Общественный договор — совокупность правил и постулатов, объединяющая каждую единицу человечества. Все чтящие данный договор являются полноценными членами общества, наделёнными всей полнотой прав и обязанностей согласно генетическому критерию
П. 1 Общественного договора
Я с тобой не то, что разговаривать, я с тобой за одним Периметром срать не сяду
Йонас Бэр
— Первый Викарий сказал: судите, и сами будете судимы, но мерой берите то, о чём судить можете… — голос проповедника лился из небольших беспроводных колонок. Из-за гомона снующих служащих его слова то и дело отказывались долетать до ушей сидящих в очереди человеческих единиц. Лу вошла в здание Корпуса Содействия немногим более получаса назад, но уже стучала ногой и с неудовольствием косилась на плоский телевизор, висевший в конце коридора. Оттуда спокойно взирал мужчина в чёрной сутане, а его реплики дублировала миловидная сурдопереводчица в нижнем углу экрана. — Мадемуазель Рид, — из открывшейся двери напротив высунулся мужчина в форме Корпуса с планшетом в руке. Мимо него скользнула девушка с розовыми потёками на щеках — от перенапряжения псионики начинали страдать слёзотечением, сопровождавшимся выделением крови из полопавшихся капилляров — на себе Лу пока что ни разу этого не испытывала. Вышедшая из демонстрационного зала скомкала лист синтетической бумаги и со злостью швырнула в урну. Не попала и более гневно подняла, чтобы, наконец, упокоить заявление с красной печатью «Отказано» на дне помойного ведра. Подобные Лу телекинетики делились на пять категорий: четвёртая позволяла толкать, переносить или деформировать объекты массой до полусотни килограммов с расстояния в двадцать метров, третья — сотни килограммов с тридцати метров, вторая — до полутора сотен и тридцати пяти метров. Пятая ступень — самая распространённая — ограничивалась заметно меньшей массой и расстоянием, а первая — превосходила остальные и уходила в бесконечность, если верить распечатанной на пластике табличке в приёмной. От уровня владения способностью зависело и время её применения, но тут в переменную вносились и характеристики объекта. Лу поднялась. Красноречивая сцена чужого фиаско уверенности не прибавила. Мужчина в форме, представившийся инструктором, занял место за стеклом в просторном, размером с интернатовский спортивный зал, помещении. Тут и там в нём валялись коричневые ошмётки желатиновых муляжей голов, куски арматуры и стальные листы, пустые консервные банки и прочая помоечная атрибутика. Пахло несвежим студнем. Никто не подумал прибраться перед новым тестом. Лу поморщилась. — Вы заявили владение четвёртой ступенью, — динамик делал голос гнусавым. — Экзамен первичный. Причина? — Сухой формальный язык. — Возраст, — она размяла шею, отвечая так же односложно. — Выпуск из интерната менее пяти лет назад. Проблемы? — Никаких. — Инструктор сделал пометку, но защитный экран скрывал, какую именно. — Направление векторное или деформационное? — Деформационное. — О рисках расписались… Три любых объекта из зелёной зоны, четвёртый вынесут после. Вопросы? — Всё понятно. — Лу только сейчас отметила, что зал делился на сектора, подсвеченные светодиодными лентами. Видимо, зелёная была для кандидатов на четвёртую ступень — на гигантский ржавый холодильник из оранжевой зоны она бы даже не позарилась. Яркая иллюминация была чертой Термитника — не совсем благополучного района, но тем не менее, уже настолько привычного Лу, что раскрашенным лампами залом её было не удивить. — У вас 10 минут. Она заставила себя пошевелить пальцами выставленной перед собой руки, хотя куда комфортнее было бы оставить их в кармане толстовки. Сосредоточилась на знатно заляпанном листе стали, у которого уже был отогнут один из углов. Прищурилась. Метал царапнул плитку на полу, сгибаясь пополам в тупой, но видимый угол. — Зачтено. Следующий. Арматура задрожала, скидывая вниз ржавую шелуху. Её концы соединились; теперь перед стеклом инструктора лежал неровный сомкнутый овал. — Прекрасно. Желаете прерваться? — Нет, месье. — В носу уже защипало. Трюк с арматурой можно было сделать менее эффектным, но поберечь силы. Отчего-то ей хотелось продемонстрировать больше, чем могла, а потому она не стала себя ограничивать. Мешок, стоявший у стены и промаркированный числом 50, доставал до колена. Пальцы на правой руке непроизвольно сжались, а запястье дёрнулось. Ровно посередине грубая ткань стала стягиваться к центру, отмечая своеобразную «талию», а затем верхняя часть реквизита начала закручиваться вокруг своей оси. — Достаточно, не рас… — мешок лопнул по шву, и по полу заскакали какие-то шарики, — сыпьте… — Мужчина прикрыл микрофон рукой, чтобы последующее короткое ругательство не попало на запись. Лу надеялась, что её гаденькая ухмылка была вне поля зрения камер. Звуковой сигнал включившегося селектора. — Мадемуазель Шантье, пожалуйста, принесите объект номер четыре. Открылась вторая дверь с противоположного конца зала. Коробка оттягивала руки вошедшей женщины, не без удовольствия опустившей ношу на квадратный постамент. Защитная лента слетела с кожуха, после чего и сам он раскрылся, являя вид на полупрозрачную желатиновую голову, внутри которой расплывался очертаниями полимерный череп. Один в один человеческий. В мыслях пронеслось краткое ругательство при взгляде на искусственные глаза без зрачков и радужек. — Согласно заключению технической комиссии, макет полностью соответствует ожившему мертвецу. Пожалуйста, мадемуазель Рид, зайдите за черту. Лу отшатнулась на пару метров назад. Сфокусироваться становилось труднее. Она подняла руку к лицу, но на пальцах пока блестели только прозрачные капли. Тем не менее, картинка уже неприлично расплывалась. — У вас осталось две минуты. Реплика инструктора подстегнула. Чёртовы двадцать метров. Муляж казался жирной, но всего лишь точкой. Благо в тестовых условиях его подсветили всё тем же зелёным; реальный бой не дал бы такой поблажки. Лу напряглась, представляя, как аккуратно сплющивает голову. Риск заляпаться всё ещё был, но студень, по крайней мере, не настолько противен, как забродившие мозги мертвяка. Да и застиранная толстовка, думала она, это переживёт. Затрещало. Лоб вогнулся; то, что изображало височные кости, противно вылезло на поверхность. Хруст. Пара ошмётков с мерзким чавканьем упала на пол. Темечко разверзлось, что-то пролилось, и голова лопнула, представляя нечто целое теперь только в районе шеи. Раздался писк. — Детектор зафиксировал достаточные повреждения. Поздравляю с подтверждением четвёртой ступени. Салфетки на выходе. — Неискренне докончил мужчина. — Мать твою, — Лу стирала с щёк кровавые дорожки, покидая здание. Карманы уже заполнила розоватая влажная бумага, а чёртовы слёзы не останавливались и драли горло, когда она задирала голову. Её личное дело уже передали выше — для проверки лояльности и прочей лабуды, которую провернут уже без личного участия. Оставалась лишь присяга. В лучшем случае. Солнечный свет резанул по глазам, дезориентируя. Всё ещё ругаясь, Лу саданулась плечом о стеклянные раздвижные двери и зашипела, задев мизинцем порожек. Чудом не свалившись, она упёрлась взглядом в скопление длинных пятен, лишь отдалённо напоминавших людей. — Надорвались, — незнакомый голос выдал сдержанное участие, когда почти белое пятно повыше немного поменяло положение над большим чёрным пятном пониже. Инквизитор, причём с охраной, иначе очертания людей вокруг не выглядели бы настолько внушительно. — Гектор, есть очки? — Не нужно, благодарю. У шлема стекло тёмное. — Лу выдавила из себя подобие улыбки, отшатываясь и смаргивая новую порцию слёз. На таких, как этот случайно попавшийся в дверях, она ещё насмотрится по работе, если её всё-таки возьмут. А сейчас домой, причём срочно. Не проблеваться бы по дороге, хотя оставлять кредитный байк, пусть и в Центре, она и не собиралась. Что же, пока всё шло удачно, наверное, и позывы сдержать удастся.Два дня спустя
Город так же шумел и наполнялся шуршанием шин по дороге, к которому Лу добавила рёв мотора своего мотоцикла. Привычно оживлённый в светлое время суток Центр пустел, стягивая людскую массу, стоявшую в пробках, к окраинам этого же дорогого района. Лу двигалась в противовес, из глубин Термитника к приграничной с Центром зоне. Притормозила возле одного из сочащихся неоном баров с поэтичным названием «Утконос». Спешилась, расправляя на бёдрах длинную балахонистую толстовку, во избежание неприятностей не позволявшую определить половую принадлежность своего обладателя. Шлем, уверенным движением снятый с головы, устроился в багажнике. Пискнула сигнализация. Пружинящей походкой Лу преодолела крыльцо, остановившись перед вышибалой. Показала паспорт. Её возраст сочли приемлемым для посещения питейного заведения, пусть и задержались при изучении документа на пятой графе, заполненной словом «ОСОБЫЙ» и отметкой с синей буквой Т. Она опустилась за стол, скидывая капюшон и недвусмысленно сдвигая друга с дивана. Фыркнув, кудрявый парень уступил и пересел на стул напротив. Лу благодарно улыбнулась. — Хай. О чём трещите? — Йонас поступил в ординатуру по кардиологии и по этому поводу угощает натуральными чипсами, — кудрявый парень взъерошил ему волосы. — С моей стипендией рассчитывайте на половину пачки на всех, — Йонас шлёпнул по мельтешащей над головой ладони. Рукав чуть сполз, показывая старую расплывающуюся татуировку. — Доган, твою мать. Перестань, а то на опыты сдам. Будешь перед церковниками кишками жонглировать. — Так, брэйк, — Лу примирительно подняла руки. — Пока я тут, ни о чём таком не болтаем, покороче же стать не хочется? — Покрывать не будете? — в пятой графе паспорта у Йонаса и красовалась буква Х, обозначавшая хилера. Столь полезная вариация особого генома, как считали остальные, временами заставляла думать, что его всё-таки не тронут. — Тебя — нет. Но ради Ирмы… Доган мечтательно поднял глаза к потолку, зная, что раззадорит Йонаса упоминанием его старшей сестры. Однако тот, напротив, заговорил серьезно. — Они с Томой не смогли прийти. У них какое-то разбирательство на агрокомбинате, даже гильотину привезли. Если что, нашим бояться нечего. У Лу невольно напряглись плечи. Упоминания гильотины никого не оставляли равнодушными — у Нью-Пари и его агломерации не было шанса стать территорией виселиц или расстрельных бригад, не с таким названием. После генетического шторма многое поменялось, но не это. Лу считала, что ей повезло родиться, когда всё более-менее устаканилось. Медицинская комиссия в первые минуты жизни в родильном доме распознавала генетический статус — возможность внутренней поломки клеток — и вся дальнейшая жизнь уже строилась по понятным инструкциям. Лу не хотела возвращаться к учебникам, где описывались первые послештормовые годы. Сейчас проще — проверки практически сводили к нулю вероятность погибнуть из-за нападения мертвяка. Тем не менее, видеть мешки для трупов иногда случалось. — Как Малая? — Лу пока не спешила делиться новостями и решила перевести тему. — Тина у меня, — Йонас дёрнул уголком рта. — С родителями поссорилась, как обычно. Её после выпуска могут распределить на сталелитейку, они давят, чтоб скорее шла заполнять заявление. — Я попробую договориться с начальником своей спасбригады, она — пирокинетик, ей в самый раз пожары тушить, а не металл плавить. И риска надорваться меньше, сменщиков много. — Идея хорошая, — Йонас потёр переносицу, — она говорила, что была бы не против. Главное — не в Корпус. — Лу сжала губы. Все понимали, что пирокинетик в Корпусе Содействия — подконтрольной Инквизиции силовой структуре — выполнял роль живого крематория. Никто не хотел Малой подобной участи. — Лу, может, тоже хочешь к нам? — Доган повернулся в её сторону. — Замки ломать, из машин доставать… — Мертвяков откидывать, — Йонас хмыкнул. — По правде, я получила новое распределение. На завод. Но пойду не туда. — А куда же? — Доган оторвался от спинки стула, глядя на неё с недоверием. — В Корпус. Пару дней назад входной тест на четвёртую ступень сдала. Повисло молчание. — Блядство, — Йонас не выдержал первым уже спустя минуту. — Когда я говорил про ходячих мертвецов в службе спасения, я не рекламировал взаимодействие с ними. — Я всё решила, — отрезала Лу. — Там множество должностей, необязательно впереди паровоза. В оцеплении на церемонии стоять, бумажки перебирать. — Твои слова Единому в уши. — Доган, мать твою! Серьёзно, лучше по распределению, с Малой, я хрен знает, к Томе. Дело твоё, конечно, но я не одобряю. Понимаешь, там не работа, там — служба. — Да хорош нагнетать. Может, не возьмут даже. — Ага, конечно. Дальнейший разговор несмотря на активные реанимационные действия Догана отказывался подавать признаки жизни. Лу отошла к барной стойке за вторым коктейлем, вернулась, но не задержалась, оставив половину «Отвёртки» на столе. Рассказать матери пока язык не поворачивался. Впрочем, правильно говорилось, что её ещё могли и не взять, а тревожить зазря не хотелось. Она прикурила сигарету, выпуская колечки дыма и думая, что надо бы бросить. — Вперёд, уроды, вас ждут заводы. — По губам поползла злая усмешка. Шлем закрыл её от ненужных зрителей, а вращение ручки на руле заставило мотоцикл рвануть вперёд. Нью-Пари расплывался огнями по мере того, как байк набирал скорость, успокаивающее мурлыча движком. Лу могла ехать и быстрее, но сдерживалась: пожившие покрышки вряд ли обрадовались бы резкому торможению. Термитник возвышался громадными муравейниками, где кипела жизнь. Она огибала поредевший трафик по доступной лишь двум колёсам траектории и пыталась выкинуть сцену в «Утконосе» из головы. В конце концов, какая разница, где работать. Где служить. После шторма горизонт схлопнулся в точку, вокруг которой карта рисовала сплошное ничего. Если фокусироваться на ипотечной квартирке, кредитном байке и желании хотя бы иногда есть натуральную еду — жить можно. А в Корпусе и зарплата хорошая, и связи, может, какие-никакие. Лу не хотела сомневаться в своём решении: мертвяки, не мертвяки, рано или поздно с ними встретится каждый. Как назло, всплывший в воспоминаниях КС явился перед ней в виде пары лениво привалившихся к фонарным столбам бойцов и отвратительно оранжевой, как свет над тем холодильником, заградительной ленты. Один из мужчин в амуниции поднял руку, будто свернувшая в проулок Лу уже не остановилась и не заглушила мотор. Он подошёл ближе. — Месье, — стоило снять шлем, как выражение его лица из мрачного стало каким-то глуповатым, — прошу прощения, мадемуазель, дальше нельзя. — Всё в порядке, я в объезд. — Стойте! — Молодой мужчина в серо-синей форме вынырнул из-за ограждения, поднимая над головой полимерную полоску, и отшвырнул сигарету уже на бегу. — Попрошу вас задержаться. Лу застыла, хотя уже успела повернуть руль в сторону. Хотелось выругаться. — Аколит Корпуса Содействия Кей Стоун, номер жетона 103002, — он представился, вытягивая вперёд руку с круглым металлическим знаком отличия, — Мадемуазель, согласно Общественному договору я прошу вас оказать содействие в расследовании инцидента в качестве понятой. — Я тороплюсь. — Всего полчаса. Помимо этого, — аколит скосил глаза, и подошедший боец отступил под его немой просьбой, — Я не буду составлять протокол о вождении в нетрезвом виде. Лу смотрела прямо на него, и только расширившиеся ноздри выдали её неудовольствие. Полторы «Отвёртки», выпитые в не самом чистом на руку заведении, вряд ли содержали столько алкоголя, сколько заявляло меню, тем более, чтобы факт опьянения был заметен. Даже дыхание вряд ли выдало сколько-нибудь промилле. — Обязуюсь исполнить всё необходимое в соответствии с Общественным договором. — Она последний месяц даже не скручивала счётчик воды в кондоминиуме, чтоб залётная инспекция не выкатила штраф, и ничего не омрачило чистое досье. Наличие замечания, а тем более — взыскания, последовавшего бы за протоколом о пьянке за рулём, перечеркнуло бы дороги в КС, будь у тебя хоть вторая ступень. Лу протянула паспорт. Стоун одобрительно хмыкнул, задерживая взгляд на пятой графе. Странная реакция, но задуматься над ней времени и желания не было. Помещение аптеки встретило специфическим запахом антисептика. Пара стеллажей лежала на полу; вокруг них раскинулся ассортимент нерецептурных препаратов, упаковок презервативов и различных тест-полосок, через которые пришлось перешагивать. Часть ламп мигала. Инквизитор допрашивал за стойкой сжавшегося под его неприятным взглядом седого старичка-провизора, вбивая в планшет какие-то данные. Ни один из них не бросил взгляда в сторону вошедших, чему Лу осталась только рада. Они проследовали к уцелевшему стеллажу, у которого переминалась с ноги на ногу ярко накрашенная девушка в светоотражающем балахоне и заканчивавшихся заметно ниже юбки чулках. Одного взгляда на макияж и одежду хватило, чтобы определить, каким аргументом Стоун воспользовался, сделав секс-работницу понятой. — Аколит Корпуса Кей Стоун, номер жетона 103002, — запись началась за секунду до. — В присутствии двух понятых произвожу осмотр улики номер девять, сумка из искусственной кожи, вес до извлечения содержимого один килограмм четыреста граммов. Понятые мадемуазель Корин Сорс, нестабильная, и мадемуазель Лу Рид, псионик-телекинетик. — Зажужжала молния. — Извлекаю первый объект, паспорт на имя Валентина Коссе, сорок один год, нестабильный. Пятно на обложке. Иные пометы времени отсутствуют. Извлекаю второй объект, вскрытая пачка сигарет марки «Портеньо». Извлекаю третий объект… Рядом что-то стукнуло о стену. Лу оглянулась, тем более, что слова сотрудника Корпуса за пару фраз слились для неё в белый шум. Двое мужчин неудачно вписали в дверной проём носилки, на которых покоился длинный черный пакет. Лу резко повернула голову обратно к улике, предугадывая его содержимое. В горле запершило. Наверняка, на запись попали дальнейшие весьма грубые, но цензурные выражения инквизитора. — Фарук, но ты-то куда? — Извиняюсь, месье Жонсьер. — Кхм, — Стоун продолжил, — объект номер девять, прозрачный пакет с остатками белого мелкодисперсного порошка, извлечённый из внутреннего кармана. — Он ещё раз перепроверил сумку, но, убедившись, что ничего не упустил, выпрямился. — Мадемуазель Сорс, подтверждаете ли вы полный осмотр улики? — Подтверждаю. — Мадемуазель Рид, подтверждаете ли вы осмотр улики в полном объёме? — Подтверждаю. — Изменение в формулировке не ускользнуло от внимания. — Ваши подписи здесь и здесь. — Стоун протянул планшет. Лу небрежно оставила стилусом закорючку. — Благодарю за сотрудничество. — В соответствии с общественным договором, — она даже не пыталась скрыть ехидства. Участники осмотра вышли наружу вместе. Корин немедля зашагала прочь от сотрудников КС, по широкой дуге огибая труповозку с проблесковыми маячками. Стоун встал чуть поодаль и закурил, с удовольствием выпуская дым перед собой. Предыдущая сигарета едва ли успела прогореть до половины, когда полетела на асфальт при появлении Лу. — Кажется, вы торопились. — Напомнил он, невольно прерывая разглядывание униформы. «Серо-голубой цвет. Маркий. Придётся потом свою регулярно в химчистку сдавать. Надеюсь, есть служебные. И бесплатные», — подумала она. — Могу знать, что произошло? — Лу подняла взгляд с тусклой эмблемы на груди Стоуна. — Нарушение правил генетической безопасности, — за будничным тоном едва удалось скрыть холодок, пробравший до костей. — Зачем интересуетесь? — Планирую вступить в Корпус. Уже сдала входной тест на пси. — В таком случае, ещё встретимся, мадемуазель Рид. Доброй ночи. — Он махнул рукой, призывая свернуть заградительную ленту.