Where Our Black and Blue Is

      Огни Токио казались кровавыми. Где-то у богов была золотая кровь, вспомнил Сугуру. В Риме или Греции. Кто-то перевез их в Азию и расправился с ними, разбросав внутренности по улицам Синдзюку. Все было слишком ярким и шумным. Сколько времени прошло с тех пор, как он переехал в Токио? С десяток лет? Он все еще не мог привыкнуть к громаде разных кварталов, к тому, что они неестественно гудят от слишком большого количества людей, слишком большого количества разбитых снов. Его тело и сны были уже слишком тяжелыми, их изломанные края терлись о его кожу. Чувствовать, как остальные находятся так близко, нагромождаются друг на друга, было все равно что протянуть руку и сразу же попасть в открытые раны, как волдыри лопаются и перемешиваются между собой. Он в пятый раз поборол желание проверить свой телефон. Яркий свет скрывал тот факт, что сейчас три часа ночи.       "Где он?" Сугуру ни к кому не обращался. Машина была в идеальном состоянии. Компания взяла ее в аренду четыре года назад, но Сугуру старался, чтобы она выглядела как новенькая. К вентиляционному отверстию, из которого сейчас вырывался холодный воздух, был прикреплен освежитель воздуха в форме мультяшной кошки. На пассажирском сиденье аккуратной стопкой лежали его сумка, ежедневник и iPad. С зеркала свисали молитвенные четки, и хотя Сугуру уже не был особенно религиозен, ему хотелось снять их и потеребить. На заднем сиденье лежали сценарии, которые были прочитаны наполовину или вовсе проигнорированы. Пустые банки из-под энергетических напитков придавали воздуху сладкий и липкий вкус. К доскам пола прилипли упаковки с вишневой жвачкой.        Две пары мужчин ждали по обе стороны минивэна. Несмотря на отсутствие солнца, они носили солнцезащитные очки. Руки они небрежно засунули в карманы. За последние сорок минут они не сдвинулись с места ни на сантиметр.       Нахуй Фушигуро Тодзи с его сомнительными делишками. Сугуру неприятно передернуло, когда он не сводил глаз с хмурого человека, стоявшего ближе всех к водительской двери. Именно поэтому он увольнялся. Тот Гето Сугуру, который шесть лет назад заканчивал университет в розовых очках, сейчас бы убегал с криками или смеялся в недоумении от такой ситуации. Как получилось, что, желая стать менеджером в сфере развлечений, он потел под взглядами неизвестно скольких головорезов якудза, в то время как талант, которым он занимался, проигрывал доходы от двух своих последних фильмов в захудалом пачинко?       "Четыре месяца", - пробормотал Сугуру, ни к кому не обращаясь. Может быть, молитвенным четкам. Это не поможет, просто на случай, если кто-то случайно подслушивает. "Дай мне продержаться еще четыре месяца". После зимы срок договора Сугуру заканчивался. Его годовой контракт в Кайсен истекал в марте. Он не планировал возвращаться. Если понадобится, он переедет к родным, хотя в данный момент этот вариант находился в самом низу списка его планов. Разносить баночный кофе в сельской кондитерской и смотреть, как его диплом собирает пыль и паутину, было лучше, чем все это.       Легкое постукивание в окно вывело Сугуру из задумчивости. Один из мужчин убирал маленький дешевый сотовый телефон и подавал сигнал опускания окна. Сугуру был благодарен за абсурдную темную тонировку фургонов знаменитостей, поскольку у него было время сгладить панику или отвращение к себе, прежде чем он выполнил команду.       "Похоже, босс хочет поговорить с вами о нашем любимом клиенте", - сказал мужчина. Он не пытался сдержать мерзкую ухмылку на своем лице. Сугуру сдержал замечание, что мужчина переборщил со стереотипами мафиози из манги, потому что это выглядело дешево и не избавило бы его от этого района в ближайшее время.       Выйдя из машины, он почувствовал тяжесть во всем теле, которая, казалось, исходила от комка в районе груди. Прошло восемнадцать месяцев с тех пор, как прежний менеджер Фушигуро уволился, что привело к поспешному повышению Сугуру. Фушигуро Тодзи был в Японии артистом из списка "Б". В начале 2000-х у него был период подъема. В основном это были боевики или исторические военные фильмы, в которых использовались его телосложение и образ стоического крутого парня. Удивительно успешная работа над романтической драмой в 2011 году вскружила всем голову и очень взволновала людей в кинопространстве. Сугуру, только-только перешедший в старшую школу и впервые начавший серьезно следить за японским кино, кажется тоже был заинтересован, если верить его воспоминаниям. Это было бы отличной переменой в карьере Фушигуро, чтобы разнообразить портфолио, и добавить более мягкую, более романтичную сторону в свое резюме.       Как выяснилось позже, в Фушигуро Тодзи не было ни грана мягкости или романтичности, насколько мог понять Сугуру. Шумиха вокруг него утихла задолго до того, как Гето начал работать в Kaisen Entertainment. Фушигуро в основном играл роли кровожадных злодеев в дерьмовых фильмах и на еще более дерьмовых каналах, финансируемых правительством. Он оскорблял своих коллег, хамил режиссерам и заставлял по меньшей мере десяток сотрудников съемочной группы сталкиваться с Сугуру со слезами на глазах. Неужели вы ничего не можете с ним сделать? - говорили они, теребя в руках носовые платки.       Сугуру должен был оглянуться на них и улыбнуться. Простите. Иногда он бывает таким. Ему хотелось сунуть голову в унитаз и смыть с себя все это дерьмо.       Фушигуро Тодзи был придурком, который играл в азартные игры с вымирающими, но все еще могущественными токийскими якудза. Мэй Мэй, которой Сугуру руководил раньше, была достаточно богата, чтобы выкупить любой кинопроект, на который она подписывалась, и при этом обращалась с младшими членами съемочной группы и актерами как со своими личными рабами. Дзенин Наоя, его самый первый клиент, чаще был пьян, чем трезв, и бил всех, кто был достаточно глуп, чтобы противостоять ему. Сугуру быстро научился уму-разуму.       Сугуру считал, что должен испугаться, но, когда его выводили из машины в подвал шумного, грохочущего здания, он был скорее равнодушен.       Кровь разгонялась, мигая мощными лампами, подключенными к различным машинам на главном этаже. Воняло застарелым потом и дешевым алкоголем. В основном мужчины средних лет молча сидели перед автоматами пачинко, подавая монеты, словно в зацикленном мультике. Девушки, которые выглядели симпатично, но скрывали свою усталость обильным макияжем, пробирались сквозь ряды игроков, поднося бутылки или подбадривая, когда срабатывал короткий сигнал и счастливчик выигрывал несколько тысяч иен.       "Сюда", - без всякой необходимости сказал тот самый бандит. Сугуру обошли с боков, тесня в нужном направлении, словно овцу, которую пасут собаки. Волки.       Они миновали еще одну пару верзил, прошли через тяжелую дверь, которая закрылась с громким металлическим щелчком. Звук и свет главного зала померкли. То, что, очевидно, служило VIP-зоной, было оформлено не так роскошно, как он себе представлял. В тускло освещенном помещении было несколько частных вечеринок. Может быть, политики или знаменитости из других компаний, подумал Сугуру. Несколько хорошо одетых иностранцев веселились, поднимая тосты за что-то на немецком или голландском. Сугуру не очень хорошо знал языки.       "А вот и твой мальчик".       Сугуру подавил порыв закатить глаза или, что еще хуже, зашипеть от отвращения.       Фушигуро откинулся на спинку стула напротив мужчины в шикарном дорогом костюме. Сам Фушигуро был одет в свои фирменные треники и черную футболку "для выхода инкогнито". На нем не было дорогих часов, которые он носил не более часа назад.              "Господин Гето", - мужчина за столом встал, слегка поклонившись. Фушигору поднял руку, даже не повернувшись посмотреть на приближающегося Сугуру. Сугуру бросил на него взгляд, когда занял другое место, надеясь передать глубокую и абсолютную ненависть, которую он сейчас испытывал.       "Рад познакомиться с вами?" сказал Сугуру. Он потёр разрыв на джинсах, чтобы занять руки и сфокусировать взгляд прямо под подбородком собеседника.       "Да. Можете звать меня Кендзяку, - с улыбкой сказал мужчина. Называй меня этим именем, а я могу называть тебя как угодно, - говорила эта улыбка.       "Чем я могу вам помочь, господин Кенджаку?" сказал Сугуру после неловкого молчания. Бритва Оккама. Казалось, сейчас происходит самое очевидное. Фусигуро облажался. Атмосфера, казалось, сжималась сама по себе, отягощенная этим пониманием. Но там, где воздух вокруг Сугуру казался густым и леденящим горло, воздух вокруг Фусигуро казался легким, словно он был бы способен от небольшого ветерка подняться со своего места.              Ублюдок, - прошипел Сугуру.       "Похоже, у нас закончился кредитный лимит для господина Фушигуро". сказал Кендзяку.       "О, - сказал Сугуру, удивленно моргнув глазами. "Уверен, это какое-то недоразумение. На личных счетах Фушигуро более чем достаточно..."       "Счета, которые он оставил нам" - сказал Кендзяку. Его губы сложились в тонкую линию. Сугуру мог бы убедить себя, что это сочувственная гримаса, если бы был полным идиотом. "Боюсь, он вляпался в нечто большее, чем ожидал, простите за выражение".       Сугуру потер затылок, чувствуя, как его вежливая дерьмовая улыбка возвращается на место. Не открывая глаз, он повернулся и обратился к Фушигуро.       "Итак, вы перевернули свои активы в пользу этой организации?"       Сугуру услышал, как Фушигуро раздраженно втянул воздух.       УБЛЮДОК.       "Как же вы собираетесь рассчитываться с ними, если вы... превысили свои лимиты, на что намекает господин Кендзяку?"       "Разве не для этого ты здесь?" сказал Фушигуро с адской скукой в голосе.       УБЛЮДОК. УБЛЮДОК. УБЛЮДОК.       "Кендзяку-сан, позвольте мне позвонить боссу", - сказал Сугуру, снова поворачиваясь к собеседнику. "Его нужно поставить в известность о ситуации, если она связана со счетами, на которые мы переводим деньги господина Фушигуро по контракту".       Кендзяку сделал очень учтивый жест. "Пожалуйста, не торопитесь". ______________       Сугуру прижался лбом к прохладной поверхности туалетной кабинки. Она была покрыта толстым и тяжелым слоем материала, похожего на мрамор, но, побывав на съемочной площадке, можно было сразу понять разницу. Наверное, даже если бы он ударился головой, было бы не больно.       Он достал телефон, опустил стульчак унитаза, и прижал пальцы к переносице, чтобы заглушить боль, которая начала отдавать в левый глаз. Господин Йошинобу ответил на четвертом гудке, как всегда, профессионально.       "Что, черт возьми, на этот раз, Гето?"       "Здравствуйте, господин". Вежливый тон вырвался рефлекторно. Сугуру не был уверен, впечатлен он или ужаснулся самому себе. "Похоже, у нашего Фушигуро возникли проблемы". Следующие несколько минут он спокойно объяснял суть проблемы.       "Блять", - прозвучало в ответ.       "Я вынужден с вами согласиться, господин".       "Разберитесь с этим. Я свяжу тебя с Нанами, если ты не сможешь договориться. Он ведь хорошо разбирается в адвокатских делах, верно?"       Сугуру не успел остановить себя от усталого вздоха. "Нанами покинул компанию несколько недель назад, господин".       "А, черт. Точно. Ну..." Шелест бумаги. Звон бутылок. "Ты уже знаешь, какая у него репутация. Скажи им, что мы дадим миллион иен, чтобы все было в порядке. Мы не можем допустить, чтобы что-то подобное просочилось в сеть".       "Но сэр, он..."       "Сугуру." Голос Ёсинобу был холодным, и это заставило его открыть глаза и сгорбиться. "Не понимаю, зачем мы вообще тебя наняли, если ты не можешь с этим разобраться. Скандал с азартными играми разразится еще до того, как дело дойдет до полиции. Пока нет даже офицеров, которых можно подкупить. Сейчас все легко исправить. Просто сделайте это. Мы покроем это за счет его следующего фильма".       Связь оборвалась прежде, чем он успел возразить. Но это было и к лучшему. Сугуру смотрел на клубящиеся узоры искусственного мрамора перед собой. Он прислушивался к слабым звукам клубной музыки, доносившимся с верхних этажей здания.       В нем не осталось ни капли борьбы. _________________       "Я был уполномочен добавить один миллион иен к той сумме, которой не хватает господину Фушигуро", - сказал Сугуру.       Кендзяку поджал губы. Сугуру обнаружил, что не может поднять глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Что-то почти животное подсказывало ему, что нужно опустить голову.       "Очень жаль", - последовал ответ. "Долги господина Фушигуро в нашем заведении несколько серьезнее. Мы всегда были щедры с ним".       "И я уверен, что он это ценит", - сквозь зубы произнес Сугуру. Фушигуро, что неудивительно, продолжал хранить молчание. "Всегда можно найти способ вернуть деньги обратно через вашу черную бухгалтерию. Уверен, что с его новым проектом..."       "Ах, да", - сказал Кендзяку. "Вожделенная реклама "Бургер Кинг", которую он получил три месяца назад? Уверен, что Голливуд ломился в дверь в "Кайсен"".       Сугуру подумал, что промолчать. Его пальцы начали болеть. Он опустил взгляд на них и обнаружил, что его руки сжаты в тугие кулаки, сухожилия выпирают, а кости костяшек пальцев белеют сквозь кожу. К горлу подступил горький привкус. Проглотить гордость было все равно что проглотить монстра. Кусочек за кусочком. Поначалу ты даже не замечаешь этого. Так и есть: Получаешь пьяную пощечину. Отвернись, когда актриса положит руку на бедро мальчика. Он делал это так долго, что ему казалось, будто что-то поселилось у него в животе. Все куски, которые он запихивал в глотку, собирались вместе, превращаясь в химеру его самых мрачных моментов. Слабая, жалкая тварь, которой нравилось время от времени подниматься, чтобы понаблюдать за неудачами своего хозяина.       "Фушигуро-сан, у вас есть идеи, как нам решить эту проблему?"       Гигантский мужчина сдвинулся со своего места. Он был похож на жука, который, казалось, думал, что сможет маневрировать на сапоге, который спускался, чтобы раздавить его. " Этот парень хорош в своем деле, воспользуйтесь его услугами".       Глаза Сугуру расширились. УБЛЮДОК УБЛЮДОК УБЛЮДОК УБЛЮДОК УБЛЮДОК УБЛЮДОК УБЛЮДОК УБЛЮДОК УБЛЮДОК       "Нам не нужен... водитель в нашем штате", - сказал Кендзяку. Он говорил так, будто пытался скрыть улыбку. Сапога не было - нет, неправильно. Сапог был. Но Фушигуро не был жуком. Конечно, не был. Это был Сугуру. "Уверен, он сможет лучше послужить вашей компании, найдя для вас больше работы".       По краю зрения Сугуру поползла белая дымка. (Я убью этого ублюдка.)       "Да ладно, он не просто водитель. Он лучшая нянька, которая у меня когда-либо была...", - оба мужчины разразились приступами смеха. Я убью его, я убью этого тупого ублюдка...       "Что ж, - размышлял Кендзяку. "Он выглядит вполне здоровым, из него можно извлечь хорошую почку или печень". Фушигуро откинул голову назад, издавая громкий смех.              Я убью их...Я убью их...Я убью их...Я убью их...Я убью их...Я убью их...       "Да и на вид не так уж плохо", - сказал один из них. Сугуру не мог понять, кто что говорит. Какое мерзкое дерьмо доносилось со всех сторон. У него голова шла кругом. "Жаль, что бизнес развлечений так чистый с самого начала. Ты бы нашел много покупателей".       "Продавать собственного менеджера?" Снова смех. Сугуру могло и не быть. Они были просто двумя мужчинами. Один с социальной властью. Другой - с властью денег. Они смеялись над его глупым положением, в котором он оказался. Кто мог бы все исправить? Кого они могут заставить делать грязную работу? Кто будет шлюхой для них? Кто получит эти права?       "Если вы позволите мне взять его прямо сейчас, я отпущу вас за пятьдесят тысяч иен".       Ублюдок... кровь богов и людей на улицах... ублюдок... кровь окрасит улицы... ублюдок... ублюдок...       "Ха. Я знаю, что ты шутишь, но я бы подумал, если бы ты..."       Все, что Фушигуро Тодзи собирался изрыгнуть, застряло у него в горле, по случайному совпадению, как раз в тот момент, когда Гето Сугуру впечатал туда свой кулак. _____________       Бой, если его можно было так назвать, закончился примерно через сорок секунд. Фушигуро лежал в луже крови, несколько зубов были разбросаны по дорогому бетонному полу. Позднее Сугуру понял, что его главной ошибкой было то, что он повернулся, чтобы ударить Кендзяку следующим. Ему удалось нанести несколько хороших ударов по корпусу, возможно, он даже почувствовал, как ребро или два треснули под силой его кулаков. Но он так и не подошел достаточно близко, чтобы нанести реальный вред. Еще больше мужчин в дешевых костюмах и солнцезащитных очках надвигались на него, казалось, выныривая из тени. Они наблюдали, ждали. Как муравьи на пикнике, пронеслось в голове Сугуру. Они повалили его на пол. Его подбородок ударился о бетон с такой силой, что зубы клацнули. Он почувствовал, как один из них расшатался.       Кто-то ударил его локтем в спину. И пока он, хрипя, барахтался на полу, а его дыхание расходилось рябью по луже крови рядом с ним, ботинок - настоящий ботинок - опустился и ударил его в нос.       Комната потемнела. _________       "Гето Сугуру".       Сугуру вздрогнул от этого звука. Он медленно приходил в себя - голос, тусклый свет, а потом все сразу: боль в спине, пульсация в челюсти и носу, абсолютная сучья головная боль, колотящая по всему черепу. Он хотел вернуться в сон. Он хотел умереть. Но постепенно стало ясно, что он привязан в очень неудобном сидячем положении, так что спать не получится, а тот, кто с ним разговаривал, скорее всего, не собирался убивать его в данный момент.       Комната, в которой он находился, выглядела почти оккультно, но Сугуру не верил в подобные вещи. Его одноклассники не любили его за то, что он выступал против таких развлечений, как дома с привидениями на фестивалях или страшные фильмы на Хэллоуин. Им бы понравились талисманы на стенах, толстые узлы, которые казались почти ритуальными. У сидящего перед ним мужчины были белые волосы. Сугуру едва не рассмеялся, вспомнив, что его нос почти наверняка сломан.       "Мктоты?" прохрипел Сугуру сквозь зубы.       У мужчины не было такой же проблемы со смехом. Откинувшись в кресле, он улюлюкал в потолок, словно Сугуру рассказал самую смешную историю, когда-либо придуманную людьми. "Кто я такой? Да ладно, ты почти два года мотался с Фушигуро Тодзи по мафиозным притонам и не..." Он замолчал, когда Сугуру продолжал смотреть на него пустым взглядом.       "Ты правда не знаешь?"       "...Ты с ним?"       "Что?" - парень наклонился вперед, повернув ухо в сторону кресла Сугуру. Если бы не его реальные травмы, Сугуру огляделся бы в поисках камер эстрадного шоу. Этот парень ведь не был настоящим?       "С ним. Ты?"       Мужчина присвистнул в знак понимания, и Сугуру почувствовал, как его уровень оценки ситуации падает с каждой миллисекундой. Разве он не должен был находиться в больнице? В полицейском участке? Он только что напал на двух среднего размера парней. Что он делает на допросе у косплеера в подземелье иллюминатов?       "О, нет, друг. Я не сообщник Фушигуро". Даже то, как он произнес это имя, заставило Сугуру подумать, что у них очень схожие взгляды на этого человека. "К твоему несчастью, я работаю с Кендзяку". Он сделал паузу, поправляя круглые черные очки, которые носил. "Точнее, Кендзяку, которому ты только что раздробил грудную клетку, - один из моих капитанов".       Сугуру, который был уверен, что не удивился бы еще больше, если бы этот человек заявил, что является внебрачным ребенком императора Японии, почувствовал, как у него сжался живот.       "Да?"       "Итак" - сказал мужчина. "У нас с тобой проблема. Фушигуро - это вообще неважно. Твое агентство уже ставит ему виниры и рассказывает историю о том, как он помешал грабителю напасть на пару студенток. Тебе не нужно беспокоиться о долге Фушигуро. Ты больше не являешься частью компании".       Словно в подтверждение своих слов, мужчина поднял треснувший айфон, который Сугуру узнал как свой собственный. На экране появилось письмо, и хотя Сугуру потребовалось несколько мгновений, чтобы рассмотреть его, оно, похоже, подтверждало слова мужчины. Письмо от официального отдела кадров Кайсен с сожалением сообщало, что его контракт был расторгнут из-за нарушения им правил компании. Время отправления - 4:48 утра.       "Я бы сказал, это хорошее избавление". Мужчина небрежно улыбнулся. Он убрал телефон в задний карман. "В любом случае, они были довольно дерьмовыми со своими клиентами. Но остается вопрос, как ты собираешься со мной расплатиться".       Сугуру боролся с болью - огромной болью - и боролся с веревками. Зуб с правой стороны рта ужасно болел, но он не мог удержаться, чтобы не щелкнуть зубами в гневе. Деньги. Этим ублюдкам всегда нужны деньги.       "Полегче, тигр, - сказал мужчина, словно подмигивая за стеклами очков. "Ты увидишь, что это не так уж и много. Нам нужно побеспокоиться об оплате больничных услуг Кендзяку. Разумеется, мы должны были компенсировать нашим высокопоставленным гостям столь ужасную вспышку насилия. И, конечно, счет за уборку полов".       Сугуру яростно закатил глаза, но промолчал. Было слишком больно, чтобы что-то говорить.       "Знаю, знаю", - с фальшивым сочувствием проговорил мужчина. "Сколько можно чистить бетон, верно? Но мы не можем допустить никаких следов. Нужно все делать тщательно".       Разумеется. Конечно. Без проблем. Несмотря на то, что Сугуру кипел и едва мог видеть, он не мог не отмахнуться от этой новости, как только услышал ее. Он прокрутил в голове весь список. В общей сложности, наверное, набежало полмиллиона иен. Иен. Больше, чем было на его счету в банке, это уж точно. Может быть, Нанами сможет устроить его в свою компанию - ведь Кайсен не станет давать никаких рекомендаций, особенно если распространится слух, что он напал на знаменитого клиента. Пара месяцев тяжелой работы. Возможно, ему придется выживать на рисовых шариках и пакетиках карри из микроволновки, но он справится и с этим, если этот псих будет настаивать.       "Думаю, девяти миллионов будет вполне достаточно".       Сугуру немного подождал, пока вернутся ощущения на лице, но даже боль начала утихать. Логическая часть мозга подсказывала ему, что он вот-вот впадет в буквально медицинский шок, но ему было наплевать на то, что возможно и логично. Ему хотелось вырвать путы из рук и, перебежав через комнату, сорвать самодовольную ухмылку с лица этого ублюдка.       "Ах", - сказал мужчина. Очки хорошо скрывали его глаза, но он, казалось, сосредоточился на груди Сугуру, которая начала содрогаться. "Сейчас мы отвезем тебя в больницу. Это будет добавлено к твоему... назовем это счетом, да? Но не волнуйся. Я знаю лучших врачей в округе. Ты быстро придешь в себя и расплатишься со мной!"       Сугуру ничего не помнил о поездке в больницу, кроме очень, очень раздражающего смеха.