Механизм чувств

      Вокруг простиралась пустота. Этот остров был пуст, от начала и до конца. Здесь имелся лишь огромный дремучий лес, простирающийся у самых границ моря, что словно стена огораживал его от далекого внешнего мира, и поля, такие же широкие и цветущие. А остальное — ничто, совершенно голая и пустая земля, все же остров не то что бы настоящий, скорее мертвый пласт из останков, на котором со временем проросла жизнь, кончено же, во многом потому что долгое время Джон ухаживал за этой самой землей. Все-таки крупица магии, вживленная в пласт была очень полезна для его процветания.        Он долгое время стоял и смотрел на это ничто, почему то это всегда успокаивало его. Быть может, потому что Джон знал, вскоре, как он разберется с автоматонами этот пустой остров начнет свое существание, оберет новую форму и рельефы, обрастет толстой стеной защиты и сотнями различных ярких красок. Вскоре, этот абсолютно пустой остров, почти что одна большая могила, станет полноценным миром, где не будет ничего страшного и опасного, только тишина и счастье.       Но это будет еще не скоро, сперва остается доработать автоматонов, а уже после, заручившись их помощью, выстроить и сам город. Работы предстоит много, действительно много. Но он справится с этим. Да и с чем теперь может не справится Джон Дэйви Харрис? Даже глупо думать о другом исходе.       На землю упали первые капли дождя, постепенно переходя в ливень. Но Джон не двигался, все также стоял на месте, вдыхая влажный воздух и ощущая, как ледяные капли холодят его кожу. Дождь отрезвлял, всегда был его соломинкой к благоразумию. От самых разгоряченных битв, от самых тяжелых мыслей — дождь всегда помогал ему. Вот так вот, как и сейчас охлаждал его разум, придавая ему холодности и рассудительности. Словно бы выплакивал за него все скопившиеся тысячелетиями слезы, которые раньше он не мог выплакать, сперва потому что никогда на это времени не было, теперь же потому что и не знает, что такое слезы.       Нет, что это он, ведь не всегда же его прошлый образ был сухарем...,конечно, нет, быть может он мог еще чувствовать в детстве. Он постоянно падал на острые камни, раня коленки, боялся до слез темноты, а в особенности того, что там обитает. Он до ужаса боялся разочаровать наставника в последствии, хотя тот был на удивление терпелив к нему. И даже в далекой Даливарике он еще мог пустить слезу от счастья или грусти , только вот, когда все пошло не так? Когда душа его настолько сильно очерствела, чтобы забыть, что же это такое такая простая по своей сути эмоция?       Он не знал. Да и, честно сказать, не желает знать. Слезы всегда были чем-то позорным, чем-то слабым. Теперь Джон может это понимать. Слезы были для Лололошки обычным делом, а вот для него Джона Дэйви Харриса — глупость, ровно та же, что и будущее с прошлым.       Позади слышаться легкие шаги, он не обращает на них никакого внимания. И лишь открывает глаза тогда, когда дождь неожиданно перестает на него капать.       Дилан стоит рядом. О, его милый, первый, удачный образец! Стоит рядом, держа в одной руке широкий черный зонт, прикрывая его от дождя. И ведь если бы Джон самолично не выкрутил ему чуть заботы о себе, как о создателе, то действительно был бы тронут эти жестом. Но, а так он только и может, что смотреть в безразличное и холодное лицо автоматона.       Это лицо ему все еще нравится таковым какое оно есть.А потому только одна мысль, о том, что рано или поздно ему придется придать...человечности, пугает Джона.       Он вновь усмехается широкой усмешкой, его глаза озорно блестят и он в очередной раз качает головой. Хотя, чего это он тут раскис. Разве не того он желал все это время, как не придать автоматону, простому конструктору из металла и резины человечности? Разве не этой идей он так яростно горел все последнее столетие? Так чего же ему грустить от того, что задуманное наконец свершится?       Быть может во всем виноват дождь и его размышления о прошлом Лололошке, но теперь то его нет, а значит нет смысла придавать такое большое значение погодным условиям. — Ну , что ж, дорогуша, пойдем отсюда. У нас слишком много дел, чтобы они позволяли мне вот так вот стоять, прохлаждаясь.       Автоматон кивает, неспешно ступает рядом с ним, все так же держа зонт над головой Джона. На последок мироходец кидает взгляд на пустое пространство вокруг и думает о том, что ему срочно нужно вновь сесть за чертежи города. Иначе работа действительно затянется на столетия. Это, пожалуй, будет слишком даже для него.       Они идут к небольшому строению в центре поляны. Всего-то маленький домик, почти что будка, зато что скрывается внизу, под землей —огромная лаборатория с множеством новейших машин и техники. Ох, как же много времени ему потребовалось обустроить ее, а главное создать. Лаборатория была его отдельной гордостью, еще одной помимо автоматонов. Потому что она казалась, точно бы подземным миром с бесконечными белыми коридорами. И если так подумать, он же смог ее создать за какие-то пару лет верно? То уж с городом у него не будет проблем. Не тогда, когда он будет не один.       Джон морщится, от ощущения липкой и мокрой одежды. Что ж, очередной идеально белый костюм испачкан. Нужно срочно переодеться.       Дилан галантно открывает ему дверь, пропуская вперед, а после закрыв зонт проходит и сам.       Джон вновь краем глаза смотрит на него, прежде чем отвернуться. Интересно, как в это время поживают Саймон и Дженна? Небось извелись уже все, бедные. Уж слишком много заботы и доверия он перекрутил им в отношения себя.       Он хихикает от этой мысли. Но так лучше. Должен же кто-то контролировать его неустанную энергию и поздние посиделки за работой? Или быть может вот так вот, как сеййчас вытаскивать с улицы, лишь бы он не заболел?

***

      Джон улыбался, глядя на своих автоматонов. На своих поистине любимых и первых автоматонов. Он любил смотреть, как Саймон заплетает волосы Дженне, как они в троем пьют чай, а так же постоянно зовут и его, в свою компанию. Ему нравилось видеть, как Дилан нехотя, но слушает их пустые разговоры. И так же самому ощущать их заботу о себе. — Создатель, вам нужен перерыв,—вновь говорил Саймон, глядя на него своими зелеными яркими глазами, столь живыми, что иногда и сам Джон забывал, что глаза эти вовсе не человеческие, а просто протезы. — Да-да, конечно, сейчас закончу план и сразу к вам.       Саймон тяжело вздыхал, но послушно уходил. Только для того чтобы в следующий раз к нему в кабинет пришла Дженна, взволнованно дергая свои волосы и прикусывая губу. Вот так вот они всегда и менялись, пока у кого-нибудь из них не получиться вытащить его из кабинета. —Создатель, прошел уже час. —Да-да, дорогая, иду.       И действительно шел, беря девушку под руку.       Ему было приятно ощущать эту заботу и волнение о нем, приятно просто знать, что есть кто-то кто дорожит тобой. Пусть даже этот кто-то всего-лишь металл. Хотя о чем это он. О, нет, не просто металл, а самое настоящее проявление жизни. И ничего, что в их коде вписаны такие параметры, как забота, ничего, что там есть и привязанность к нему. Ничего...       Быть может, Джон все еще скучал по людскому теплу, а потому пытался заменить его этим. Быть может, ему все еще хотелось побывать среди настоящих людей, послушать их разговоры и тайны, быть может...но он не желает в это верить. И возвращаться тоже не желает в обычную человеческую жизнь. Все же как бы он не хотел, он уже далеко не тот. От прежнего доверчивого Лололошки ни осталось и следа.       А потому общество автоматонов становится для него спасательной соломинкой.       Он улыбается вновь, глядя на то, как его творения тут же прекращают говорить, переводя на него взгляд. Как Саймон облегченно выдыхает и встает что бы подать ему руку, помогая подняться по ступенямькам. Как Дженна радостно заливается смехом, рассказывает, что ее-то создатель послушал, а потому и пришел отдыхать. И ему все еще нравится смотреть на безразличное лицо Дилана.       Ах, должно быть в скором времени ему предстоит подкорректировать настройки.       Уже по обычаю, ему протягивают горячую кружку чая и усаживают на мягкий диван, заботливо укрывая ноги пушистым пледом. — Ну что, мои хорошие, что у вас было нового, пока я работал? — мягко интересуется он, разглядывая каждого.       Первая оживляется Дженна, тут же вспыхивает, как спичка, озаряя все вокруг своей яркой и такой до боли живой улыбкой: — Сегодня мы с Саймоном убрались в вашем старом кабинете, там было так много пыли! Дилан же в это время занимался разработкой других автоматонов. Он такой вредина, не допускал меня посмотреть над чем конкретно он работал. Говорил, что это задание дали ему вы. И как это связано с тем, что нельзя показывать?       Джон улыбнулся, глядя на вдруг закатившего глаза Дилана. И на то, как Саймон устало вздохнул.       Он улыбнулся вновь еще шире, когда тишина небольшой гостиной комнатки наполнилась веселым щебетанием и смехом.       Чтож, стоит сказать, что с появлением этих автоматонов, его жизнь действительно стала намного веселее. Теперь он не просто проводил дни за разработками и грудой чертежей, теперь, чаще всего его вечара проходили в кругу своих любимцев, вот так вот, как сейчас, слушая их разговоры и прирекания. Но это было хорошо. От этих посиделок ему становилось еще более спокойно. — Создатель!— Джон приоткрыл глаза, смотря на Дженну. — Да, дорогая? — А станцуете со мной? Я видела недавно вы опять танцевали с Диланом. Я тоже хочу!       Джон мягко смеется, трепля ее по волосам, но не успевает ничего ответить, потому что за него говорит все Саймон: — Дженна, создатель обязательно с тобой потанцует, но после того как отдохнет, верно?       Девушка сдувается, на мгновение хмурится и вновь ярко улыбается, кивая. —Хорошо!       В этот вечер Джон сморенный усталостью, засыпает на диване в кругу мягких подушек и "людей", для того чтобы на следующее утро проснуться накрытым пледом и еще больше окруженным подушками, словно в гнезде. На столе как и обычно будет стоять небольшой скромный завтрак в виде салата от Дженны, с маленькой записочкой "приятного аппетита".        И чем же они не люди? Такие же как и он, вполне себе.

***

      Он все еще любит танцевать в пустой лаборатории чей потолок возвышается над ним высоко-высоко. Он все еще любит вслушиваться: в собственный громкий стук от каблуков; как эхо разносит по помещениям голос и шаги. Ему нравится ощущать ту свободу действий, что может он позволить себе сейчас в одиночестве. Ему нравится и то, как эта тишина постепенно заполняется новыми голосами и шагами. Он любит вслушиваться в них.       И так же любит смотреть, как пока еще безликие автоматоны, снуют по его пристанищу.       Ах, совсем скоро они выйдут наружу. И совсем скоро поверхность обрастет новыми фасадами и красками. — Создатель, — доносится спокойный голос Дилана, — у нас запланированная диагностика у М342, С 654 и у меня.       Джон лукаво смотрит на уже более человечного МК-1. Чтож добавление небольших эмоций не повредило ему, напротив, он стал еще лучше. Ах, как ему полюбилось это закатывание глаз и недовольное фырканье. Ну просто прелесть, а не автоматон. — Что ж, дорогуша. Тогда я думаю начнем с тебя. Пройдем за мной!       Они идут по широкому коридору вглубь, к единственной открытой двери. Все происходит так же как и обычно. Он подключает шнур к автоматону и садиться за компьютер, потихоньку добавляя новых черт, что в последствии сделают его ещё больше похожим на человека.       Дилан сидит молча, лишь слышно, как начинает постепенно гудеть его голова. Ах, в последнее время он стал все больше перегреваться от диагностик. Неужто в его идеальном образце обнаружена недоработка? Хм, или, быть может, потому что долгое время настройки были не тронутыми? Хотя нет, это уж точно никак не могло помешать ему.       Позади послышался писк. —Критический перегрев системы. Критический перегрев системы.       Джон нажал еще пару клавиш и все наконец стихло. Лишь только дым их головы остался. — Что же мне с тобой делать, дорогуша. Не нравиться мне то, что ты стал чаще перегреваться. Хм.       Неожиданно послышался треск, после из головы повалило еще больше пара. Джон удивленно вскинул брови, что за черт? Он вновь обернулся к компьютеру, на экран которого вылезло окошко с ошибкой.       Черт возьми, кажется, поврежден процессор. Мироходец цыкнул про себя. Только этого ему хватало. Пришлось действовать в срочном порядке. Сперва он обложил Дилана льдом дабы уменьшить вероятность возгорания или, не дай бог, взрыва. Все же не хотелось терять свой первый образец подобным глупым способом. Да и вообще не хотелось бы его терять в идеале.        Так же быстро он попытался вскрыть ему голову дабы вытащить уже обуглевшуюся деталь. Эта самая деталь полетела в раковину. — Где-то должны быть запасные, —пробормотал он, оглядывая кабинет. Где-то они точно были. Он помнил, что заготавливал на всякий случай еще несколько образцов. Ах, точно. Джон кинулся к большому ящику вытаскивая оттуда один из процессоров.       Только вот в спешке он совершенно не обратил внимания, на то, что случайно порезался об острый край. Хотя наверно стоило бы обратить на это внимание в самом начале. Но слишком уж он спешил починить автоматона.       Да и какая в общем то разница? Это же не так критично... работе точно не помешает.       Когда наконец новый процессор был установлен, системное окошко в компьютере пропало, позволяя поправить код модели.       Он тяжело выдохнул. Вот же дела. Видно слишком расслабился от того, что ранее никогда не случалось никаких подобных неполадок. А стоило быть предусмотрительнее. Чтож его вина. Не поспоришь.       Джон перевел взгляд на Дилана. Автоматон медленно заморгал, его глаза сперва блеснули алым, прежде чем вновь стать синими. — Ошибка устранена,—монотонно сказал он.        И если бы Джон был внимательнее, он бы точно заметил кое-что неладное еще тогда. Если бы не было у него столько бессонных ночей в эти несколько дней он бы точно заметил, что глаза автоматона, стали еще темнее. А что более важно он бы заметил, что новый процессор оказался так же с браком по его же вине.       Но слишком уж был усталым Джон тогда чтобы обратить на это внимание. И слишком были заполнены его мысли новыми планами на будущее, что бы вообще задумываться о подобном.       Хотя наверно стоило бы.