страх

Безвыходность. Что может быть хуже? Разве что смерть, и то не факт. Паника и с каждой минутой нарастающая тревога не покидали голову. Аня уже где-то час. Он сидел на кровати, голова лежала на собственных коленях, а руки до боли сжимали черные волосы. Его глаза были плотно закрыты. Он жмурился от нарастающей боли в голове. Сердце стучало как бешеное, от чего создавалась иллюзию, что оно вот-вот выпрыгнет прямо из-под рёбер. Он чувствовал, как бежит с бешеной скоростью кровь по венам, от чего становилось ещё хуже. Голова начинала кружиться, а к горлу подступала тошнота. Руки переставали ощущаться, а в голове появлялся шум. Шум, захватывающий все здравые и не очень мысли. Шум, который не позволял вздохнуть. Шум, который наталкивал только на худшее. В голову лезло все самое отвратительное. Ань устал, просто очень устал. Ему так не хватает зеленоглазого парня рядом, что всегда с первых минут видел панику в глазах Аня. Рыжеволосый всегда быстро реагировал на панические атаки друга. Он умел успокоить своими ледяными руками и прекрасным бархатистым голосом за пару минут. Он действовал лучше любого успокоительного. Ань рядом с ним ощущал себя в безопасности. Сейчас же, когда его нет рядом, Ань чувствовал, что умрет здесь, в этой квартире, в этот вечер. Шум, который мерзко разгуливал в черепушке, говорил лишь одно: "возьми нож и покончи с этим". Ань подрывается с кровати и чуть ли не влетает в стол. В глазах темнеет, а голова начинает кружиться с новой силой. В маленьком ящичке, в самой глуби, он находит лезвия, что так манили расправиться с головной болью раз и навсегда. Ань сам не помнит, как очутился в ванной. Он помнит лишь легкие движения руки, что беспощадно разрезали белоснежную кожу и открывали взор на внутренности руки. Раз, кровь льётся с новой силой. Два, уже не больно. Три, он слышит звук открывания входной двери. Сердце вновь начинает бешенно колотится от понимания, что парень, которого он так ждал, пришёл в самый не нужный момент. — Ань, я дома! — слышно, что парень в хорошем настроении. Слышно, что он рад вновь прийти в свою квартиру к возлюбленному. Но ему никто не отвечает. Он обходит комнаты, сначала гостиная, за ней спальня, потом комната самого Аня. Остаётся ванная. Данон быстрым шагом направляется туда, ведь понимает, что его ждет. Сердце бьётся, как бешеное, в голову лезет все самое плохое. Ему страшно, внутренняя уверенность быстро надламывается. Он распахивает дверь и видит картину, что надолго засядет у него в голове головной болью, что будет пульсирующими позывами напоминать об этом. Ань с окровавленными руками в приемуществе левой, сидит, опираясь на ванную спиной. В правой руке лезвие, он смотрит в любимые зеленые глаза и и закрывает собственные. Он больше не чувствует головную боль. Шум, больше не давит. Ему больше не больно. Ему больше не страшно. . . . Глаза открываются, и в них сразу же ударяется белый искусственный свет ламп. Голова раскалывается, в ушах слегка пищит, а в горле на столько сухо, что создаётся ощущение, что он не пил где-то года два. Где-то под ухом слышно размеренное и ритмичное пищание какого-то аппарата. Чёрные ресницы подрагивают. Он щурится и открывает глаза полностью. Больничная палата. Блять. Он чуть приподнимается на локтях, и сразу же левое предплечье режет неприятная боль. Он шикает и смотрит на руку. Она замотанна слегка красными бинтами. Видно, что под ними лежали слои ваток, впитавшие основную кровь. Смотрит еще чуть влево и видит заснувшего Данила. Его макушка упирается в стену позади него, кадык иногда слегка дёргается, пробуждая чуть ли не умерших вместе с Анем бабочек в собственном животе. Данон спас его. Спас от вечной темноты, Спас от смерти. Ань, наверное, ему безмерно благодарен. Он падает на подушку, создавая много шума, из-за чего слышит шуршание слева. Поворачивает голову и видит проснувшегося Данона. Он протирает сонные глаза, открывает их, мелькает взглядом по Аню и падает на собственные ладони. Посидев так секунд пять, резко поднимает голову и устремляет свой взгляд на Аня. Бао видит, как зелёные глаза начинают искриться от счастья. — Ань... — Данил подрывается с места, подлетая к кровати темноволосого, и буквально падает на колени перед кушеткой. Он нежно берёт кисть Аня в свою и кладет голову на них. Ань дышит спокойно, размеренно, наконец, ощущая комфорт и тепло рядом с кем-то. — Я скучал...я так скучал по тебе, я думал, что ты не проснёшься... я тебя так люблю блять... — мычал Данил в замок рук. Он поднимает голову, смотрит Аню в глаза и по душе разливается тепло. — Я..я тоже, тоже скучал — хрипит Ань. — И тоже тебя люблю — Данил целует его кисть, нежно, без какого-либо контекста, просто целует, ведь любит, любит безумно сильно... Эта картина, возможно, выглядит жалко, но им так все равно. Они нашли любовь, которой обоюдно согласны делиться друг с другом и успешно это делают. За окном бьет сильный ливень, деревья сильно шумят, создавая приятную атмосферу, становится вновь хорошо. На мокрой траве вновь и вновь проявляются новые капельки росы, собираясь на травинках и скатываясь вниз создавая приятную мелодию, что могут услышать лишь единицы. И парни слышат её, слышат, ведь спокойствие играет в их душах. Вся боль, накопившаяся за этот промежуток, исчезает за секунды. Становится тепло, хотя в палате из-за открытого окна дует прохладный ветер. Данон сидит на коленях перед койкой Аня, его голова лежит рядом с чужим бедром, он смотрит в смоляные глаза и мир вновь становится на своё место. Вновь хочется жить и наслаждаться дождем вместе.