Оборзевший кот

С появлением в доме дива о душевном спокойствии пришлось забыть. В очередной раз проснувшись от тёплой тяжести на груди и увидев перед собой два ярких огонька, колдун сонно пробормотал коту: «Брысь!» и решил, что дисциплину нужно выстраивать с самого начала. — Иди к себе, прими человеческий облик и возвращайся, — приказал Аверин тем же днём, стоило экономке уйти на рынок и оставить их с дивом наедине. Кот послушно юркнул в форточку и уже через несколько минут предстал перед хозяином в облике подростка. Насмешливый взгляд и бунтарский вид значительно упростили задачу разозлиться и выстроить границы. Всё-таки ругаться на маленького пушистого котика гораздо сложнее, чем на «отбившегося от рук» троюродного племянника. — Будете наказывать? — наглости у дива было хоть отбавляй. Аверин каждый раз поражался тому, как бесстрашно и дерзко подчинённый демон разговаривал с новообретённым хозяином. Что-то подсказывало, что подобные проверки он в ближайшее время не прекратит. Будет до победного провоцировать и насмехаться, пока не получит по хребту так сильно, что придётся вновь зализывать раны колбасой. Что ж, это можно устроить. — Буду, но сначала мы обговорим несколько правил, — не без удовольствия признал Аверин. Кузя такого ответа явно не ожидал. Насмешка сменилась задумчивой гримасой. — Сядь. Аверин указал на кресло. Див послушно плюхнулся в него, скрестил руки на груди, словно и правда пытался казаться обиженным подростком. — Ты достаточно умён, чтобы интерпретировать мои приказы так, как тебе хочется, — начал Аверин и тут же осёкся, замечая, что похвала порадовала дива настолько, что тот снова победно ухмыльнулся. — Но я не намерен терпеть это. Ты обнаглел. — Я вас защищал! — возмутился Кузя. С одной стороны, то, что он рвался защищать хозяина даже ночью, было похвально, но с другой — див явно присматривался и только и ждал момента, когда сможет сожрать отобравшего у него свободу колдуна. В любом случае, просыпаться по ночам от тяжести на груди и видеть перед собой светящиеся кошачьи глаза было, как минимум, неприятно и даже жутко. — Думаешь, я не понимаю, что это всего лишь отмазка? Див совсем уж натурально фыркнул и демонстративно отвернулся. Помнить о том, что перед ним опасный демон, Аверину становилось всё сложнее. — Так вот, — продолжил колдун, желая покончить с неприятным разговором как можно скорее. Маргарита могла вернуться довольно скоро — продуктов в доме было, хоть отбавляй. Аверин так и не понял, за чем именно экономка пошла на рынок. — В облике оборзевшего кота, дабы не вызывать подозрений у Маргариты, за пакости будешь получать тапком… — Она не даст меня в обиду, — самодовольно перебил див. Аверин смерил его тяжёлым взглядом. — Беззащитного котика и тапком… как жестоко, ваше сиятельство. Аверин вздохнул. И правда, бить котов в его планы не входило. Даже если эти коты были обнаглевшими демонами из Пустоши — рука не поднимется. Впрочем, диву об этом знать не обязательно. — Имей в виду, — строго приказал Аверин, не желая давать диву усомниться в его угрозах. — За более серьёзные провинности… опять же, чтобы не вызывать подозрений ни у кого из окружающих, будет отвечать «отбившийся от рук» племянник. Тебе знакомы методы воспитания детей? — Будете меня в угол ставить? — Кузя прыснул со смеху, но, судя по нервно сжатому в руке краю рубашки, прекрасно понял, что хозяин имел в виду. Как бы див не был силён, он будет чувствовать ровно столько боли, сколько почувствует его оболочка. — Буду пороть ремнём, как делал бы с племянником, если бы он посмел вести себя подобным образом. Тут тебе Маргарита не поможет — она в дела воспитания юных хулиганов не полезет. Тем более ты произвёл не лучшее впечатление при первой встрече. Кузя нервно сглотнул, но в остальном сделал вид, будто его подобная перспектива совершенно не пугала. — Всё понятно? — уточнил Аверин. Див утвердительно буркнул что-то в ответ. — Тогда встать, спустить штаны и лечь на подлокотник животом. Кузя посмотрел на него исподлобья, но приказ выполнил — деваться некуда. Аверин готов был поклясться, что рассмотрел в глазах демона истинно мальчишескую обиду. — Это для демонстрации, — зачем-то предупредил Аверин. Вытащив из штанов ремень, он сложил его вдвое, на пробу хлопнул себя по руке. От неприятного звука мальчишка вздрогнул всем телом. — Чтобы не было соблазна повторно шкодить. — А я два раза одним и тем же образом не шкодю, — оскорбился див и вдруг расслабился, подобрал под себя руки и скучающе вздохнул. — Тем не менее, в мою спальню ты влез трижды. Не желая больше тянуть, Аверин сильно опустил ремень, чертя на белоснежной коже красную полосу. Кузя зажмурился и болезненно замычал, но с места не сдвинулся. Убедившись, что див не притворяется, и воздействие вполне приемлемо, Аверин ударил ещё раз, а затем ещё раз, но ниже — по самому чувствительному месту. Див нелепо пискнул. — Встать, — приказал Аверин и убрал ремень обратно в штаны. Кузя болезненно застонал, демонстративно и слишком уж драматично потёр едва покрасневшую задницу и поднялся. В его взгляде теперь читалась покорность, но было и что-то ещё, что Аверин с трудом мог распознать — что-то похожее на обещание более изощрённой мести. — Подтяни штаны, — вздохнул Аверин, понимая, что без его прямых указаний див и пальцем не пошевелит. — Ты понял, что я пытаюсь до тебя донести? — За шалости будете бить по жопе. — Именно. Делай то, что я говорю, и не пытайся хитрить. В следующий раз будет хуже. Кузя кивнул и явно ждал чего-то ещё. Аверин понятия не имел, как на самом деле див отнёсся к такому специфическому наказанию — всё-таки это не Плеть и не сдерживающие Путы. Возможно, для дива первого уровня это было даже постыдно. — А пожрать чего-нибудь будет? — нагло поинтересовался Кузя, посчитав, что у хозяина больше нет на него планов. — После этой вашей порки энергия у оболочки ещё быстрее тратится. Я же вам для детективных расследований сильный нужен. Аверин тяжело вздохнул. Вот же нахал ненасытный! — Маргарита вернётся и тебя покормит, — отмахнулся колдун. Ещё не хватало кормить этого троглодита десять раз в день. — А пока ты наказан. Никаких перекусов. Иди к себе, прими облик кота и не путайся под ногами. Кузя послушно кивнул и, театрально прихрамывая, удалился в сторону своей комнаты.

***

После впечатляющей демонстрации див то и дело ходил по краю, но ни разу не перебарщивал. Момент со съеденным в поместье зефиром он тут же отработал кучей полезной информации, и Аверин даже не подумал вновь браться за ремень — как оказалось, очень даже зря. Успешно разобравшись с семейными скелетами, Аверин поддался уговорам брата и всё же остался в родовом гнезде ещё на несколько дней. Благо после громкого скандала бабушка поспешила уехать и оставила их с Василём, Марией и детьми наслаждаться спокойствием и природой. Выпивая с братом на свежем воздухе, Аверин даже почти забыл о возможном повторном нападении дива девятого уровня и позволил себе немного расслабиться. К счастью, бабушкина монашка и Анонимус без устали бдили за всем, что происходило вокруг. То, что Кузя присматривался к фамильяру, Аверин понял ещё с первого дня пребывания в родовом гнезде. Анонимус всегда отличался излишней занудностью, которая младшего дива не то чтобы раздражала, но явно привлекала внимание. После того, как кот взбесил привычного к порядку дворецкого покушениями на зефир и пиджак, Аверин то и дело чувствовал напряжение между дивами. С каждым днём Кузя шкодничал всё изощрённее: то громко мяукал, когда Анонимус нёс поднос с хрупким стаканом, то веселил детей, когда фамильяру было приказано увести их отдыхать. У бедняги Анонимуса не находилось слов, чтобы описать, насколько невоспитанное существо притащил в их дом младший из братьев. Сначала Аверин с этого только посмеивался и позволял Кузе отвести душу после того, как фамильяр оттаскал его за шкирку, но затем его див окончательно обнаглел. — Ваше сиятельство, я нижайше прошу призвать к порядку ваше животное. Едва сдерживающий гнев Анонимус вновь держал ничуть не раскаивающегося кота за шкирку. Аверин с беспокойством осмотрел обоих: одежда на фамильяре в этот раз была целая, а Кузя выглядел не то что не пострадавшим — довольным собой. Хороший знак — значит, дивы не подрались. — Что он натворил? — Этот… это существо посмело запрыгнуть на шкаф и, вопреки моим просьбам и угрозам, медленно и, определённо, нарочно скидывало оттуда всё, что стояло на краю! Пострадали приправы и несколько соусников. Всё вдребезги! Аверин сердито нахмурился и посмотрел бессовестному коту в глаза. Кузя вмиг понял, что дела плохи, и сменил довольную кошачью ухмылку на нейтральное выражение. Правильное решение. Это он ещё не в курсе, как однажды за разбитый дорогой французский соусник Анонимус сожрал дворовую девку Акулину. — Спасибо, Анонимус, я разберусь. Фамильяр деловито кивнул, брезгливо передал кота хозяину и откланялся. — Иди в мою комнату и прими человеческий облик. Если наведается кто-то посторонний, разрешаю превращаться в кота. Кузя утвердительно мявкнул и, стыдливо поджав хвост, бросился выполнять указания. Оставшись в беседке один, Аверин ещё немного пораздумывал над тем, что и сам стал давать своему диву много свободы. То, что брат усадил фамильяра за стол, конечно, было гораздо рискованнее снисходительного отношения к безобидным шалостям, но разве не об этом они с Кузей говорили перед отъездом? Нет, бить его Плетью за типично кошачьи проказы точно не стоит. С Анонимусом и так вышло некрасиво — не следовало в первый же день устраивать в коридоре побоище и пугать маленького Мишу гигантской змеёй, в которую время от времени превращается его любимый «дядюшка». Такое нужно делать хотя бы после предупреждения. И желательно не в первый день после многолетнего отсутствия… Когда он вошёл в комнату, Кузя послушно ждал его в облике обёрнутого простынью подростка. — Зачем ты это сделал? — поинтересовался Аверин. Кузя к такому вопросу явно готовился и выдал ответ раньше, чем хозяин успел бы вынуть ремень из штанов. — У меня кошачьи инстинкты. Стоит только подойти к чему-то, что стоит на краю, так и хочется это что-то аккуратно столкнуть! Аверин вздохнул. Врать колдуну див не мог, а значит, то, что он сказал — чистая правда. Но ведь всё равно извернулся! Не соврал, а рассказал только одну из причин. — Зачем ты выводишь из себя Анонимуса? — гораздо строже спросил он и кивком указал надутому подростку на кровать. Хоть вербального приказа и не прозвучало, но див всё равно послушно скинул простынь и лёг поверх одеяла голой задницей кверху. Совесть появилась, что ли? — Он меня презирает, а ещё он — зануда, — признался Кузя, уткнувшись лицом в одеяло. Из-за этого его слова было трудно разобрать. — Хотелось проверить его на прочность. — Не знал, что дивы способны различить занудность друг друга. Да и вообще быть занудными сами по себе. Да, Анонимус определённо был чемпионом среди зануд родового гнезда, но Аверин всегда списывал это на отцовское воспитание. Фамильяр лишь выполнял приказы хозяина, не испытывал никаких эмоций самостоятельно и не обрастал характером. — Некоторые способны, — уверенно подтвердил Кузя. Аверин сложил ремень вдвое, стал сбоку и примерился для удара. — С этого момента я запрещаю тебе испытывать на прочность тех, кто способен переломать тебе кости. У тебя абсолютно отсутствует инстинкт самосохранения, тебе так не кажется? Первый удар вышел смазанным, но Кузя всё равно дёрнул задом и тут же послушно замер снова. — У меня есть инстинкт выживания — это одно и тоже, — ответил он и замычал от новых ударов, которые посыпались на его зад один за другим. — Ваш фамильяр стоит за дверью и подслушивает! — И хорошо. Пусть слышит, что я держу слово и воспитываю тебя, как следует. Кузя протяжно завыл. В какой-то момент Аверин даже подумал приказать ему молчать — никто из домочадцев точно не должен был узнать, что у дива есть человеческая оболочка. То, что это знал Анонимус, было не новостью. Если фамильяр точно почувствовал уровень и силу Кузи и даже рассказал Аверину кое-что новое про погранцев, то и про человеческую оболочку он наверняка догадался и сам. Оставалось только надеяться, что Василь не спросит его об этом напрямую. — Ай-ай, — стонал и плакал див точно, как самый настоящий подросток. То, что порка приносила ему ровно столько страданий, сколько принесла бы троюродному племяннику, Аверин не сомневался. — Извинишься перед Анонимусом сразу же, как я тебя отпущу, — приказал Аверин, нанося последние удары. Счёт он не вёл, но по тому, как раскраснелась кожа страдающего Кузьмы, было ясно, что эффект достигнут. — И никакого зефира. Даже если дети будут насильно совать его тебе в рот. Пока не разрешу, его есть нельзя, ты меня понял? — Угу-у-у. Закончив на особенно болезненном ударе, Аверин заправил ремень обратно в штаны и ещё немного помучил шмыгающего носом дива, не разрешая ему обращаться в кота. Всё-таки он и так его пожалел — не каждый див мог похвастаться тем, что его хозяин не использует Плеть. — Иди, оборзевший. Кузя вмиг обернулся котом и, издав извиняющийся мяв, с поджатым хвостом поплёлся к двери. Аверин открыл её для него и столкнулся взглядом с явно недоумевающим фамильяром. Кот, воспользовавшись ступором жертвы, примирительно потёрся об его ноги, а затем у них состоялся беззвучный диалог. Аверин дождался, пока они закончат, наигранно серьёзно кивнул Анонимусу и закрыл дверь прежде, чем фамильяр посмел бы задать вопросы.

***

Следующий раз выходил за рамки простых шалостей. Увидев дива сидящим перед телевизором, Аверин почувствовал, как из груди рвётся самый настоящий гнев. — Бить будете? — жалобно спросил вмиг поставленный на место див. Опрокинутый на пол вместе с креслом он выглядел как никогда покорно и беззащитно. — Буду. — Плетью? Вопрос заставил Аверина вернуть себя в чувства. Избивать дива Плетью он не хотел, но и ремня в этот раз явно было недостаточно. — Плетью, Кузя. Подними кресло, спусти штаны и перегнись через подлокотник. Див явно был ошарашен приказом, но выполнил всё без промедлений. Аверин вызвал Плеть и застыл, не в силах поверить, что упустил такое. Див забывался всерьёз. Нарушал правила, которые Аверин не отменял. Изворотливо обошёл их. Это было опасно. Аверин просто не мог спустить такое на тормозах — спустит и кто-то из них двоих точно умрёт. Рассчитать силу на эмоциях было непросто, но Аверин справился. Ровно десять чётких полос пересекли белоснежную кожу ягодиц и так и остались, стоило колдуну убрать Плеть. Кузя вытерпел удары молча. Не стонал, не притворялся плачущим и несчастным. Даже не шелохнулся. В этот раз ему было действительно больно. — Можешь встать. Див не спешил. Кое-как выпрямившись, он нерешительно натянул штаны и замер, низко опустив голову. — Извините, пожалуйста, — повторил он, и Аверин в очередной раз увидел перед собой всего лишь подростка. Нет, нельзя их очеловечивать. — Теперь в кота. Прогуляемся. После проверки дива на послушание и короткой тренировки с Плетью в тренировочном центре, Аверин окончательно успокоился и убедился, что див всё ещё под контролем. Да, Кузя забылся, но извинился и выслушал всё, что хозяин хотел до него донести. Разговор был неприятный. Суровые правила жестокого мира удручали обоих. — Я не хочу тебя бить, Кузя, — повторил Аверин, когда они оба, уставшие, ужинали в гостиной. Кузя в обличье подростка сидел на стуле задом наперед, обхватив спинку руками и положив на неё подбородок. Аверин видел, как он морщится на твёрдой поверхности. Если после ремня следы проходили сразу, то Плеть задержится на коже, пока див как следует не наестся. — И ломать не хочу. Ты жизнерадостный, азартный, умный, сильный и хитрый. И я хочу развивать твои таланты и использовать их себе во благо, а не во вред. Если бы я тебя избил, разве ты бы сдался? Нет. Ты бы стал действовать против меня ещё умнее и хитрее. — Ага. — Див задумался, а потом спросил: — Но вы… всё равно ведь… хоть и не избили, но… как ремнём… Аверин ещё не видел, чтобы див мог так натурально смущаться. Кузя не смотрел на него и всё никак не мог подобрать слова. — Это было воспитание, — ответил Аверин. То, как див зализывал раны после Плети, не шло в сравнение с наигранными страданиями от ремня. Второе лишь помогало диву не путать берега в порывах упомянутой жизнерадостности. — В этот раз никаких шуток. Аверин очень надеялся, что див понял разницу между избиением и лёгким дискомфортом от нескольких ударов по заднице. Судя по выражению лица, Кузя прекрасно в этом разобрался. Основное наказание всё же было вложено в тренировку. — Люди совсем не ценят своих детей, — обиженно буркнул див. Аверин скрыл улыбку в чашке чая. Их разговор снова ушёл к вопросам свободы дивов и жестокости людей. В этот раз Кузя был осторожен и быстро сменил тему, озадачив Аверина просьбами обучить его «любовным утехам». Нет, всё же этот див был особенным. — Так вы прощаете меня? — робко поинтересовался Кузя. Аверин вздохнул и отставил чашку. — Я бы простил тебя, если бы злился или обижался. Ты нарушил правила. Точнее, ты решил, что постепенно можешь двигать границы дозволенного. Я уже не первый день наблюдаю эти попытки. Хотел посмотреть, как далеко ты зайдешь. Ты должен запомнить: границы не сдвигаются. Никогда. Если правила меняются, то только в одном случае — так решил я. И я говорил тебе вчера: если тебе что-то не нравится и ты хочешь что-то изменить, скажи. Я охотно уступлю, если сочту это возможным. Но никаких игрищ и манипуляций не потерплю. И главное: ещё один вызов — и кто-то из нас умрёт. Ты прекрасно знаешь, что я не шучу. — Ага, — див потер тыльной стороной ладони нос, — я, честно, больше так не буду. Аверин кивнул. Почему-то словам Кузи хотелось верить. — Но чуть-чуть шкодить можно? — хитро уточнил див, когда Аверин посчитал диалог законченным. Он чуть не поперхнулся чаем. — Ну, я не из желания вседозволенности это делаю. Просто весело. — Ты знаешь последствия, — напомнил Аверин и мысленно добавил: «В которых ты явно находишь долю триумфа и удовольствия». — Ешь уже свой зефир. Смотреть больно. Кузя очаровательно улыбнулся — наконец-то улыбка выходила правдоподобно — спешно умял целую коробку зефира и сказал, что ему нужно выспаться перед оргией, чем снова заставил Аверина давиться чаем. — Как только узнаешь адрес, сразу уходи! — напомнил Аверин диву вслед и запоздало понял, что Кузя просто над ним издевается.