Общественный договор — основной закон государства, с которым согласуются все иные нормативные акты
П. 2 Общественного договора
Дуракам закон не писан: они не умеют читать
Марк Жонсьер
Лу осторожно присела на кресло в кабинете куратора Нарсиса Уэйна. Помня по первой встрече о его щепетильности, руки спокойно сложила на коленях. В прошлый визит к нему месье Уэйн весьма красноречиво сообщил, что подлокотники в его кабинете, во избежание истирания, по назначению использоваться не должны. В этот раз он сухо её поприветствовал и практически сразу протянул трудовой договор и должностную инструкцию в двух экземплярах. — Мадемуазель Рид, прошу вас ознакомиться. Если согласны по всем пунктам, скажите, я дам вам ручку. Но не слишком долго, у меня много работы. Лу кивнула, приступая к изучению документов. Мелкие буковки плясали перед глазами, но основа ясно следовала из осточертевшего за время подготовки к тестам Общественного договора. В моменте она подумала, что никогда так не ошибалась, решив, мол, испытание на четвёртую ступень — единственное и наиболее сложное. На деле последовало ещё две проверки лояльности ценой в получасовой гундёж Йонаса, как члена её социальной группы, естественно, опрашиваемого среди прочих, непростой разговор с матерью, тест на знание ОД и иных законов, психологический опросник и последняя, но не по значимости, — сдача нормативов физподготовки. Дважды: утром и вечером, после заранее спланированного утомления. Оказывается, легко найти телекинетиков лояльных, легко отобрать выносливых и сильных, но тест на способность был входным, потому что сочетать эти элементы в себе была нужда только если ты мог с расстояния в двадцать метров раскроить ожившему мертвецу голову. В критерии психологического опросника Лу едва пролезла: загвоздка крылась в эмпатии, близкой к границе нормы, а также средней способности к подчинению. Средние же лидерские качества и такая же самооценка, напротив, были на руку, что позволило набрать необходимые баллы. Она тогда вывела, что идеальный сотрудник КС должен представлять из себя человека волевого только в моменты, когда рядом не было старших по званию, отзывчивого ровно к проблемам офицеров, а в наиболее привлекательном для работодателей случае — ещё и считавшего себя, как говорили в интернате, чмом. Каким образом это должно было помещаться в способных двадцать раз отжаться от пола, пробежать кросс и подтянуться минимум семь раз подряд людях — загадка века. Тот аколит, Стоун, кажется, не выглядел подходящим под данные показатели. Лу поставила подписи под сверлящим взглядом Уэйна, после чего получила свой экземпляр. Краткое поздравление куратора сменилось требованием немедленно разгладить форму, после чего последовать на присягу и обязательно вернуться в кабинет. На всё про всё оставалось чуть меньше часа. Техническая комната для персонала с утюгами и портативными отпаривателями пустовала. Оскорбившая взор перфекциониста-Уэйна складка на рукаве была исправлена за считанные минуты. Лу приладила значок Корпуса над сердцем, смотря в зеркало. Серо-синяя форма требовала корректировки по фигуре, но пока можно обойтись и без этого. Зал с высокими сводами давил на присягавших. Монументальная архитектура как нельзя кстати подчёркивала, что люди — и чистые, и нестабильные, и псионики — ни что иное, как человеческие единицы. Каждый сидевший либо стоявший на сцене смотрелся в этом помещении, как одна из букв в Общественном договоре. Это должно было символизировать сплоченность. Единство. Веру. На деле всё — форма, общие фразы — лишь обезличивало каждого до уровня точки или запятой, винтика механизма. Лу прокрутила в голове текст ещё раз, выбрасывая оттуда эту непрошенную мысль, и закончила ровно перед тем, как её пригласили к микрофону. — Я, Лу Рид, по своей воле и исходя из своего стремления вступаю в Корпус Содействия Инквизиции Церкви Единства. Перед лицом Синода и всеми выжившими сплочёнными человеческими единицами, следующими Общественному договору, клянусь до последней капли крови защищать человечество. Отныне его выживание и безопасность для меня — наивысшая цель. Клянусь не создавать самой и удерживать иных от угроз существованию людей как вида всеми доступными силами. Ничто не изменит этого намерения. Клянусь честно служить людям. Если нарушу данную клятву, готова принять презрение и суровую кару Церкви Единства. — Она отшатнулась от микрофона, чтобы зал не услышал, как шумно воздух ворвался в лёгкие, ведь речь была под конец оттарабанена настолько быстро, что не дала места для вдоха. Сбоку появились священник и совсем седой инквизитор. Они выглядели как продолжение друг друга: служитель Единого, облачённый в светлое, и служитель Инквизиции, с ног до головы в чёрном. Один носил в себе свет, другой же должен был избавлять от тьмы. Этой метафоре уделили аж две страницы в методичке. Лу, как положено ритуалом, склонила голову перед священником и протянула ладони, накрыв одну другой. Он взял их в свои руки и заговорил нараспев, как во время литургии: — В делах… — коснулся её лба, — и помыслах — храни Единый. Лу ответила: — С надеждой на искупление. — Благословляю на служение. Инквизитор вышел вперёд, подал Лу небольшую чёрную коробочку. Его голос громом отразился от свода. — Мадемуазель Рид, от лица Корпуса Содействия торжественно приветствую вас в наших рядах. Поздравляю с получением звания Посвящённой. Ваш жетон, посвященная Рид. Стоило всеобщему вниманию перетечь с неё на следующего присягавшего, сердце, набатом отдающее в ушах, начало приходить в норму. Жетон оттягивал ладонь приятной тяжестью и приковывал взгляд. Лу поискала в толпе Тому и Ирму. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, и могли только улыбаться ей: любые окрики, рукомашества и ногодрыжества, к которым привыкли на подобных церемониях выпускники интернатов, были неприемлемы под такими массивными сводами. Троица встретилась уже за дверями зала. Тут-то хоть родственники присягнувших могли позволить себе эмоции: процеженные сквозь зубы ругательства, если выбор сына или дочери не устраивал родителей, поздравления от уже состоящих в КС друзей или же объятия, какими Ирма наградила Лу. Тома ограничился похлопыванием по плечу. — Бл… — Лу осеклась, поджав губы, — Храни Единый, я чуть не задохнулась, пока говорила. — Я заметил. — Тома подавил смешок под кажущимся суровым взглядом Лу. Несмотря на то, что он видел его уже более десятка лет подряд, подколы со времён интерната так и не менялись. — Том! — В голосе Ирмы послышалась менторская нота, на которой она разговаривала сначала с Йонасом на правах сестры, а потом с Томой на правах девушки. Из-за этого тона Лу захотелось встать по струнке. — Я заметил, что ты была хороша. Готова отметить? — на его лице промелькнула улыбка. — Кто знает, может, тебя заждались на Периметре, посидим нескоро. — Я готова, только в одно место надо зайти и переодеться. Полчаса. Подождете? — Конечно-конечно, — Ирма ответила за них обоих. — Мы будем снаружи. Лу взбежала по ступенькам и помедлила, выбирая, с какой силой постучать к Нарсису Уэйну. Решила не заморачиваться и трижды ударила костяшками пальцев по двери, смиряясь с дальнейшим ворчанием. На этот раз он даже не бухтел, спокойно поздравив и выдавая коммуникатор, настроенный под номер жетона 103329. — По нему, — куратор Уэйн кивнул в сторону устройства, напоминающего более толстый смартфон с камерой, несколькими кнопками и сенсорным экраном, — с вами могут держать связь все с доступом. От Приора до ваших подчинённых, если таковые у вас появятся. Штраф за повреждение коммуникатора будет вычтен из вашей заработной платы. За утерю или передачу пароля третьим лицам — трибунал. «Ну конечно», — пронеслось в голове у Лу. Попрощавшись, она столкнулась в дверях с не очень старым знакомым. — Посвящённая Рид, — поздоровался аколит-Кей-Стоун-номер-жетона-103002. Стоило посмотреть на его лицо, как перед глазами словно высветилась плашка с этой надписью. В отличие от предыдущей встречи он стоял, что называется, «в гражданке». При подобной одежде, кстати, не напоминая сотрудника КС, что, несомненно, было комплиментом. — Аколит Стоун. — Просто Кей. — Просто Лу вы представитесь за дверью, посвященная Рид, — прогнусавил Нарсис Уэйн, недвусмысленно выгоняя их в коридор. — Получили распределение? — Пока нет, — Лу покачала головой. — Как сказал вон тот, — она мотнула головой в сторону двери, — просто Лу. Меня только что приняли в Корпус. — Оно и видно: только сразу после присяги жетон держат в коробке. Она посмотрела на ладонь, напрягшуюся вокруг плотного картона и хмыкнула. — Что я хотел сказать, — Кей поднёс руку к затылку, — желаю удачи. С распределением в том числе. — Спасибо. — Лу, — его лицо вмиг стало более серьёзным, — спасибо, что помогла. Обещаю отплатить по возможности. — И не дёргай меня в суд для дачи показаний. — Конечно, — ему вернулась доброжелательность, откинутая так искусно, что Лу не поняла, какая из двух сменивших друг друга эмоций была ненастоящей. — Тем более, что со званием у тебя появился конфликт интересов. Мой номер жетона 103002. — 103329, — отозвалась Лу. И вновь она прощалась, чтобы скинуть в раздевалке у техкомнаты форму и присоединиться к Ирме с Томой. Желание напоследок бахнуть уже царапало изнутри. Утро встретило противно весёлым перезвоном дефолтной мелодии телефона. Лу нашарила рукой мобильный, тапнула по углу экрана, но сигнал не прекратился: не будильник. С трудом разлепив веки, она нажала на зелёную кнопку. — Хай. Занята? — миниатюрный голографический Йонас выглядел недовольным. — Отсыпаюсь. Хай. — Приехать можешь? — Проблемы? — Не у меня, — хилер отклонился в сторону, чтобы продолжить разговор с кем-то вне поля зрения, — договориться? Я с тобой не то, что разговаривать, я с тобой за одним Периметром срать не сяду. — Йонас откашлялся. — Ну так что? Или херово? — Приеду. — Скинул геометку. Жду. Лу сбросила звонок. Глянув на часы, она обнаружила, что «утро» началось почти в час дня. Вещи были наспех закинуты в стиралку, а кухонный блок уже ваял какое-то мутное подобие кофе, когда она вышла из душа, проигнорировав рутинное занятие на турнике то ли из-за похмельного нежелания существовать, то ли из-за недостатка времени. Йонас ждал её в Центре. Шины зашуршали по асфальту, не задерживаясь на перекрёстках. Тёмное стекло шлема снова спасало: солнце стояло высоко, согревая или поддерживая головную боль — кому как. Невдалеке от места, где Лу припарковалась, остановился чёрный минивэн с эмблемой Инквизиции. Несколько мужчин, вышедших оттуда, напоминали ворон в своих форменных кителях и туниках. Она предпочла не смотреть слишком пристально, переводя взгляд на шлагбаум у премиального жилого комплекса. Йонас стоял рядом, привалившись бедром к высокой бетонной клумбе со знаком «НЕ КУРИТЬ». Естественно, с сигаретой. — Ну чего? — Ничего, — он протянул открытую пачку, но, получив отказ, убрал в карман. — Тебя подвезти? — Мне обеспечить алиби. — Какое? — Лу выгнула бровь. — Если ты потом скажешь, что видела меня здесь и сейчас, значит, я не причастен к смерти одного ебаната. — Ты же не…? — Бля, Лу, я же врач, — сигарета догорела до фильтра, обжигая пальцы. — Конечно «я не». Время есть? Спустя десяток минут и пропущенный стаканчик необходимо сладкого порошкового какао из автомата поблизости они уже ехали на байке в сторону Бернье — пригородного поселения у Нью-Пари. Там на агрокомбинате работал Тома — как аквакинетик он занимался системой орошения. Ирма была на должности клерка при отделении Церкви Единого и периодически моталась в Центр — то по работе, то «по нестабильности» в Партнёрский контроль, где ей раз от разу пытались подобрать пару для рождения чистого ребёнка. Тома, как псионик, детей иметь не мог, а вот служебную квартирку, где можно уютно посидеть — наоборот. — Собственно, меня начальник отправил туда. — Беспроводной наушник, несмотря на наличие шлема, практически не искажал слов. — Сказал, мол, помоги по дружбе, деньгами не обидят. Я пришёл после суток, мне сразу кофе-хуёфе, пройдёмте в комнату, вот вам медкарта. На кровати мужик — пот липкий, лицо зелёное. Видно: жить недолго. Я осмотрел, тот, что меня привёл, котлету денег на стол кинул и говорит, мол, лечи. Я им сообщил, что терминальная стадия, пациент — нестабильный. Мутация подтверждённая, так что лучше в отдельный блок хосписа, мужик-то здоровый, если встанет после, загрызёт кого. Они ещё одну котлету. — И я тебе нужна была для алиби? — Поговорить. Ему жить часа четыре. Там впору священника звать, а не хилера. — Я думала, ты привычный. — К смерти? Да. К тому, что к нам как к инструментам относятся — хер там. — Знаешь, козлы всегда будут. Что чистые, что «наши». Это же не генетическое — быть уебком или нет. — Хорошо мыслишь. Может, ты ещё подумаешь, прежде чем в Корпусе обосноваться? Там, жетон сдашь. Серьёзно, то, что Ирма к церковникам пошла, я ещё принял — место тёпленькое, все дела. Она-то в кабинете сидит и бумажки перебирает. Но ты? Лу промолчала. Свободная дорога позволила втопить, и навигатор, встроенный в приборную панель байка, резко с поправкой на скорость на добрых сорок минут урезал предполагаемую длительность пути. Они перекинулись ещё парой фраз, но всё опять стало крутиться вокруг увольнения до распределения. Разговор вызвал тошноту не хуже вчерашнего паровоза из шотов. Ирма, как настоящая спасительница, поставила на стол тёплый суп. Голова после какао почти не гудела, но по их Томой выражениям лица было видно, что ночь оставила похмелье не только Лу. Благо пили они перед узаконенным Трудовым кодексом обязательным выходным днём, а Ирма, как почти не пьющая, даже смогла сходить на утреннюю проповедь. — Это что, настоящий лук? — она как раз бросила в миски по ложке нарезанных зелёных перьев. — А я, вообще-то, настоящий аграрий, — Тома засмеялся. Йонас, хоть и был после смены, от общества сестры и друзей повеселел. Лу видела, как адреналиновая тревожность в нём сменялась усталостью: он совмещал работу в больнице с учёбой, а потому она не обиделась, насколько «случайно» смена совпала с её присягой. Доган тоже не смог, хотя лояльность у него была выше. Солнце начало клониться к закату, когда было решено возвращаться назад. Йонас не стал рассказывать Ирме с Томой о случившемся, но и внимание принимал не так ершисто, как обычно. Не выговаривался, но слушал, расслабляясь настолько, что решил остаться до завтрашнего утра. Ирме нужно было в город, а потому к ночной он бы точно успел. Снова дорога. Лу выкрутила музыку в наушниках на максимум, наслаждаясь синтезаторной мелодией доштормового классика в новой обработке. Мотоцикл, везущий одного верхового, шел намного свободнее. Правда, до очередного поворота. — Еб твою…– будь на заднем Йонас, он бы даже сонным выдал более осмысленную порцию мата. Безмолвную вечернюю трассу перекрыли. На этот раз не простой лентой, которую уже видела Лу в том проулке, но поставили три поста с вооружёнными сотрудниками Корпуса и растянули колючку — складную металлическую гармошку с гвоздями, перед которой байк еле успел остановиться, жалобно скрипнув тормозными колодками. Она ещё раз выругалась, поднимая забрало, когда к ней подбежало трое закованных в бронежилеты бойцов. — Руки вверх, стоять! Коул, обыщи. Она подчинилась. Лу отвернула лицо от слепящего фонарика: в условиях существования нестабильных никто не стрелял зря, но использовал иные методы. Дрожавшей рукой она вытянула паспорт. — Блядь… Особый геном. — Блокаторы, ёб вашу! — Не надо! — Лу дёрнулась; её грубо сорвали с байка, укладывая рядом с задним колесом. Плечо свело, когда руку заломили за спину. Шлем стянули с головы, не до конца распустив застёжку под подбородком, и она прошлась по носу, взорвавшемуся тупой болью. Дёрнулась ещё раз, и тогда её щекой припечатали к асфальту. — Что тут делала? — От друзей ехала. — По этой трассе, в этот момент?! — Представь себе, — Лу ненавязчиво сучила ногами по асфальту, стремясь ослабить давление сверху. — Я своя, посвященная Лу Рид, номер жетона… — Рассказывай, конечно… Руку ужалило. Практически сидевший на ней амбал не позволял увидеть, что происходит, впрочем, Лу уже поняла. Блокатор из брошюры к экзамену в КС уже растекался по венам. По рту пополз вкус железа. — Не надо… — её замутило практически как днём. Она даже не пыталась пользоваться способностью: будет хуже. Дёргаться — будет хуже. Дышать глубже, сука, тоже будет хуже. Корпус содействия, новоявленные коллеги, пролезшие в критерии психологического теста и нормативов физподготовки. — С присягой меня… — Голова уже начала трещать, когда Лу выдохнула из себя подобие шутки. — Что тут происходит?! Посвящённый, доложить! — Мужчина в инквизиторской форме показался знакомым настолько, насколько позволяла разглядеть муть в глазах. — Заехала за оцепление, месье Жонсьер. — Ваши глаза, посвящённый, косят метра на полтора… — Названный Жонсьером процедил это сквозь зубы так, что Лу невольно прониклась к нему уважением. — Псионик, месье Жонсьер… — Назовись, — он присел возле Лу, которая начинала смутно его припоминать. — Посвященная… Лу Рид. Номер жетона… 103329, — говорить со всё ещё не слезшим с неё бойцом было тяжеловато. — Термитник? — Термитник. Жонсьер побагровел, вытаскивая складной планшет, видимо, сопряжённый с коммуникатором Инквизиции. Вбил данные и шумно выдохнул. «Аптека!» — мозг заскрипел от осознания, где же Лу встречалась с этим неприятным инквизитором. Это он стоял с провизором, без тени удовольствия заполняя лист показаний. О названии этой электронной формы она не по своей воле узнала от Уэйна. — Месье, мы думали, она это, после своих ехала… — Я тебя спросил? — Никак нет, месье Жонсьер. — Тогда какого… — Жонсьер выпрямился. — Коул, встань уже, Единым тебя прошу. Боец подчинился. Он неуклюже поднялся на ноги, оставляя Лу на асфальте. Она почувствовала, как с носа по губам и подбородку что-то течёт, когда наконец оторвала голову от дорожного покрытия, оставившего на щеке и одежде пыль. Бошка трещала. Лу с трудом уселась, отдуваясь так, как если бы пробежала кросс. Слёзы залили глаза, а потому снующие вокруг силуэты, огни проблесковых маячков и даже до сих пор опускающееся солнце слились в единую смазанную картину. — Месье? — голос, несомненно принадлежавший Кею, сквозил невысказанной просьбой разрешить что-то сделать. Жонсьер кивнул, и Лу почувствовала, как её приподнимают за плечи. — Это посвящённая Лу Рид, она уже оказывала содействие… — Стоун… — Жонсьер прошипел на него, и Кей молниеносно замолк. Его появление она нашла, по крайней мере, не неприятным, хотя помогать встать на ноги можно было и поделикатнее. Доза блокатора стандартная, и, хоть Лу не жаловалась на мышечную массу и рост, испытывала явно больше проблем, чем мог получить тот же Йонас или Тома. Сосуды в носу полопались, не то из-за инъекции, не то шлем с неё стянули излишне старательно. — Разрешите сопроводить к медикам. — Умой её и пусть ждёт. Лу, поддерживаемая Кеем, поплелась в сторону белого пятна, сверху которого загорались красные и жёлтые вспышки. «Реанимобиль» — между ушей аж заскрежетало от проснувшейся логики. Когда её подвели ближе, оказалось, что она была такой не первой. Возле кареты медицинской бригады в складном кресле сидел кто-то в чёрном, наверное, тоже инквизитор. Он встал и разогнулся рваным движением, будто перемещался исключительно на морально-волевых, что заметила даже Лу, но не стонал и, возможно, даже не кривился. Она же ощущала себя лужей, готовой растечься по траве. — Марк. — Месье Мартен? — Жонсьер, видимо, тоже оказался поблизости. — Доложи. — Псионик, ехала на мотоцикле по трассе, остановилась перед ограждением. Задержана неправомерно, готов понести наказание за своих людей. — Разберись. Завтра жду отчёт. — Инквизитор, названный месье Мартеном, покачал головой. По крайней мере, странное белое пятно над длинным чёрным дважды изменило положение. До чёртова дежавю. — Блокаторы? — По протоколу. Лу проморгалась и вытянулась, выпрямляя спину. Как нельзя кстати вспомнила, что по уже другому протоколу должна представиться. — Приветствует посвящённая Лу Рид, номер жетона 103329, — хотела отчеканить она, но вышло нетвёрдо. — Благодарю за службу, посвящённая Рид, — мутная фигура приобрела очертания. Мужчина средних лет. Бледный. Чёрный полурасстёгнутый китель пустовал в одном из рукавов, который трепало на лёгком ветру. «Ранен», — подумала она. «И тоже знаком. Я что, уже каждую собаку в Инквизиции видела?». — Спасибо, месье инквизитор. Он не ответил. Кивнул. Жонсьер, казалось, только вернувшийся к нормальному цвету, опять стал приближаться к помидорному, хотя Лу всегда считала, что называть человека по имени, когда вас не знакомили, неприлично. — У вас снова кровь, — в голосе Мартена не мелькнуло и тени эмоции. — Часто попадаете в неприятности? — Случается. — Отчего-то не постеснялась добавить, — в мелкие, не как вы. — Кей, пришедший с медполотенцем из нетканого материала, застыл. Лу взяла тряпку у него из рук и прижала к носу. — Месье Приор, прошу вас, присядьте, хилер уже в пути. «Приор?» — Лу глубоко вздохнула, отчего кровь из носа попала в глотку, и она закашлялась. Инстинкты жительницы Термитника велели держаться от таких подальше. Да она даже сегодня на инквизиторскую машину смотреть застремалась. Приор указал Лу на складное кресло, которое до этого занимал, и удалился к реанимобилю. Она смогла выдавить из себя только короткое «Благодарю». Кей ухмыльнулся, сбросив оцепенение от её предыдущих слов, и отошёл, передавая Лу в руки подошедшей медсестры. «Вот, видимо, почему не представился. Думал, я знаю. Хотя встал в присутствии женщины. И место уступил. Или протокол такой? Не помню». — Аколит Стоун, удостоверьтесь, что посвящённая доставлена домой. — Голос Приора в отдалении прозвучал тихо, но взгляд, который он бросил Жонсьеру, говорил куда лучше любых слов. И никаких извинений. — Прости, — Кей в этом смысле решил отдуваться за всех. Он вёл авто, то и дело виновато поглядывая на Лу. Ей вкатили ещё какой-то укол, постепенно начало отпускать, но не слишком быстро, чтоб снять нервное послевкусие от встречи со всей иерархией Корпуса и Инквизиции разом. — Де дождёшься, — отёк в носу мешал нормально говорить. Благо, под глазами не стали образовываться синяки, значит, дело было не в физическом ударе, а именно блокаторе. Кровотечение остановили, байк обещались вернуть в течение дня, но встать на колёса к дому удалось только за полночь, когда были проведены оперативные мероприятия на местности, требовавшие присутствия Кея. Как поняла Лу из обрывков разговоров, на Приора было совершено покушение. Поняла она и то, что в процессе один из убитых охранников встал, после чего пришлось искать куски его черепа по кустам. — Ты вбила мой номер жетона в коммуникатор? — Да. — Послушай, — Кей повернулся к ней. Солнце, в начале сцены с задержанием опускавшееся к горизонту, уже принималось вставать. Зная, как сложно в это время не спать за рулём, Лу решила сесть впереди и «развлекать» аколита-прости-что-тебя-втянул-Стоуна, чтоб тот довёз её в целости и сохранности. — То, что ты видела, не должно выйти за пределы этой машины. — Я под присягой. — Именно. Сейчас время неспокойное, — он понизил голос, — хотя оно, конечно, никогда спокойным не было. Но, прошу тебя, куда бы ты ни получила распределение, смотри внимательно. Я пришлю по коммуникатору личный номер, если вдруг увидишь что-то, чего не должна была увидеть и чему не место в служебной переписке, сообщи мне. — Если ты приехал да этот идцидедт, здачит, в прошлый раз всё тоже было де просто. — Именно. К семи утра Лу уже была дома. Кровать ещё никогда не казалась настолько удобной.