Where Our Black and Blue Is

      Больница, в которой его оставили, не могла быть легальной. Сугуру был почти уверен, что она находилась на втором этаже жилого дома. Свет, запахи и строгая белизна интерьера заставили его расслабиться, а изможденная врач, которая с мрачным удовлетворением натягивала перчатки, - наоборот. Из уголка ее рта торчала незажженная сигарета, а круги под глазами были почти черными, такими фиолетовыми. Но ее прикосновения были удивительно нежными. Ее движения были основательными и хорошо отработанными. Вправляя ему сломанный нос, она даже попыталась изобразить что-то вроде поведения врача.       "Будет больно, хорошо?"       Сугуру застонал в подтверждение своих слов, когда ему в носовую полость засунули марлю.       "Ты новенький?"       Сугуру удивленно моргнул. Впервые за последний час кто-то напрямую задал ему вопрос. Шок все еще делал его медлительным и тупым, поэтому он просто пожал плечами.       Доктор оглянулась на стоящего на страже у двери человека в костюме и прищелкнула языком. "Бывает", - сказала она со знанием дела. "Теперь открывай".       Сугуру повиновался инстинктивно. Он всегда был хорошим пациентом. Доктор дала ему прополоскать рот, а затем начала доставать маленькие баночки из шкафа с надписью "Зубы". В основном это были обычные предметы, но Сугуру передернуло, когда он увидел несколько полных банок с выбитыми человеческими зубами.       Оказалось, что работа стоматолога, связанная с якудза, была такой же неприятной, как и его осмотры раз в два года. Сугуру почувствовал, как кусочек нормальности окутывает его, словно теплое одеяло. Когда врач выдавливает на твои зубы отвратительный гель и говорит, как правильно двигать языком, трудно не вспомнить, как круто изменилась твоя жизнь за несколько часов.       "Мне кажется, я должна предложить тебе конфету", - добродушно сказала доктор, откинувшись на спинку кресла. Во рту у Сугуру было сухо и противно. Его нос все еще слабо болел, а повязка, которую она наложила, уже начала зудеть. Но головная боль наконец-то начала стихать, а зубы не шевелились, когда он проводил по ним языком. "Зубы должны быть в порядке. Некоторое время избегай жевания на этой стороне и узнай, разрешит ли тебе Сатору прийти через месяц, чтобы снять повязку. Нос должен зажить сам по себе примерно через три недели. Постарайтесь пока не получать удары. Иначе он действительно заживет криво".       Сугуру посмотрел на свои ногти. В основном они были чистыми. Но воспоминания о крови все еще оставались, окрашивая их края в красный цвет. "Сатору?" - спросил он в конце концов.       "Определенно, ты не сам присоединился". Доктор откинулась назад и достала из белого халата зажигалку. Сигарета вспыхнула, когда она сделала долгую затяжку. "Наверное, это тот парень, который привел тебя сюда. Долговязый, белые волосы, очки, верно?" Она не стала дожидаться ответа Сугуру. "Я уже давно с ним расплачиваюсь. Не так, как ты, я уверена. Но поверь мне, ты достаточно силен, чтобы справиться с тем, что он на тебя обрушит".       Сугуру не упустил этого. Наверное.       "Просто помните, что никому не хочется быть там, где он сейчас. Всегда есть возможность подняться и двигаться дальше", - сказал доктор, на этот раз тихо. Сугуру почувствовал, что его взгляд переместился на противоположную сторону клиники, где костюмчик постукивал по планшету. "Все готово!" Она хлопнула себя по бедрам и встала, ее стул откатился в сторону и уперся в стену.       Сугуру не забыл склонить голову. "Спасибо", - сказал он, не совсем понимая, говорил ли он это всерьез или нет. ___________       Сугуру не был уверен, что его ждет дальше.       Половина его ставок была на то, что его отвезут в Токийский залив и привяжут цепями к цементному блоку, а потом отправят нырять. Но зачем на него будут тратить медицинскую помощь? За последние пять часов случались и более странные вещи.       Он не ожидал, что его подвезут к дому. Волоски на его затылке медленно поднялись, когда он попытался установить зрительный контакт с водителем. Тот не отрываясь смотрел прямо перед собой. Как много они уже знают? Есть ли на него досье со свидетельством о рождении и государственным идентификационным номером? Был ли там небольшой раздел о его родном городе, родителях? Холодный палец надавил на основание его хребта. Кто же этот Сатору?       Дом Сугуру был скромным. Лифта в нем не было, поэтому он поднялся по лестнице, стараясь дышать ровно. До него доносился шум собирающихся на работу служащих, которые жили в одиночестве. Он прошел мимо нескольких из них, когда они начали выходить из своих комнат и вливаться в поток рабочего дня. В конце концов они окажутся в той компании, в которую с таким трудом устроились, и будут плавать в своих водоемах до тех пор, пока не наступит время делать все в обратном порядке. Сугуру чувствовал себя как панк, плывущий против течения. Куда ему теперь податься? Что ты теперь будешь делать, маленькая рыбка?       Он остановился на лестнице, ведущей на третий этаж.       Коридор показался ему очень пустым, когда он подошел к квартире 307. Волосы на шее снова встали дыбом - а может, он и не расслаблялся. Не было ничего необычного, но холодный пот уже начал проступать на воротнике. В комнате было что-то и кто-то. Он чувствовал это так, как животные чувствуют дождь. Внезапное и угрожающее ощущение тянуло его за живое, побуждая отдернуть руку, отвернуться, бежать обратно в дом его предков. Но если бы они знали, где он живет, то наверняка смогли бы найти его, если бы он убежал.       Замок был не сломан. Сугуру сузил глаза, и медленно ввел код. Клавиатура мигнула, и раздался короткий писк, сопровождаемый механическим жужжанием двери. Он глубоко вздохнул и вошел в темную квартиру.       В доме было пусто.       Все было таким, каким он оставил его вчера днем, перед тем как выскочить за Фушигуро. Но что-то искусственное было в этом затхлом воздухе. Это было похоже на то, как мать начала рыться в его вещах в поисках грязных журналов или спрятанных сигарет, как только ему исполнилось тринадцать. Здесь было пусто, но неподвижность была свежей. Другой человек - люди? - только что закончил свои дела. Сугуру обошел опрокинутую им стопку книг, осматривая небольшое жилое пространство на предмет камер или проводов. При первом сканировании он пропустил ярко-желтый блокнот. Он лежал на кухонном столе, рядом с полупустой кружкой кофе. У Сугуру возникло неприятное ощущение, что он выпил свой кофе по дороге на работу. Я вернусь завтра, чтобы обсудить твои новые условия работы. Отдыхай. -- Годжо Сатору. Сугуру поморщился от издевательского подмигивания каомодзи в нижнем углу. Он вздохнул, убирая книги, смыл остывший кофе в канализацию и принял душ, по возможности избегая лица. Постояв под струями дольше, чем обычно, он оделся в расслабленную черную футболку и брюки и высушил волосы, прежде чем завязать их сзади. Эта рутина успокаивала его. Он представил себе, что это обычная пятница. Сегодня у Фушигуро не было расписания, и Йошинобу милостиво разрешил ему взять выходной. Ты и так слишком много работаешь. Мы видели, как много ты делаешь. Отдохни немного. Ты заслужил это.              Сугуру сел на диван и закрыл глаза рукой. Он тут же уснул. ___________       "Йо~"       Сугуру попытался сесть, но какая-то тяжесть мешала ему. Он яростно моргал, пытаясь прогнать сон. Это был мужчина - Сатору - и он сидел на его груди как ребенок.       "Что...?!"       Сугуру едва успел моргнуть, как тяжесть исчезла, а Сатору устроился на спинке дивана так непринужденно, словно он был здесь хозяином, а Сугуру - незваным гостем. Сугуру вскочил на ноги, уперся в колени и застонал, почувствовав, что проснулся. Этот кретин был в его доме. Сугуру посмотрел на часы. Было пять семнадцать утра. Он проспал больше двадцати часов. Как давно он здесь?       "Ты спишь как убитый", - безразлично констатировал Сатору, глядя на него сквозь дурацкие солнцезащитные очки. Сугуру едва мог разобрать черты его лица в тусклом уличном свете, пробивавшемся сквозь окна. Как этот парень вообще мог что-то видеть? Он что, работал на одной только маниакальной энергии? "И у тебя нет ничего интересного для чтения".       Сугуру почувствовал, что его кровь начинает закипать, медленно закипая. "Да кто ты вообще такой? Приходишь в мой дом и ведешь себя так, будто это твой чертов игровой манеж, урод".       Воздух в комнате на мгновение застыл, даже жар под кожей Сугуру замер, когда он увидел медленную ухмылку, расплывающуюся по лицу другого мужчины.       "Чувствуется, что ты не очень-то уважительно относился к своему старому начальнику, господин Гето", - сказал Сатору. "Я точно не отношусь к неподчинению легко".       Сугуру фыркнул и тут же пожалел об этом. Сатору рассмеялся, когда Сугуру наклонился вперед и взвыл от боли в сломанном носу. Хохот разъедал его, проникая в мозг и оседая на его черепе. Он очень, очень устал от того, что над ним смеются. "Давай я расскажу тебе, как ты отнесешься к моему неповиновению", - в конце концов процедил Сугуру.       В ответ на его слова раздался низкий присвист. "Мило". Сатору сказал это так, словно говорил всерьез, что еще больше возмутило Сугуру. "Давай еще раз пройдемся по всему списку, чтобы убедиться, что ты не забыл никаких деталей после того удара по голове". Он встал и легкими шагами подошел к Сугуру, сидящему на диване. Он был достаточно высок, и Сугуру пришлось откинуться назад, чтобы смотреть на него. "Вот чего у тебя нет: работы. Связей в Токио. Семьи, к которой ты можешь вернуться за деньгами".       Сугуру затаил дыхание, пытаясь в полумраке разглядеть детали на лице мужчины. Ему хотелось ударить его - но что это решит? Добавит его пластическую операцию в счет?       Сатору шагнул вперед, встав между коленями Сугуру. "Вот что у тебя есть, - негромко сказал он, глядя на Сугуру сверху вниз, как ребенок на игрушку, с которой ему не терпится поиграть. "Долги. Целая гора. У тебя есть твое дееспособное тело. У тебя есть мозг - если только нападение на этих двоих не было симптомом совершенно не связанной с этим травмы головы. И у тебя есть я", - при этих словах Сугуру попятился назад. Сатору начал наклоняться, выражение его лица было похабным, несмотря на то, что он скрывал глаза. Кожа на руках начала покрываться мурашками, когда бледное лицо мужчины приближалось все ближе и ближе. "Я Годжо Сатору. Меня ничто не может коснуться. Ты можешь сказать, что это из-за моей семьи или денег, но это потому, что я - Годжо Сатору. Я не управляю Токио. Токио управляется, потому что я разрешаю. И ты на моей стороне, пока я не скажу иначе".       Сугуру ровно дышал, считая в уме до трех. Казалось, Сатору уже произносил эту речь. Он сделал сильную паузу, возможно, для драматического эффекта. Может быть, для того, чтобы пустить слезу или прошептать слова признания. Сугуру поборол в себе инстинкт, который подталкивал его к подобному драматизму. Человеку трудно сопротивляться тому, что кажется ему способным проглотить его. Их разделяло всего десять сантиметров. Сугуру почувствовал, как рука опустилась на спинку дивана - может быть, для равновесия, а может быть, для того, чтобы заставить Сатору посмотреть на... нечто, страх или панику, поскольку Сатору снова заключил его в клетку. "Токио управляется, потому что я разрешаю."       Он моргнул, очень медленно, и, возможно, это был обман зрения в темноте, тени плясали определенным образом, но Сугуру был почти уверен, что горло Сатору дрогнуло, когда он сделал неуверенный вдох.       Ну, попробуй. Я не Токио.       "Что значит быть на твоей стороне?" сказал он наконец. Он начинал верить, что за стеклами очков просто пустота. Сугуру мог бы подтянуться и снять их, чтобы открыть две темные дыры, зияющие в середине его черепа и высасывающие любой свет.       Сатору невесело усмехнулся. "Что за тупой сукин сын начал бросаться с кулаками на владельца пачинко и знаменитость - своего собственного подопечного? У тебя не осталось ни капли самосохранения. У тебя есть гордость. У тебя есть глубокое чувство справедливости, и ты хочешь сам вершить ее. Теперь это мое. Ты отдашь его мне и будешь делать то, что я скажу, как маленький ротвейлер..."        Сугуру постарался направить удар так, чтобы не задеть носом какую-нибудь часть челюсти Сатору, когда тот откинулся назад, а затем резко подал голову вперед. Смачный звук удара головы Сугуру о рот Сатору эхом разнесся по темной квартире, а затем в помещении раздался удивленный "ой", после чего в квартире Сугуру разом включился свет.       "Господин Годзо".       "Босс!"       "Ничего не делайте." За несколько секунд, прошедших с момента удара, Сатору снова отдалился. Он был уже на полпути к двери. Несколько костюмов показались из своих укрытий. Один из них застыл в дверном проеме спальни Сугуру. По всему телу пробежал жар. Бороться или бежать? Бежать он уже точно не мог. Что теперь, маленькая рыбка? "Уходите". Голос Сатору срывался. В его голосе не было ни капли веселья. Раньше он действительно был похож на ребенка, играющего в переодевания. Очки, темный костюм, белые волосы. Но теперь Сугуру видел. За его спиной был колодец власти, бездонный и абсолютно черный. Костюмы не выразили никакого протеста, как это было бы с невоспитанным сыном президента. Они пригнули головы и вышли, оставив Сугуру наедине с человеком, который, по сути, владел им.       "Вот и все. Это то, чего я хочу", - почти промурлыкал Сатору. Его слова, словно оникс, все еще окрашивали жесткие грани. Вулканическое стекло, достаточно острое, чтобы резать. "Ты в отчаянии". Он подошел ближе, и на этот раз Сугуру нашел в себе силы встать и сузить глаза. Он не был животным. Он не собирался так просто уходить в себя. На улице раздался автомобильный гудок, и это неожиданно подбодрило Сугуру. Внизу, на тротуаре, настоящие люди продолжали жить своей жизнью. Настоящие люди, которых избивала работа, ипотека и сумасшедшая бывшая, не желающая оставлять их в покое. Они были похожи на обезьян в цирке. Вот и все, чем это было. Еще одна обезьяна, пытающаяся заставить его танцевать в своем цирке.       С губы Сатору стекала небольшая струйка крови. Кожа вокруг пореза уже начала багроветь. Меня ничто не трогает, сказал он. Сугуру захотелось усмехнуться в ответ: А я трогал.       "Отчаяние заставляет людей совершать безумные поступки", - сказал Сатору. Его почти неизменная улыбка окрасилась в кровавый цвет. "Мне нравится немного сумасшедшие".       Сугуру закатил глаза. "И что, я должен бегать и выбивать все дерьмо из любого, на кого ты укажешь? Я уверен, что у тебя для этого есть бойцы с мускулами получше, чем у меня".       "Не надо себя недооценивать", - сказал Сатору. Он преувеличенно наклонил голову, как будто в его очках была функция рентгена, и он мог ясно видеть линии и очертания за тканью одежды Сугуру. Отлично. Он еще и извращенец. "Но ты прав. У меня полно парней - один даже почти стал профессионалом в UFC. А пока ты мой помощник администратора. Красиво выглядишь, пока выполняешь поручения в офисе. Не слишком отличается от твоей прежней работы, я уверен".       Сугуру стиснул зубы. Он чувствовал, как челюсть ноет под давлением. "Что, не вел протоколы собраний и не поливаешь офисные растения?"       Другой мужчина ухмыльнулся, подойдя ближе. Внезапно Сугуру впервые увидел очертания его глаз. Воздух в комнате внезапно зарядился, как будто в него вот-вот ударит молния, и все вокруг вспыхнет и сгорит. Вот что значит смотреть в глаза Годжо Сатору. Ну и хуй с ним, - размышлял Сугуру. Он испортил все в моей жизни. Квартира? Сожги все дотла. Танцуй в пламени, обезьяна.       Между ними воцарилась неловкая тишина, но, к своему удивлению, Сатору первым фыркнул и отвел взгляд. Он грациозно повернулся на одной ноге, не забыв при этом развести руки в стороны. Квартира была достаточно скромной, поэтому пальцы левой руки Сатору волочились по обоям. Он проследил путь к двери, стараясь отметить своими прикосновениями все на своем пути. В глубине черепа Сугуру зародилась досада.       "Офисный этикет - это деловой повседневный стиль. Юбки-карандаши не должны быть выше колена, если ты не хочешь прослыть офисной шлюхой".       Сугуру закатил глаза. "Сука, как я доберусь до офиса, у меня даже машины нет..." Он был благодарен свету. Он практически не заметил вспышку пластика и металла, пока она не соединилась с его рукой. После легкого движения в руках у него оказался старый телефон. Экран еще немного потрескался, но при виде знакомого фона в душе Сугуру разлилось что-то похожее на облегчение. Сугуру почти стыдился того, как приятно было держать в руках что-то такое доброе, как старый разбитый смартфон.       "Пока, дружище", - сказал Сатору от двери. "Проводи меня".       "Пока".       Сатору хмыкнул, натягивая ботинки. "Ты можешь сделать это лучше".       Сугуру почувствовал, как в его животе зарождаются пузырьки липкого, склизкого стыда. Это был не Фушигуро, просивший его придумать оправдание для продления кредита в банке, но от этого у него все равно мурашки по коже, когда он с горькой ухмылкой смотрел на Годжо Сатору, идущего к двери.       "Дорогой Босс", - сквозь зубы процедил Сугуру, прижимая руку к холодному, мертвому сердцу. "Пожалуйста, отправляйтесь спокойно и не будьте ужасно убиты на улицах".       "Вот это уже больше похоже на правду", - усмехнулся Сатору. Он оторвал руку Сугуру от своей груди и потянул ее к собственному телу. Стыд, смердящий и свертывающийся в его нутре, исчез в острой панике - такой, какая бывает, когда не успеваешь шагнуть на последнюю ступеньку лестницы, - когда он потерял равновесие и рухнул на тело Сатору. Пальцы запутались в его волосах, и вдруг к нему приблизилось лицо. Другой рот прижался к его лицу с особой силой, до синяков.              Сугуру изо всех сил надавил на него, но от удара тело стало неповоротливым и никчемным. Сатору был сильнее, чем казался. Рука, которая не была зарыта в волосах Сугуру, поднялась и впилась в кожу его горла - больно, это заставило его задыхаться. И тогда он почувствовал острое жало зубов на губах, ощутил вкус свежей меди на языке.       "Вот так, - сказал Сатору. Он был ближе, чем когда-либо прежде. Впервые стали видны очертания его голубых глаз. Это были суровые бриллианты, пустые и ясные. Сугуру позволил оттолкнуть себя. Вместо крика в голове раздался низкий гул. "Это то, что ты должен понять, работая со мной. Я всегда получаю то, что хочу. Приезжай к 10". Он провел пальцем - пальцем, который не далее как десять секунд назад был вжат в шею Сугуру, - по засохшей крови на своем рту. Он облизал его, а затем ухмыльнулся. "Увидимся в офисе позже!"       Автоматический свет в коридоре погас. Сугуру отправился в гостиную, чтобы посидеть при ярком свете еще долго после восхода солнца.