Без боли, без фальши

Чонгук медленно ступает по коридору полицейского участка. Он пока не знает, что сейчас будет делать и говорить, но надеется, что свежесваренный кофе из лучшей кофейни и его большие от природы глаза выручат его в этой непростой ситуации. За пять дней работы с двумя детективами он успел определить их вкусы и не только в кофе. Это касалось и одежды, и еды, и даже музыки. Сейчас ему остается только верить, что этот небольшой знак внимания не будет проигнорирован и станет основой для будущего извинения. Он тихо открывает дверь в знакомый кабинет и замирает. Похоже, здесь у него выходят из строя какие-то системы. Он уже второй раз впадает в ступор именно на этом месте, но причины абсолютно противоположны. Если вчера он не понимал, как реагировать на то, как безжалостно Пак набросился на своего друга из-за его неосторожной фразы, то сегодня причина — стойкий запах алкоголя, который не выветривался даже через настежь открытое окно, и парочка детективов, стоящих в обнимку недалеко от белой доски. Тут сразу важно уточнить, что было не так с этими двумя. Выглядели они так, будто всю ночь загружали и обратно разгружали торговые суда, и, если бы не стойкий запах спирта, Чонгук бы подумал, что они работали всю ночь. Второе, что бросилось младшему в глаза — Чимин был явно одет в одежду своего напарника. Это было видно и по тому, как были подкатаны черные длинные джинсы, и по белой футболке, идеально сочетающейся с бежевым кардиганом крупной вязки. Журналист не претендует на звание Шерлока Холмса, но уверен, что в шкафу Пака вряд ли нашлось бы что-то подобное. Когда замешательство Чонгука стало до неприличия долгим, Чимин поднял голову с плеча друга и пытался состроить максимально возможный в его ситуации вопросительный взгляд. — Что ты здесь делаешь? — И тебе доброе утро. Хотя, судя по вашему виду, оно явно не доброе, — Чон просто не смог удержаться от язвительного комментария. Эти двое выглядят настолько помято. — Я пришел, чтобы объясниться и по возможности помирить вас, но, как я вижу, вы с этой задачей справились самостоятельно. Кофе? — Он с милой улыбкой протягивает собеседникам стаканчики, которые все это время держал в руках. — Разобрались без сопливых. Еще мы из-за тебя, дебила, серьезно ссорились. — Пак фыркает, но кофе все же принимает. — Самое оно, третий стакан лишним не будет. Ким тоже берет напиток в руки и тихо выдает тяжелое: «Доброе утро». — Так вы вчера поругались несерьезно? — Чонгук неожиданно оказался в замешательстве. — Чимин, ты его так яростно душил. Я реально испугался. — Испугался настолько, что даже не попытался помочь, — Тэхен подносит стакан к губам, пряча улыбку. Его забавляет замешательство младшего. Тот щурит глаза, между его бровями появляется небольшая морщинка, а губы плотно сжимаются. — Чимини, конечно, буря эмоций, но вреда он мне не причинил бы. Мы больше чем друзья, мы практически семья. Так что забей. Мы поняли, ты раскаиваешься. — Забей?! И все? — Чон из защиты перешел в нападение. — Да он во все горло орал о жестоком предательстве! — Это и было предательство, но ТэТэ за него уже расплатился. Так что, если он говорит тебе забить, то забей. — Пак снова опускает голову, чтобы положить ее на плечо, но останавливается на полпути. Он заглядывает младшему прямо в глубину зрачков и не спешит разрывать зрительный контакт. — Но если это уебское прозвище всплывет хоть где-нибудь или я услышу его из твоего рта, то душить я буду тебя и уже без всяких сожалений. — Голос детектива звучал твердо, а напряженное лицо служило подтверждением того, насколько он серьезен в своем заявлении. Ким на это только мило улыбается и снова отпивает кофе из своего стакана. Он на секунду наклоняет голову вбок, чтобы дотронуться до белокурой макушки щекой, и морщит нос из-за легкой щекотки. — Ты пришел только для того, чтобы нас помирить, или тебе еще что-то нужно? — Пак умиротворенно прикрывает глаза и не может сдержать улыбку от нежного жеста его друга. — Я… я… думаю, что нет. — Чон растерянно бегает глазами по странной парочке и не знает, что ему делать дальше. У него точно был план на день, но в голове, как назло, звенит от пустоты. Усиленно прокручивая составленное ранним утром расписание, младший цепляется за самую логичную мысль. — Я зайду к Хосоку, чтобы рассказать ему свои заметки по поводу статьи, и поеду. Мне было приятно с вами поработать. Младший уже тянет руку детективам, когда дверь распахивается, а из открытого окна начинает сильнее тянуть прохладой. — У нас новое самоубийство, военный. Судмедэксперт уже выехал на место. Вы тоже выдвигаетесь, — сообщает патрульный, имя которого Чонгук благополучно потерял в недрах памяти. — А вот это уже неожиданно! Выезжаем, — Ким реагирует быстрее, аккуратно стряхивая полусонного напарника с плеча. — Чон, ты с нами? Журналист быстро кивает и наблюдает, как детектив направляется к своему столу. Тот долго и упорно что-то искал, не нашёл и переключился на пальто, которое было небрежно наброшено на спинку офисного кресла. Ким накидывает вещь на плечи и резкими движениями шарит по карманам. Ключи призывно звякнули, видимо, ударяясь о телефон, который вытаскивается следом. Пак тоже накидывает на себя пальто, из-за чего младший резко останавливает взгляд, которым до этого водил по комнате. Пальто? Да что с ним сегодня не так! — пронеслось в голове журналиста красной строкой. Чон не успевает подумать о том, что эти двое делали сегодня всю ночь и почему так просто обменялись одеждой, потому что его мозг цепляется за совершенно другую мысль. Он поворачивается к Киму и видит, как тот ждёт, когда все будут готовы. — Ты планируешь ехать за рулем? — Интонация журналиста не сказать, что осуждающая, разве что совсем немного. — Ты же понимаешь, что от вас несет перегаром за километр, да? Я опьянел только от того, что просто стоял рядом. Тэхен задумывается на секунду, а после смотрит на ключи в своей руке. — Эм… моя машина стоит возле дома. Мы приехали на такси. — Он снова кидает растерянный взгляд на ладонь, а после опускает брелок в верхний ящик стола. — Не стоило вчера пить так много. — В этот момент Чимин, который уже закончил свои сборы, пропускает легкий смешок и тут же сильно зажмуривается. — Чонгук, ты не будешь против, если мы поедем на твоей? — Нет проблем, — младший утвердительно кивает и уже поворачивается к двери, чтобы выйти, но резко возвращает взгляд обратно. — Надеюсь, вас обоих не тошнит? Не дай бог, вы заблюете мне салон! Она только из химчистки! — Ой, угомонись! Нам что, по пятнадцать? — Чимин обходит брата капитана сбоку и движется к двери, чтобы уточнить нужный адрес у патрульного. — Эй, Янг! — Он выходит первым, а следом появляются Ким и Чон. — Ты не сказал адрес, мы, по-твоему, телепатией обладаем? — А, простите. Я что-то… — парень видит абсолютно безразличные лица всей троицы и решает, что продолжать оправдание смысла просто нет. — Восьмой дом по Вестерн Авеню, квартира 34, — выпаливает данные как скороговорку. — Самоубийство произошло в квартире? — Чон озадачивается и хмурит брови, как и напарники рядом с ним. Получается, этот случай не похож на то дело, которым они занимались еще вчера. — А есть информация, как он умер? — Повесился, — патрульный в подтверждение своих слов даже поворачивает к ним блокнот, в котором, скорее всего, записал детали. — Да, повесился на балке между кухней и комнатой. — Понятно, спасибо, — Тэхен устало растирает переносицу и начинает идти в сторону выхода. — Мы поехали. Передай это, пожалуйста, капитану. Троица покинула полицейский участок в задумчивом молчании. Ким по привычке направился к своей машине, которая обычно стояла на полицейской стоянке, а его друг бездумно последовал за ним — Кх, кх, кх, — Чонгук не придумал ничего лучше, чем изобразить из себя идиота. Когда оба парня оглядываются, младший неловко дергает рукой. Его начинает ужасно раздражать сегодняшнее состояние, он будто пытается произвести на детективов хорошее впечатление или что еще хуже, задобрить их. Не в его стиле такое поведение, и это заставляет Чона сжать руки в кулаки и воззвать к собственному благоразумию. — Моя машина на парковке для посетителей. Нам в другую сторону. Напарники переглядываются, но ничего не говорят, продолжая путь в тишине. Пак старался растереть ноющие виски, а его друг лишь понимающе кивал. Этот невербальный диалог продолжался до тех пор, пока оба не услышали звук отключения сигнализации. Чёрная BMW блестела на солнце и выглядела такой же идеальной, как и её хозяин. Чон немного суетился, что-то активно запихивал в багажник и с заметным раздражением отряхивал несуществующий мусор с задних кресел. Детективы зажмурили глаза от того, как блестел начищенный капот в лучах утреннего солнца, и терпеливо ожидали приглашения. Младший вскидывает голову и, неловко улыбнувшись, все же направляется к водительской двери. Тэхен размещается сразу за водителем, а Чимин заходит с другой стороны, но, вопреки ожиданиям всех присутствующих, открывает переднюю дверь и плюхается на нагретое солнцем сидение. — Ты собираешься сидеть здесь? — Чон с сомнением поглядывает вбок и не торопится заводить машину. Ему все равно, что детектив будет ехать рядом, в этом нет ничего страшного. Опасения вызывает только состояние старшего. Журналист внимательно оглядывает все еще припухшее лицо и поджимает губы. — Почему не сел назад? — Как же я упущу шанс полюбоваться тобой, детка. Буду всю дорогу смотреть на твой мужественный профиль, — Пак немного оживляется, поерзав, чтобы устроиться удобнее. — Тем более я не слишком люблю быть сзади, — на этих словах его ухмылка была больше похожа на звериный оскал. — Да, вчера ты меня разозлил, но я умею прощать. Если меня хорошо попросить. — Ага, я заметил, — Чон бросает раздраженный взгляд на заднее сидение, где сидит Ким, который явно потешается со сложившейся ситуации. — Смотри, не упади в грязь лицом. Машина плавно выехала с парковки. Чонгук сверялся с навигатором и осторожно косился вправо. Великий соблазнитель, опираясь виском о стекло, закрыл глаза и, кажется, посапывал. В тот момент, когда младший уже подумывал язвительно хмыкнуть, его глаза в зеркале заднего вида встретились с хитрым взглядом Тэхена. Все 35 минут езды до места происшествия в салоне стояла идеальная тишина. Опасаясь разбудить детектива, Чонгук даже не включал музыку. Именно поэтому ему было хорошо слышно, как Пак забавно сопел и причмокивал губами во сне. Его напарник, судя по серьезному выражению лица, что-то активно обдумывал и не обращал никакого внимания на водителя. Они подъехали к небольшому пятиэтажному зданию. Оно было старым, но не самым ветхим в этом районе. Это почти окраина города, так что ждать какого-то лоска не приходилось. Ким аккуратно растолкал своего друга под поток нецензурной брани, пока младший искал место для парковки среди нескольких служебных автомобилей, припаркованных у самого входа. Они отъехали немного дальше, чтобы не создавать проблем для движения транспорта, но Пак на это вымученно простонал, так как до двери нужно пройти несколько сотен метров. Пока они шли, Чон заинтересованно оглядывался по сторонам. Он знал, что это один из самых бедных районов Широнвилля, и совершенно не ожидал увидеть ухоженные клумбы, деревья и идеальную чистоту. Несмотря на то что само здание очень старое, вокруг было чисто и свежо, никакого мусора и исписанных граффити поверхностей. Скрипучие двери пропустили их в темное пространство, которое по планировке больше напоминало студенческое общежитие, нежели жилой дом. Чонгук окинул взглядом длинный коридор и пришел к весьма несложному умозаключению: все комнаты в этом месте довольно маленькие и, скорее всего, рассчитаны на одиноких людей. Несложно догадаться, сколько военных живет в этом скромном месте. Теперь едва ли не стерильная чистота и тишина снаружи были вполне объяснимы, никто из подростков не захочет связываться с закоренелыми вояками с разрешением на ношение оружия. — Какую там квартиру назвал Янг? 34? — Пак уточняет, когда они приближаются к лифту, чтобы подняться на нужный этаж. — Это получается, нам на пятый? — Вопрос, конечно же, риторический. Они заходят в кабину и становятся плотнее, чтобы уместиться в небольшом замкнутом пространстве. Находясь на таком близком расстоянии, Чонгук отчетливо понимал, что запах от этих алконавтов все еще идет очень явный. Двери лифта открылись с очень противным писком и дали возможность Чону глотнуть немного свежего воздуха. Ну как свежего. Здание старое, отделка оставляет желать лучшего, ну и, очевидно, что помимо военных здесь живут не самые чистоплотные хозяева. Так что чистым воздух можно назвать едва ли. Дальше направление детективам указывают распахнутые двери, толпа полицейских, которые снуют туда и обратно, и небольшая группа местных жильцов. Они подходят ближе, оглядываются по сторонам, а после заходят в маленький коридорчик, где стоит парень в форме. Чон видел его в участке, но имена его абсолютно не интересовали. Тэхен, который направился прямиком к своему коллеге, тоже, по всей видимости, имени его не помнил, так как начал разговор с формального приветствия и неловкой улыбки. — Добрый день! Что у нас тут? Патрульный… — Дженкинс, — молодой человек тянет вверх уголки губ. Кажется, ему нравится неловкость, которая отражалась на лице детектива. — Эдвин Дженкинс. — Прости. Дженкинс, — Ким только жмет плечами. Забывать имена патрульных для него обычное дело. Иногда ему вообще казалось, что они все на одно лицо. — Ничего, красавчик, — парень подмигивает в ответ, на что детектив реагирует с плохо скрываемым раздражением. — Здесь, скорее всего, самоубийство. Судмедэксперт еще работает, так что это только предположение. Жертва: Нэйт Уилсон, 40 лет, военный. Живет один, квартира взята в аренду у хозяина дома. Труп нашли дочь и ее муж: Грейс и Трэвис Браун. Они приехали его навестить. Не виделись пару дней. Офицер продолжал вещать подробности и информацию о жертве, в то время как младший отвлекся на более интересную картину. Чимин не остался стоять с ними, а прошел вглубь квартиры, чтобы осмотреть место и тело. Но привлекло внимание Чона не это, а то, как реагировал на него мужчина с ярко-рыжими волосами. Судя по тому, что он обследовал погибшего и всем раздавал указания, Чонгук логично предположил, что это и есть тот самый легендарный Мин Юнги. — Ого, вот это да! Детектив Пак, вы что, гнались за преступником и влетели в витрину винно-водочного магазина? — Юнги часто придерживался одной стратегии общения с детективом: «стеби первым или упустишь момент». — Вот это видок. — Он даже немного присвистнул, выпрямляя спину и обводя взглядом человека перед собой. — Ой, Юнги, отъебись. Занимайся своим делом. Судмедэксперт тут же обронил челюсть, да так, что это, наверное, услышали все в округе. Это что, Чимин сейчас даже не попытается его соблазнить? Даже милым не назвал? Удивительно! Юнги снова окинул Пака растерянным взглядом, оглянулся по сторонам и закусил нижнюю губу. Получается, сейчас только он вел себя непрофессионально. Он уже подумал начать разговор о жертве, но увидел, как лицо собеседника резко изменилось. Несмотря на свой крайне заебаный вид, детектив растянул губы в похабной улыбке, а Мин снова растерялся от такой частой смены эмоций. — Юнги, а что за прелесть там за тобой? Ты что, скрывал от нас своего нового практиканта? Порядком ошарашенный судмедэксперт бросил взгляд за спину, где увидел своего нового помощника. Это был высокий светловолосый парень с ямочками на щеках и карими глазами. Он был очень молод и неопытен, но уже проявлял такие важные для Юнги качества, как скрупулёзность, точность и аккуратность. Мин выбирал помощника последние полгода и наконец нашел неогранённый алмаз, который планирует всему научить самостоятельно. О тяготах судмедэксперта знал буквально весь участок, так как несколько раз парни убегали, не выдержав даже первого выезда. Юнги не успевает ничего ответить на вопрос детектива, так как его протеже сразу протянул Паку ладонь, улыбаясь при этом так ярко, будто выиграл в лотерею. — Я Итан. И я не практикант, я новый помощник мистера Мина. — Оу! Приятно познакомиться, Итан. Наконец наш гений нашел того, кто подошел его неземным стандартам. Должно быть, ты лучший из лучших. Я детектив Пак Чимин. Я гей. Даже если пацан и удивился такой откровенности, то виду совершенно не подал. Лишь пожал руку и повернул голову на начальника, который все еще стоял с потерянным видом. — Был рад увидеть новые лица. Я осмотрюсь здесь, — детектив уже повернулся, чтобы отойти, когда Юнги бросил ему в спину традиционное: «перчатки не забудь». — Знаю, знаю. Не души. Он и правда берет у Итана пару перчаток, аккуратно надевает на свои небольшие руки и медленно двигается по периметру комнаты, осматривая детали. Задерживается ненадолго под балкой, где висел умерший, а после продолжает изучать несколько вещей, которые цепляет зоркий взгляд. Юнги всё ещё пытался понять, что он только что увидел. Неужели Чимин был нормальным? Ни одной язвительной фразы? Ни намёка на секс? Может быть, у него что-то случилось? В самый разгар мозгового штурма мужчина ловит на себе заинтересованный взгляд помощника. И решает, что лучше предупредить мальца насчет Пака. Неизвестно ведь, когда его игривое настроение вдруг вернётся. — Слушай, я не знаю, что с ним произошло. Обычно он очень эмоциональный, а сегодня какой-то спокойный. Может быть, это из-за похмелья? — рассуждает вслух Юнги, пока Итан выжидательно смотрит на него блестящими глазами. — В общем, не знаю. Просто на всякий случай предупреждаю — будь осторожен. — Почему? Он какой-то сомнительный тип? — Нет, совсем нет. Просто Чимин очень настойчив в своем интересе, и мне кажется, что он даже монаха-натурала может геем сделать. Если сильно захочет. Так что во избежание неловких ситуаций просто держись от него подальше. — Ааа, вот оно что. Вообще, я не против, если он будет со мной флиртовать. Он очень красивый, — услышав слова парнишки, Юнги заторможенно моргнул и снова, и снова. — Или вы с ним… — Итан делает небольшую заминку, показывая руками что-то неопределенное. — Нуу… Тип бывшие? — Что? Нет! Иди работай. — закатывает глаза к потолку Мин. — Еще один любитель острых ощущений. Не хватало еще потом сопли ему вытирать из-за неудачной любви, — бурчит себе под нос, возвращая все свое внимание жертве. Чон завис, наблюдая за взаимодействием рыжего судмедэксперта и Пака. Если быть совсем откровенным, он не услышал ничего из того, что сказал патрульный после информации о том, кто нашел тело. Детектив уже не говорил с Юнги и молодым парнем рядом с ним, а почти бесшумно передвигался по квартире, осматривая окружающую обстановку. Чонгук неотрывно водил глазами следом, впитывая каждое плавное движение. Младший затаил дыхание, загипнотизировано наблюдая, как пальцы Чимина скользят по корешкам старых книг, а обтянутые джинсами бёдра упираются в край стола. Именно в этот момент возле уха раздался голос Кима. — Ты что, правда пялишься на его зад? — Тэхен прищурил глаза и громко хохотнул. Он уже некоторое время смотрел за тем, как Чон, приоткрыв рот, провожал его друга взглядом, чуть ли не пуская слюни на пол. Чонгук встрепенулся и ощетинился. Никуда он не пялился. Он просто пристально следил за работой полиции на месте происшествия. — Конечно. Все пытаюсь понять, как его задница уместилась в такие узкие джинсы? Ким решил на этот комментарий ничего не отвечать. Ну а что тут скажешь? Его друг действительно сильно гордится своей выдающейся пятой точкой. Он только рад, если джинсы облепляют ее, как вторая кожа. Так как этот обмен колкостями продолжать никто не собирался, детектив все же направился в сторону трупа, чтобы узнать то, что удалось выяснить. — Приветствую, Юнги! Это Чонгук, брат нашего капитана. Пишет статью о самоубийстве недельной давности. Хотя, похоже, об этом тоже напишет. — Тэхен протянул руку, и Мин пожал ее, сняв перчатки. Он как раз закончил осмотр. — Чон Чонгук, приятно познакомиться! — Парень тоже протянул ладонь, чтобы поприветствовать новое лицо. — Взаимно, Мин Юнги! Судмедэксперт и самый нормальный в этом дурдоме, — он пожал руку, а после зачесал назад копну густых рыжих волос. — Озвучу пару правил, Чон-младший: всегда надевай перчатки на месте преступления, не трогай ничего без необходимости, не беси меня. Все понятно? — Думаю, с этим я могу справиться. — Чонгук мило улыбнулся в ответ на серьезную гримасу. — Так, Юнги, ближе к делу. Что у нас? — Тэхен привлек внимание к себе и присел, чтобы самому посмотреть на тело. — Мужчина, 40 лет. На лицо все признаки самоубийства. Никаких посторонних ранений или отметин, никаких синяков или явных признаков сопротивления. Борозда одна, четкая, соответствует углу повешения. Есть старые травмы, видимо, связанные с военным прошлым. Одна его до сих пор беспокоила, поэтому он ходил к врачу. Вероятно, должны быть данные о причинах ее появления и реабилитации. Это все, что я могу сказать на данный момент. — Юнги свел брови вместе и смотрел перед собой напряженным взглядом. — Если ты хочешь знать, есть ли какая-то связь с другим самоубийством, то при первичном осмотре я ничего не нашел. Могу только сказать, что время смерти у этих двоих примерно совпадет. Ранее утро, плюс-минус пара часов. Это все, что есть. — Понял, спасибо, — Ким поднялся на ноги и перевел взгляд на потолок. — Все это странно, очень странно. Кстати, что это за мальчишка крутился тут возле тебя и строил глазки Чимину? — Это Итан, мой новый помощник, — Юнги махнул рукой себе за спину. — Он работает всего два дня, так что вы не пересекались. — Так ты принимаешь поздравления? Он продержался два дня. Кажется, тебе наконец улыбнулась удача. — Детектив игриво подмигивает собеседнику. — Мы ждём от тебя отчет. Может, вскрытие поможет все прояснить. Мин только кивнул и начал собирать свой чемодан, который стоял возле тела. — Лучше наденьте бахилы, — судмедэксперт кидает взгляд на ноги рядом стоящей парочки. — И не забудьте перчатки. Криминалисты только начали, не стоит создавать им спорных ситуаций. — Он дает полицейским последние указания по транспортировке и выходит в коридор. Пока Чонгук снова окидывал квартирку беглым взглядом, к ним подошел Пак. — Я осмотрелся. Не знаю, ТэТэ. Все кричит о том, что погибший не был адаптирован к мирной жизни. Нет фотографий, газет, журналов. Только пара зачитанных до дыр книг. Из развлечений — только телевизор, — он кивнул на небольшую тумбу возле стены. — Квартира ухожена, везде идеальный порядок, а все столовые приборы в единственном комплекте. В холодильнике и шкафах отсутствует какой-либо алкоголь, думаю, это связано с приемом лекарств. Все совершенно очевидно. — Я тоже обратил внимание на идеальную чистоту. Сначала показалось, что здесь могли прибраться, но я заглянул в ванную. Там точно такая же история. Бутыльки разве что не пронумерованы. Все кажется прозрачным, но тот факт, что это уже второй случай за такой короткий промежуток времени, настораживает. — Может, он узнал о прошлом самоубийстве из новостей и все это время изводил себя, но спустя столько дней все же решился? Я не знаю, — Чимин водит плечами, будто пытается что-то с себя стряхнуть. — Как я слышал, Юнги не нашел следов насильственной смерти. У нас есть свидетели? — Ну, как свидетели. Дженкинс сказал, что патрульные должны сейчас опрашивать дочь и зятя, которые нашли тело, — Ким заглядывает в свой блокнот. — Опросили соседей. Как всегда, никто ничего не видел и не слышал. Они даже не особенно интересовались, кто живет с ними по соседству. Владелец дома утверждает, что видел Нэйта Уилсона от силы пару раз, когда тот обращался с жалобами по проводке. Это было больше четырех месяцев назад. Но некий Уэйн Холл, который живет в конце коридора, сказал, что последние несколько дней пару раз видел здесь мужчину. Ему показалось, что тот был военным. Он не знает, к кому приходил незнакомец, и лица его не видел. — Не похоже, что он часто принимал гостей. Да и вообще любил общаться. Я даже не нашел телефона. Нужно спросить у дочери, был ли он у него. Может, к нему приходил сослуживец? — Пак задумывается и мягко стучит пальцем по своим пухлым губам, а младший снова залипает, теряя связь с реальностью. — Давай поговорим с дочерью, а потом поедем в участок. Сначала нужно собрать информацию и структурировать все, что мы знаем. Вдруг Уилсон непосредственно связан с Уайтом. Например, они служили или лечились вместе. Это многое бы объяснило. Все трое вышли в длинный коридор друг за другом. Их глаза сразу же нашли дочь жертвы. Девушка была в ужасном состоянии: её трясло, она громко всхлипывала после каждого произнесённого слова. Её лицо было красным от слёз, а глаза заметно опухли. Её муж тоже был очень взволнован, это было видно по дрожащим длинным пальцам и довольно резким жестам. Он прижимал свою супругу ближе, чтобы успокоить, но это точно не работало. Патрульный продолжал задавать вопросы монотонным голосом и не обращать никакого внимания на состояние тех, с кем он говорит. Тэхен быстрым шагом приближается к ним и, отстранив полицейского, обращается к паре. — Здравствуйте! Детектив Ким Тэхен. Грейс, верно? — девушка утвердительно кивает. — Разрешите, я задам вам буквально пару вопросов, и вы сможете пойти домой. — Он смотрит в глаза долго и пристально. Лицо детектива серьезное, но в голосе слышна забота и сопереживание. Тихий и приятный тембр заметно расслабляет собеседников, и Тэхен легко улыбается в ответ на разрешение. — Отлично. Мы очень вам благодарны. Простите, что приходится задерживать в этом месте, но нам действительно необходимо задать несколько уточняющих вопросов. Подскажите, ваш отец давно вернулся с фронта? — Прошел почти год, — девушка старалась сдерживать слезы, но одна все же пробежала по ее щеке. — Он получил серьезное ранение, а большинство его товарищей вообще погибли в тот день. Врачи буквально вытащили отца с того света. Он проходил длительную реабилитацию, которая закончилась не так давно. — Вы сказали, что большинство его товарищей погибли. Есть те, с кем он продолжал общаться? Или он с кем-то недавно познакомился? — Я ничего об этом не знаю. Мы живем в другом городе, но все равно старались приезжать 2 раза в неделю. Он всегда был один. О друзьях не упоминал, да и о знакомствах тоже. Он у меня очень закрытый человек, — она вновь всхлипнула, прижимая салфетку к глазам. — Был очень закрытым. — Он получал пособие на жилье. Эта квартира обходилась ему немного меньше, поэтому разницу он оставлял себе на проживание. Мы предлагали мистеру Уилсону переехать к нам, но он был категоричен. Ни я, ни Грэйс не знаем, что удерживало его здесь, — дополнил ее муж, который до этого молчал. — Вы навещали его два раза в неделю, несмотря на большое расстояние. Уверен, это многое для него значило. Мистер Уилсон знал, что вы сегодня приедете? — Да. Мы всегда приезжали в определенные дни или заранее обговаривали встречи, чтобы застать его дома. Папа не хотел использовать телефон после возвращения. У него была будто навязчивая идея, что его прослушивают и следят. Врачи сказали: это последствие сильного стресса. — Большое спасибо, — Тэхен протягивает девушке свою визитку. — Здесь мой номер. Если вдруг вы что-то вспомните или кто-то свяжется с вами и будет задавать вопросы об отце, будьте добры, позвоните мне. Дочь и зять почти синхронно кивнули, и будь ситуация не такой грустной, Чонгук бы с этого хихикнул. Пак и Чон подходят ближе к своему коллеге, провожая семью Браун взглядом. Они слушали, но не вмешивались, так как Чимин знал о способности напарника обволакивать собеседников особенной аурой спокойствия. Люди и сами не замечали, как начинали говорить ровнее, спокойнее, они успокаивались, глядя в теплые карие глаза. — Если этот человек действительно покончил с собой, то нужно отдать ему должное. Он сделал это за пару часов до приезда своей дочери, — Тэхен заканчивал делать заметки в своем блокноте по итогам разговора. — Сейчас ей было бы в разы хуже, найди она распухшее тело после нескольких дней разложения. Ладно. Посмотрим, что покажет вскрытие. — Ну что, едем в участок? — Младший быстрым шагом направился в сторону лифта, чтобы наконец покинуть это затхлое помещение. — Ага, только есть одна просьба. Мы можем заехать за минералкой? Я сейчас умру от обезвоживания, — Ким показательно обмахивается, а друг кивает в подтверждение его слов. — Нам нужна вода! — И средство от похмелья, — поддерживает Чимин, пока они снова трамбуются в небольшую кабину. Утолив жажду страждущих и базовые потребности в еде после обеда, они вернулись в офис, чтобы структурировать полученную информацию. Всем предстояло много бумажной работы, звонков, запросов, работы с немногочисленными уликами и прочие прелести. Чонгук чувствовал себя немного неловко за то, что повел себя так язвительно в первый день. Он, конечно, знал, как работает полиция и что абсолютно на все нужно время, а бюрократия — очень сложная штука, но типичные американские сериальчики про копов немного вводили в заблуждение. Именно поэтому, когда к вечеру у них было не больше, чем имя, данные о родственниках, сводка о службе и реабилитации, он был немного раздосадован таким медленным движением. Помимо информации из всех возможных инстанций, нужно было ждать отчеты криминалистов и заключение судмедэксперта. Так как в очередной раз было непонятно, что именно они расследуют. Если в прошлом случае был сомнительный свидетель, то сейчас абсолютно все указывало на самоубийство. Никаких противоречий. Чон бросил быстрый взгляд на часы, уже в который раз за этот день. Время близилось к шести, и, судя по скучающему виду двух детективов, до завтра они вряд ли что-то узнают. Напарники уже час составляли отчеты о работе на месте происшествия, документируя улики и показания свидетелей, а значит, Чонгук мог со спокойной совестью ехать домой. Тем более он должен успеть позвонить редактору, чтобы уведомить его о новых подробностях истории, на которую его подвязали. Подхватывая со стола черный блокнот, мобильный телефон и ключи, младший спешно прощается и вылетает из офиса в 5:50. Чимин и Тэхен уже привыкли к тому, что журналист всегда уходит не позже шести. Что взять с этих фрилансеров? Но справедливости ради, они и сами не знали, в какую сторону копать дальше. Оба случая выглядят обычными. Печальными, но вполне себе привычными для такого места, как Широнвилль. Кроме того, как и отметил Пак, нужно учесть существование такого феномена, как «эффект Вертера», который объясняет резкое увеличение числа самоубийств после сообщения о таких случаях в СМИ. Детективам оставалось только надеяться, что гениальный и самый внимательный судмедэксперт чуть ли не всей Америки подтвердит их умозаключения. Они уже потратили шесть дней на проверку спорного случая, именно поэтому обоим не хотелось оказаться в очередном замкнутом круге. Мин закончил вскрытие в самом конце рабочего дня. Он исследовал тело на своем столе вдоль и поперек, осмотрел под лупой каждый участок кожи, взял всевозможные образцы. Он снова и снова делал предположения относительно случившегося, но никаких подтверждений своим догадкам так и не находил. Единственное, что вызывало сомнения и не отпускало гениальную голову — точечные кровоизлияния вдоль груди у обоих мужчин. Несколько мелких лопнувших капилляров будто насмехались над судмедэкспертом, подначивая глубоко сидящие сомнения. Однако причины этого явления могли быть разные и абсолютно некриминальные. Еще при первом взгляде на второе тело Юнги снова посетило чувство, будто что-то не так. Он не мог этого объяснить, но всё, от положения тел до их лиц, казалось ему странным и неправильным. За годы работы в этом городе он уже привык к большому количеству случаев суицида, они стабильно происходили раз в несколько месяцев, но каждый раз судмедэксперту хотелось верить, что люди не потеряли волю к жизни и не решили уйти добровольно. Каждый новый самоубийца все сильнее разрушал крохотные надежды Мина и не оправдывал его усилий докопаться до истины. Мужчина прошёл по тихому коридору до своего кабинета, снимая халат. Взяв со стола телефон, он набрал знакомый номер, чтобы сказать почти вошедшие в привычку слова: «Я ничего не нашёл. Моё предварительное заключение — это самоубийство. Я жду результаты анализа крови. Подробности в отчёте». Натягивая на плечи куртку, Юнги все еще был озадаченным. Его выводы о самоубийстве казались самыми очевидными, однако так называемое «чутье» никак не давало покоя. Он действительно считал, что тело может рассказать свою историю, и в этих двух случаях он не видел признаков типичных самоубийц. Да, как и десятки других, они были искалечены жизнью и войной. Однако первая жертва, Мартин Уайт, залечил все свои раны, исправно принимал лекарства и вел здоровый образ жизни, хоть и был в отставке уже много лет. Сегодняшний труп, Нэйт Уилсон, тоже не опустил руки. Его травма была очень тяжелой, и видно, что он боролся за свою жизнь. Он не только проходил длительную реабилитацию, но и занимался спортом, чтобы вернуться в форму. Разве будущие самоубийцы заботятся о своем теле? Мин был глубоко в своих мыслях, когда чисто на автомате передвигался по кабинету, собирая вещи, чтобы пойти домой. На часах больше шести, а значит, его рабочий день закончен. Он должен отдохнуть. За всеми этими размышлениями он и не заметил, что в дверях уже больше десяти минут стоял его помощник. Парень, видимо, понял, что его начальник не может найти объяснение своим же выводам, поэтому намерен был подождать, пока Мин не выплывет из своих рассуждений. — О, Итан! Долго ты тут стоишь? — Помощник покачал головой, рисуя в воздухе знак бесконечности, словно пытаясь выразить неопределённость. — Ясно. В следующий раз просто позови меня. Я мог уйти и даже не заметить тебя на своем пути. Что ты хотел? — Вы так сильно задумались. Это из-за вашего предчувствия, да? — Я бы не назвал это предчувствием. Это скорее опыт, подкрепленный рядом противоречивых фактов. Есть вещи, которые меня смущают, но они слишком субъективны. Я не могу ничего подтвердить, это всего лишь догадки. — Мин пожал плечами. — Мы должны работать прежде всего с фактами, а они говорят, что это самоубийство. — Но вы все равно продолжаете думать об этом, — заметил парень. — Гениальный мозг не знает покоя, — хмыкнул Юнги. — Уже шесть, так что я ухожу. Для тебя есть пара заданий, — он потянулся за двумя папками и небольшим конвертом, которые лежали на самом краю стола. — Отнести все это утром в участок. Отчеты отдай кому-нибудь из патрульных, они знают, кому их передать, а вот конверт занеси лично капитану. Это очень важно. — Будет сделано в лучшем виде, — парень широко улыбнулся, демонстрируя милые ямочки. — Я хотел узнать у вас кое-что. Разрешите задать личный вопрос? — Если это опять про Чимина, то я ничего не знаю, — начал отмахиваться Юнги. — Нет-нет, — Итан заметно смутился. — Я заметил, что вы всегда уходите с работы практически в одно время и стараетесь не задерживаться. Это какое-то местное правило? — Нет. Это личное правило, — судмедэксперт задумывается, как бы лучше объяснить свою позицию. — Понимаешь, я считаю, что если человек не ограничен во времени, то у него совершенно пропадает мотивация работать быстро. Ты находишь себе всевозможные дела и отмазки, чтобы не начинать то, что делать тебе хочется меньше всего. Строгое соблюдение рамок очень помогает. Еще до прихода сюда я создал для себя правило: работать только до конца своего официального рабочего дня. В это время я выкладываюсь на полную. Могу пожертвовать положенным мне отдыхом, но выполню все необходимые и зависящие от меня процедуры. Поэтому в шесть я ухожу домой без груза незаконченных дел. — Юнги закончил свой рассказ и пожал плечами, будто не знает, как еще объяснить. — Но не значит ли это, что в погоне за стремлением закончить все в срок есть риск пропустить что-то важное или сделать работу не очень качественно? — Итан задал вполне логичный вопрос, но Мин нахмурился. — Знаешь, я никогда не делал что-то только для того, чтобы работа была выполнена. Так что здесь скорее все зависит только от твоих моральных и нравственных принципов. — Я понял. Это довольно интересно, но я не буду задерживать вас своими рассуждениями, — помощник отошел немного вбок, чтобы освободить дорогу. — Тогда завтра утром я сначала заеду в участок, а потом приеду сюда. Юнги кивает и все же направляется к выходу. У него нет планов на вечер, но он не намерен здесь задерживаться. Спешно попрощавшись со своими сотрудниками, он выходит через главные двери и глубоко вдыхает свежий весенний воздух. Так на чем он там остановился в своих рассуждениях? А что, если пойти от обратного? Утро нового дня детективы и Чон-младший проводят в офисе капитана. Он даже не дал им выпить кофе, встретив чуть ли не у входных дверей. — Что известно по новой жертве? — Хосок начал без всяких промедлений. Он должен понимать, как ему реагировать на звонки сверху, которые участились со вчерашнего утра. — Немного, — Ким протягивает папку. Он успел прихватить ее со своего стола. — Здесь все данные, которые мы нашли вчера. Сейчас мы, как всегда, работаем над тем, чтобы восстановить события последних суток. Патрульные опрашивают людей в местах отдыха рядом с его домом. Возможно, кто-то видел его в компании неизвестного мужчины. Мы поговорили с врачом в реабилитационном центре. По его словам, последние месяцы Уилсон чувствовал себя лучше. Он не заметил признаков того, что мужчина может решиться на такой шаг. В биографии нашего умершего только военные заслуги и десятки докладов о его боевых подвигах. Он служил с двадцати лет, за это время несколько раз побывал на войне. У него была жена, но они быстро развелись. Скорее всего, из-за его военной карьеры. Есть двадцатилетняя дочь и двадцатипятилетний зять. Это все. Предварительное заключение Юнги — это самоубийство. — Два случая самоубийства за неполную неделю — это слишком подозрительно, чтобы быть простым совпадением. Даже для нашего города, — капитан шелестел бумагами, просматривая их незаинтересованным взглядом. — Вы правда не находите это странным? — Странным? Возможно. Но всем известно, что самоубийства иногда срабатывают как триггеры. Мне кажется, это самое логичное объяснение, — Чимин говорит убедительно, но сам до конца не верит в свои доводы. — Я это знаю и понимаю. Притом, что такое происходит первый раз за все время моей работы. Но такой срок — шесть дней — довольно много для простого триггера. Насколько мне известно, этот эффект обычно срабатывает быстрее. Об этом случае говорили все кому не лень. Почему он ждал так долго? — Знаешь, решиться расстаться с жизнью не так-то легко. Даже в подавленном состоянии. Может, он узнал об этом не сразу, а, возможно, перед смертью хотел что-то закончить. Мы проверяем все его действия за последние дни, включая денежные операции. Ничего подозрительного. На его счету скопилась немаленькая сумма, но он никак ей не распорядился. Одни сплошные противоречия. Хосок все еще не знает, что думать и как поступить. Он капитан и чуть больше суток назад призвал детективов закрывать сомнительное дело, но за такой короткий срок ситуация будто крутанулась на 360 градусов. Почему на 360? Потому что они все еще в затруднительном положении, то есть в заднице, но уже со вторым странным случаем, и это напрягает. — Чонгуки, что думаешь ты? — Чон-старший обращается к своему брату, который все это время сидел тише воды. — Я? — Чонгук удивлённо указывает на себя, как будто он не ожидал, что его мнение будет кому-то интересно. — Не знаю. Безусловно, ситуация странная. Однако совершенно разные способы самоубийства, разные места обнаружения тел. У них даже возраст не совпадает. Один действующий военный, другой давно в отставке. Нет никакого связующего звена. Настолько разный почерк, такое возможно? — Ну, ты не совсем прав, — Тэхен решает встать на сторону капитана. В этих делах все еще больше вопросов, чем ответов. — Они оба военные, что уже показательно. Оба имели травмы и проходили реабилитацию. Потеряли товарищей. Может, это и есть связующее звено? — При всем уважении, каждый второй военный проходит реабилитацию по возвращению. Да и потери в наших рядах, к сожалению, не редкость. А то, что они оба военные, вполне объясняет теория Чимина. Это очень притянуто за уши, — младший вообще не понимает, почему сейчас спорит. Он ведь тоже согласен, что дела связаны. Так почему отвергает обратное? — Я думаю, нам стоит подождать отчет криминалистов. Вдруг они прольют свет на то, что мы упускаем. — Я согласен с Гуки. Юнги должен прислать данные в ближайшее время. А пока мы продолжим изучать биографии жертв. Может быть, мы обнаружим что-то новое. Кроме того, мы проверяем связь между первым и вторым умершими. Пак подмигивает журналисту. Он благодарен ему за поддержку, хотя и понимает, что это именно его выводы могут оказаться ошибочными. — Хорошо, — Хосок понимает, что это единственный верный вариант в данной ситуации. — Работайте с тем, что есть, но держите меня в курсе. Можете идти. Они выходят из кабинета уже привычным строем. Как вдруг Чонгук тормозит, а за ним — оба детектива. — Доброе утро, господа, — Чон пытается вспомнить, как звали этого парня. Кажется, вчера Юнги об этом что-то говорил. — Капитан Чон на месте? У меня к нему срочное дело. — Привет, Итан! — Пак дружелюбно улыбается. Он здесь единственный, кто знаком с этим парнем лично. Чонгук и Тэхен лишь молча кивают в знак приветствия. — Мы только что от него. Что-то случилось? Это касается нашего нового дела? — Не уверен. По вчерашней жертве у меня тоже есть данные, — парень хлопает по своей сумке и усмехается. — Я передам бумаги капитану и найду вас, чтобы отдать вам отчеты. — Так, а почему бы не отдать их сейчас? — Младший надеется, что его вопрос не звучит как способ нападения. Он просто не любит бессмысленную болтовню. — Ты треплешься языком уже довольно долго. Этого времени хватило бы, чтобы вытащить бумажки из сумки, — ну все, теперь надежд нет. Чонгук цепляет краем глаза, как дергается бровь Кима, а вот собеседник совершенно не подает признаков раздражения или удивления. Он продолжал очаровательно улыбаться, склонив голову на бок. — Да, я мог бы, но у меня еще пара вопросов к детективу Паку. Прошу прощения, нас не представили. А вы…? — помощник судмедэксперта протягивает руку и с вызовом смотрит Чону прямо в глаза. — Это Чон Чонгук — журналист, привлеченный к расследованию, — Тэхен решил положить конец этому непонятному противостоянию. Ладони обоих побелели от крепкого рукопожатия, но природа была явно на стороне Чонгука, поэтому парнишка постепенно сдавал позиции. Ким переводил взгляд с одного на другого и переглянулся с таким же удивленным напарником. Что они вообще делят? — Я детектив Ким Тэхен. Юнги вчера говорил о тебе. Не могу поверить, что ты продержался так долго. На моей памяти ты первый, кто не сбежал при первой же возможности. Рад знакомству, — детектив тоже протягивает руку для приветствия и чувствует, как горит чужая кожа в его ладони. — Но Чонгук прав, если у тебя такое срочное дело, то лучше поторопиться, а не болтать с нами. — Тебе стоит разобраться с этим, — сказал Чимин, указывая в сторону кабинета начальника. — Если у тебя есть ко мне вопросы, то я подожду здесь. Махнув рукой, Ким прощается с забавным пареньком, который явно запал на его друга. Эти блестящие глаза, милая улыбка, робкие взгляды и странные поводы поговорить подольше: все признаки налицо. Чон же делает вид, что невероятно занят ответом на сообщение, и просто идет следом за детективом. Пак остаётся возле кабинета, чтобы подождать помощника судмедэксперта, как он и обещал. Итан аккуратно стучит в дверь и, получив разрешение войти, быстро семенит внутрь. Его ждет детектив Пак, нужно спешить. — Доброе утро! — Парень немного кланяется, а Хосок кивает в ответ. — Я помощник мистера Мина. Он просил передать вам это, — он поднимает конверт выше и быстро преодолевает небольшое расстояние до стола, чтобы передать его прямо в руки. — Он сказал, это очень важно. — Благодарю. Это все? — Капитан вертит конверт в руках, но открывать не спешит. Помощник Юнги лишь забавно кивает и пятится к двери спиной. — Хорошо, вы можете идти, — в последний момент Чон ловит за хвост важную мысль. — Он закончил обследовать вчерашнюю жертву? Уже есть какие-то данные? — Да, всю информацию я передам вашему детективу. — Ну да, это будет логичнее. Хорошо, вы можете быть свободны, — Итан зачем-то глубоко кланяется и бесшумно исчезает из кабинета. Капитан проводит в молчании несколько секунд и внимательно смотрит на белое пятно, заметно выделяющееся на темном дереве его стола. Зачем Юнги прислал помощника, если что угодно можно переслать по почте? Чон старший раздраженно стряхивает головой, потому что какой смысл гадать, если ответ уже лежит прямо перед ним. Он разворачивает бумагу и сразу цепляет самые первые строки: «Я, судмедэксперт и патологоанатом полицейского участка города Широнвилль, Мин Юнги, прошу уволить меня по собственному желанию…». Глаза Хосока лезут на лоб. Чего? Какое, нахер, увольнение в такой неспокойный час? Но он все же решает дочитать, перед тем как набрать этому ебанутому и сказать все, что о нем думает. «… прошу уволить меня по собственному желанию, так как капитан участка Чон Хосок совершенно не умеет держать свое слово». Хоби откидывает от себя лист, который чуть не сделал его седым за несколько секунд, и шарит по столу в поисках телефона. — Блять, Юнги! — кому вообще нужны приветствия. — И вам доброе утро, капитан, — Юнги хихикает в трубку, как школьник после удачной шалости. — Ага, доброе. Смешно тебе? — Мне? Очень. Я что ли виноват, что уже 3 месяца жду, когда увижу твою лысую башку? Ты проспорил, но наказание выполнять отказываешься. Нехорошо, капитан! — Да помню я, помню, — сокрушается Хосок, перекладывая вещи на своем столе. — Не нужно было вообще с тобой спорить. — Да что ты! — веселость судмедэксперта все еще выдавали смешинки в голосе. — А как же: «Да они точно трахаются! У Чимина все на лице написано». А? А? — Юнги продолжает смеяться, теперь уже в голос. — Я с таким усилием рассматривал, что у него там написано. Он аж стал со мной заигрывать. Я страдаю уже 3 месяца, Хосок, так что твоя лысая головушка скрасит мое тяжелое существование. — Боже! Сейчас я понимаю, как это было некорректно, — качает головой. — Это все ты виноват! Почему ты вообще поднял эту тему, когда я был пьян? Зачем сказал, что мои работники ставят ставки на то, спят ли Пак с Кимом? — Вот он, наш строгий капитан, которого боится каждый в полицейском участке. Ищет оправдания и спихивает все на алкоголь. Никогда не поверю, что ты сам об этом не думал, я просто подобрал подходящее время, чтобы задать этот вопрос. — Ладно, я подумаю, когда порадовать тебя своей новой стрижкой, — Хосок проводит по волосам, заранее по ним скучая. — Лучше расскажи, что ты думаешь о нашей второй жертве. — Ох, не знаю, Хоби, — судмедэксперт тяжело вздыхает. В трубке слышно, как он прекращает чем-то заниматься и будто замирает с телефоном в руке. — Все улики говорят о самоубийстве. — Но ты думаешь, что это убийства, ведь так? — Мин странно мычит. Не совсем понятно, что он хочет этим сказать. — Слушай, Юнги, я не просто так сражался за тебя. Я доверяю твоим мыслям и суждениям. — Знаю. Я правда вижу несколько странностей, и именно поэтому продолжаю искать. Мне нужно время. — Я понял. Мы все в одинаково подвешенном положении. Я не должен перекладывать подобные решения на тебя. Спасибо за информацию. И жди фотки, — Хосок слабо улыбнулся, прощаясь со старым другом. Они с Мином познакомились еще когда учились в университете. Со временем их общение поутихло, и они уже не надеялись на восстановление прежних отношений. Спустя годы, повстречавшись однажды на одной из полицейских конференций, Чон захотел переманить судмедэксперта в свой участок. Это оказалось не так просто, так как Юнги в тот момент работал в престижном месте в Далласе. Но Хосок, как выяснилось, умеет быть очень убедительным. Помощник Юнги выходит из кабинета довольно оперативно. Пак даже не успел открыть почту, чтобы просмотреть наличие новых писем. Все это время он краем глаза следил за младшим, который вел себя ну очень странно. Сначала Чонгук очень медленно шел до их кабинета, постепенно удаляясь от Тэхена, который шел впереди, а потом и вовсе затормозил с телефоном в руках. И только когда Итан вылетел из офиса его брата, сияя так, что мог бы затмить солнце, состроив странную гримасу, Чон преодолел оставшееся расстояние и хлопнул дверью. Через десять минут в кабинет вошёл Чимин. Он был в хорошем настроении: мурлыкал что-то себе под нос и искренне улыбался. Его глаза почти закрылись от улыбки, а порозовевшие щёки придавали образу мягкости. — Что же там было такое важное, что даже поимка убийцы может подождать? — Чон сделал максимально безразличный вид, будто это не он выжидательно смотрел на дверь. — А где, собственно, отчеты? Детектив удивлённо поднял брови. Что здесь сейчас происходит? Он все правильно понимает? Это ревность? Он переводит взгляд на друга, который не обращает внимание на происходящее вокруг, что-то очень внимательно изучая на своем мониторе. Пак возвращает взгляд на младшего и несколько раз ошалело моргает. Хер поймешь этого Чонгука. Реально ли возмущен задержкой во времени или его возмутило само появление помощника судмедэксперта? — Убийцы? Насколько я помню, мы проверяем информацию по самоубийствам. Итан спрашивал, где в городе хороший кофе и бюджетные магазины одежды. Он здесь всего пару дней, поэтому пока плохо ориентируется, — сконфуженно отвечает Чимин. Он не ожидал такой реакции и совершенно не понимал, как себя вести. Ему обольститься или сейчас под сомнением находится его компетентность как детектива? — Я просто дал пару советов. — Ну тогда какие могут быть вопросы. Кофе — это святое. Жертвы-то мертвее уже не станут, — Чонгук поджимает губы и качает головой, будто осознавая свою ошибку. — Вот, держи. Ни секунды промедления, — Пак протягивает одну папку младшему, попутно открывая вторую. — Я изучу то, что прислали криминалисты, а ты прочитай отчет о вскрытии. Встретимся у доски, детка! Несмотря на заключение судмедэксперта, было принято решение продолжить проверки. Они изучат все факты и убедятся в правильности выводов, чтобы развеять возникшие сомнения. Чимин звонил в Пентагон и висел на линии архива несколько часов, пока на том конце провода искали информацию о составе войск, где служили их жертвы. Без ордера, оснований на который у них по-прежнему не было, детективы могли рассчитывать только на такую помощь, поэтому выбирать не приходилось. Ким вместе с Чоном выехали на место. Они еще раз опросили ближайших соседей, помогали патрульным восстанавливать перемещения жертвы, а после посетили реабилитационный центр, где смогли пообщаться с постояльцами. К вечеру информации было предостаточно, но ее польза у всех вызывала сомнения. Детективы и Чон традиционно собрались возле доски, которая была со всех сторон исписана мелким почерком. Сохраняя напряженное молчание, они долгие минуты гипнотизировали фотографии умерших и снимки с мест происшествия, когда Тэхен излишне резко для устоявшейся тишины хватает с доски прикрепленную копию отчета криминалистов. — Как я сразу не понял! — сокрушался он. — Это же так очевидно. Боже, но почему? — Эм, ТэТэ, если тебя осенило, то это не значит, что и нас тоже, — Чимин обижено надул губы и нахмурился. — Что же там такое очевидное? — Смотрите. Видите? — Чон и Пак синхронно кивнули. — Это отчет криминалистов, — зачем-то поясняет детектив. Двое снова кивают. — Здесь указано, что в доме Уилсона не обнаружено посторонних отпечатков. Вообще. Только его собственные, — теперь они синхронно угукнули. У Кима мелькнула мысль, что ему надо тренировать животных. Людей он уже натренировал, вон какие способные, такая слаженность. — Но как в доме могут отсутствовать другие отпечатки, если туда регулярно приезжали дочь и зять? Неужели они перемещались по воздуху? Чонгук и Чимин переглянулись, снова кивнули, а Тэхену захотелось поискать для них сахарок. Отличная командная работа. — Ты думаешь, его могла убить дочь? Она выглядела очень разбито, — разглядывая протянутый лист, Пак подходит ближе. — И зачем ей стирать свои отпечатки? Это, наоборот, привлекает внимание. — Иногда убийцы совершают крайне нелогичные вещи, особенно когда пытаются предугадать все возможные угрозы. Его мог убить зять. Мы знаем, что Уилсон отказался переехать к ним, а на его счету были немаленькие средства. Может, он боялся, что эти двое намерены нажиться на нем? Что, если в этом деле нет связи с первой жертвой, а кто-то просто использовал первое самоубийство как прикрытие для реализации своих планов? — Это хорошая догадка, ТэТэ. Тем более мы пока не смогли подтвердить алиби семейства Браун, — Чимин без задней мысли хлопает друга по заднице и широко улыбается. — Ты, как и всегда, очень наблюдательный. — Стоит проверить, — Чон идет в сторону своего стола, предпочитая не смотреть на этих двоих. — Ты молодец. — Благодарю, — хмыкает Ким, откидываясь на спинку кресла. Почему это «молодец» прозвучало как: «ну и пидорас же ты»? — Тогда я позвоню и вызову их на допрос. Следующее утро началось именно с этого допроса. Родственники Нейта Уилсона пришли в назначенное время, а именно в 10 утра. Немного понаблюдав за ними из окна, которое традиционно скрывалось за зеркалом, хоть что-то соответствует сериалам, и на том спасибо, детективы пошли в наступление. — Добрый день! Большое спасибо, что пришли по нашей просьбе, — Тэхен начал разговор первым, он уже общался с девушкой, поэтому надеялся расположить ее к себе. — Примите наши искренние соболезнования. Я детектив Пак. Мы встречались в прошлый раз, но не говорили. Младший снова остался наблюдать из-за стекла, и ему вдруг стало интересно: Чимин прикусывает себе язык, чтобы не выдавать ориентацию потенциальным подозреваемым? — Грейс, вы сегодня прекрасно выглядите. От той печали и боли, которые я видел два дня назад, не осталось и следа, — Тэхен мастерски успокаивает голосом, притупляет внимание. Он у него такой спокойный и мягкий, что хоть сказки на радио читай. — Вы так быстро справились с утратой отца? — Понимаете, детектив, отец большую часть моей жизни провёл на войне. А когда возвращался, не мог справиться с собой и рвался обратно, — девушка явно была раздражена вопросом, но, казалось, ожидала его. — Мы потеряли его задолго до того, как нашли мертвым на кухне. — Я понимаю, это нелегко. Простите нас за эти вопросы, но мы обязаны их задавать. Это нужно для того, чтобы быстрее выяснить все обстоятельства и закрыть дело, — Пак добродушно улыбался, как бы извиняясь за неудобства. Благодаря Тэхену журналист знал, что история Чимина также трагичная. Он тоже вырос в семье, где отец посвятил всего себя военному делу и скоропостижно скончался, так и не оправившись от полученных ранений. До сегодняшнего дня Чон даже не думал о том, как чувствует себя детектив из-за этого расследования. Если в прошлый раз у жертвы не было детей, то сейчас другой случай. Чонгук видел, что Пак по-особенному тепло относится к этой девушке. Его никогда не посещала мысль о том, как дети принимают судьбу своих отцов и мирятся с ней. Ким сказал, что Чимин хотел тоже стать военным, поэтому поступил на службу в военную академию. Но что заставило его изменить решение? — Мисс Браун, вы можете нам объяснить, как так получилось, что во всей квартире мы не обнаружили ваших отпечатков? — Похоже, Тэхен решил взять роль плохого полицейского на себя. — Нэйт был помешан на чистоте. Скорее всего, он сделал уборку после нашего отъезда, — ответил муж. Он не казался раздражённым или оскорблённым, а, напротив, был на удивление спокоен. — Он часто так делал. Мыл всё с дезинфицирующими средствами и очень не любил, когда мы переставляли предметы или что-то клали не на свои места. — Это интересно. Получается, у него было что-то вроде обсессивно-компульсивного расстройства. Значит, вы сможете понять, если что-то в квартире расположено не на своих местах. Когда вы приехали в тот день, вы вряд ли осматривались. Пожалуйста, посмотрите на эти фото, — Пак протянул фотографии квартиры для ознакомления. Разглядывая людей в комнате пустым взглядом, Чонгук на время отвлекся от допроса. Все, как он и думал: отсутствию отпечатков есть вполне логичное объяснение. Но как доказать, что мужчина не врет и уборку в доме сделал именно умерший? Он глубоко ушел в свои мысли, откуда его вырвал возглас брата, который все это время стоял рядом: «Это все меняет!» Младший начал часто моргать и переводить взгляд то на Хосока, то на детективов и обратно. В комнату зашел Тэхен, который как раз не обнаружился на прежнем месте. — Это письмо из Пентагона. Она нашла его, когда разбирала ящик с почтой. Ее отец снова собирался отправиться в Ирак. Вот почему он усиленно тренировался последние месяцы и не заводил никаких знакомств. Он собирался вернуться туда, несмотря на серьезное ранение. — Он точно не стал бы убивать себя, даже спустя шесть дней размышлений. Так как уже ждал ответа поехать на верную смерть, — капитан был до больного рад, что они нашли хотя бы такое подтверждение его выводам. — Как я видел, она привезла чеки для подтверждения алиби, — Ким кивнул. — Проверяйте и заканчивайте с ними, но пусть не уезжают из города. Начинайте искать связь между жертвами. Расследуйте эти случаи вместе, попробуйте найти связующее звено. В который раз за эти дни все трое собрались у традиционного алтаря, чтобы провести мозговой штурм. Прошло уже много времени, но ситуация не прояснилась, а лишь обрастала новыми догадками. — Итак, давайте снова посмотрим, что у нас есть, — Тэхен берет на себя попытку структурировать информацию. — Первая жертва — Мартин Уайт, 52 года. Военный в отставке. Служил в Ливии, Ираке, Пакистане, Афганистане. Нет семьи, друзей. Он в отставке 5 лет, но так и не адаптировался к мирной жизни. Проходил реабилитацию в центре «Соллерс». Вторая жертва — Нэйт Уилсон, 40 лет. Действующий военный. Позывной «Сокол». Участвовал в войнах в Ираке и Афганистане. Получил разрешение Пентагона поехать в Ирак, чтобы обучать новобранцев. Это есть в письме, — он передает бумаги напарнику. — Есть дочь и зять. Бывшая жена два года назад уехала жить в Европу. Был серьезно ранен в бою, где потерял большинство товарищей. Проходил реабилитацию в центре на Палм-стрит. — Они оба служили в Ираке и Афганистане. Может, связь в этом? — Чонгук добавляет пометки на доску. — Не уверен, — Пак подходит к столу, что-то долго и упорно на нем ищет. — Нашел. Я проверял это, когда увидел одинаковые места службы. Они были там в разное время и в разных местах. Они не пересекались. — Но вдруг они пересеклись с кем-то, кто был и там, и там, — предполагает Ким. — Я проверю. Попрошу предоставить мне дополнительную информацию о составе групп в разные периоды их службы. Однако вероятность получить ответ невелика, — Чимин записывает в свой блокнот, какие данные нужно запросить. — Мне кажется, это ошибочное направление. Они могли познакомиться в Широнвилле, на улице, в любом парке или на том же кладбище. Мы никогда этого не выясним. Если мы предполагаем, что это убийства, тогда, может быть, нужно искать связь не между жертвами? Мы буквально зациклились на этом. Но есть люди, которым плевать, кого убивать, им важнее детали. Например, почему между первым и вторым подставным самоубийством прошло шесть дней? — Пак задумчиво водит пальцем по своим губам, а его напарнику кажется, что они потеряли Чонгука. — Это цикл, и он что-то значит, или же так подвернулся случай? — детектив продолжает, а Тэхен легко бьет Чона локтем в бок. Не время любоваться. — А может, связь в местах? Они разные, но вдруг есть закономерность? И самый важный вопрос: почему он имитировал самоубийства? Почему не убил без заморочек? Зачем обставлять все именно таким образом? — Ты прав. Если рассматривать эти дела как настоящие убийства, а не сомнительные самоубийства, вопросов возникает ещё больше, — Ким отходит к своему столу и падает в кресло с тяжелым вздохом. — Но все построено лишь на догадках. — Ты хороший детектив, Чимин, хоть и не слишком стараешься поддерживать этот образ, — Чонгук ухмыляется, видя сияющее от похвалы лицо старшего. — Спасибо, Гуки. Твои слова много значат для меня. — Не называй меня Гуки. — Как скажешь, детка! — Чимин! Дверь кабинета резко открывается без предварительного стука, и внутрь заваливается взмокший судмедэксперт. Он выглядит так, будто бежал пару километров. Еще немного, и он бы откинул язык на плечо. — Я нашел связь! Оказалось, нужно было задать правильные вопросы, чтобы получить правильные ответы, — сказал Юнги, протягивая руку за водой, которую ему подавал Чонгук. — Вчера Итан спросил меня: если есть убийца, то как он заставлял жертв совершать самоубийство без каких-либо следов? — Мужчина делает пару больших глотков. — Ответ очевиден. Он либо давил морально, либо усыплял. Именно усыпление объясняет точечные кровоизлияния на грудине, которые я никак не мог понять. Он держал их рукой, прижимая к своему телу. Этого давления было бы недостаточно, чтобы оставить синяки, но небольшие детали одежды обычно впиваются в кожу, оставляя едва заметные отметины. Но вот незадача, я сразу проверял наличие ядовитых газов и распространенных снотворных, однако ничего не нашел. Тогда я подумал о том, что может усыпить, не оставляя следов или оставляя неприметные. Мне пришел в голову севофлуран. Именно его я и нашел в тканях легких обоих жертв. Это наркотический газ, он не опасен для здоровья и применяется в медицине, действует как снотворное. Быстро выветривается и практически не оставляет следов. Его невозможно обнаружить, только если не искать специально. Такие анализы не являются обязательными при вскрытии. — Усыплял! — Тэхен был так сильно поражен, что даже вскочил на ноги. — Но наши жертвы — крепкие мужчины. Один из них оказался на кладбище, а другой — на балке под потолком. Как он это сделал? Наш убийца — титан? — Это уже не моя зона ответственности, а ваша, — Мин встает, чтобы пойти к капитану Чону. — Нужно найти организации, которые используют этот газ, и их поставщиков. Возможно, стоит поискать на чёрном рынке. Я не знаю. Вы же здесь детективы! — Мы поняли, спасибо, Юнги. Мы будем работать. Но почему ты прибежал, а не позвонил? — Ты время видел? — Мин кивает на часы. — Я как раз шел домой, когда получил результаты. — Оу! Времени и правда уже много. Мне тоже нужно идти, — Чонгук начал собираться и что-то быстро набирать на своем телефоне. — Продолжим завтра. До встречи. Следующие два дня прошли в бешеном ритме. Они пытались найти связи между жертвами, выяснить, были ли они как-то связаны с другими случаями самоубийств, обнаружить что-то общее между местами преступлений и выяснить источник газа. Параллельно они проверяли прошлое членов семьи Браун. Отправляли запросы, получали ордера, анализировали ответы и рапорты. Они искали информацию во всех возможных направлениях, и если раньше у них было слишком мало данных, то теперь они обрастали ими, как снежный ком. Однако до сих пор им не удалось найти ничего полезного. Шестой день начался в томительном ожидании. Этот срок — все же цикл или просто случайный промежуток времени? Детективы, журналист и судмедэксперт собрались в кабинете капитана, чтобы вновь обсудить все имеющиеся данные. В какой-то момент разговор прервал резкий стук в дверь. — Войдите, — Хосок быстро взглянул на Дженкинса и сразу понял, что тот хочет сказать. — У нас новое тело. Похоже на самоубийство. — Черт! — Юнги поднялся на ноги самым первым, прихватывая сумку. Учитывая обстоятельства, он был готов к такому повороту. — Где? — В Храме Святой Марии. — Блять! — Хосок зачесал волосы назад быстрым движением. Он посмотрел на своих подчиненных и брата, выходящих вслед за судмедэкспертом. — Если у нас все же серия, пресса меня сожрет.