С любовью, Смерть

      Отменив заклинание уменьшения, Оливер открыл тетрадь в тисненой кожаной обложке. Плотная разлинованная бумага еще хранила тонкий аромат кипарисовых чернил и цветочных духов.       Глубоко вздохнув, как перед погружением в воду, молодой человек погрузился в чтение.

Дневник Андромеды Блэк

      9 апреля 1964 года       Дорогой дневник!       Сегодня был замечательный день. Мы с сестрами ходили на примерку платьев, ведь скоро будет весенний Бал невест.       Я так долго его ждала! Только жаль, что не все разделяют мою радость.       Например, моя прекрасная, нежная сестра Цисси всеми силами пытается отлынивать от присутствия там. Она делает так всегда. Как так можно? Я видела ее сегодня в бирюзовом платье для бала и не могу понять, почему она не хочет сиять на балу. Она точно будет самой красивой будущей невестой.       Хорошо, что хотя бы Белла радуется вместе со мной, хоть она и недовольна терракотовым цветом, который выбрала для нее мама. Она хотела темно-изумрудный, и из-за этого даже немного поругалась с ней.       Жаль, что я для бала еще слишком маленькая, мое время придет только через два года. Но вот тогда именно я стану самой красивой невестой! И Тонкс никуда от меня не денется. Уж будь уверен, дорогой дневник! Не зря сестры Блэк славятся своей красотой на всю магическую Британию.       Когда мы вернулись домой, Цисси сказала, что плохо себя чувствует и ушла в свою комнату. Она была грустной и подавленной. Мне хотелось узнать, в чем дело, но я не могла пропустить пятичасовой чай с мамой и сестрой (они бы точно не поверили, что мне тоже плохо).       Нарцисса открыла мне почти сразу. Ее глаза странно блестели, и она совсем не была отстраненной, как когда уходила к себе. Она пропустила меня в комнату и спросила, что я хотела. Я спросила, что происходит, но Цисси долго не отвечала мне. Зато она грустно улыбалась.       Пока я ждала ее ответ, заметила, что в ее комнате странно пахнет, чем-то сладко-мускусным, почти терпким. Мне даже пришлось открыть окно, чтобы проветрить. Цисси в это время смотрела куда-то не на меня, а за меня, я оглянулась, но в комнате, кроме нас двоих никого не было. Сначала она сказала, что ей не нравится ее платье, а потом вдруг обняла меня крепко-крепко и спросила, изменю ли я свое мнение о ней, если она сотворит какое-нибудь безумство.       И если честно, дорогой дневник, я тогда испугалась. Мне очень хотелось помочь ей, ведь она так грустила, но мне стало так страшно. Конечно же, я сказала, что ни за что не изменю свое мнение, мы же родные сестры! Тогда Цисси сказала, что она «безумна, но так счастлива».       Я так ничего и не поняла.       О чем же говорила Цисси?       Оливер нахмурился. С первой записи становилось понятно, что Нарцисса не была заинтересована в браке, если не сказать, что она хотела избежать его всеми силами. У нее явно уже был поклонник, к которому она питала нежные чувства.       Но что же ей помешало выйти замуж за него?       С трудом верилось, что такая девушка как Нарцисса, еще и урожденная Блэк, захочет связаться с кем-то не ее уровня достатка и знатности.       А может, никакой загадки здесь нет, и таинственный поклонник — это и есть ее покойный супруг Люциус Малфой?       Закурив, О’Риордан продолжил чтение.       11 апреля 1964 года       Дорогой дневник!       Сегодня кое-что произошло.       Ночью мне не спалось, и я пошла гулять по усадьбе и увидела, как с балкона в комнате Цисси убегает темный силуэт. Уж не этими ли ночными визитами объясняется ее угрюмость перед Балом невест? Ведь если сердце занято, то как отыскать в нем место для другого жениха? А что, если под ее сердцем уже зреет страшная тайна, которая покроет позором всю нашу семью?       Мое сердце сжимается от этих мыслей.       Единственный способ узнать правду, какой бы она ни была, это честный разговор с сестрой. Конечно, я сохраню её секрет… столько, сколько смогу.       С такими мыслями я спустилась на завтрак.       В столовой мы были все вместе, мама и папа разговаривали, потом пришла я, а потом пришли Цисси и Белла. У Беллы всегда такое хорошее настроение, она такая сплетница. А когда я посмотрела на Цисси, то она взглянула на меня как будто враждебно, она всегда дергает бровями, когда недовольна кем-то. Она даже обратилась ко мне так, как будто я какая-то хаффлпаффка!       Мне так хотелось ее передразнить прямо за столом! «Что-то не так?» — спросила Цисси. Да все не так! — вот что мне хотелось ей закричать, но я тихо сказала ей, чтобы она сама мне рассказала, что не так. Это поставило ее на место.       А потом случился скандал.       Папа сказал, что сегодня вечером к нам придут тетя Вальбурга, дядя Орион и приведут с собой Сириуса и Регулуса. Белла сказала, что ей нравится Рег, а Цисси ответила, что в наших кругах близкородственные браки — это нормально. Не знаю, я бы не хотела выходить замуж за собственного кузена. Как я буду его любить, если знаю, как он ревел в пять лет из-за того, что я съела последнюю конфету из вазочки? Вот Тонкс бы никогда из-за этого не заплакал.       Потом я спросила у мамы, что будет, если девушка потеряет девственность до того, как вступит в брак. И лучше бы я ничего не говорила! Но я так разозлилась и мне так хотелось уколоть Цисси побольнее…       Отец очень строго сказал, что так делать нельзя, потому что это настоящий позор для девушки, ведь тогда ее обвинят в легкомысленности и никогда не возьмут замуж. А Цисси сказала, что это «сведение детей как племенной скот», вот прямо так! Какая же она была злая в тот момент! Потом она обвинила родителей в том, что ради денег и влияния никто не думает о ее чувствах, что отдают ее незнакомому человеку…       И самое ужасное, я с ней согласна. Мой Тонкс не богатый, у него нет знатной семьи. Что будет со мной, если я скажу родителям, что хочу быть с ним, а не с тем, кого они мне выберут? Поэтому, когда сестра посреди завтрака ушла к себе, я побежала за ней.       Сначала Цисси не хотела со мной разговаривать, но я сказала ей о том, что видела ночью. Она испугалась и втащила меня в комнату, и все рассказала.       Я просто в шоке.       Дорогой дневник!       Гости ушли, и я вернулась.       Нарцисса рассказала мне, что ее давней страстью, любовью и первым мужчиной стал… о, Салазар Справедливый! Наш кузен Сириус Блэк!       Это он тайком, пользуясь чарами кровной связи, проникал в наше поместье по ночам. Это его силуэт я видела той ночью. И именно из-за него Цисси наотрез отказывается вступать в брак, как хотят родители. Моя сестра влюбилась как низла! И она совершенно не знает, как теперь скрыть то, что она уже была с мужчиной.       Я весь вечер боялась, что то, что происходит между ними, теперь очевидно не только для меня, но и для остальных.       Но самое ужасное то, что во время семейного вечера от Малфоев прилетела сова, и теперь Цисси должна идти на бал с Люциусом, сыном Абраксаса! Я не знаю, как не заплакала сестра, услышав это, ведь это значит, что в будущем она станет его женой. Я не знаю, как эту новость выдержал вспыльчивый Сириус и не разнес наш дом до основания.       Я бы точно так не смогла.       Оливер напряженно выдохнул. И почему у чистокровных все так сложно? Почему нельзя просто быть с тем, кого выбрало сердце?       Горько усмехнувшись, молодой человек с силой потер лицо и задумчиво повертел дневник Андромеды в руках.       Насколько ему было известно, среди аристократов было в порядке вещей заключать близкородственные браки, о чем и писала покойная мисс Блэк. Так они удерживали свои богатство и власть внутри семьи и оставались, так сказать, при своем.       Так что мешало Сириусу и Нарциссе поставить семью перед фактом своих отношений? Неужели боялись родителей? Да не похоже: из всего текста видно, что старшие Блэк, хоть и строгие, но вполне нормальные, любящие своих детей родители. Будь они домашними тиранами, то та же Беллатриса не смогла бы повозмущаться из-за неугодного ей цвета платья, а Андромеда не стала бы за завтраком задавать вопросы о потерянной невинности.       В то же время Оливер не мог не удивляться выдержке молодого Блэка. Каково же это, должно быть, горько: не иметь возможности при всех взять за руку, провести по волосам, сорвать поцелуй с губ того человека, которого любишь всем сердцем…       Действительно! Почему же нельзя любить и быть с тем, кого выбрало сердце, если это так просто? Ну, ка, расскажи нам, Оливер!       Внезапная догадка заставила О’Риордана замереть.              А что, если миссис Малфой вступила в сговор со своим любовником Блэком, и это они убили свидетелей своего грехопадения?       Может ли такое быть? Вполне!       Оливер кивнул сам себе и, ерзая на месте от собственных догадок, продолжил чтение.       Разгадка была близко, как и должность аврора, которая могла достаться юноше гораздо раньше официального окончания стажировки благодаря самостоятельно раскрытому делу.       Одна ли личная выгода гнала О’Риордана вперед?       Он очень хотел бы верить, что да.       15 апреля 1964 года       Дорогой дневник!       Великолепный и долгожданный Бал невест был сегодня.       В доме с самого утра творилась ужасная суета, а нас с сестрами домовики загнали в примерочные. Мне досталось скромное платье цвета чайной розы без украшений, ведь мое время быть невестой еще не пришло. Белла раскапризничалась и едва не заплакала, отказываясь надевать свое платье, и Цисси изменила его цвет на глубокий изумрудный, как она того и хотела. Лицо мамы надо было видеть.       Сама Нарцисса была очень грустной все утро.       На балу было очень красиво! Бальный зал был огромный, там были витражные окна и потолок. На них движущиеся девы в бальных платьях танцевали со своими кавалерами мазурку и венский вальс. Кругом были свечи, очень много свеч и розово-лиловых цветов. А в центре зала музыку играл приглашенный камерный оркестр, мамин любимый.       Белла весь вечер танцевала с каким-то симпатичным темноволосым парнем, а к нам с Цисси сразу подошел тот самый Люциус Малфой, сын Абраксаса. Оказалось, что он очень красивый. У него длинные белоснежные волосы и большие серые глаза.       Цисси нагрубила ему при знакомстве, но они все равно танцевали с ним весь вечер. А потом Цисси, Люциус и наши родители ушли в специальный кабинет, чтобы обсудить сделку помолвку. Свадьба была назначена через две недели. На сестре после этого лица не было.       А прямо сейчас я слышу, что она не спит. И что она не одна… но что делать я не знаю.       Снова мужской силуэт сбежал из её окна. Силуэт, ты трус!       У меня нет сил что-либо еще писать.       Оливер раздраженно захлопнул дневник.       Почему юная девочка понимала, что этот союз сделает несчастными и Нарциссу, и Люциуса? И почему этого не видели взрослые люди?       А Сириус? Как Сириус Блэк допустил то, что его любовь отдали другому? Как он смог стерпеть и не явиться на бал, чтобы… да хоть, что, лишь бы не допустить эту ужасающую несправедливость и не отдавать любимого человека другому!       Но он бросил Нарциссу в минуту, когда он, и только он был ей так необходим.       Что это: в самом деле трусость или же верность семейным идеалам?       Волшебник скривился в болезненной ухмылке.       Уж если такое поведение называется верностью семейным ценностям… то цена им — кнат в базарный день.       20 апреля 1964 года       Дорогой дневник!       Вот уже пять дней в нашем доме царит напряжение. Мама и Белла усиленно готовятся к свадьбе, а Цисси на все плевать. Такое ощущение, будто замуж выходит Беллатриса. Мне бы очень хотелось участвовать в этой суете, но я не могу. Если я буду делать вид, будто все хорошо и буду улыбаться… думаю, что хорошие сестры так не делают.       А прошлой ночью я услышала, то, что точно не предназначалось для моих ушей. Странно, что никто, кроме меня, ничего не замечает.       Цисси и Сириус приглушенно ругались за стенкой, и, зная горячий характер нашего кузена, я решила убедиться, в том, что ничего плохого не случится.       Я должна была знать, о чем они говорят, чтобы помочь       Я решила подслушать, потому что мне было любопытно.       Сначала Цисси ругала Сириуса за то, что он ничего не сделал, чтобы предотвратить ее замужество, а он говорил, что все равно будет рядом как верный пес, что даже подружится с ее мужем ради этого. А потом предложил ей сбежать. Я едва сдержала себя, чтобы не вбежать в комнату и не раскричаться о том, какой позор они тогда навлекут на семью Блэк. А если их выжгут с гобелена? Потом голоса стали совсем тихими, и я чуть-чуть приоткрыла дверь, чтобы лучше слышать.       Мерлин! Лучше бы я этого не делала. А когда сделала, то сразу ушла.       Сириус, мальчишка, которого я знаю всю свою жизнь и о котором в жизни не думала в подобном ключе, целовал мою сестру. Это было прекрасно и отвратительно одновременно. Он зачем-то провел пальцами по ее ушам, а потом сжал ее грудь, и Цисси застонала, а я… я просто застыла на месте не в силах ни уйти, ни продолжать смотреть, но все равно смотрела.       Он порвал на ней ночнушку, а она ни слова не сказала ему, хотя я точно знаю, что французский шелк не поддается восстановлению простым Репаро. Потом… Моргана, мне так стыдно! Потом он уложил ее на кровать и поцеловал ее туда! Я не знаю, почему я не могла уйти и смотрела, как его голова двигается между ее ног, а Цисси… ей это нравилось. И мне понравилось тоже.       Мне было неудобно стоять, а мои щеки и низ живота были словно объяты пламенем. Бедра сестры начали дрожать, и я не знаю, не знаю почему, но мне вдруг стало еще жарче. А потом… потом Сириус поднялся и лег на нее сверху и вжался своим пахом в ее промежность, а Цисси залезла рукой ему в брюки и вытащила его член. Я была готова провалиться сквозь землю.       И это вот так мужчина и женщина занимаются любовью? Член — ужасен. Не могу поверить, что когда-нибудь я тоже буду заниматься этим, но вместе с тем… кажется, это то, чего я хотела бы. И Цисси, судя по всему, все нравилось, она сама своей ладонью направила его в себя.       Неужели это и правда так хорошо, что можно так стонать на всю комнату? И как только их никто не слышит?       Мне стало еще хуже, когда я увидела, как двигается задница моего кузена, совершенно белая в свете луны. Мне все еще стыдно вспоминать, но мое нижнее белье так сильно промокло, что мне пришлось сменить его, когда я вернулась в свою комнату. Тогда мне хотелось хоть как-то унять этот жар и зуд между ног, но я не знала, как это сделать, и продолжала смотреть, а Сириус встал на колени, закинул ноги Цисси себе на плечи и тоже смотрел туда же, куда и я. Туда, где он соединялся с моей сестрой.       В какой-то момент его движения из плавных вдруг стали резкими и грубыми, а Цисси застонала громче. Я решила, что ей больно и хотела ворваться в комнату, чтобы прекратить это безумие, но Сириус вдруг зарычал, а Нарцисса засмеялась и назвала его дикарем. Он вышел из нее, а она осталась лежать.       И как ей не было стыдно за свою наготу?       Потом они продолжили, а я тихо прикрыла дверь и ушла в свою комнату.       Дорогой дневник, говорят, бумага все стерпит.       Спасибо. Мне стало легче.       Оливер смеялся. Взгляд Андромеды на секс был по-детски наивным и чудовищно правдивым.       Однако вскоре задорный смех сменился тишиной, пропитанной горечью и обидой.       Как же ему было жаль этих маленьких, но сильных женщин, одна из которых так и не успела познать радостей любви со своим мистером Тонксом, а другая была насильно разлучена со своим возлюбленным и выдана замуж за нелюбимого мужчину.       Аврор злился на Сириуса за его удивительную трусость и глупую покорность судьбе. Теперь он не сомневался, чем было вызвано его бездействие.       Вот как понимать это «будет рядом как верный пес, что даже подружится с ее мужем ради этого»?       Чтобы… что?       Внезапная догадка заставила глаза шокировано распахнуться.       Неужели…       29 апреля 1964 года       Сегодня была свадьба Цисси и Люциуса. С сегодняшнего дня два абсолютно безразличных человека были связаны узами брака. По крайней мере, Нарцисса — точно сейчас безразлична к мистеру Малфою и теперь обречена пытаться полюбить своего мужа всю оставшуюся жизнь. Цисси была очень красива и выглядела довольно расслабленной.       Мне показалось это странным, ведь я очень хорошо знала все обстоятельства этой свадьбы.       С той ночи, когда увидела больше, чем планировала (Салазар Великий, до сих пор горят уши, когда думаю об этом), я избегала общения с Цисси. Мне было мучительно стыдно, а она, будто почувствовав мое настроение, не пыталась вывести меня на разговор. Но ее взгляды… кажется, она понимает, что я знаю больше, чем она мне рассказала.       Я отважилась поговорить с ней только тогда, когда мы уже выехали из дома и совсем не планировала плакать, но все равно разревелась и спросила сестру, почему она ничего не сделала, чтобы не выходить замуж за Малфоя. Я наговорила ей много глупостей про то, что Сириус как собака на сене, что он ее не отпустит, что он безответственный… всего уже и не вспомню. Но Цисси, моя милая Цисси не стала злиться на меня. Она сказала, что понимает, что он — трус, каких еще поискать, но она все равно его любит и продолжит видеться с ним несмотря на замужество.       Как бы я поступила, если бы Тонкс повел себя как Сириус?       Я не знаю, дорогой дневник. Мое сердце обливается кровью, когда я думаю о судьбе своей сестры.       Церемония бракосочетания была очень красивой. Цисси и Люциус смотрелись вместе идеально и, если бы не правда, то я подумала бы, что они созданы друг для друга.       Я со страхом ждала момента консуммации брака. В принципе я и до этого знала, что молодожены должны сделать в специально отведенном для этого шатре, но после той ночной демонстрации представляла это даже слишком хорошо. Но Люциус вышел из шатра и продемонстрировал гостям белоснежную простынь в рубиновых каплях.       Ума не приложу, как Цисси вышла из этой ситуации: во-первых, она точно уже не девочка, а во-вторых, мне трудно представить, как можно позволить вытворять с собой все эти вещи кому-то, кроме любимого человека.       На щеках Нарциссы тогда блестели слезы.       Я до сих пор не знаю, что произошло сегодня в белом шатре.       Возможно, что мне и не стоит этого знать.       Записи Андромеды обрывались на середине страницы.       Оливер вздохнул и потер глаза. Мда уж… новых мыслей не появилось, а подтверждений своим догадкам он так и не нашел. Только на душе теперь было паршиво.       Он вспомнил холодные ладони и умоляющий взгляд голубых глаз.       И что он должен был понять?       Особо ни на что не рассчитывая, молодой человек перелистнул страницу и вдруг увидел строчки, написанные совершенно другим почерком.       О’Риордан нахмурился и приподнялся на локте, разглядывая странную вязь. Складывалось впечатление, будто человек, оставивший эти строки трясся в магловской машине и его рука беспрестанно прыгала.

Моё сердце больше не бьётся,

Разорвало его на кусочки.

Кто в любви до конца отдаётся,

Тот погибнет без права отсрочки.

Жду Вас на кладбище Барнс в полночь того дня, когда меня не станет.

      Остальные страницы тетради были пусты, а сомнений в том, что стихи были оставлены гораздо позже, чем последняя запись Андромеды, не было.       И что это, черт побери, значит?       Оливер решительно ничего не понимал.       От размышлений его отвлек негромкий стук в окно — прибыла совиная почта.       Оливер настороженно покосился на пернатого почтальона, но все же забрал у него туго скрученный свежий выпуск Пророка. Глубоко вздохнув, он зажмурился и развернул газету.       Как же в глубине души юноша надеялся на то, что первая полоса будет посвящена чему-нибудь обыденному…       Разумеется, его надеждам не суждено было оправдаться! — новость на первой полосе выбила воздух из легких со свистом.

СРОЧНАЯ НОВОСТЬ!

      Нарцисса Малфой (урожденная Блэк) пропала из фамильного особняка рода Малфой. Опрос близких родственников пропавшей не принес никаких результатов.       По словам очевидцев, через некоторое время после бракосочетания миссис Малфой стала замкнутой и нелюдимой, практически исключила все социальные контакты. Близкие отношения у нее сохранялись только с супругом, кузеном Сириусом Блэком и ныне покойной сестрой Андромедой Блэк.       Сириус Блэк ранее уже был подвергнут допросу сотрудниками аврората. От комментариев прессе молодой человек воздержался, однако, редакции доподлинно известно, что никакими сведениями о местонахождении миссис Малфой он не располагает.       Глава аврората также отказался комментировать сложившуюся ситуацию.       Мы будем держать вас в курсе новостей. Оставайтесь с нами.       Да как, нахуй блять, так?! Куда могла пропасть Нарцисса? Как ее могли упустить?       Неужели авроры беспомощны как дети, и их в может водить за нос обычная женщина?       А именно этим она и занималась, Оливер не сомневался.       Справа была поэтическая колонка, где читатели могли опубликовать свое творчество. Обычно она была заполнена разномастными стишками, анекдотами и короткими историями, но сейчас она была практически пуста.       Это бросалось в глаза, и юноша невольно вчитался в строчки.

Стихи от анонима

Моё сердце больше не бьётся,

Разорвало его на кусочки.

Кто в любви до конца отдаётся,

Тот погибнет без права отсрочки.

      По загривку пробежался холодок.       Волшебник неуверенно посмотрел на дневник Андромеды. Теперь потрепанная тетрадь вызывала у него ассоциации с гремучей змеей, выжидающей удобного момента для броска.       …в день, когда меня не станет…       Блять!       В бешенстве Оливер смял газету в шар и швырнул в окно.       Не дожидаясь патронуса от Коэна, он решительно взмахнул палочкой, привел себя в порядок и трансгрессировал в министерство.