кима. — Успокоились, я сказал! — Хосок крикнул это настолько громко и яростно, что даже море успокоилось бы. — Сели и сделали вид, что ничего не было, чтобы у вас, придурков, не случилось! Выясните все после работы! — С этими словами он отпускает Чимина. Тот, не желая выполнять самую грязную работу, все же успокаивается и, поправив на себе сбившуюся черную рубашку, садится за свой стол. Снова и снова пропуская через пальцы взъерошенные светлые волосы, он продолжает кидать гневные взгляды на друга, который тоже старается привести себя в порядок. Капитан обводит взглядом всех в комнате и покидает ее в напряженном молчании. Стоявший в дверях Чонгук переводит взгляд с одного детектива на другого и понимает, что правда крупно облажался. Нет, это совсем неподходящее слово. Даже «проебался» не описывает всей ситуации. Он задерживает свой взгляд на Киме, который как раз в этот момент поднимает глаза. Он осуждающе качает головой из стороны в сторону, и Чон готов поклясться, что видит в его взгляде разочарование. Оставшееся время они проводят в гнетущей тишине. Пак выглядит так, будто готов убивать. Он зол, даже очень. Все его движения резкие, лицо напряжено, а спина вытянута, как струна. Его друг, напротив, выглядит грустным. Он то и дело бросает в бок печальные взгляды и, по всей видимости, решает, как можно сгладить неожиданно возникший конфликт. Младший сидел настолько тихо, что, будь он в одежде посветлее, то, вероятно, слился бы со стеной. Он чувствует свою вину, но не может представить, как исправить эту глупую ситуацию. Сейчас он вообще слабо понимает, зачем продолжает здесь находиться. По идее, дело закрыто, и он может ехать готовить статью. Но последняя выходка рассорила двух людей, и теперь, движимый своим обостренным чувством справедливости, он продолжает сидеть, чтобы смотреть на то, что сам натворил, и скорее искать способы все исправить. На часах 6 вечера, а детективы спокойно продолжают свои дела, будто это время не является концом их рабочего дня. Чон так ничего годного не придумал и поэтому решил, что вернётся сюда завтра, чтобы поговорить с Чимином и все ему объяснить. Он поднимается, тихо прощается, но остаётся успешно проигнорирован. Стоит двери закрыться, как Тэхен сразу идет в наступление. — Чимини, — тихо подает голос, но друг, видимо, не намерен ему отвечать. Он лишь начинает показательно громко стучать по клавиатуре. — Чимина, я знаю, что был неправ. Ты злишься совершенно небезосновательно. Я бы себе еще и врезал на твоем месте. — Пак молчит, хотя и слушает. — Чимини, прошу! Я сделаю все, что ты захочешь. Прости меня! — Прям все, что захочу? — Детектив заинтересованно повернулся к своему другу. — Все-все? — В пределах разумного. — Это мы еще обдумаем. — Ухмылка Чимина ясно показывает, что не стоило Тэхену бросаться такими словами. — Ладно, ладно. Я это заслужил. — Тэ все еще выглядит виноватым, но лишь повержено кивает. — Конечно, заслужил. Треплешь языком что попало и кому попало. — Его еще не отпустило до конца, но осталось скорее раздражение, нежели злость. — Для начала мы закончим с отчетами, а потом выпьем по бутылочке пива и решим, как ты будешь заглаживать свою вину. Они и правда выпили этим вечером и правда по одной бутылочке, но совсем не пива, а отборного вискаря. И Тэхен, все еще с грустными глазами и громадным чувством вины, записался в тату-салон. Еще раз убеждаясь, что Пака злить точно не стоит.