***
— Привет, — сказал Антон с язвительной ухмылкой на лице. — Здравствуйте, — ответил Вонбин с натянутой улыбкой.***
У Вонбина было худшее похмелье в истории человечества. Он лежал на кровати, закрывая лицо одеялом, чтобы избежать солнечный свет, льющийся из окна. Уже было утро, а ему нужно было на работу. Его будильник звонил в тысячный раз. Он выключил его, медленно садясь. Его голова кружилась, как будто внутри его головы маленькие человечки били его мозг кувалдами. — Вонбин-а! — услышал он, как зовет его мама, и понял, что больше не может откладывать. Со стоном он встал. После быстрого душа он встретился с мамой на кухне. Он опаздывал, поэтому у него не было достаточно времени на завтрак. Ему даже не хотелось есть. По ощущениям его желудок был перевернут, и Вонбин решил, что лучше пока оставить его в покое. Его мама наблюдала за ним, пока он глотал аспирин. — Дикая ночь? — спросила она, приподняв одну бровь. Он не смотрел на нее, вместо этого он решил уставиться на маленькую корзинку в форме курицы, полную яиц, на столешнице. — Немного, — сказал он, переминаясь с ноги на ногу. Его мама сделала шаг вперед, приподняв его лицо рукой, чтобы он посмотрел на нее. Ее строгое выражение смягчилось в застенчивой улыбке. — Будь осторожен, — сказала она. — Твоя печень не будет жить вечно. Вонбин рассмеялся. — Я больше никогда не буду так пить, — пробормотал он. — Я говорила то же самое, — сказала его мать, переводя свое внимание на кипящую воду на плите. — Твой папа уже в кафе, тебе стоит поторопиться — Да, мэм. Он быстро надел кроссовки и поспешно спустился по лестнице. Запах кофе и свежей выпечки наполнил воздух, когда он вошел в семейную кофейню. Его отец был за прилавком, организовывая что-то перед открытием и напевая песню из радио. — Ты опоздал, — сказал он, не отрывая взгляда от кружки, которую он мыл. — Всего на несколько минут, — сказал Вонбин, хватая метлу. — Я буду убирать вход, позови меня, если тебе что-нибудь понадобится. — Его отец кивнул, и он ушел. Не потребовалось много времени, чтобы кофейня открылась. Вонбин приветствовал немногих клиентов с широкой улыбкой, изо всех сил стараясь провести свой день, не давая похмелью все испортить. Их кофейня не была такой популярной, как те, что находились рядом с кампусом, но клиентов было достаточно. Ему нравилось работать там, потому что его «фанаты» не знали об этом месте, поэтому он мог спокойно работать и помогать своему отцу. Была середина дня, когда Вонбин прислонился к прилавку, наблюдая, как его отец варит кофе для них самих. Было всего несколько клиентов: две женщины разговаривали в глубине зала и мужчина читал у входа. По воскресеньям обычно было очень спокойно по сравнению с другими днями недели, но никогда не было такого хаоса, как в любом кафе, в которое Вонбин ходил со своими друзьями, когда они учились в колледже. Маленький колокольчик над дверью зазвонил, сообщая Вонбину о новом клиенте. Он уже приготовил свою улыбку на миллион долларов, когда обернулся, но столкнулся с неожиданным зрелищем. Антон стоял у входа, осматривая кафе, ища хорошее место, чтобы сесть. Он был один и сначала не заметил Вонбина у прилавка. Он подошел к месту у окна за одним из длинных столов, которые они поставили, положил на него свой ноутбук и достал свои записи из сумки. Отец Вонбина заметил это и ткнул его в ребра. — Клиент, — пробормотал он, глядя на Антона. Вонбин кивнул и пошел. — Здравствуйте… — сказал он, но Антон не слушал. На нем были его гигантские наушники. Вонбину пришлось легонько похлопать его по плечу, чтобы привлечь его внимание. Глаза Антона широко раскрылись, когда он обернулся. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, едва слышно произнося своим мягким голосом, совершенно противоположным тому, что был прошлым вечером. — Я здесь работаю, а ты что здесь делаешь? — ответил Вонбин, приподняв бровь. — Я увидел рекламу в Инстаграмм и мне нужно было место для учебы, которое не было бы библиотекой… — Антон опустил глаза. На нем были солнцезащитные очки, что свидетельствовало о том, что Вонбин был не единственным с похмельем. — Мне не нужно тебе объясняться. — В каком-то смысле нужно, так как это место принадлежит моей семье, и я здесь работаю, — сказал Вонбин, протягивая ему меню. — Я вернусь через минуту, чтобы принять твой заказ. Антон кивнул, и Вонбин ушел.…
Ли вздохнул. Он чувствовал, как взгляд старшего прожигает дыру в его спине. Он сделал глоток своего холодного чая, пытаясь сделать вид, что ничего не замечает, изо всех сил стараясь сосредоточиться на своих записях и с треском проваливаясь. Во-первых, похмелье. Боже мой, как три — или четыре, он не считал — банки пива могли устроить такой беспорядок в его голове? Антон потянулся, издав тихий стон, почувствовав, как его позвоночник хрустнул в трех разных местах. К тому же он так и не смог толком выспаться; Сохи храпел до рассвета. Его чашка с холодным чаем была пуста, но он не хотел просить еще одну. Разве он не мог просто принять заказ у другого мужчины за стойкой? Черт, он только что ушел! Так что остались только он и Вонбин, да тихие мужчины, читающие в тишине. Он немного повернулся, потрясая своей пустой чашкой перед Вонбином, который быстро подошел, чтобы забрать ее. — Хочешь что-нибудь еще? — спросил он. — Еще… еще одну чашку холодного чая, пожалуйста. — По какой-то причине Антон чувствовал себя очень нервным. Взгляд Вонбина заставлял его конечности чувствовать себя как желе, а его голос был едва слышен, что заставило Вонбина немного наклониться, чтобы услышать его. Его сердце пропустило удар. — Хорошо, — сказал другой, уходя. Антон уставился на свой ноутбук. Его пальцы зависли над клавиатурой, но так ничего и не напечатали. Он закрыл лицо руками, сильно проведя ими вниз, натягивая кожу лица. Он застонал. — Что со мной не так? — Вот, — сказал Вонбин, ударив пластиковым стаканом о стойку, заставляя Антона вздрогнуть на своем месте. — Ты в порядке? — спросил младший. — Да, а ты? Антону казалось несправедливым, что только он один чувствует себя так неловко. Вонбин выглядел раздраженным, да, но не неловким или неудобным. — Как поживает твой фан-клуб? — спросил он, громко отпивая чай, внезапная волна уверенности нахлынула на него — возможно, это был его инстинкт плохого парня. Вонбин надул щеки. — Она знает, что ты здесь работаешь? — Нет! О боже, нет… — сказал Вонбин, широко раскрыв глаза. — Не смей ей говорить. Только мои друзья знают об этом месте. — А теперь еще и я, — Антон ухмыльнулся. Вонбин чувствовал, как его глаз дергается сам по себе. — Я никому не скажу, не волнуйся. Это будет наш маленький секрет. — Между нами ничего нет, это не наш секрет. Это мой. — Ты такой эгоист, Вонбин-а, — сказал Антон, используя тот же тон голоса, который он слышал от отца Вонбина ранее в тот же день. Вонбин почувствовал, как жар разливается по его лицу и ушам, и он был уверен, что это было очевидно по тому, как ухмылка Антона стала шире. — Н-не называй меня так, — сказал Пак. — Хорошо… Вонбин прикусил нижнюю губу. Этот придурок! — Хорошо, Антон-а, — сказал он насмешливо. — Хочешь еще что-нибудь? — повторил он, снова прикусив губу, когда заметил, что выражение лица Антона осталось прежним. — Нет, я в порядке. — Он слегка улыбнулся ему, прежде чем снова надеть наушники. Вонбин вздохнул, повернувшись, чтобы спрятаться за стойкой.…
Оказалось, что Антону все еще предстоит выполнить кучу заданий, и, к его удивлению, как только Вонбину пришлось заняться другими клиентами и он наконец перестал пялиться на него, атмосфера в этой кофейне оказалась отличной для учебы. Экран его телефона загорелся, и появилось сообщение. [sohee]: чувак, где ты? [sohee]: я спал весь день, разве это не безумие? [sohee]: но правда, где ты Антон улыбнулся. Он помнит, как уходил утром, а Сохи лежал в его кровати в очень… странной позе, храпя и даже немного пуская слюни на его подушку. Ли знал, что его друг не проснется раньше 2 часов дня. [anton]: ты не поверишь Сохи ответил стикером с парой любопытно моргающих глаз. Не успел Антон рассказать ему о своем открытии, как Вонбин появился, словно дикий покемон. Младший спрятал телефон, как будто Пак мог предсказать, что он собирается рассказать своему другу, хотя Антон знал, что это не так. — Когда ты уйдешь? — спросил Вонбин, скрестив руки. — Вау, тебе не следует так обращаться с клиентами, — фыркнул Антон. — А тебе не следует здесь находиться, — огрызнулся другой. — Ты пришел сюда, чтобы поиздеваться надо мной? — Нет, — сказал Антон. — Я понятия не имел, что ты здесь работаешь, потому что, во-первых, если бы я знал, я бы не пришел, во-вторых, мне не так уж важно чтобы проделать весь этот путь, только чтобы позлить тебя. Но я вернусь, этот холодный чай действительно хорош. Вонбин наклонился, облокотившись на стол. Под фартуком на нем была футболка, и Антон заметил, как напряглись мышцы его рук. — Не надо, — приказал он. — Ты не можешь заставить меня. Антон внезапно встал, засунув свои вещи в рюкзак. — Я ухожу, раз уж вы не очень-то добры к своим клиентам. Тебе повезло, что я очень хороший парень, потому что я мог бы оставить плохой отзыв об этой кофейне из-за тебя, но я этого не сделаю, — сказал он, направляясь к стойке. Вонбин последовал за ним. — Да, потому что если бы ты так сделал, ты был бы мертв. — О, мертв? Потому что ты бы меня убил? Вонбину пришлось зайти за стойку, чтобы Антон мог заплатить, и он сделал это, выглядя как малыш, которому отказали в мороженом на ужин. — Да. Потому что я бы тебя убил, — пробормотал он, собирая деньги из рук младшего. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и он отдернул руку, как будто его ударило током. «Антон тоже это почувствовал?» — подумал он, прежде чем снова нахмуриться, пытаясь выглядеть устрашающе. — Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься, — ухмыльнулся Антон. Вонбин поднял на него взгляд. — Увидимся, Вонбин-а. Антон ушел, прежде чем Вонбин успел возразить, и он не мог последовать за ним на улицу, потому что его отец только что вернулся из продуктового магазина. Он наблюдал, как парень идет по улице и исчезает за углом.…
— Привет, — сказал Антон с язвительной ухмылкой на лице. — Здравствуйте, — ответил Вонбин с натянутой улыбкой. Это был третий раз за неделю, когда Вонбин видел, как Антон входит в дверь семейного кафе, однако на этот раз он был не один. Рядом с ним был Сохи. — Добро пожаловать, — говорит Вонбин, отходя в сторону, чтобы они могли занять место. — Вау, это место такое милое, — сказал Сохи, оглядываясь. — И такое тихое. Вонбин оттащил Антона в сторону. — Я же сказал тебе никому не говорить — прорычал он. — Сохи никому не расскажет, он отлично хранит секреты, потому что забывает их, — сказал другой. — Извините, мне нужно найти столик. Он протяжно вздохнул, наблюдая, как дуэт садится у стойки. — Здесь действительно такой хороший кофе? — спросил Сохи. — Да, так и есть. Холодный чай тоже. Тебе также стоит попробовать их выпечку, — сказал ему Антон, доставая свои записи из сумки. — У них есть очень вкусный pain au chocolat. — Что? — Pain au chocolat. — Что это за язык? — Сохи усмехнулся. — Французский. Pain au chocolat — это шоколадный хлеб или что-то в этом роде. — Ты говоришь по-французски? — Oui, oui. Сохи рассмеялся. В эти дни Сохи смеялся над всем, что говорил Антон. Обычно он и без того был таким задорным, всегда полным энергии, но что-то заставляло его смеяться над всем и постоянно улыбаться. У Антона были свои подозрения, но он решил ничего не говорить, пока старший сам не придет к нему. Появился Вонбин с блокнотом и ручкой в руках. — Могу я принять ваш заказ? — что-то в том, как он так явно заставлял себя улыбаться, было просто смешно, и Антону хотелось дразнить его до тех пор, пока его щеки не покраснеют, а глаз не начнет дергаться. — Да, мы хотим два pain au chocolat, холодный чай и… — он посмотрел на своего друга. — Я думаю, я хочу латте, — ответил Сохи. — Хорошо, — пробормотал Вонбин, записывая их заказ. Сегодня на нем были очки; толстая черная оправа придавала ему вид ботаника, что контрастировало с его крутым непринужденным стилем, к которому привык Антон, но не в плохом смысле. Он выглядел хорошо. Вонбин всегда выглядел хорошо, но сегодня он выглядел… мило. — Только это? — Да. — Я скоро вернусь с вашим заказом. Они смотрели, как он уходит. — Почему ты продолжаешь сюда приходить, если он так к тебе относится? Вы, ребята, явно не нравитесь друг другу, — заметил Сохи. — Кофе не может быть настолько хорош. Антон задумался. На самом деле, у него было много причин продолжать ходить в эту кофейню, одна из которых — их кофе, который действительно был очень хорош. Вторая — их выпечка, которая была вкусной так же, как вкусная еда, которую готовит твоя бабушка; гостеприимная, теплая, уютная. Третья причина: здесь было комфортно и спокойно, а радио, которое всегда было включено, служило белым шумом в те моменты, когда ему надоедали наушники. И последнее, но не менее важное: у его четвертой причины было имя, длинные черные волосы, свисающие серебряные серьги, блестящие карие глаза и мелодичный смех, наполняющий комнату. И еще он ненавидел его до глубины души. — Мне нравится атмосфера. Он не всегда так ко мне относится, так что я могу заниматься здесь, когда мне надоедает библиотека, — объяснил он, переводя взгляд на Вонбина, который смеялся над чем-то, что сказал клиент. — А тебе разве не нужно учиться? — Нужно! В пятницу у меня важный тест, — сказал Сохи, перебирая свои записи. — Будем надеяться, что это место поможет мне так же, как и тебе. — Поможет. Вонбин вернулся с их заказом довольно быстро, и тут же ушел, чтобы поговорить с другим клиентом. Взгляд Антона следил за ним, наблюдая, как он принимает заказы, ведет светские беседы, улыбается и внимательно слушает эту пожилую женщину, помогая ей встать и дойти до стойки. На нем была простая черная рубашка, не такая мешковатая, как он обычно носил в колледже, и простые джинсы. Фартук был оранжевым, с логотипом кафе, написанным темно-коричневым цветом, и нарисованными кофейными зернами вокруг него. Он был плотно обтянут вокруг его тела, подчеркивая тонкую талию. Когда он не смотрел на Антона, он выглядел милым. Он выглядел симпатичным. И Антон мог полностью понять, почему люди так легко тянулись к нему, поскольку сам Антон почти чувствовал, как тянется к нему, как будто Вонбин был планетой, а он — его луной. Все это пошло насмарку, как только Вонбин взглянул на него, и его раздраженное выражение вернулось. — Ты пялишься, — сказал Сохи, возвращая его к реальности. — Что? — Ты пялишься, — повторил другой с небольшой злобной ухмылкой на лице. Сохи пошевелил бровями. — Ты его больше не ненавидишь? — Я никогда его не ненавидел, просто он мне не очень нравится, вот и все, — ответил Антон, глядя на свои записи, понимая, что он все это время черкал по странице, не написав ничего конкретного. — Мне слишком все равно, чтобы ненавидеть. Сохи прищурился. — Хорошо… — Я серьезно. — И я тебе верю! — Нет, не веришь. — Да, не верю, — фыркнул Сохи. — А что с твоей шеей? — сказал Антон. В эту игру нужно играть вдвоем. Улыбка Сохи тут же исчезла, и он поперхнулся. — Что с моей шеей? — спросил он, прикрываясь правой рукой. Антон усмехнулся. — Там укус комара, — сказал он, громко прихлебывая свой латте. Щеки Сохи мгновенно покраснели, румянец распространился под глазами и до кончиков ушей. — Д-да, в нашем общежитии много комаров… — У меня не было ни одного укуса с тех пор, как я туда переехал. — Я имею в виду, на моей стороне комнаты. Я думаю, они считают мою кровь вкусной или что-то в этом роде, ха-ха… Ха… — он опустил взгляд, пытаясь скрыть свое смущение за экраном ноутбука. — Знаешь, тебе стоит купить спрей. Эти укусы комаров могут выйти из-под контроля. — Щеки Сохи становились все краснее и краснее с каждым словом. Антон рассмеялся. — Ты можешь сказать мне, если тебе нужна помощь. Я имею в виду с комарами, — сказал он. — Ты можешь сказать мне что угодно, правда. Его друг посмотрел на него, почти как щенок, который погрыз боковую часть дивана и ждал, когда его отругают. — Спасибо, — пробормотал он. Антон улыбнулся. Вонбин же молча наблюдал за ними из-за стойки, делая вид, что режет ломтики лимона, пока его отец обслуживал клиента. Он пытался понять, почему тот продолжает приходить. Был ли у него злой план по разрушению его покоя? Он пытался свести его с ума? Если да, то он не позволит этому случиться! Даже если его улыбка была такой яркой, что освещала все его лицо и делала его глаза похожими на крошечные полумесяцы, даже если его мягкий голос, когда он что-то заказывал, был сладким, как карамельный макиато, который его отец специально готовил для него, даже если у Антона были широкие плечи и сильные руки, и его разум не позволял ему забыть, как его тащили на той вечеринке, как будто он ничего не весил. Он просто не позволит Антону свести его с ума, если уж на то пошло, то он сам это сделает. Колокольчик над входной дверью зазвонил, и он увидел, как входят его друзья. Их взгляды встретились с взглядом Антона, и они улыбнулись. — Ого, что вы здесь делаете? — спросил Шотаро, подходя к ним. Сончан обнял его за плечи, а Сынхан обошел стол, чтобы поговорить с Сохи — он увидел, как лицо его друга засияло, когда старший парень подошел. — Мы пришли сюда заниматься, потому что другие кафе на территории кампуса всегда полны людей, — ответил он. — Да, нам нравится это место, — сказал Сончан. — Но разве вы с Вонбином в хороших отношениях? Ты же знаешь, что это место принадлежит его семье, верно? — Знаю, знаю, и я думаю, да? Он не пытался убить меня или назвать меня сопляком на этой неделе, так что я думаю, мы заключили перемирие. Они рассмеялись. — Не волнуйся, он упрямый, но он одумается, — сказал Сынхан. — Он такой с самого детства. — Его рука была обернута вокруг талии Сохи. — Как долго ты его знаешь? — Сынхан — лучший друг детства Вонбина, — ответил Шотаро. — Да, мы неразлучны с самого детского сада. — Расскажите нам о нем! Есть какие-нибудь постыдные истории? — спросил Сохи, его глаза блестели от любопытства. Прежде чем они успели что-либо сказать, Вонбин появился прямо позади них, удивив их. — Здравствуйте и добро пожаловать, — сказал он, используя свой голос для обслуживания клиентов. — Что вы, придурки, здесь делаете? — Мы пришли повидаться с нашей лучшей подружкой, — сказал Сончан, усмехаясь. — Посмотри, кого мы нашли! — он указал на Антона. — Я видел это. Вы будете что-нибудь заказывать? — Да, пожалуйста, все то же самое, что и каждый раз, — сказал ему Шотаро, садясь рядом с Антоном. — Хорошо, тогда скоро вернусь. Они смотрели, как Вонбин исчезает на кухне. Они продолжали разговаривать, смеясь друг над другом и над историями Сынхана о том, как они с Вонбином росли. — Как-то раз, мы были, наверное, в старшей школе, мы только что познакомились с Сончаном, и они решили побороться в армрестлинге… — сказал Сынхан. Сончан застонал. — О нет… — А потом Сончан так сильно проиграл, что решил немедленно пойти в спортзал. Вонбин в крысу заставил его пойти в заниматься. — Они рассмеялись, а Сончан вздохнул. — Наши заказы задерживаются, я пойду проверю Вонбина, — сказал Шотаро. Он подошел к стойке и кивнул отцу Пака, который слегка улыбнулся ему. — Эм, наш заказ задерживается, как Вонбин? — спросил Шотаро. Голова Вонбина выскочила. — Кончилась корица, я искал ее. Извини, — сказал он. — Я еще и на кухне помогал. Отец Вонбина обошел стойку и пошел помочь пожилой даме. Шотаро прислонился к деревянной поверхности, наблюдая, как его друг заканчивает кружку горячего шоколада, посыпая корицей сливки. — Итак… Ты и Антон? — спросил он. — Нет меня и Антона. — Вы, ребята, в порядке? Ну, типа, он здесь тусуется и все такое. Вонбин поставил кружку, вздохнув. — Он приходит сюда, потому что хочет учиться, а не из-за меня. И, поскольку он платит и большую часть времени не беспокоит, я позволяю ему жить, — объяснил он. — Это не значит, что он мне нравится, это только значит, что я… — Ты… — Я должен работать, — сказал он тогда, отнеся кружку и пирожное к столику. — Ваш заказ следующий, так что не волнуйтесь. — Я пришел сюда не за заказом. Я хотел узнать, что ты думаешь о нем. У вас, ребята, какая-то особая химия. — Химия? — Вонбин остановился на своем пути, глядя на Шотаро широко раскрытыми глазами. — Я не знал, что желание ударить друг друга называется химией. — Некоторые люди считают это романтичным, некоторые даже делают это в знак привязанности. Вонбин посмотрел на него, повернувшись, чтобы оставить заказ на столе. Девушка и ее парень улыбнулись ему и поблагодарили. Он взял Шотаро за руку и повел обратно к стойке. — Чего ты хочешь? — Я просто спрашивал. Вонбин начал работать над их заказом, а Шотаро молча наблюдал за ним. Звук смеха заполнил пространство, поскольку группа за столом, казалось, веселилась. Взгляд Вонбина упал на Антона, когда тот смеялся всем телом, запрокидывая голову назад и обнажая шею. Его улыбка была широкой, а щеки слегка покраснели. Шотаро это заметил. — На что ты смотришь? — спросил он, Вонбин покачал головой, отводя взгляд. — Ни на что. Вонбин снова шпионил за ними, пытаясь скрыть это своей челкой. Антон повернулся к нему, и их взгляды на секунду встретились. Он улыбнулся, и Вонбин покраснел, повернувшись к кофемашине. Шотаро ухмыльнулся, наблюдая за всем этим с весельем. — Вот, помоги мне отнести это, — сказал Вонбин, раскладывая их заказ на подносе и отдавая Шотаро его кружку. — Хорошо. Группа заликовала, когда они подошли. Каждый брал свою кружку. Вонбин старался не смотреть, но его лицо запылало, когда он понял, что Антон наблюдает за ним. — Садись, Сынхан рассказывал истории со времен, когда вы были детьми, — сказал ему Сончан. — Он что? О боже… — Не волнуйся, я не говорю ничего слишком смущающего, — рассмеялся Сынхан. — Он рассказывал о том времени, когда мы дрались со старшеклассниками, — сказал Сончан. — Почему вы дрались? — спросил Антон. — Они все время обзывали меня, — объяснил Вонбин. — Я был популярен у девушек, потому что я красивый, — он закатил глаза, — …И они ненавидели меня за это, и начали распространять странные слухи, что я гей, так что однажды мне это надоело, и я надрал им зад. — И мы помогли! — объяснил Сынхан. — Продолжайте, я должен идти работать, — сказал Вонбин, хватая свой поднос и уходя. Антон встал и последовал за ним. — Почему ты идешь за мной? — Я хотел сделать заказ. — А, хорошо. — Эм… Ты… — Я что? — Ты гей? Вонбин посмотрел на него, нахмурив брови. — Нет, я би. — А, хорошо. — Антон поерзал на месте, засунув руки в карманы. — Ты будешь что-нибудь заказывать? — А, да. Эм, я хочу синнамон ролл и капучино. — Хорошо. Антон не ушел, а вместо этого стоял и смотрел на него. — Ты хочешь что-нибудь еще? — Нет. — Тогда почему ты стоишь тут? — Я… Ничего. — Он быстро ушел, и Вонбину потребовалась минута, чтобы попытаться понять это, но безуспешно.