Несмотря на
Вязкую тьму, что тянет меня,
Несмотря на
Холод, подобный клинку,
Встречу я верного друга
И приму его крепкую руку...
***
–Мама, я люблю тебя, – воскликнул мальчик, прижимаясь к груди матери. – очень сильно!
–И я тебя люблю, сынок! – гладила по голове своего сына женщина, мягко улыбаясь. – Люблю больше всего на свете!
–Представляешь, Джесс, раньше у меня была мама, и она меня очень любила!
Да, я разговариваю с собакой. Красивая породистая животинка сейчас лежит рядом со мной и слушает мои исповеди (как у нее еще терпения хватило?). Вот за это я и люблю этих животных.
На улице было зябко, замерзали руки, поэтому мне пришлось сбегать на рынок и украсть оттуда какого-нибудь барахла
как обычно, собственно. Я успел стащить длинное дорожное пальто, сапоги на шнуровке и горбушку хлеба со стола у какой-то бабки. Конечно, кто увидел мое "преступление", сразу заорал на весь квартал, кто-то смог огреть меня палкой (спина болит до сих пор).
–Знаешь, а я уже начал забывать черты своего папы... Да и мамы тоже.
Отец редко бывал дома. Он очень много работал, видел его я не часто. Мы с мамой были счастливы, когда папа возвращался, радовались, а после вместе садились ужинать... Поэтому его внешность в моей памяти начала угасать.
Маму я помню смутно. Помню, у нее были медного оттенка волнистые длинные волосы, мягкие и добрые черты лица, бархатистый голос, который я не забуду никогда. Помню ее теплые руки, которыми она обнимала меня, когда мне было грустно.
Мама - это единственный в своем роде человек, ближе которого не будет никогда.
По правде, мне было странно думать, что когда-то я спал на маминых руках, коленях, что она была у меня, что когда-то была полная счастливая семья, а сейчас от нее остался лишь порочный сын, то есть
я. Знали бы они, что мне приходится делать, чтобы выжить. А можно ли это оправдать вообще? Возможно. Это выживание.
Почему я должен умирать?
–Порой мне бывает страшно, хотя нет... – прервал себя я, задумчиво глядя в морду своего "собеседника". – страх со мной всегда, как и чувство одиночества.
Мне показалось, что я уже надоел этому несчастному животному, но тот лежал, не шевелясь, около меня и осматривал своими умными преданными глазами. Собаки во многом превосходят человека, и это я уже давно понял. Собака никогда не предаст и не обманет. Она будет с тобой до конца. Вот что я люблю в собаках, так как сам очень ценю преданность и верность.
–Как считаешь, в чем смысл жизни? – спросил я, взглянув на собаку. Джесс смотрела в ответ на меня и, конечно, не ответила. – Не знаешь? Вот и я не знаю...
Наступали сумерки. Время между днем и ночью. Мрак опускался на землю вместе с холодным туманом. Вместе с тьмой приходили и вампиры. Ночь - страшное время.
–Как думаешь, стоит ли попроситься к кому-нибудь переночевать?
Собака, как мне показалось, неодобрительно гавкнула и устроилась в исходное положение. Я грустно окинул ее взглядом. Эта безнадежность и одиночество приносили столько боли. Если честно, то я иногда представляю варианты своей смерти. Как бы я мог умереть? От голода? Жажды? Может вампиры? Глупая неосторожность? Приходили всякие образы, но не было одного -
самоубийства. Я не смею наложить на себя руки, потому что это означает мое неуважение к родителям, которые подарили мне жизнь. Они умерли, а я выжил. Такой расклад терзает меня, но сделать роковой шаг я не смею.
Я не могу так поступить, хотя так этого желаю, и это убивает.
***
Джесс со мной на поиски ночлега не пошла, лишь облизала меня вдоль и поперек, и осталась на месте. А я решил все таки попробовать попытку номер... Сто? Конечно, я наверное обходил уже все дома города, хотя почему же не проверить? А вдруг в этот раз повезет?
Я сам в это не верю.
Становилось все темнее и холоднее. Невзирая на то, что на мне было пальто, оно не спасало меня от холода и дождика, как специально начался тогда, когда я вышел на поиски. Чего и говорить, сейчас осень, дожди идут практически постоянно. Благо, у меня есть хоть какая-то одежда.
Я оглянулся вокруг - все окна и дома закрыты, улица безлюдна. Все прятались с наступлением темноты. Уверен, не я один живу на улице, но почему-то не встретил ни одного бродягу. Быть может их уже обратили? Нет, я не превозношу себя как великого неуловимого "Джо", но все же. Какая-то неведомая удача спасает меня всякий раз, когда мне угрожает опасность.
Например, тот случай в борделе. Ведь тот мужик мог запросто меня изнасиловать, но, благо, подоспел тот парень.
Помню, когда я воровал, меня схватил какой-то торговец и едва не избил...
–Грязный паршивец! – вскричал мужчина и наотмашь ударил по лицу рыжего мальчишку. – Ну ты у меня получишь!
Мальчик изворачивался как уж, пытаясь ударить мужчину ногой, но без толку.
–Что такого в том, что я хочу есть?! – крикнул ребенок, дрожащим голосом. – Что в этом такого?!
Торговец еще раз ударил мальчика, в этот раз сильнее. В нем не было ни жалости, ни сострадания.
–Такой мерзавец как ты не заслуживает еды! – мужчина грубо толкнул ребенка, и второй упал на землю. Посыпались удары. Резкие. Сильные. Беспощадные. – Ты не достоин жизни!
Мальчик притих. Время для него словно остановилось, и все вокруг будто замерло. Эта несправедливость и безвыходность душила десятилетнего Чую, но что он мог изменить? Ничего.
Спасла мальчика от разгневанного торговца, как бы это смешно ни звучало, птица. Что сказать, вышло довольно забавно - та влетела в его ларек и стала врезаться во все подряд, включая мужчину. Тот отвлекся на нее, а Чуя, воспользовавшись моментом, убежал, не забыв подхватить парочку яблок. Боль после того инцидента не проходила несколько дней, а слова того человека остались с ним навсегда...
Забавно вышло, правда? Какая-то глупая птичка спасла меня от лап того мужика. Нет, конечно, я получил знатно, но, посудите сами, могло быть и хуже. Таких случаев было великое множество.
Кстати, забыл упомянуть. В наше время рыжие волосы не приветствуются народом, поскольку люди с таким цветом автоматически становятся ведьмами и колдунами. А у меня, стоит заметить, они
ярко-рыжие. Поэтому это является дополнительной морокой - прятать всякий раз волосы, когда выходишь на улицу. Раньше я пренебрегал этим правилом и ходил без задней мысли. Но со временем я стал замечать на себе презрительные взгляды прохожих и недовольные шепотки. Возможно, еще поэтому меня не хотят впускать в дом или на работу. В своем окружении я не встречал ни одного рыжего. Благо, за мной еще не начали охоту, а то не сладко бы мне пришлось. Хотя, если так припомнить, то был один случай, когда меня гнала целая толпа людей с пиками. Мне тогда было лет одиннадцать. Тогда я сильно расцарапал ноги, содрал кожу рук. Люди выкрикивали ругательства, пожелания моей смерти и фразы "исчадие ада", "сын ведьмы" и так далее. Ох, я тогда натерпелся. Сумел как-то от них спрятаться, а после трясся от перенапряжения, усталости и страха всю ночь. Что ж, это послужило мне уроком быть осторожнее в этом плане. Хотя, в последнее время я забил на все это, потому что уже наплевать, да и все равно меня знает большая часть города...
Наступили сумерки. А мелкий дождик стал ливнем. Я весь промок до нитки и теперь весь трясусь от холода. Заболею.. Опять. Я обошел уже несколько домов и ничего нового. Те же распятия, чеснок, от которого уже, признаться честно, тошнит, скептический взгляд, насмешка и все. Как же все достало. Иногда порой реально хочется умереть. Вот, например, сейчас. Я страшно замерз, у меня зуб на зуб не попадает.
Сил идти уже нет, поэтому пришлось остаться на крыльце первого попавшегося дома. Твою мать, почему все так? Небольшая крыша не спасает от ветра, холода и ливня. В надежде, я несколько раз постучал в дверь. Увы, мне никто не открыл. Тогда я просто сел на ступеньку, поджав ноги к себе, и уткнулся лбом в колени. Поскорее бы заснуть. По крайней мере во сне я не чувствую
боли...
Тут я услышал в доме какие-то звуки - шаги. Я встал, сжимая дрожащими пальцами пальто, и стал ждать. Спустя минуту послышался звук поворота ключа, и дверь отворилась, образуя небольшую щель. В дверном проеме показался молодой парень, должно быть, мой ровесник. По крайней мере в его руках не было распятия, на том спасибо.
–Здравствуйте, – произнес он, настороженно всматриваясь в мое лицо. Оглядев меня целиком, выражение его лица смягчилось, и он осторожно спросил. – почему вы на улице?
Мне этот вопрос показался забавным, но на улыбку у меня просто не хватило сил, поэтому, проигнорировав его последние слова, я задал свой:
–Можно переночевать у вас? – с голосом я совладать не смог, поэтому он сильно дрожал
как и сам я. – Одну ночь?
Парень оглянулся назад, посмотрев куда-то, а после, возвратив взгляд на меня, на несколько секунд задумался. В этот момент я молился Господу, да и, наверно, самому Дьяволу, лишь бы этот парень впустил меня, иначе я бы улетел в тартарары.
Спустя минуту безмолвия, разрываемого боем ледяного дождя, парень все таки открыл дверь. В ту же секунду у меня подкосились ноги. Я не мог поверить в то, что сейчас случилось. От падения меня спас косяк, за который я вцепился мертвой хваткой. Мои мольбы были услышаны!
Парень помог мне зайти в помещение. Как только он провел меня в дом, то сразу запер дверь. Молодец. Едва я зашёл в комнату, от резкой смены температуры по коже побежали мурашки. Я поёжился, а парень тем временем снял с меня пальто.
В помещении был полумрак, лишь в углу горела свечка. Слева от входа по стене стоял большой шкаф, напротив - прямоугольный стол, на котором стояла небольшая вазочка с какими-то сухоцветами.
Я только сейчас заметил как у этого парня ярко светились глаза, не обычно для простого человека. Они горели зеленым пламенем, хотя на "хвостах" этого огня можно было заметить сиреневые переливы. Красиво.
Заметив мой интерес, парень отмахнулся, мягко улыбнувшись, явно засмущался:
–У меня всегда так, не обращайте внимания!
Его наивная радость передалась и мне, поэтому мои губы тоже тронула улыбка.
–Меня зовут Ацуши, Накаджима Ацуши, рад знакомству! – представился "мой спаситель", продолжая улыбаться.
Я еще раз обратил внимание на эту его какую-то детскую наивность и доброту, и мне вновь захотелось улыбаться. Правда, в моей улыбке того, что есть у Ацуши уже не будет никогда. Те качества остались в прошлом,
в моем доме.
–Накахара Чуя, – ответил я, пытаясь унять дрожь. – взаимно.
Ацуши тем временем с беспокойством смотрел на меня, что очень сильно удивляло. Почему этот мальчик смотрит на меня таким взглядом, будто знает не три минуты, а много лет, словно я ему
близкий человек?
–Как вас так угораздило? Где ваш дом? – спросил он и подошел к шкафу. Должно быть, ищет одежду. В груди потеплело. Если честно, очень резало слух его обращение на "вы".
Я подавленно молчал. Конечно, он наверняка понял, что я бродяга, но чисто из вежливости задал этот вопрос. С волос стекала вода и ползла вниз по спине, заставляя меня вновь поежиться.
–У меня нет дома, – ответил не громко я, глядя в пол. Кажется, Ацуши оглянулся на меня. – я живу на улице.
Он правда смотрел на меня. В его взгляде плескалось сочувствие. Мне было донельзя приятно. Но я и не хотел вызывать у кого-то такие чувства, показывая то, насколько я жалок.
Или хотел?
Ацуши, тем временем подошел ко мне со стопкой сухой одежды. На плече у него висело полотенце.
–Вот, это вам...
–Пожалуйста, можно на "ты"? – прервал его я, несколько жалобно взглянув в его зеленые глаза. – Я не привык к такому обращению... – к какому обращению я не привык? Ко мне вообще никак никто не обращался. На самом деле, это первый человек за семь лет, кто общается со мной нормально,
как с человеком.
–А, ну как пожелаете... Ой, пожелаешь! – поправился Ацуши, засмеявшись.
Этот парень словно лучик света - теплый, добрый, ласковый. Глядя на него, хочется улыбаться, забываются все невзгоды, и чувствуешь себя счастливее.
–Спасибо большое, – поблагодарил его я, приняв одежду.
Перед тем, как начать раздеваться, я стушевался. Не знаю почему, но мне стало очень не уютно, а в висках застучал пульс. Ацуши заметил мою заминку и осторожно спросил:
–Все нормально? – спросил он, с сочувствием глядя на меня. Он подошел ближе. Я непроизвольно напрягся.
Я словно вышел из какого-то транса и обернулся на Ацуши, вопросительно на него взглянув.
–Что? А, да-да, все нормально, – спохватился я и рывком через голову стянул с себя уже обношенную, некогда красивую, красную рубашку и поежился от обдавшей мою кожу прохладой, а после вздрогнул, едва не подпрыгнул, от внезапного прикосновения холодного предмета к моей спине.
Резко обернувшись, я увидел перед собой девочку, лет десяти. У нее были черные волосы и голубые холодные глаза, странно смотревшиеся в сочетании с маленьким ребенком. Они выглядели намного старше ее самой. Своей рукой она прижимала распятие к моей спине.
–Кека-чан, это не вежливо! Видно же, что это не вампир! – воскликнул Ацуши и виновато посмотрел на меня. – Извини, пожалуйста, просто меры предосторожности... Но все равно, Кека-чан, так делать не следует, Чуя-кун на нас же напал, правильно?
Девочка кивнула и убрала распятие, а после, переведя взгляд на меня, произнесла:
–Извините, пожалуйста.
–Ничего страшного, все в порядке. – улыбнулся уголком губ я и повел плечом. Холодно.
Ацуши, тем временем, взял полотенце, обошел, встав сзади, и стал вытирать мне голову. Я до сих пор не могу поверить в происходящее. Мне мог только Бог послать таких хороших людей.
–Это моя сестра - Кека. Мы живем здесь одни, наших родителей...
Ацуши прервался. Кека в упор смотрела на него, должно быть, не хотела, чтобы это оглашалось всем, кому ни попадя, например, мне - чужаку.
Но Ацуши продолжил:
–Наших родителей убили вампиры, с тех самых пор мы живем одни, это наш дом.
Меня удивил тот факт, что они после гибели своих родителей остались жить здесь же, но, конечно, спрашивать насчет этого я не стал.
Я никак не ожидал, что они брат с сестрой, думал, ну может, сидит он с дочкой друзей своих родителей, это например. А она сестра оказывается. Особенно, если взять в расчет то, что их внешность кардинально отличается: Ацуши - блондин с зелеными глазами, и Кека - брюнетка с голубыми.
У стены стояло зеркало, в нем я видел отражение всей комнаты. Странно, что Кека забыла про это, ведь вычислить вампира достаточно по отражению в зеркале: его нет - вампир, есть - человек. В нем я встретился взглядом с рыжим грязным заморышем, то есть
с собой. Грустно, что сказать? Я также увидел лицо Ацуши - оно выглядело опечаленным, и глаза даже как-то погасли и выглядели обычно.
–Сочувствую. – искренне произнес я, оглянувшись на Ацуши. Тот благодарно кивнул.
С головы он перешел на спину. Все его действие были аккуратными и осторожными, словно Ацуши боялся мне навредить или сделать больно. Особенно, это было выражено, когда он проводил махровой тканью по моим шрамам. Один, самый большой, начинался с ключицы, и наискось, пересекая живот, спускался вниз, на бок.
Ацуши вытер меня, взял сухую одежду и подал ее мне. Я поблагодарил его, а после, слегка отстранившись, стал переодеваться.
Украдкой поглядывая на Ацуши и Кеку, я понял, что они тоже рассматривают меня: Кека смотрела равнодушно, с толикой напряжения, а Ацуши - с беспокойством, сочувствием и грустью. Его взгляд был устремлен на мой торс - моя худоба, от вечной голодовки и шрамы, оставленные розгами и ветвями сирени. Я боялся показывать их кому-либо, да и вообще быть при ком-то быть раздетым... Должно быть, это моя фобия на всю оставшуюся жизнь. В голове появляется навязчивая мысль о том, что кто-то может
хотеть меня. Нет! Больше со мной этого не повторится!
Одежда оказалась мне велика: штаны висели, да и вообще оказались длинными, что их пришлось подогнуть, а пояс затянуть, чтобы не спадали; с рубашкой та же история, она была больше похожа на платье, и рукава длинные - их тоже закатал.
Вообще, на их фоне я выгляжу как маленький мук, низенький, компактненький. Ацуши был выше меня и крепче, а Кека - почти одного роста со мной, но на пол головы ниже (а ей, по моим наблюдениям всего десять лет!!). Не знаю, почему у меня такая проблема с ростом, родители у меня, кажется, высокими были...
–Хорошо, – одобрительно произнес Ацуши, разглядывая меня как музейный экспонат.
Кека, что до этого момента сидела тише мышки, подскочила с места и убежала в другую комнату и вернулась уже с несколькими конфетками в руках. Она подошла ко мне и протянула сладости:
–Берите, вы, наверное, хотите есть.
Мои глаза, по ходу, загорелись как у маленького ребенка, поскольку Ацуши усмехнулся, по-доброму, даже Кека, которая сидела с хмурым выражением лица, сейчас улыбнулась.
Я поднял на них взгляд, как бы спрашивая разрешения. Встретив их добрые лица, я осторожно принял конфеты и задержал руку девочки в своей.
–Спасибо.
Кека кивнула, почему-то отвела взгляд и, мягко высвободив свою руку, убежала на второй этаж. Я вопросительно посмотрел ей в след, а Ацуши рассмеялся, подходя ко мне.
–Чуя-кун, думаю, ты ей понравился! – задорно произнес он, а после предложил. – Пойдем на кухню, тебе правда стоило бы поесть.
Я кивнул, и он повел меня в другую комнату, ту, из которой прибежала Кека с конфетами. Кухня оказалась небольшой, но довольно уютной, правда здесь тоже стояла всего одна свеча, поэтому разглядеть толком ничего не удалось. У стены стоял небольшой стол, на котором стояла вазочка, на этот раз с конфетами.
–Я сейчас что-нибудь приготовлю, а то одними конфетами не насытишься, а ты вон какой худой. – сказал Ацуши, повернувшись ко мне спиной.
Он, как хозяюшка домашнего очага, стал порхать у стола, но вдруг замер и, развернувшись ко мне, задал вопрос:
–А что ты хочешь поесть?
Этот вопрос завел меня в тупик. На самом деле, я бы съел абсолютно все, что бы мне предложили, я от простых конфет загорелся как маленький ребенок. Перебирая в памяти какие-нибудь незамысловатые блюда, я понял, что не помню ни одного... С минуту я молчал, задумавшись над вопросом. Ацуши с улыбкой смотрел на меня, а после предложил:
–Хочешь отядзуке?
Ой, как же мне стыдно. Если бы горел свет, то парень залицезрел бы мое красное от стыда лицо, которое сливалось бы, наверное, с моими волосами. Я не знаю, что такое "отядзуке"... Ацуши со мной будто на инопланетном языке разговаривает. Хочу провалиться сквозь землю.
–А... Что это такое? – выдавил из себя я, сгорая от стыда. Ацуши улыбнулся, наклонив голову немного в бок, став в этот момент похожим на кота.
–Рис с чаем, очень вкусно! – воодушевленно ответил он, и его глаза вновь загорелись. – Это мое любимое блюдо, советую! Хочешь?
Я кивнул и, отвернувшись от Ацуши, стал разворачивать сладости, подаренные Кекой. Последний раз я ел конфеты, наверное, лет в семь-восемь, когда отец приносил гостинцы после рабочего дня. Поэтому сейчас, положив одну в рот, я словно вкусил какое-то расчудесное чудо. Мне стоило больших усилий не застонать от удовольствия.
Сзади послышался тихий смех. Обернувшись, я увидел Кеку. Та разглядывала меня из-за угла, посмеивалась, наверное, увидела мое блаженное лицо. Что и говорить, со стороны я, наверное, выглядел забавно.
Она прошла ко мне и села за стол, взяв из вазочки конфету.
–Если хочешь, бери еще. – сказала Кека уже с серьёзным выражением лица и посмотрела мне в глаза.
Интересно, у меня взгляд такой же холодный и взрослый?
Я не заметил, как задумался и просмотрел так в глаза Кеки около минуты.
–Мы в гляделки играем? – спросила она, сверля меня взглядом. Даже если бы мы и играли, Кека одержала бы победу.
–Прости. – я отвернулся, задумчиво теребя скрипучий фантик.
Это было так странно, я сижу в доме, на кухне, ем сладкие конфеты, как обычные, простые люди. За окном без остановки лил дождь. В доме где-то
в доме слышалось раскачивание маятника часов. Умиротворяющая атмосфера, которой я не ощущал уже много лет.
***
Ацуши наконец приготовил этот "отядзуке". Расставив порции на столе, мы принялись есть. Я накинулся на еду, как голодный дикий зверь, хотя наверное таковым и являлся. Правда, едва не обжегся, но это было так вкусно, что боли я даже не ощутил. Кека и Ацуши смотрели на меня как на бродячую голодную собачонку
мне все равно.
–Чуя-кун, – обратился ко мне Ацуши. Я обратил взгляд на него. – возможно, вопрос не самый приятный, но почему ты оказался на улице?
И правда "не самый приятный". Пытаясь погасить нахлынувшие воспоминания, я слегка тряхнул головой, и уже отросшая челка упала мне глаза.
–Если не хочешь, не говори! Чуя-кун, я просто...
–Их убили вампиры, когда мне было восемь, а после уничтожили наш дом, я остался на улице...
Ночь.
Мама укрыла своего сына теплым одеялом и поцеловала в лоб, погладив по голове. Мальчик улыбнулся и чихнул.
–Будь здоров, сынок, – мягко сказала мама, нежно улыбнувшись. – спи, время позднее.
–Посиди со мной! – попросил мальчик, удержав ее за руку - она была теплой-теплой. – Пожалуйста!
–Хорошо, Чу. – согласилась мама и села на край кровати. Мальчик прижался к ней, сцепив руки в замок за ее спиной. "Чу" - постоянное прозвище, которым его называла только мама.
–Я люблю тебя, мама! – воскликнул рыженький мальчик, отстраняясь от мамы. – Сильнее папы! Я сильнее, чем он!
–Не сомневаюсь, дорогой.
Три часа спустя...
Раздавшиеся снизу крики заставили Чую подпрыгнуть в своей постели. На улице стояла мгла. Ночь... На первом этаже раздавались крики, топот, грохот и чужие голоса. Спину мальчика сковал холод.
Не долго думая, он соскочил с кровати и побежал вниз. Каждый шаг ударом отдавался в голове, раскалывая ее. Ступени, казалось, были бесконечными и растягивались по мере приближения к низу. И наконец Чуя спустился вниз...
–Чуя-кун!
Голос Ацуши вернул меня в реальность. Вспомнив тот злополучный день, побередив прошлое, вновь создавалось впечатление, будто
это произошло только вчера. Поэтому, обычно, я не позволяю себе предаваться воспоминаниям.
–Извини, пожалуйста! Зря я спросил!
Я только сейчас заметил, что трясусь, а рядом меня обнимает за плечи Кека.
–Нет, все в порядке, не извиняйся! – ответил я, для достоверности даже улыбнулся
еле выдавил из себя кривую псевдоулыбку.
По счастливой случайности в моей жизни появились Ацуши и Кека. Они помогли мне, приютили меня, согрели и покормили.
И, впервые за семь лет, я действительно почувствовал себя счастливым...
