***
После драки актер понимал, что его репутация была на грани, и он должен был срочно что-то предпринять. Он начал демонстрировать, что он заботливый человек, готовый помогать другим. Он улыбался коллегам, предлагал свою помощь там, где это было возможно, а на съемочной площадке стал более активным и доброжелательным. его попытки не остались незамеченными, и не все были готовы поверить в его внезапное преображение. Когда коллеги решили навестить Фэнга в больнице, мужчина решил присоединиться к ним, несмотря на неодобрительные взгляды, которыми его провожали. Он знал, что многие видели его драку с азиатом, и этот поступок не вызывал у них симпатии. Однако он был полон решимости убедить всех, что он способен на доброту и сочувствие. В больнице Фэнг лежал на больничной койке, читая книгу. Его лицо все еще оставалось опухшим, под глазами были синяки, а на носу повязкам. Он не ожидал увидеть так много людей в своей палате, но, увидев своих коллег, он улыбнулся. Однако как только его взгляд упал на Бастера, улыбка сразу исчезла, словно ее никогда не было. Наступила неловкая пауза, в течение которой парень отвел взгляд и вернулся к чтению, делая вид, что ему неинтересно, кто пришел. мужчина, пытаясь выглядеть искренним и заботливым, сделал шаг вперед, держа в руках букет цветов и коробку шоколадных конфет. Он постарался придать лицу дружелюбное выражение, будто ничего не случилось. —Привет, Фэнг, как ты? — спросил он, стараясь звучать доброжелательно, хотя в голосе сквозила неуверенность. парень поднял бровь, его взгляд был холодным, словно зимний ветер. Он посмотрел на приятеля, словно измеряя его взглядом, прежде чем ответить. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, его голос был резким и твердым. Тишина, которая повисла в комнате, была наполнена напряжением, и все присутствующие чувствовали это. Коллеги начали переглядываться между собой, не зная, что делать. Один из них попытался пошутить, чтобы разрядить атмосферу, но шутка прозвучала неубедительно. мужчина, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, попытался сохранить спокойствие. Он поставил цветы на прикроватную тумбочку, затем положил рядом коробку шоколадных конфет. Однако Фэнг не собирался притворяться, что он рад видеть Бастера. Он закрыл книгу, но не убрал ее, просто положил на грудь, словно барьер между собой и теми, кто пришел. —С какой стати ты пришел сюда? — продолжил он, и его тон был как сталь. — Хочешь снова показать, насколько ты «дружелюбен»?» Мужчина попытался улыбнуться, но улыбка была напряженной, и его мышцы не слушались. Он знал, что все на него смотрят, ожидая, как он отреагирует, но внутри он кипел от гнева. Однако Бастер знал, что не может позволить себе потерять самообладание. Он сделал вид, что шутит, но слова Фэнга показали, что он не собирается прощать его за то, что произошло. Бастер почувствовал себя неловко, но попытался улыбнуться. —Хотел навестить тебя, чтобы убедиться, что все в порядке. Я… жалею о том, что случилось — сказал он, стараясь звучать искренне. Однако его голос не звучал так уверенно, как ему хотелось бы, а Фэнг, казалось, не был впечатлен его извинениями. Коллеги пытались разрядить обстановку, задавая парню вопросы о его здоровье, о том, когда он сможет вернуться на работу, и делая несколько неуклюжих шуток. Атмосфера была напряженной, словно каждый шаг мог вызвать взрыв. Бастер старался держаться в стороне, не привлекая к себе лишнего внимания, но парень смотрел на него с недоверием, как будто ждал, что тот снова может взорваться. Когда пришло время уходить, все начали медленно выходить из палаты. Один за другим, коллеги попрощались с Фэнгом и пожелали ему скорейшего выздоровления. Бастер уже повернулся к выходу, но тут услышал тихий, но ясный голос, адресованный ему. —Я не хочу тебя больше видеть — сказал Фэнг, в его глазах был холод и решимость. Его слова повисли в воздухе, словно непреложная истина, от которой нельзя было уйти. Бастер обернулся, стараясь сохранить спокойствие, но его улыбка была натянутой. —Ты сам виноват, что не дал отпор— ответил он, стараясь звучать безразлично. Он же посмотрел на него с нескрываемым презрением. —Я не дал сдачи, потому что считал тебя своим другом — сказал он, и его голос был пропитан разочарованием и горечью. Эти слова, хотя и сказанные тихо, прозвучали громко в ушах Бастера. Они заставили его почувствовать себя предателем, и он знал, что оправдать себя перед Фэнгом будет гораздо сложнее, чем перед остальными. он попытался улыбнуться, но его улыбка потеряла искренность. Он понимал, что ему придется найти способ справиться с этим всем, чтобы не потерять контроль и не испортить всё окончательно.***
После инцидента в больнице с Фэнгом Бастер вернулся на съемочную площадку, полон решимости восстановить свою репутацию. Он улыбался, старался быть вежливым и помогать коллегам, делая вид, что все в порядке. Однако реакция окружающих была далека от той, что он ожидал. Когда он проходил по коридорам студии, он замечал, что разговоры затихают, как только он приближался. Группы людей, которые ранее оживленно обсуждали съемочный процесс, внезапно замолкали, когда он оказывался рядом. Они кидали взгляды в его сторону, быстро отводя глаза, как будто не хотели, чтобы он видел, что они его замечают. мужчина подошел к одному из ассистентов, который разбирал реквизит. —Привет, как идут дела? — спросил он, стараясь звучать дружелюбно. Ассистент мельком взглянул на него, затем вернулся к своей работе, ответив что-то невнятное и быстро ушел, как будто нашел что-то срочное, требующее его внимания. актер начал чувствовать себя чужим в этом месте. Даже те, кто раньше охотно с ним общался, теперь старались избегать прямого контакта. Они пересекали площадку, чтобы пройти мимо него, или притворялись занятыми, когда он пытался заговорить с ними. Его попытки казаться дружелюбным и приветливым разбивались о стену молчания и недоверия. Он попробовал пошутить с группой операторов, но их реакция была натянутой. Они обменялись неловкими взглядами, а затем быстро перешли к разговору между собой, игнорируя Бастера. Он заметил, как люди перемещаются подальше от него, чтобы избежать общения. Это усилило чувство одиночества и изоляции. он знал, что его репутация была подорвана, но он не ожидал, что коллеги будут настолько явно избегать его. Он начал понимать, что простые попытки выглядеть добрым не решат проблему. Ему нужно было что-то большее, чтобы вернуть доверие людей, но он не был уверен, что именно. В глубине души Бастер знал, что люди могут видеть через его притворство, и это заставляло его нервничать. Он пытался сохранить улыбку, но она выглядела натянутой и неестественной. Каждая попытка вступить в разговор становилась все более сложной, а его уверенность начинала таять под давлением недоверия со стороны коллег. Из-за травм, которые получил Фэнг, режиссер и продюсеры были вынуждены внести изменения в сценарий фильма. Это оказалось непростой задачей, ведь многие сцены, запланированные с участием азиата, теперь пришлось либо отменить, либо переснять с другим актером. Эти изменения вызвали задержки в производстве и добавили дополнительный уровень стресса всей съемочной группе. На площадке царила атмосфера неопределенности. Ассистенты бегали туда-сюда, обсуждая, как переделать график съемок, чтобы приспособиться к новому сценарию. Технический персонал постоянно получал новые инструкции, а режиссер был вынужден пересматривать многие эпизоды, чтобы убедиться, что фильм не потеряет целостности. Продюсеры спорили о том, как лучше заменить сцены, чтобы не потерять качество. Для Бастера это означало, что его роль могла стать более значимой, но вместо радости он чувствовал беспокойство. Каждая перемена напоминала ему о том, что он стал причиной этого хаоса, и коллеги, которые теперь избегали его, только усиливали это ощущение. Производственные трудности стали напоминанием о том, насколько сильно инцидент с Фэнгом повлиял на съемочный процесс. Некоторые актеры начали высказывать недовольство, ведь изменение сценария означало, что они должны были адаптироваться к новым условиям. Атмосфера на площадке становилась все более напряженной, и мужчина знал, что это косвенно его вина. Он пытался показать, что готов помогать, но люди стали осторожнее в его присутствии, а слухи о том, что именно он был причиной проблем, только усилились. Съемочная группа начала пересматривать свои планы, некоторые сцены переносились, другие отменялись, что вызвало общий хаос. Все это создало ощущение нестабильности, и Бастер чувствовал, что, несмотря на его попытки выглядеть добрым, репутация фильма и его личная репутация были под угрозой. Проблемы в производстве заставили его понять, что исправить ситуацию будет сложнее, чем он думал, и что его действия привели к цепочке событий, которые могут повлиять на весь проект.***
По мере того как Бастер появляется на съемочной площадке, он замечает, что взгляды его коллег становятся настороженными. Некоторые из них быстро отводят глаза, словно избегая прямого контакта, а другие перешептываются между собой, бросая на него недовольные взгляды. Когда он подходит к группе актеров, которые обсуждают следующую сцену, разговоры затихают, словно обрываясь на полуслове. он чувствует, как его присутствие невольно вызывает дискомфорт у окружающих. Некоторые актеры стараются улыбаться ему приветливо, но в их глазах видна натянутость. Во время перерывов на съемке мужчина замечает, как его коллеги перешептываются, обсуждая, что произошло на прошлой неделе. Взгляды, которые он ловит, кажутся ему наполненными сомнением и недоверием. Бастер понимает, что его присутствие стало источником неудовольствия для многих на площадке. Этот дискомфорт не проходит незамеченным, и он чувствует себя все более изолированным среди своих коллег. Он понимает, что восстановление своей репутации будет долгим и сложным процессом, и что его действия оставили негативный след на съемочной группе. После инцидента с Фэнгом он начал понимать, что люди вокруг него смотрят на него иначе. Его уверенность пошатнулась, и он чувствовал себя уязвимым, словно мальчик, который ищет утешения. Он знал, что Лола — единственная, к кому он мог прийти, чтобы получить поддержку, несмотря на то, что она была причиной многих его действий. Когда он вошел в ее гримерную, она сидела у зеркала, поправляя макияж. —Лола, мне нужно с тобой поговорить, — сказал он, словно ребенок, который ищет утешения у матери. Он стоял неловко, словно не знал, что делать со своими руками, и его взгляд блуждал по комнате, не решаясь встретиться с ее глазами. Лола повернула голову, слегка улыбнувшись. —Что случилось? — спросила она, голос был мягким, как будто она говорила с ребёнком, нуждающимся в заботе. — Я слышал, что люди говорят обо мне за спиной — ответил он, стараясь звучать спокойно, но голос его выдавал неуверенность. — Ты не знаешь, кто это делает? Я… мне кажется, что все стали ко мне холоднее. Женщина аккуратно положила кисть для макияжа на столик, затем подошла к Бастеру, мягко коснувшись его плеча. —Я слышала, что Фэнг начал что-то говорить — произнесла она, не отводя взгляда. — Мол, ты слишком агрессивен. Говорит, что даже извинения ничего не исправят. мужчина почувствовал, как его сердце сжалось от этих слов. «Фэнг?» — он не мог поверить, что его друг способен на такое. —Ты уверена, что это Фэнг? Он не такой, он никогда не говорил ничего плохого обо мне. актриса продолжала улыбаться, ее прикосновение было нежным, словно она хотела его утешить. —Я слышала это от его гримера — сказала она, видя его сомнение.—Он часто ходит к нему в больницу. Говорит, что он обсуждал тебя с другими. Это звучало так, будто он хотел, чтобы ты получил по заслугам. Мужчина почувствовал себя еще более растерянным. Он верил женщине, она всегда знала, что говорить, но мысль о том, что Фэнг мог так поступить, заставляла его сомневаться. —Это не похоже на него— сказал он, но его слова были неуверенными, как будто он не был готов принять правду. —Ты должен быть осторожен — продолжала женщина, нежно поглаживая его по плечу—Люди иногда меняются, даже те, кого мы считали друзьями. Просто будь осторожен и не позволяй никому вставать у тебя на пути. Бастер кивнул, чувствуя, что ее слова звучат убедительно. Она знала, как подбодрить его, как заставить его поверить, что она на его стороне. Он почувствовал, как ее прикосновение смягчает его беспокойство, хотя внутреннее сомнение все еще оставалось.