Ладони крепко сжимали простынь, а голова пряталась в пышных подушках, стараясь хоть немного заглушить раскаты грома. Губы безмолвно что-то шептали, а из темных глаз лелись слезы.

Он начинает трястись пуще прежнего, после осознания, что в комнате всё так же темно, заставляя не вольно подумать, что он все еще во сне. Но чуть успокаивает блеклый свет луны, что сегодня светила будь здоров. Он слышит еле разборчивое шарканье тапочек, что приближаются к комнате. В дверном проёме встаёт Данил, опираясь плечом о дверной косяк, его взляд встревожен, а рот приоткрыт в немом вопросе. — Ань, все нормально? —

Шум с улицы поглощал разум Бао до того, как он услышал слабое шевеление на кровати. После и шаги, что стремительно направлялись к нему. Холодная ладонь на плече, отрезвляет окончательно, вызывая мелкую дрожь по телу. Ань тяжело выдыхает, зная, что опять услышит слова о пользе сна, и о том, что пора лечить бессонницу. Но в ответ он слышит бархатный, низкий голос, от которого мурашки пробегают табуном по коже.

Худые пальцы вплетаются в тёмные волосы на затылке, заставляя чуть откинуть голову назад. От приятных манипуляций на голове глаза непроизвольно закатываются и по спине бегут мурашки.

Раз, кровь льётся с новой силой. Два, уже не больно. Три, он слышит звук открывания входной двери.