Пойдем со мной, Вершительница?

— Что ты сделал с девочкой? У нее была натуральная истерика! — распекала меня Сотофа, которая вечером Первого дня года заявилась ко мне домой, чего отродясь не бывало — разве что тогда, когда мы решили, что можно попробовать начать сначала. Но затем оба поняли, что это была ошибка. Оказывается, Анна попросила ее научить, как ей вернуться домой. Обучаться категорически отказывалась, у нее или у еще кого-то. Сотофа еле сумела ее усыпить, и просила дать ей время подумать. — Да, она была не в духе, когда общалась с нами, но не более того. Что случилось за полдня, Чиффа? — Сотофа, если честно, я бы сейчас сам с удовольствием сгинул бы в Хумгате. А еще лучше, сразу в Тихом Городе… — Замолчи, идиот, — видимо, мне всегда нравились эмоциональные женщины. — Расскажи, что случилось, так я смогу, возможно, ее успокоить. — А зачем она тебе, кстати? Мир ей спасать не надо — ты сама против «жертвенных телят» или кого там. Пусть человек делает, что хочет. Хочет уйти в другой мир — значит, ей там будет лучше. — А как ты будешь спасать Ехо? Без нее? — Как-нибудь спасем, — отмахнулся я. — Время-то у нас еще есть. В конце концов — Мёнина заменю через лет триста, если ничего не придумаем. — А она тебе, значит, уже не нужна? — игриво посмотрела на меня Сотофа. — С Анной потом. Или ты переживаешь за мое черствое сердце? — усмехнулся я. — Не стоит, Сотофа. Я переживу — и не такое переживал. От меня ушла ты, жена, теперь Анна. Не впервой. — Поэтому ты бы и сам сгинул сейчас где-нибудь, — снова начала заводиться она. Пришлось рассказать ей, что я натворил, исключая слишком интимные сцены. В конце концов, это наше личное дело. Да и я еще сам не отошел от потери, чтобы там не думали все, кому надо так думать. Мне правда хотелось куда-то уйти — и самое последнее, что я мог для себя сделать — это добить воспоминаниями о той нежности, страсти и любви, которую я получил. Незаслуженно получил и растоптал. — Понятно, дорогой, — Сотофа, кажется, все поняла. Что не надо сильно на меня орать. — Ты решил отдать дань связи, чтобы никакие города не полегли от вас — и заодно положить начало ее разрушению. — Вроде того, да. Считаешь, перестарался? — Ну для целей, которых ты хотел достигнуть, все очень даже хорошо. Единственное — не обязательно действовать всегда, не подумав. Не рассмотрев все варианты. Именно поэтому я обучаю девочек! Они, все же, как ни крути, гораздо умнее вас. Даже ты, Джуффин — ты умнейший, отличный представитель вашего пола. И что ты делаешь? Самолично гробишь и свою личную жизнь, которую и так не мог построить семьсот лет, и реальный шанс на спасение Ехо. Я помолчал и подумал над словами Сотофы. Да, я часто любил совершать ошибки, и очень часто серьезные — все от уверенности в своей правоте и силе. Но не нужно забывать о том, что все, что я делал — я делал для спасения этого Мира. И Анну я создал — и получилось, так как получилось — не просто так. Все имело смысл, даже наша связь. Просто я пока не вижу всей канвы судьбы. Оставалось только ей покориться, наверное? — Попробуй оставить ее в Ехо, — попросил я. Пока не молил. — Ты всегда умела убеждать, дорогая Сотофа. — Джуффин, — мягко накрыла своей рукой мою она. — Я постараюсь. А ты обрати внимание на то, что ты ограничивал себя всю жизнь в счастье и радости. Ты надеваешь кучу масок. И, понятное дело, когда в твою жизнь пришла такая девушка, которая прямо-таки заставила тебя быть счастливым — ты голову потерял раз и навсегда. И если ты не будешь чувствовать себя лучше, чем обычно, то в тот миг, когда ты ее снова увидишь — ты опять захочешь стать счастливым до разрушения. А она снова пойдет за тобой туда, куда ты скажешь, и снова будет страдать. — Считаешь, что связь — это целиком моя вина? — Я вижу человека, который готов порвать эту связь и перестрадать и второго человека, который восстановит ее за пару секунд, лишь бы испытать хоть чуточку любви и радости, которой он себя лишал. Поэтому, думаю, что да — ты немного перестарался. Она оборвалась тем же вечером, это связь. Я почувствовала это по пустоте, которую ощутила. Нет, я все еще была влюблена в него. В Этого Ужасного Человека. Я уже не хотела разрушать мир ради него, нет, он этого не заслужил. Но я бы с удовольствием разрушила его также, как он разрушил меня. Сотофа сказала, что это первый шаг — и что я молодец. Что нужно злиться на него. Тогда наступит принятие. Я видела, что она хочет еще что-то мне сказать, но пока что молчит. А я не допытываюсь, мне все равно. Она попросила меня подумать и не уходить сразу — ведь после Мира с магией мне, вполне возможно, будет скучно в моем Мире. К тому же непонятно, как там идет время — быть может так, что там я проживу как и все, мало. Везде много хороших людей, с которыми мне повезет. А дураков везде будет хватать. Напомнила мне, ради чего я пришла. А я расплакалась и сказала, что это Джуффин меня позвал. Мы не очень много разговаривали в тот вечер. Но много вопросов пришлось решать утром. Я познакомилась с Нуфлином Мони Махом, Великим Магистром — он воодушевился тем, что в его Ордене будет учиться Вершительница. Встал вопрос о продолжительности моего обучения и возвращения в Тайный Сыск — Магистр не любил Джуффина (и я сейчас была с ним солидарна) — и, соответственно, не очень хотел бы передавать знания и меня впоследствии «этому Кеттарийцу». Но я сообщила ему честно о том, что пришла в Семилистник не потому, что считаю это единственным благом в моей жизни. А просто потому, что я не выбрала свою дорогу. И если мне понравится эта дорога — так тому и быть. А не понравится, я могу уйти куда угодно, хоть к Куманскому Халифу. И никто меня не удержит. И что я предоставляю решение, естественно, ему, Великому и справедливому Магистру Ордена Семилистника, Благостному и Единственному. Но, как я уже говорила, единственная Вершительница в нашем Мире — и еще и та, которая покинула Джуффина — я ему просто было интересна. Поэтому он разрешил мне учиться у Сотофы, а затем делать все, что пожелаю. И вы знаете — я не очень-то и сомневалась в этом. Все-таки, я этого хотела. А насколько я поняла — Вершители получают то, что хотят, пусть и не сразу. Поэтому насчет своей судьбы я была спокойна — она мне благоволит, потому что пляшет под мою дудку. Иногда я почитывала «Королевский голос» и «Суету» — не поверите, но я все еще оставалась «Первой леди Ехо», не смотря на мое отсутствие в столице. Каллист иногда приезжал в мои Дни Свободы от Забот. Конечно, встретилась я с ним далеко не в Первый день года, как вы понимаете, и не во второй и не в третий. Я как раненое животное, зализывала свои раны. Сотофа нежно берегла меня. Также эта прекрасная женщина достала мне книги, ноутбук и пиццу из моего Мира. Как вы понимаете — мне много не надо, я Джуффина и за меньшее полюбила. Поэтому я снова заплакала, на этот раз от этого ужасно человеческого, хоть и магического жеста — она искренне хотела, чтобы мне стало легче, но не знала, что мне сказать — ведь мы толком не были знакомы. Да и обсуждать наши неудавшиеся отношения с ее бывшим — те еще глупости. Поэтому она просто приходила ко мне раз в часа четыре, проверяла, что я на месте, что я ем — говорила что-то утешающее — и уходила. Так вот, с журналистом мы встретились где-то через полдюжины дней после начала моей небольшой депрессии. Я подарила ему бутылку вина. В первую встречу он не смел меня поцеловать — надо думать, он бы так и ходил со мной, просто так. Такое отношение очень умилило меня — и хоть это был и не Этот Ужасный Человек (возможно, конечно, он был гораздо лучше) — но это был Очень Хороший Человек. И я не могла устоять от того, чтобы попробовать встречаться с кем-то нормальным, без связи и всей этой чепухи. Когда человек просто рядом и мы заботимся друг о друге. И мне показалось, что Каллист — то, что нужно. Поэтому я поцеловала его и как-то у нас все закрутилось-завертелось. Боже, как же я боялась думать про Джуффина в особо интимные моменты — но нет. Все же, внешность Дина Винчестера помогла сэру Блуму. Прошло уже три месяца. Сотофа научила меня доставать вещи из моего Мира — первое, что я достала — был ром. Она с недоумением покосилась на бутылку — но рискнула попробовать. Под этот чудесный напиток я попросила ее не скрывать свое истинное лицо передо мной — заодно уточнила, зачем нужны эти маски. Сотофа оказалась очень красивой брюнеткой — я понимаю, что в ней нашел Кеттарийский Охотник. Мы даже были похожи — но я ниже и с более мягкими чертами лица. Раньше я часто начинала взлетать от злости — и мы с ней учились управлять негативными эмоциями. Я пыталась брать силу оттуда. Каждая эмоция, оказывается — это огромнейший импульс к Истинной Магии — но овладеть ею и обуздать может лишь тот, кто владеет собой. И мы не говорим про то, что нужно быть роботом — наоборот, нужно замечать то, что ты испытываешь — «собирать» это — и в нужный момент использовать эту свою силу. Моя «сила» оказалась в злости, радости, грусти, желании. Я научилась осознавать и использовать их — конечно, не сразу, и до сих пор я не могу быть эталоном сознательности — но я уже не взлетала как воздушный шарик, если вспоминала про сэра Халли. Далее мы определили движущую силу моей магии — мне очень нравился ее обстоятельный подход к моему обучению. Это вам, действительно, не сидеть в кабинете и пить камру, а потом бежать за очередным ошалелым магистром. Да, ты учишься в таких ситуациях чему-то — определенно, но это уже больше про применение знаний, а не про их базу. Движущей силой моей магии — то, что мне надо было использовать и развивать это чувство в себе — это спасение, которое исходит от жалости. «Не очень хорошее чувство — жалость», — сказала Сотофа. — «Но вполне себе сильное, если не совсем раскисать». Насколько я понимаю, что благодаря этому чувству, в том числе и к себе я должна использовать магию — это как призвание. Когда оно меня ведет, то нельзя останавливаться. Лучше не идти против своей природы — а грамотно использовать ее в наилучших для себя условиях. Естественно, много разговоров было у нас и о том, кто я такая. И как мне это использовать. Вопреки моим размышлениям — она не могла меня этому научить. Это больше про жизненный опыт, и про опыт других Вершителей. Как я поняла, каждый из нас уникален. Но советовала мне изучить жизнь Мёнина. И первый раз, когда мы заговорили про Джуффина, был именно тогда — каждый специалист в своей области, и он был специалистом в этой. Этаким практиком и теоретиком. И Мёнина лично знал. Но, конечно, я к нему не побегу за советами — еще чего. Разговоры о Джуффине навели на меня грусть — и Сотофа это заметила. Попросила меня погрузиться в себя и не отталкивать эту грусть — мы смотрели, куда она меня приведет — грусть, жалость к себе. Сказала, что если я не хочу — то могу не рассказывать — но должна как следует утонуть в этом море печали. Представить то, как он бы учил меня, и сколько хороших моментов могло бы быть — если бы не эгоизм и нарциссизм моего начальника. Попросила даже вспомнить тот Последний день Года, чтобы совсем упиться жалостью к себе. Один раз Иафах немного пошатнулся, в прямом смысле этого слова. Но мы с Сотофой откопали мою важную силу — я могла видеть будущее, друзья. Да-да, и не как какой-то там поганый ясновидец, я видела настоящее будущее, и могла выбрать то, что мне интересно, я могла им управлять. Таким образом я увидела и удивилась, что скоро ко мне приедет сэр Шурф — и я знала, что Сотофа пойдет отчитывать Джуффина за то, что он таким образом не дает мне покоя — как же узнать, как у меня дела? Лонли-Локли действительно приехал — и не смотря на все то, что было — я была ему рада. Я вообще очень скучала по Тайному Сыску, даже по Джуффину — но уже спокойно. Без нервов. Я побежала встречать сэра Шурфа. Крепко обняла его, и очень-очень обрадовалась. Надежный, большой и сильный сэр. — Здравствуй, леди Анна! — он, кажется, тоже радовался, насколько возможно это проявление эмоций у сэра Лонли-Локли. — Сэр Халли послал меня к тебе. Также я передаю тебе привет от Мелифаро, сэра Кофы и леди Меламори. Как твои дела? Сотофа вышла из кабинета — видимо, закончила ругать Этого Ужасного Человека. — Сэр Лонли-Локли, какой приятный сюрприз! Я правильно понимаю — сэр Джуффин уже хочет свою сотрудницу назад? — Вижу вас как наяву! Нет, леди Ханемер, — церемонно поклонился тот. — Смею заметить — без леди Анны нам не так уж и хорошо — но начальник не просил меня каким-то образом ее возвращать. Скорее, просто навестить… — Узнаю старого доброго Джуффина. Хочет ненавязчиво держать все под контролем, — опасно улыбнулась Сотофа. Теперь я знаю, что это вовсе не милая старушка, которой она хочет казаться для усыпления бдительности — а ведьма, которая опасна также, как Джуффин или Нуфлин. Любят они эти маски. — И что еще вы должны сделать, дорогой Шурф? — Должен заметить, что я не знаю, что значат эти слова — но думаю, леди Анна знает, — взвешивая каждое слово, начал он. — «Буду очень рад, если вы, леди, вспомните о своих клятвах, ведь я помню о своих темных клятвах. И совершенно не важно, что было после них». Клятвы — это, наверное, про то, что мы говорили тогда, на Темной стороне. Он обещал мне, что сделает все, чтобы у нас было все хорошо, когда я вернусь. Сотофа внимательно смотрела на меня. Но Джуффин и правда немного облегчил мое сердце. Я помнила о том, о чем мы говорили — но не знала, чему верить. Сейчас я хотя бы знаю, что правда, а что нет. Поэтому я с удовольствием пообедала с Лонли-Локли в местном трактире, узнала последние новости — оказывается, ребята обезвредили банду призраков в Махагонском лесу, а Меламори уехала на Арварох. Я даже ей немного позавидовала — я бы тоже с удовольствием поехала учиться в это загадочное государство. — Ты вернешься к нам, леди? Это мой личный вопрос, не Джуффина. — Я знаю, Шурф, ты бы не стал врать, — улыбнулась я. — А тебе почему интересно? — Так или иначе, мы все хорошо сработались. А три месяца назад что-то случилось — никто не понял что, но шеф запретил нам связываться с тобой. Мы даже немного переживали. Я вздохнула. — Пока не знаю, Шурф. У меня были некоторые сложности…с магией. Я приехала решать их сюда До сих пор, если честно, я не планировала возвращаться в Тайный Сыск — но раз дело поворачивается таким образом, можно и сплетни послушать. — А что сейчас у вас происходит, что говорил Джуффин? — с интересом спросила я. — Об этом тебе лучше расскажет Меламори, пошли ей зов. Она сначала скандал закатила, что он тебя убил, как Синяя Борода, про которого ты рассказывала сказку, помнишь? Она попыталась встать на твой след, когда ты не отвечала в Последний день года, — а он заканчивался у Джуффина дома! Я расхохоталась. Господи, а ведь правда — я так внезапно исчезла, а после той ссоры я взлетела — и полетела к Сотофе вся в слезах. Кто бы мог подумать! — После претензий Меламори он сам попытался встать на твой след — они пошли с ним вместе. Кое-как он убедил и себя и ее, что ты, скорее всего, улетела — как ты любишь делать последнее время. — Я поняла. Сейчас же пошлю ей зов — непростительная грубость с моей стороны забыть про это. Поешь пока, а я пообщаюсь с подругой. «Здравствуй, Меламори. Прости меня, пожалуйста — что так долго не выходила на связь… «Доброго дня, Анна. На самом деле — все было довольно удивительно, но ты же знаешь — моя семья из Семилистника — и я кое-чего послушала на досуге. Поэтому я не в обиде!» «Спасибо большое. Приехал Шурф — и опрокинул на меня «ушат» с Тайным Сыском. Я, если честно, думала, что уже не вернусь…» «Твое место явно не занято, — Меламори даже далеко была похожа на довольную кошку. — Джуффин тоже». Я поперхнулась камрой. «Да, мне кое-что рассказали… Да и я не дурочка, — обстоятельно начала докладывать Меламори. — Джуффин запереживал, когда пропал твой след. А пропал он, простите, пожалуйста, у него дома! Что ты там делала вечером в Последний день года — и самому тупому магистру понятно будет. Следы-то были везде… Потом я опросила Куруша, подкупив его пирожными — он сказал, что Сотофа звала тебя учиться в Орден — а Джуффин был жутко недовольный, и потом вы ушли вместе». «Да, чему я удивляюсь — все же ты Тайная Сыщица!», — восхитилась я. «Да, — гордо сказала подруга. — Когда я устроила Джуффину сцену — почему нельзя с тобой связаться и все такое — в Ордене, не в тюрьме же — он сказал, что расстроил тебя. А потом мне рассказали то, что видели послушницы! Ты хорошо сидишь?» «Да…», — я вся превратилась в слух. «Джуффин приходил тебя забрать, а Сотофа не отдала! Они что-то талдычили друг другу, точнее, она ему — про какую-то связь — а потом как выльет на него стакан воды со злости!» — засмеялась Мастер Преследования. «Он приходил за мной в Йафах? — удивилась я. — Почему же я не знала? Меламори, зачем ты слушаешь запреты этого человека — он сам нарушает свои же обещания! Он говорил мне, что у нас все кончено». «Явно не он сам хотел их нарушить, — назидательно сказала она. — Это магия, как твердила Сотофа. И что он не справляется. Потом, видимо, справился — потому что после этого он не вылезал из кабинета, сидел чернее тучи, постоянно читая какие-то древние книги. На все дела отправлял Мела и нас, если надо было. Если честно, без тебя было худо. В плане работы, само собой — лишние руки не помешают, я по тебе очень скучаю, да и Мел тоже. Да и шефа надо в чувство приводить. Правда, сейчас я на Арварохе — но я вернусь же, когда-нибудь». «Думаешь, я смогу…вернуться? Меламори, было такое…» «Он тебя сильно обидел?» «Я не могу так сказать. Да и… Я с Каллистом встречаюсь. Начала пару месяцев назад». «Ой, подумаешь. Потом закончишь — и возвращайся, — легкомысленно отмахнулась от моих печалей она. — Скажи ему, что он тебе не подходит, и ты не готова к серьезным отношениям. Я так всегда говорю! Могу еще заплакать и устроить скандал, если мне не верят». «В любом случае… Я думаю, что пока я не вернусь. Я еще поучусь у Сотофы. Знаешь, я научилась видеть будущее…». «Правда? А ты можешь сейчас посмотреть мое?» «На самом деле да, могу». Я сосредоточилась… Я видела Меламори…в гнезде. Это как-то странно и очень смешно! Но видения меня никогда не обманывали. «Меламори, прости, но ты явно превратишься в буривуха! — засмеялась я. — Не знаю, что это значит — обычно картинки четкие и без абстракции — но с тобой явно иначе». «Анна, я всю жизнь мечтала съездить к ним здесь, на Арварохе! Очень надеюсь, что ты права — и они пригласят меня к себе, в гнезда. До сих пор ни один человек не удостаивался такой чести!» «Знаешь, Меламори — я думаю, что ты и правда такая единственная. Мудрая леди. И мои видения всегда говорят правду». «А что они говорят про тебя и Джуффина?» «Я никогда туда не смотрела… да и зачем мне было. До сегодняшнего дня я думала, что мы больше не увидимся». «Если бы у меня был такой дар, я бы замучила свою бедную голову! А ты стойкая. Но зря ты так про шефа. Я, конечно, не считаю его идеальным мужчиной, и часто немного боюсь — но это я. А это вы. Если честно, я сначала не понимала, что с ним, когда ты приехала к нему жить — да и никто не понимал. Да он даже лицо сменил. Мы то все его знали в маске доброго дядюшки. А тут вдруг Кеттарийский Охотник — и ты с ним. Как две половинки, причем немного поехавшие крышей. Я уж не знаю, что у вас там случилось, и что у него в голове было — но я тебе еще тогда говорила — что все непросто. А потом, когда ты пришла работать, и вы постоянно о чем-то вместе шептались… А помнишь, тогда, перед концом года — он тебя поцеловал в лоб и ушел куда-то? Так вот, Анна, — если ты думаешь, что он так относится ко всем женщинам, или хотя бы к тем, кого знает — ты сильно ошибаешься. Он вообще-то с виду очень добрый — ко всем. Но мало кто у него в сердце. А ты там, это видно. Не знаю, почему — поэтому и думаю, что это судьба», — торжественно закончила свой монолог она. Я еще немного поспрашивала ее об Арварохе — и мы закончили нашу в высшей степени приятную беседу. Мне было о чем подумать… Когда я вернулась от Лонли-Локли — он пообещал заглянуть завтра утром, если я хочу что-то передать ребятам и шефу. — Сотофа, это я, — зашла я к ведьме. — Да, дорогая. Что, как встретились? — Отлично… — вздохнула я. — Милая, мы не говорили с тобой о нем. Но, если что, ваша связь порвалась — и если ты хочешь, ты всегда была свободна, — заявила она. — Я вижу, ты хочешь вернуться к ребятам. У Джуффина тоже все…закончилось. Никто ничего не разрушит. — Да, я бы с удовольствием, но пока что я не совсем понимаю, как и зачем мне уходить от тебя, — сама удивилась я себе. — Ты правильно сказала — мне нужно найти свое место. То место принадлежало девушке, которой сейчас уже нет. Та бы уже полетела в Ехо. А я всегда могу пройти Темным Путем, но мне нужно понимать, что это точно то, что я бы хотела. Еще, Сотофа, в тот день… Он меня пугает. Я никогда не чувствовала такого. Эта сила… Я действительно могла все разрушить, я это чувствую. Я бы не хотела настолько выходить из себя. Я хочу себя контролировать. — Связь порвалась, я точно в этом уверена. — А уверена ли ты, что она снова не создастся? — задала я тот вопрос, который беспокоил меня еще до того, как мы с Джуффином поссорились. — Прости, но я не могу сказать, что я к нему равнодушна. Скорее, наоборот. — Для того, чтобы она не создалась вновь — вам надо измениться. Тебе найти себя, а ему перестать думать, что надо жить в страданиях — «ведь все великие маги живут в страданиях». Но не переживай, я уже говорила ему об этом. — Знаешь, Сотофа, я думаю, в этой связи есть еще кое-что… Но, пожалуй, я бы проверила это на практике, — усмехнулась я. — Если ты готова мне поверить — я думаю, что Джуффину очень повезло с тобой. И он тебя совершенно не заслуживает. Но ты ведь все равно к нему вернешься? — обняла меня эта милая леди.