***
Прошло уж пять лет, а то и больше с того момента. Город расцвёл, в него съезжались люди, дабы поглядеть каков тот стал. А стал красив, прекрасен и велик. Светозар, да ему в подмогу маги других государств возвели деревянный терем, обустроили да торговлю сладили, а с тем и всё остальное. Теперь встал вопрос — кто князем Белогорья станет, кто примет ношу власти? На то народ указал на трех богатырей-освободителей: Алёшу Поповича, Илью Муромца да на Добрыню Никитича. «Из них надобно выбрать!» — кричал народ без устали, как только собрались все на площади. Богатыри взор потупили, всегда всё поровну делили, а тут одного надо… Алёша — самый младший из троицы, сразу отступился: «Не по мне это, княжеский наряд носить да ездить под конвоем, мне свобода люба!» И вправду, весельчак каких сыскать не найдешь, не сразу-то и за богатыря примешь, на шута более смахивает. На устах улыбка постоянная, не сходит, глаза добрые, понимающие да, как трава зеленые. Добрыня поднял глаза на собрата старшего, как только Попович вышел из разговора. Карие глаза столкнулись с серыми милыми, которые не искали злобы, в них не плескалась зависть. Илья также не знал, что сказать. А люд всё кричал безустанно, подталкивая к выбору конечному. Никитич вдруг померк лицом и ухмыльнулся тяжело: «Не слажу я, Илья, с устройством государственным, как ты. Ты, брат: и мудр, и милосерден — в тебе найдется место и для гнева, и для ратного подвига. Кому, как не тебе стоять во главе?» Муромец распахнул глаза. Добрыня уступил ему то место, за которое во многих странах глотки друг другу готовы резать, лишь бы властвовать и всем владеть. Илья Муромец стал князем государства, поднял его, Белогорье вновь ожило и засияло под ответственной рукой. Приблизил он к себе людей сильных, мудрых, исполненных волей. С ними и воздвигал законы, вершил суды, берёг границы. Да и ходить ему холостым более нельзя было: выбрал он себе невесту, впоследствии жену — Галину. Красива дева, все засматривались, многие плели заговоры за спиной, но князь их быстро пресекал, не давая повода слухам. Да и правда прекрасна: длинная русая коса, аккуратные черты лица, голубые большие глаза, маленький нос, тонкие уста, за которыми Илья так сладостно тянулся после каждого возвращения. Да вот радость-то великая обрушилась на город — княгиня носит ребёнка. Сразу же разговоры повелись. Всё болтали: мальчик али девочка? Шумиха была громадна и не стихала до самого рождения. Сам Илья Муромец был так счастлив, уже зная: мальчик родится — богатырь. Мужчина носил жену на руках, всегда раньше возвращался, окружил ее прислугой, без которой она и лишнего движения сделать не могла. Галину такая забота мужа смешила больше, чем скоморохи на улицах. Звонкий смех заливал терем, когда к ней в очередной раз подходило с десяток нянечек.***
Уже перевалило за полночь. Князь настолько задержался с бумагами, летописями, как мы называем, отчетами, что сам, чуть ли не засыпал за столом. Свеча, освещающая ареал его вечернего обитания, потихоньку потухала. Подле него, на постели, почивала жена. Всегда спала так безмятежно и тихо, сны являлись к ней сладкие, как заморское вино. Но точно не сегодня. Вдруг Илья услышал сбитое дыхание жены, её стоны. Мужчина поспешил обернуться и подойти: — Что такое, галчонок мой? — наклонясь ближе, вопрошал перепуганный состоянием жены, Илья, немного приподняв ту. — Илюш… — процедила девушка, судорожно схватаясь за живот. Но князь уже молниеносно всё понял. Взгляд его стал очень напуганным. Он, как угорелый, выскочил из покоев и крикнул повитух. «Чтоб немедля явились!» — стало его последней фразой. Сонливость ушла у него также стремительно, как на пороге появились две бабы преклонного возраста. Илья был подле жены, старался сгладить боль. Галина его слышала, старалась улыбнуться, но боль не давала того сделать. Бабы вошли быстро, а за ними несколько прислужниц из самого терема. — Князь, миленький, ты побудь за дверьми. Тебе здесь делать нечего. — сказала неожиданно одна из повитух, выводя Илью на порог покоев и захлопывая перед ним дверь.***
На утро, не смыкающий глаз всю ночь, Муромец услышал детский надрывный плач, исходящий из покоев, с этим его напряженность и волнение сошли на нет. Появились ощущения радости, счастья, а между тем и неведомого страха. Откуда только? Илья встал и подошел к окну, слёзы полились у него из глаз, он старался их стереть, убрать, но это был нескончаемый поток. Никогда таким он себя не чувствовал: расхлябанным и, наравне с этим, безумно счастливым. Наконец, дверь распахнулась. Оттуда показалась седая повитуха и сказала: — Княже, у тебя родился сын. — эта радостная весть добила его, только утертые слезы полились по щекам с новой силой. Он смеялся, улыбался, не зная, можно ли видеть его прислуге. Но сейчас было наплевать. Повитуха улыбнулась искренней улыбкой и пропустила Илью в покои, куда он забежал, готовый расцеловать весь мир. Муромец вдохнул полной грудью, дал себе возможность успокоиться и прийти в себя. Карие глаза окинули комнату и мужчина устремил взор на постель, где лежала его жена с ребёнком на руках. Муромец, будто боясь чего-то, очень осторожно подошёл к краю кровати и его глаза окинули новорожденного сына. Младенец спал, сказкой упоенный. Такой маленький и беззащитный. — На тебя похож… — тихо произнесла Галина, поглаживая сына по голове. — Богатырь… Илья мягко поцеловал жену. Такого прекрасного ребёнка она ему подарила. — Иван, Ванюша. — прошептал мужчина, ласково смотря на своё дитя и опасаясь разбудить каким-либо движением. — Пусть так. — девушка с выдохом откинулась на подушку. — Иван Муромец. Хорошо звучит. Властно. — прибавила она. Казалось, семейную идиллию ничто прервать не в силах. И это было так. На широкую кровать наконец лёг и Илья, обнимая жену и сына, отдаваясь сну.***
В темных землях между тем, было всё не так славно. Кощей, ушедший туда, всё уничтожил, и без того разрушенное. Поселился он в замке, который выстроил магией своей. Нечистая сила приходила к нему — видела защитника, а Бессмертный всё договор нарушить был не в силах. У богатырей его смерть, да с мечом Кладенцом спрятанная. Обещание свое богатыри исполняют, а значит, что и Кощею нельзя показывать нос в Белогорье, сам же поклялся. Ходит из стороны в сторону каждый день, покоя найти не может. Боится. А чего? Пришло ему на днях видение: он стоит, закованный цепями черными, обездвижен, скручен до посинения. И увидит, что воин бравый, какой ему стало непонятно, возвышается над ним с мечом Кладенцом и с камнем смерти его, а на горизонте сходятся солнце и луна. Не иначе, как бессмертия тоже ищет. Кощей вырывается, но оковы держат крепче. Богатырь неизвестный идет на пьедестал, улыбаясь и смеясь, а ото всюду ему рукоплескания бояр да ближних людей. И вот, сошлись солнце и луна, он уже вкладывает камень в меч, Бессмертный скалится, думая, что теперь двое их будет. Но на пороге нежданно появляется молодой юноша, одежд мудрённых, не местных. Да на Илью Муромца как смахивает! Точно капля воды. Что-то кричит несуразно и поддаётся с места, мешаясь злостному богатырю. Да глаза у юноши гневом пылают, а с этим и тьмой — черные, что сама бездна. Он силой отнимает меч Кладенец и камень с жизнью Кощея, разрубает, смотря на Бессмертного насмешливым взглядом: «Твоя жизнь была в моих руках!» — говорит он мужчине яростно, но и с ноткой печали. Видать, ненавидит. А по что ему ненавидеть-то? Но Кощей рассыпается в пепел вместе с богатырём с одним лишь криком.***
Очнулся Кощей с безумными глазами. Его убьет потомок Ильи Муромца! Только за что? И правильно ли он растолковал своё видение? Ответов на вопросы не было. И без того темный вид Бессмертного нарушает маленькая совушка, прилетевшая к железным окнам его дворца. Кощей окинул её взглядом и цокнул, спеша открыть. — Чего ты? — говорит мужчина, запуская птичка-невеличку. Совушка слетает на половицы и обращается белокурой девочкой лет 8-ми. — Варька! Что ж тебе здесь неймётся! Всюду полетать норовишь! — ругается мужчина на подопечную. — Али забыла, как люди с тобой обошлись, что ты пришла на стык земель ко мне? Девочка виновато опустила голову и поднялась. — Простите… Несколько лет назад нашел Бессмертный Варю на стыке двух земель — темных и светлых да испугалась она его тогда, а деваться некуда. Издевались над ней люди, прям, как над ним в юности. Вся забитая, усталая да голодная. Кощей смерил ее своим взором холодным да умна и проворна девка оказалась. Дал он ей силу тёмную и повелел теперь жить с ним, вместе с тем волшбу черную питать.***
— Простите… — вновь повторила девочка. Бессмертный непроницаемо повернулся спиной к ней и устремил глаза вдаль на Белый город, стены которого были видны из его дворца. — И что же ты там делала? — спросил грубым голосом Бессмертный. — Зачем показывалась и облетала град? — Да кто меня заметит? — посмеялась девочка. — Я ж маленькая совушка. Всем на меня всё равно. — Не юли. Отвечай. — Весть благая по Белогорью разлетается. — сказала Варя как-то скрыто. — Какая ж? — У князя сын родился. Иваном нарекли. Иваном Муромцем. Кощей резко повернулся к девочке. Он старался не показывать эмоций. Вещий сон. Настоящее видение. Его предупредили. Теперь-то что делать? Забурлила в венах ледяная кровь. Этот ребенок станет причиной его погибели, если верно он себе надумал. Кощей помрачнел и стиснул зубы: — Счастье-то какое…***
Новость о том, что княгиня родила ребёнка, с огромной скоростью разнеслась по улицам города. Стоял большой гул, люд пел и плясал, обнимая друг друга. Наследник родился! Князь, безусловно, устроит пир на весь мир. Побыв ещё некоторое время рядом с женой, Илья поспешил заняться государственной рутиной, хотя занимался он ею нехотя. Совсем иное в голову приходило и ничего не шло на ум. Сегодняшний пир станет грандиозным! Младенца нянечки забрали к себе. На удивление, он был спокойным: ни плакал, ни кричал на заботливых руках, он только спал и спал.***
Стоял полдень. Жаркий летний день дал о себе знать в полной своей красе. Народ сгущался на площади — совсем скоро должны были представить и показать новорождённого сына князя. Алёша Попович и Добрыня Никитич, протиснувшиеся через толпу, как резвые маленькие дети, забежали в терем, дабы своими глазами увидеть это крошечное чудо одними из первых. Им сие разрешено. Деревянные половицы отдавались глухими, подавленными звуками: богатыри ступали тихо, видя за окнами прибывающий люд. Илья, услышав приближение, вышел из залы, хмуро осматриваясь. Кто-то подкрадывался. Хмуриться долго не пришлось: увидел друзей близких, которые накинулись на него с объятьями и поздравлениями. — Ох, Илюх, радость великая! — звонко отзывался Попович, похлопывая собрата по плечу. Муромец улыбался, душу его грело сильно. — Покажешь нам его? — попросил Добрыня, вклинившись в разговор и в сотню поздравлений Алёши. — Уж очень любопытно! И брось ты все дела: сегодня праздник! — Ступайте за мной. — сказал Муромец и повёл их к сыну, в его мелкие покои. Алёша, чуть ли припрыгивая, шёл и всё уговаривал: хотелось ему сделаться крестным для наследника. По итогу, Илья сдался, потому что, если Попович прицепился, то не отстанет, пока своё не получит. Что сказать? Характер. Добрыня, не отставал по настроению — был навеселе. Хоть и становиться для княжича никем не планировал. Двери отворились, прямо перед ними, в колыбели, устеленной мягкой белой простыней, лежал малыш. — Какая кроха… — не удержался Алёша, подходя ближе и на лице его появилась улыбка. — А на папку-то как похож. Добрыня, погляди. — Да, яблоко от яблони, Илья. — подтвердил Никитич с изумлением, замечая абсолютное сходство. — Только глаза материнские, голубые, словно небосвод, ангельские. Муромец покивал головой и подошел к друзьям, протягивая руку к сыну. Крохотные ручки обхватили его ладонь наполовину и прижали к себе, будто изучая. — Что ж, время не ждёт. Народ столпился у терема, ожидают, когда князь явит своё дитя. — неторопливо сказал Попович.***
И ждали не зря. Прошло всё на ура. Люд усмирил своё любопытство, как увидел ребёнка: неподменного, настоящего. А то разные слухи расползлись от недругов: княгиня родила убогого, больного, а некоторые говаривали и мертвого. Но то осталось позади, как маленького Ванюшку Муромца подняли над землёй и показали народу. Светозар был на то свидетель, обходил княжича, ухаживал, ворожбой его да матушку прикрыл от злых языков. Оставалось лишь пир справить. Князь дал распоряжений кучу, а сам удалился на время: желал больше времени с женой провести. За работой не достает ей внимания. Галина сияла, не могла на сына наглядеться и нарадоваться. Между тем, подобрали ей искусно вышитый наряд, косу заплели да приукрасили и с младенцем оставили празднования дожидаться, отдыхать. Казалось, всё Белогорье созвать хотят, служанки бегают по терему, говорят о всяком да только и делают, что стряпают. Из кухни каждый слышал запахи, которые умопомрачали и дурманили. Хотелось это всё быстрее вкусить, да вот, вечера дожидаться надобно.***
Солнце зашло на горизонте, а зала приёма гостей званых ломилась. Все поглазеть желали, вживую увидеть богатыря будущего да ласковость какую выдать. Созвали, определенно всех, даже нечисть Белого града не побоялись. Вон она Яга сидит подле пьяных мужичков и бурно переговаривается о чём-то со Светозаром, в другой стороне Кикиморы речные затаились, они не были изгнаны, не воруют время, живут себе под властью Водяного, не перечат, во всём помогают. В уголке нашли себе место и феи лесные, деловитые волшебницы. Да много сказочных.Всех перечислить — времени не хватит. Ванюшка Муромец лежит в люльке, поставленной ближе к началу стола, рядом с отцом и матерью, а его всё разглядывают и подмечают: «Ох, копия отца!» Все дружно сыплят поздравления, думают о том, какой сын вырастет, будет ли продолжение подвигов Ильи Муромца, али он сам впишет свое имя совсем под другим углом? Добрыня с Алёшей уже похмелились и подвиги ратные обсуждают с другими, кои делили на троих. Хваляться да смеются. Галина к мужу прижалась, закрыв глаза. Счастью нет предела. Белый маг Светозар подошёл к родителям будущего богатыря и провел посохом по краю кроватки, осыпая Ваню чем-то мимолётно красочным. К нему в тот час феи лесные подлетели и стали кружить над младенцем да и Яга поспешила приблизиться. — Что это делаете? — спросил Илья Муромец спокойно и даже с любопытством. Светозар с колдуньей лесной переглянулись, кивнули да ответили: — Дар твоему сыну дать хотим. Вот подарок-то будет наш. — закрыхтела Баба Яга. Мужчина напрягся, поглаживая по голове насторожившиюся жену. Опасался он какой-либо волшбы, но Светозар успокоил его. — Не беспокойся, друг. Дар-то — сила великая, богатырская. — Она у него и без того будет. — вмешалась Галина, с улыбкою глядя на мужа. — Да не совсем то! — запищали феи, садясь на край кроватки. — Без сомнений, станет он богатырем, а красы и стати мы ему добавим! Никто с ним сравниться не сможет, кроме Вас, Княже. — объяснили феи. — Вот оно как. Ну, это можно. — громко отвечал Илья, выпивая медовуху и давая позволение. Только колдуны к кроватке подошли, как сгустилось небо, покрываясь тучами, заслонило солнце. Будто буря поднялась — ненастье. Феи, испугавшись за спину Яги попрятались. Кикиморы исчезли, не успев появиться. Сумрак и едкий туман накрыли город, боязнь и опаска поселились в сердцах. Что-то неладное. Илья, поднявшись из-за стола, схватив Галину за руку, потянулся к мечу, встав ближе к сыну, загородив того спиной. Добрыня с Алешей присоединились к собрату старшему, ножны держа на готове, прикрывая гостей. Не может просто эта буря исчезнуть. И как же они были правы. Из тьмы сотканный силуэт на пороге появился, до жути знакомый. Мгла медленно рассеивалась и фигура становилась отчётливее. Корона серебром отделанная да броня бессменная. Тьма рассыпалась в прах и гостям предстал, не иначе как Кощей Бессмертный, в полном своём тёмном величие. Яга не удержалась и шикнула: «Явилась, баломошка дурная… Что ж не сиделось-то в землях темных.» Черные глаза колдуна окинули всех насмешливо, затем устремили взор на троицу богатырей, в частности, на Муромца. Мужчина оскалился, вынимая меч. — Ну здравствуй, Илья. — сухо произнес Кощей, оглядывая антураж терема. — Сколько лет, сколько зим… Давно ж не виделись. — Договор нарушаешь, Кощей. — напомнил Добрыня, стоя немного в отдалении, готовый к бою. Кощей непроницаемо посмотрел на Никитича. — Так я и не к тебе. Вступил Илья: — Что тебе надобно здесь? Уходи по-добру, по-здорову! — Муромец старался не показать эмоций удивления, даже шока, перед Бессмертным. Кощей повел плечами и выпрямился. — Слыхал я, что радость у тебя великая, богатырь. — начал Бессмертный тоном спокойным, но не без напряжения. — Сын родился… — Тебе до этого дела никакого быть не должно. Возвращайся туда, откуда пришёл, иначе разобью кристалл прямо сейчас! — не шутя, пригрозил мужчина. Кощей лишь коротко хмыкнул и ухмыльнулся. — Должен признать, я был очень расстроен, не получив приглашения на празднование… — колдун поднял руки в магическом жесте, собирая колдовство. — Не рады тебе здесь, Костлявый! — произнесла злостно Яга. — Ах, ты, Пень Трухлявый. Немедля убирайся прочь! — Заткни рот, Расщеколда старая. Илья попятился на сына и злобно выдохнул, крепче сжимая меч и ставя жену позади себя. Кощей наблюдал за всем происходящем, не скрывая смешливых глаз: гости отошли к выходу, намериваясь уже побежать, богатыри впали в недоумение с его появлением, все сказочные существа запрятались по разным местам. — Ты же не злишься на нас, Кощей…? — вдруг подала голос сзади мужа Галина. — Мы могли бы… Илья обернулся на жену с гневным взглядом и что-то невнятно прошипел сквозь зубы. — Ох, что вы. Конечно, не злюсь. — Уходи немедленно! Последний раз говорю! — рявкнул Муромец, не отходя от кроватки сына. Кощей показательно поник и стал мрачен. — Ужас… Какая досада… — показательно опустил Бессмертный голову, что-то старательно обдумывая. — Да-да. Мне, вероятно, надобно уйти. Стыков я не желаю. Лишь хотел поздравить тебя, Илья, а на меня уж ополчились. — холодно посмеялся он. Илья следил за каждым движением злого колдуна, как хищный зверь за добычей. Хотя, добычи здесь и не было. Они оба — хищники. — Уходи, пока отпускаю. — Ох… — мужчина положил руку на грудь, в которой давно уже отбилось сердце. — Конечно я уйду, но перед тем, хотел бы, загладить вину — одарить твоё любимое дитя. — последняя фраза обдала лютым холодом. Всё внутри похолодело до жути. — Я не дам тебе, даже приблизиться. Дары ему твои не нужны! Кощей захохотал и сверкнул глазами. — Поздно… Твое дитя станет причиной моей погибели, я того не позволю. — глаза колдуна глядели сквозь, прямо на младенца, а губы что-то зашептали. Илья, больше не сдерживаясь, набросился на Кощея с мечом, сказав Галине взять ребёнка на руки. Завязалась битва. Муромец бил искусно и сильно, рывками, атаковывая Кощея и загоняя в угол, дабы тот перестал колдовать. Кощей не уступал по силе, даже превосходил князя. Кружил, отбивая каждый из ударов с особой легкостью, что ещё больше выводило из себя князя. — Эй, Бессмертный! — послышалось издали. Кощей обернулся не вовремя и почувствовал острие меча. Илья насадил его на свое оружие с нескрываемой яростью. Кощей увидел Добрыню, держащего камень с жизнью его. Голубой кристалл отливал необычайной чистотой, когда над ним предупреждающе занесли нож. Бессмертный знал — не сможет разбить, однако страх подкрался незаметно и Кощей, несмотря на меч, который сковал его движения, схватил Муромца за шею и зашептал тому на ухо. — Я проклинаю сына твоего, я заполняю его сердце тьмой и гневом, узы мрака и заклятия вручаю, не жить ему отныне порядком белогорским, жить порядком темным… — с каждым следующим словом сердце богатыря пропускало удар, а в конце слов быстро заколотилось. Илья распахнул глаза и оттолкнул Бессмертного от себя. Тот лишь перья вороньи оставил и исчез во мраке…***
Кощей сорвал праздник, о его продолжении и речи идти не могло. Как только тёмный колдун исчез, гости ринулись по домам, боясь повторения. Вскоре зала опустела. Гости ушли, а близкие князя были рядом. Муромец сбито дышал, сидя на лавке, запрятав лицо в ладонях, подле него Добрыня с Алёшей. Галина укачивала Ваню, который стал надрывно плакать да всё никак не переставал. Светозар и Яга стояли в отдалении, не зная, что и сказать. А что говорить? Нечего. — Он Ваню проклял… — спустя время сказал грузно Муромец, тяжело вздыхая. — Что он тебе наговорил? — тут же подхватил Светозар. — Быть может, у меня получится что-либо сделать? — Узы тьмы ему вручил, повязал с собой! — выкрикнул богатырь, что стол перевернул с блюдами от злости. Посуда зазвенела на полу, побившись. Добрыня с Алёшей усадили разбушевавшегося собрата обратно. — Опасность на пороге. — выговорил Попович и вскинул голову. — Так надобно кристалл разбить всё ж, да тогда проклятье спадет! — подал он идею. Илья отрёкся от затеи. — Нельзя. — Почему ж, Илья? Он первый договор нарушил. — сказал Добрыня, вынимая из кармана камень.Именно Никитич был его хранителем уже несколько лет. — Погодите, осталбни! — прищурилась Баба Яга. — Костлявый бы, так запросто не явился. На то была, видать, причина. — Какая же, бабушка? — Он… Что-то невнятно сказал о том, что Ваня будет причиной его гибели… — издалека произнесла Галина. — Разве так может быть? — Будущее-то предвидеть он властен. — отвечала медленно Яга, устремляя свой взор на княгиню. — Гадать сейчас времени нет, друзья мои. — промолвил неожиданно Светозар. — Надо думать, что дальше делать. Неровен час, вновь он явится. Ему-то младенец был нужен. — Белый маг ушел к Галине, посмотреть на наследника, тёмное прочувствовать. Илья их отпустил за дверь, нечего жене разговоры страшные слушать. — Да видимо, не только. — задумался Алёша Попович. — Надобно лучше Кладенец схоронить. Ведь только им можно камень разрубить. Илья повернул голову к младшему богатырю. — Меч скрыт под семью замками, до него не добраться. — Кощей проворен. Не он, так нечисть его заберет. — вмешался Добрыня. — Я согласен с Алёшей. Завтра поутру и спрячем, под магию, ежели надо. — Хорошо, будь по-вашему. Повисло тяжелое молчание, которое уж слишком затянулось. Напряжение росло с каждой минутою. И Яга решительно и знаючи сказала: — Нечистая сила скоро взбунтуется. Небезопасно в граде станется. — Границы у нас защищены и магией, и бравыми войнами. — парировал Никитич. — А что, по-твоему, Бессмертному мешает через них пройти? Верно: ничего. — Надо было всё же, его не жалеть тогда! Уничтожить камень! Помешал диалогу Светозар, зашедший в залу вновь обеспокоенно. Двери с грохотом отворились, заставляя вздрогнуть. — Вести недобрые. Кощей навел заклятье на сына твоего могучее. Не в силах я его разбить, да и у тебя, Яга, не выйдет. — заключил маг, склонив голову. Муромец так и подскочил с лавки с ошарашенными глазами, голова налилась свинцом, мысли путались. — Что теперь делать? Белый маг неутешительно покачал головой. — Что за магия? — задалась Баба Яга. — Неужто он всё тёмное из себя достал? — Да, тьму огромную передал… — Вот же, Пень Трухлявый. Что ж во тьме ему одному-то не сиделось?! — заворчала колдунья, ходя из стороны в сторону. — Оставьте меня. — между тем сказал Илья Муромец. Все послушно удалились и уже на улице обсуждали произошедшие да видели сверху, как богатырь громит и рушит залу приёма, всё то, что попадается ему под руку. Как Галина не пыталась, остановить мужа не могла, чуть сама под горячую руку не попалась. Подлетело на воздух всё без исключения. А Светозар смекнул: избавить теперь ребёнка от тьмы нельзя, но можно же её приостановить.Только как? Спрятать младенца туда, где не найдет его Кощей. Куда? В другой мир! Многие матери Белогорья на ночь детям своим сказки рассказывали про другой мир, где всё иначе: вместо лошадей и карет — железные повозки; дощечки, которые люди того мира из рук не выпускают никогда. Жить без них не могут, да про всё остальное. Для некоторых это было — хорошо сложенной легендой, для других сказочкой, а для Светозара и иных волшебных существ — реальным местом, куда можно было попасть. Это и предложил Светозар Муромцу, когда тот более менее утих, зная наперед, что мужчине эта идея не понравится. Галина тоже в отказ пошла, не желая расставаться со своим ребёнком. Добрыня лишь усмехнулся — не верил в существование этого мира, Алёша ушёл в свои раздумья. Но Белый маг стоял на своём. Других выходов у них нет. Либо так, либо ребёнком овладеет тьма, что было нельзя позволить. Князь взял ночь на думы, со всеми торопливо прощаясь.***
Ночью Галина рыдала навзрыд, упрашивала Илью не соглашаться на то, хоть и сама прекрасно понимала, что всё и так на грани. Проклятье Кощея сильное и никому, кроме него самого его не снять. Муромец не спал, глаза не закрывались. Всё думал и думал. Но, в итоге, принял тяжелое решение: оторвать от сердца самое дорогое, позволить схоронить сына в другом мире, обещаясь его после забрать и воспитать богатырём. На утро, поспешил он о своём решении угнетенно сообщить магу. Светозар поклялся уберечь наследника от невзгод и ненастий, предчувствуя беду, которая скоро обрушиться на город. Да упрятать так, что Кощей не отыщет. — Сбереги его, молю тебя. Только убереги. — судорожно просил Илья, дрожащими руками отдавая сына. Галина громко плакала за спиной, не желая прощаться, но понимая, что другого пути нет. Похоже, что счастье их на этом закончилось, осталась лишь пустота в душе. Уже на горизонте сиял портал, открытый Белым магом, в котором он, в одночасье скрылся, прижимая к себе спящего Ванюшку Муромца.