— Тебе в рифму?
— Обойдусь.— Пять минут до начала, где ты шляешься?
— Пять минут. Я недалеко.— Жду.
Он слышит короткие гудки, ускоряется, засовывая смартфон обратно в карман. Обувь все так же стоит там, где ее оставили, Юнги приподнимает поочередно ноги, торопливо смахивает со стоп прилипший песок и, пытаясь удержать равновесие, натягивает черные сандалии на массивной подошве, застегивает ремешки и, отряхнув руки, бежит к назначенному месту — он действительно опаздывает, а задерживать людей из-за своей непунктуальности не хотелось. Чимина он увидел издалека, тот тоже его заметил и, схватив за руку, как только Юнги подбежал, потянул в здание, не сдерживая возмущения в сторону друга. — Я тебе три раза написал время сборов, — процедил, таща за собой куда-то по ступенькам, — а ты снова профукал и опоздал. Сколько можно-то, Юнги? — Я уснул на пляже, — Юнги вырвал руку, — И вообще, я, кажется, сказал тебе, что не собираюсь приходить. — Сказал он! — Чимин резко развернулся, злобно сверкая глазами. — И что, что ты сказал? Я тебя не спрашивал, а поставил перед фактом! На этом их разговор закончился, дверь, перед которой они стояли, приоткрылась, выглянувший парниша удивленно оглядел их, узнав Чимина, довольно улыбнулся и поинтересовался, тот ли это друг, о котором тот так много рассказывал. Чимин кивнул, и незнакомец — Юнги видел его впервые — жестом пригласил войти внутрь, а не шуметь под дверью. Он успокоил раздраженного Чимина и пропустил того вперед, подмигивая растерянному Юнги. Комната, в которой они оказались, была светлой, с большим панорамным окном на пол дальней стены, легкий тюль рассеивал слишком яркие лучи и изредка покачивался от гуляющего сквозняка. В центре крУгом были раскиданы мягкие разноцветные пуфики, три из которых были заняты. Две девушки не обратили на друзей никакого внимания, а вот парнишка, который их встретил, на вид явно младше Чимина, приветливо помахал раскрытой ладонью и ярко улыбнулся. Юнги растерялся, обвел взглядом голые стены, заметил горшки с цветами и остановился на фуршетном столике. Из транса его вывел тихий голос, парень вздрогнул и резко развернулся, делая шаг назад, — снова испугался чужого присутствия. Смутился, отворачиваясь. — Прости напугал. Юнги прочистил горло от возникшей неловкости и переспросил: — Прости, что вы спрашивали? — Вы? — Парниша неожиданно расхохотался, привлекая к ним внимание всех находящихся в комнате. С пуфиков тоже послышался тихий смех. — Я младше тебя, — протянул сжатый кулак, — Ким Тэхен, можно просто Тэ. — Юнги. — Он растерянно бегал глазами, не понимая, что от него хотят, а когда понял, то отступил назад, пряча свои руки в карманы. — А ой, сорян, — Тэхен убрал руку, запуская пальцы в свои и так растрепанные кудряшки, он, казалось, не испытывал никакой неловкости, в отличие от Юнги, которому стало еще более неуютно. Ситуацию спас вовремя появившийся Чимин, который бесцеремонно закинул руку на плечи друга и, ответив на вопрос незнакомой Юнги девушки громким хохотом, вернул все внимание им. Тэхен же хмыкнул, внимательно наблюдая за чужим взаимодействием, а в следующую секунду получил щелбан. — Чимин! — Не приставай к моему котику, — лишь шикнул тот на Тэхена. — Знакомишься? — Юнги кивнул. — Сделать тебе кофе? — И мне сделай. — Ты себе сделаешь сам, Юнги новенький, а у тебя есть руки. — У него тоже есть! Тэхен закатил глаза и, проигнорировав чужие возмущения, уточнил, какой кофе Юнги предпочитает, и узнал, что новый член их маленькой семьи пьет американо без молока и сахара. Удивился, но молча кивнул, отходя к столику с кофемашиной, обещая принести еще и перекусить через пару минут. Чимин по-хозяйски оттащил два желтых пуфа чуть в сторону, усадил на один Юнги, а на второй завалился сам, вытягивая ноги и довольно подтягиваясь. — А когда начало? — В груди было неспокойно, и с каждой минутой всё только усугублялось. — Чим, ты орал на меня, обвиняя, что я непунктуальная свинья, хотя начинаться еще ничего не собирается? — Да не бухти, — Парень, не вставая, подвинулся поближе и обхватил руку Юнги, прижался к его плечу щекой и негромко успокоил. — Все хорошо, Юни, все хорошо. — Чимин поднял голову, встречаясь с обеспокоенным взглядом друга. И уже тверже произнес. — Не нервничай. — Я не… — Я чувствую, Юнги, — обхватил двумя руками его сжатые в кулак пальцы, — ты дрожишь. Эти люди, — Чимин обвел взглядом комнату и снова заглянул в панически бегающие глаза Юнги, — такие же. Я не могу рассказать тебе — они сделают это сами, но никто из них не принесет тебе вреда, обещаю, — Он сжал сильнее дрожащую руку Юнги, погладил костяшки и, положив голову на его плечо, прикрыл глаза. В комнате стояла тишина, ее нарушало лишь гудение кофемашины. Никто не разговаривал, занимаясь своими делами, тикали настенные часы — минутная стрелка приближалась к семи. Тэхен обошел девушек и приблизился к притихшей парочке, он все так же улыбался и нес два блюдца: на одном стояла кофейная чашка, на другом разрезанный напополам сэндвич. Неожиданно для всех желудок Юнги громко дал о себе знать, обращая на парня внимание всех находящихся в комнате, он смутился, оправдываясь: — Я не успел позавтракать. — Поблагодарил Тэхена, заверившего, что всё прекрасно и они все завтракают тут, обычно это сэндвичи или сдоба, но если Юнги захочет что-то еще, он может записать свои пожелания в блокнот. Тот лежал на столике, и все писали туда то, что любили и не любили есть. — Мы часто проводим тут время и едим зачастую тоже тут. Встречи проходят рано утром и поздним вечером, поэтому завтраки и ужины за счет заведения. — Тэхен развел руки и, пожелав приятного аппетита, отошел от них, занимая свое место. Юнги сделал глоток горячего кофе, ему сразу стало лучше, и он улыбнулся, предлагая Чимину поесть. Ответив, что завтракал, друг стянул с тарелки полсэндвича и довольно зажмурился, откусывая. — Тебе нужно больше есть, Юнги. — Это я уже от тебя слышал. Сэндвич оказался очень сочным, с тунцом, к которому Юнги питал всепоглощающую любовь. Ели в тишине, Чимин отнес грязную посуду обратно и поставил ее в корзину под фуршетным столом, тогда же дверь снова распахнулась, Юнги удивленно уставился на зашедшего за женщиной мужчину, который тоже смотрел на него удивленно и… заинтересованно? Юнги отвел взгляд и сжал ладонь Чимина. — Доброе утро. — Женщина ласково всем улыбнулась, Тэхен подскочил и бросился к ней, чтобы обнять — он был обнят, а его растрепанные волосы были приглажены, но Тэхен недовольно сдвинул брови и снова запустил руку в кудряшки, возвращая их на свое место. — У нас прибавление. — В ее взгляде было столько тепла, что Юнги невольно поежился, чувствуя, как краснеет кончик носа, выдавая неловкость своего хозяина. Не поднимая взгляда, слышал шаги и шуршание пуфиков, на которые опустились вновь прибывшие, чувствовал на себе полный любопытства взгляд, но поднять голову и взглянуть в ответ было страшно. И в этот раз, сидя в кругу незнакомцев, когда рядом возится Чимин, пытаясь удобно усесться, собственная несостоятельность растекалась под кожей раздражением и ненавистью к себе. — Начнем? — Тэхен оптимистично крикнул «да», и все рассмеялись. — Меня зовут Джихэ, и я очень злюсь, когда ко мне обращаются по-другому, — женщина пригрозила кулаком смеющемуся Тэхену, который не удержался и протянул: «Госпожа Чо-он». Юнги с интересом уставился на этого позитивного парнишку, который сиял, словно лучик света. Он вспомнил рассвет, как искрило море на горизонте, и невольно улыбнулся. — Сегодня наша семья стала больше, что мы делаем в таком случае, Чонри? — Знакомимся, — Смущенно отозвалась одна из девушек. Ее волосы были выкрашены в ярко-розовый, и на ней была такого же цвета широкая толстовка и джинсы. Юнги с удивлением заметил розовые носки и чехол на телефоне, кажется, все ее вещи были розовыми. — Знакомимся, — кивнула головой женщина, — Рассказываем о себе и то, почему пришли сюда. Придерживаемся правила, которое гласит, что нельзя перебивать того, кто говорит. Кто начнет? Чимин? — она прищурилась, глядя на недовольного Чимина. Тот не любил выступать первым, особенно перед незнакомыми людьми, и раньше боролся с паническими атаками, возникающими перед большим количеством незнакомцев. Юнги знал об этом не понаслышке — не раз выводил друга из состояния транса, помогая дышать и концентрироваться, не давая атаке поглотить Чимина до конца. — Ну, — Чимин покосился на незнакомого ему мужчину и ссутулил плечи, замолчав. Он не говорил ни слова, молчал он — молчали все, дожидаясь, пока Чимин, переборов себя, представится. — Чимин, посмотри на меня, — Джихе ласково улыбнулась, — ты помнишь, когда пришла Соен, а потом Чонри, ты ведь уже рассказывал о себе. — Как вас зовут? — Чимин сглотнул, его дыхание стало тяжелей и прерывистей, Юнги утянул его руку к себе на колени и мягко сжал, успокаивая. Вопрос был адресован сидящему напротив мужчине. — Ким Намджун. — Негромко отвечает тот, и Юнги вздрагивает от знакомого тембра: на пляже утром это был именно он, и костюм на нем всё тот же — темно-коричневый с жилеткой под плотным пиджаком. И как ему не жарко? — Очень приятно, я Чимин, — парень нервничает, но старается взять себя в руки. Юнги знает о нем больше всех, и поэтому рассказывать о себе он будет именно Намджуну. — Мне двадцать два, учусь на втором курсе Пусанского национального университета искусств на факультете современного танца. Ах да, я Пак Чимин, и у меня фамилия мамы, — улыбается, полностью расслабляясь. Чимин долго шел к тому, чтобы вот так быстро брать себя в руки и не поддаваться панике, Юнги гордился им, продолжал поглаживать чужие ладони, внимательно слушая. — Школу я закончил тоже тут, на отлично. Очень люблю танцевать и веду кулинарный блог, точнее, я больше ем, чем готовлю, делаю обзоры на ресторанчики, но иногда готовлю и записываю прикольные рецепты. Что еще? — обвел всех взглядом и, наткнувшись на внимательный взгляд Тэхена, растерялся, но прикосновения Юнги отвлекали и не давали мыслям запутаться. — Из увлечений, пожалуй, всё, поспать люблю тоже. Причина, по которой я тут, думаю, такая же, как и у всех, — желание жить полноценной жизнью. Однажды я устроил небольшой гастротур по этому району, я живу немного дальше, но мне часто советовали в комментариях попробовать морепродукты именно тут, действительно нереально вкусно, тут недалеко есть ресторанчик с фирменным супом с бульоном на кокосовом молоке. Джихэ помогла мне, когда у меня началась паническая атака. Был выходной и много людей, я оказался в толпе, перепугался сильно и начал задыхаться. Чимин замолчал, ненадолго пересекаясь взглядом с Тэхеном, а после продолжил: — Это странно, ведь я танцор и выступаю перед публикой, моя травма тоже связана с вниманием, но не знаю, почему, когда я танцую, неважно, сколько вокруг меня людей, какими взглядами они на меня смотрят, критикуют, хвалят или осуждают, это не имеет значения, пока я танцую. Когда я был маленьким и еще жил с отцом… Он профессиональный скрипач и грезил о том, что я пойду по его стопам, он презирал танцоров, а я хотел танцевать с раннего детства. Он запирал меня со скрипкой в музыкальной студии и наказывал каждый раз, когда я переставал играть. Бесконечные выступления, комиссии — это когда взрослые мужчины и женщины поливали грязью в лицо за каждую фальшивую ноту, сорванное пиццикато и недоведенный смычок. — За каждое замечание отец наказывал меня, а когда мне было одиннадцать, он застал, как я разучиваю танец, он тогда вернулся раньше с концерта, а я по-глупому не заперся в комнате, ведь в зале было больше места и танцевать удобно. Он сломал мне лодыжку и малоберцовую кость… Судорожно выдохнув, Чимин замолчал, а когда тишина затянулась, Джихэ предложила следующему рассказать что-то о себе. Вызвался Тэхен, он больше не улыбался, лишь, не моргая, смотрел на Чимина. — Меня зовут Ким Тэхен, но вы можете звать меня Тэ, меня так зовет бабушка. Я живу с бабушкой и хожу в первый класс старшей школы, в декабре мне будет семнадцать лет, — кажется, Тэхен был горд этим фактом, а потом бесцеремонно добавил, что ждет подарки, и продолжил: — Мне сложно рассказывать о себе, почти всё свободное время я учусь и ничем не увлекаюсь. Ну, — почесал щеку, задумываясь, — я бы хотел сходить на пару уроков вокала, бабушка говорит, что у меня красивый тембр, и на роликах научиться кататься, но я боюсь, Соен обещала меня научить. На это заявление девушка, сидевшая рядом с Тэхеном, взяла его руку, переплетая пальцы. И только сейчас Юнги стал замечать, насколько эти люди близки, они улавливали настроение друг друга, чувства, без всяких слов поддерживали. Тэхен продолжал свой короткий рассказ, было видно, что, несмотря на всю свою яркость и легкость характера, ему было не легче Чимина открыть небольшой кусочек своей жизни незнакомцам. — Я попал сюда не случайно, моя бабушка мне помогла, точнее, заставила прийти сюда, а Джихэ уговорила остаться, и я очень этому рад. А причина… Мои родители погибли, когда мне было семь лет, два года меня перевозили из одного учреждения передержки в другое, понятия не имею, что было не так, но два года меня не могли определить в детдом из-за того, что бабушка жила в другом городе и родители не поддерживали с ней связь… Хотя этого я тоже не знаю, почему они не нашли родственников и не отдали меня им. Меня определили в не самый благополучный детский дом с маленьким финансированием и озлобленными на весь мир детьми. К тому времени, два года получая в свой адрес лишь презрение и наигранное сочувствие, я был почти таким же. Но между ними и мной было отличие, которое повлияло на всё. Мои родители любили меня, и, несмотря на то, что их не стало, они у меня были, в то время как почти все дети в том детдоме были отказниками. Этот факт менял всё, такие, как я, становились изгоями, и никого не волновало, что я такой же ребенок, как и они. Два года всё было хорошо, и никто не знал, что я сирота, а не отказник, а потом один из воспитателей заговорил со мной о моих погибших родителях. Мне было одиннадцать, когда я стал изгоем того закрытого, жестокого общества детей. Воспитателям не было до нас дела, как и государству, на всё закрывались глаза, многие дети из того детдома становились к шестнадцати наркоманами, доставщиками у картелей, а девочек после выпуска зачастую забирали эти же картели. Было страшно, я знал, что такое любовь, и из-за этого все издевательства переносились намного тяжелей, но в то же время и легче, ведь я часто абстрагировался, теряясь в почти стертых детских воспоминаниях. Когда мне стукнуло четырнадцать, я был единственным, кто не стал частью местной банды, крышующей детдом. В новый год воспитатели закрыли нас, оставив одних, такое часто происходило, особенно в праздники. Более взрослые дети смотрели за нами, и… их было двое, они даже не стали меня раздевать… Голос Тэхена сорвался, и он замолчал, как и Чимин. Юнги, пытаясь скрыть дрожь от услышанного, до побеления пальцев сжал собственное колено и судорожно выдохнул. — Кто хочет газировку? — Джихе улыбнулась, поднимаясь со своего места, она подошла к Тэхену и ласково поцеловала того в макушку, прежде чем обойти и принести всем напитки. — Кто поможет? Я не донесу, — в ее руках было четыре банки колы. — Может, перекусим? Девочки радостно согласились, Чимин засмеялся над шуткой одной из них и тоже подскочил помочь, проходя мимо Тэхена, он мягко сжал его плечо, и, к удивлению, это привело парня в чувства, его взгляд прояснился, и он тоже подскочил, резко меняясь в лице, и, рассмеявшись на очередную шутку Соен, крикнул, что разложит стол. Со стороны могло показаться, что их не трогает услышанное, но это было не так, и Юнги понимал это как никто другой. Никому из них не нужна была жалость и лицемерные громкие слова. Настоящая помощь заключалась в молчании, прикосновениях и умении облегчить боль парой отвлекающих шуток, которые не переставала выдавать Соен. Почувствовав на себе взгляд Юнги, поднял голову. Снова Намджун смотрел, не моргая, но его взгляд изменился, интерес сменился чем-то, что понять было очень сложно. Лицо мужчины не выражало абсолютно ничего, его брови были сведены, а скулы напряжены. Услышанное ранее, казалось, очень сильно его впечатлило, но он держал эмоции при себе, а спустя пару минут улыбнулся, и сердце Юнги ёкнуло от страха. Намджун поднялся, оставляя парня одного, и предложил свою помощь, ему сразу нашли занятие. Подошел Чимин и опустился на корточки перед другом, протягивая горсть леденцов и тихо поясняя: — Ты снова дрожишь, боишься? — Нет, — Юнги ответил слишком поспешно, заставив Чимина улыбнуться и вложить ему в руку конфеты. Юнги всегда рассасывал мятные леденцы, когда эмоции брали верх над здравым смыслом и собственный мозг доводил до грани. — Ты в порядке? — Не переживай, знаешь ведь, что я почти избавился от этого, но Намджун… — Тебе страшно? — Нет, — мотнул головой отрицательно, — Просто некомфортно, но он не кажется плохим человеком. — Он взрослый… — неуверенно ответил Юнги. — Джихэ знает что делает, она не привела бы того, кто может нам навредить. — Спасибо. — Я ничего не сделал. — Ты не прав. На этом их тихий разговор прервал громкий звук — Тэхен уронил столик, зацепившись за пуфик, и еле удержал равновесие, чтобы не полететь следом. Сэндвичи, как оказалось, были не только с тунцом, а еще и с ветчиной, и сладкие с клубникой, также были булочки, и Тэхен быстро стащил единственную ванильную. Юнги с удивлением наблюдал, как он подсовывает ее Чимину, а, заметив, что за ним наблюдают, проказливо подмигнул и прошептал на ухо, что их все очень любят, и Чимин, как самый старший, часто уступает и ест клубничную. — Ты мог оставить ее себе. — Но ведь их любит хен, — легко пожал плечами Тэхен и отвернулся, включаясь в общую беседу. Юнги заметил, что Намджун единственный молчит, внимательно за всеми наблюдая, иногда поднося к губам чашку. Когда все наелись и решили оставить столик с напитками и закусками посередине, в случае если кто-то захочет пожевать, часовая стрелка остановилась на восьми, оставалось полчаса. Джихе обвела всех взглядом: Тэхен цедил через трубочку газировку, обсуждая новую кофейню с Чимином, который лениво дожевывал любимую булочку, девочки допивали чай, переговариваясь, только сидящие неподвижно Юнги с Намджуном молчали. — Пока все доедают, предлагаю рассказать о себе что-то, — все замолчали, заинтересованно глядя на женщину. — Вредные привычки, не прямо вредные, а что-то глупое например? — Я! — Тэхен резко поднял руку и захохотал, — когда я нервничаю, то сильно дергаю волосы и, однажды, перед экзаменом, выдернул себе половину брови. Чонри прыснула со смеха, Чимин тоже не сдержал смешок, а Тэхен на это лишь громче засмеялся. Следующей была Чонри, которая без всякого смущения рассказала, как воровала груши у соседей, и призналась, что всё еще так делает. — У меня есть привычка не использовать приправы от рамена, а складывать их, — весело отозвалась Джихэ, — уже несколько коробок и я не могу их все никак выбросить. — Зачем? — Чимин удивленно поднял брови, но женщина лишь плечами пожала. — Я тоже складирую, — ответила ему уже Соен. Она выглядела младше Тэхена. У нее были темно-русые волосы и яркие зеленые глаза с отливом. Чимин объяснил Юнги, что она носит линзы. Противоположно яркой Чонри: на ней были широкие черные штаны и такого же цвета футболка. — Люблю значки, но это перешло в манию, и я покупаю их абсолютно везде, у меня много одинаковых, и я в общем-то их и не ношу, часть висит на шторе в комнате, но в основном в коробках, папа часто ругается, что они скоро весь дом заполонят, но все равно приносит их мне, если увидит что-то прикольное, по его мнению. — А у меня нет глупых привычек, — самодовольно заявил Чимин, Юнги скептически выгнул бровь. — Да я правду говорю! — Тянуть в рот все, что хоть немного напоминает еду — дурная привычка. — Юнги, ты вообще-то мой друг! — Ты ел жареных тараканов, прикрываясь тем, что для блога нужен контент, — хохотал Тэхен, а Джихэ лишь кивнула, улыбаясь. — Они были отвратительными, — сморщился Чимин, — их недожарили. — Значит, ты пробовал их и раньше? — Девочки в ужасе глядели на разоблаченного Чимина. — Не ссорьтесь, — Джихэ внимательно посмотрела на Юнги, взглядом предлагая и ему что-то сказать. Юнги неловко натянул на пальцы рукава толстовки, думая про что ему рассказать. — Ну… я часто делаю импульсивные покупки. — Что последнее ты купил? — поинтересовалась Соен. — Вазу? — Он потратил на эту уродливую вещь все деньги с подработки, а потом утащил весь мой запас рамена, — теперь была очередь Чимина стебать друга, кончик носа которого снова покраснел. — Она не уродливая, а винтажная. — Моя плохая привычка — тоже делать импульсивные покупки, — неожиданно отозвался молчавший все это время Намджун, его голос, казалось, стал еще глубже, Юнги поежился, почувствовав, как по спине побежали мурашки, стало холодно. — А вы что купили? — заинтересовалась Чонри, а Намджун, не задумываясь, ровно ответил: — Дом в Японии. В следующее мгновение пять взглядов ошарашенно уставились на него. — Дом? — переспросил тихо Юнги. — В Японии? — и получил в ответ лишь кивок. Молчание прервала Джихэ, она прочистила горло и предложила продолжить, раз все закончили с едой и напитками. — Времени осталось немного, Юнги, может ты хочешь сказать пару слов о себе в заключение? — Я? — Юнги растерянно посмотрел на Чимина, и тот ободряюще улыбнулся и повторил действия друга: взял его руку в свои, мягко сжимая, чтобы поддержать. — Хорошо. Меня зовут Мин Юнги, этой осенью я закончил старшую школу. Мне двадцать, но я пошел в первый начальный класс на год позже из-за переезда родителей. Я родился в Тэгу, но родители потеряли работу, и мы переехали в Сеул. Я познакомился с Чимином, когда в средней школе включили программу обмена, и он вместе с классом приехал на полгода в Сеул, я учился в кабинете напротив, и мы случайно познакомились в столовой: я разлил на него суп, случайно споткнувшись. — Усмехнулся Юнги, — Те шесть месяцев, что я провел с хеном — были лучшими, а потом он уехал. Мы продолжили общение, он даже приехал, когда я окончил школу. Мои увлечения… Мои спонтанные покупки, наверное, и есть мое увлечение: я люблю необычные, никому не нужные вещи, давать им новую жизнь. Есть специальные места, куда свозят ненужное, по типу посуды или других антикварных вещей, которые пригодны к восстановлению, но хозяевам они быть нужными перестают. — Юнги смотрел прямо перед собой, а потом неожиданно поднял голову, посмотрев на Намджуна стеклянными глазами. В них не было страха, неприязни, в глазах Юнги была абсолютная, поглощающая того, кто в нее посмотрит, пустота. Намджун вздрогнул, но глаз от измученного лица отвести не смог, он видел сломанных людей — его племянник так же, как и Юнги, смотрел сквозь, замирал часто и не реагировал ни на что. — Чимин пригласил меня погостить у него после выпуска, и вот я тут… Причину, почему он сейчас сидит в кругу таких же поломанных людей, Юнги заставить сказать себя не смог, он был не готов вот так открываться, позволить заглянуть в душу, от которой столь мало осталось. Он помнит, как больно было, когда Чимин рыдал, обнимая со спины, укутав их в одеяло, и не выпускал до самого утра. Юнги тогда тоже плакал, впервые за много лет, позволив себе быть слабым. — Нам уже пора, — тихо сказала Соен, крепко держащая за руку Тэхена, тот кивнул улыбаясь. Через полчаса начинались занятия в школе и нужно было успеть добраться. — Тогда закончим на сегодня, — Джихэ подбадривающе кивнула Юнги и поднялась. — Поспешите, или опоздаете, я тут приберусь, но это только сегодня. — Очень жаль, — сморщился Чимин, но, прежде чем он успел подняться, женщина порадовала его тем, что именно он остается, чтобы помочь ей. В ответ парень недовольно застонал, но пружинисто подскочил с пуфика и взялся за работу. Девочки вместе с Тэхеном поспешно попрощались и ушли, Намджун поблагодарил и, уточнив время следующей встречи, тоже ушел, Юнги дождался Чимина и, доехав вместе с ним до университета, попрощался. Он не учился, с работы его уволили, и спешить было некуда, квартира Чимина была далековато, но нежелание пересекаться с большим количеством людей было сильнее, поэтому, развернувшись, он побрел в сторону парка. Раздался громкий гудок клаксона, заставивший вздрогнуть, кто-то неожиданно дернул за руку, затаскивая на тротуар. Юнги резко поднял голову, от испуга перестав дышать, а через секунду еще сильнее испугался, поняв, что тем, кто его дернул, был никто иной, как Намджун. — Ты что творишь?! — мужчина был напуган не меньше Юнги. — Эй, ты чего? — взглядом скользнул. Неужели сделал больно? То, что испугались именно его, он понял не сразу, но, увидев в глазах напротив панику, отпрянул, отшагивая назад, но все так же цепко оглядывая. — Юнги, дыши, я не трогаю, слышишь? — поднимает руки, за спину их прячет, делает все, чтобы на него перестали так затравленно смотреть. И, к своему удивлению, Юнги замечает каждое движение, не менее испуганный, чем его взгляд, сменился тревогой за его состояние, — это приводило в замешательство. Выдыхает коротко и спрашивает: — Зачем вы меня дернули? — Ты чуть под машину не попал, — Намджун смотрит настороженно и снова пробегается взглядом по чужому телу, задерживается на сандалях и не может сдержать мягкую улыбку. — Был зеленый, — Юнги растеряно, хмурит тонкие брови и на светофор смотрит — зеленый все еще горит. — Задумался? — в голосе мужчины столько участия, что Юнги еще сильнее теряется. — Что вы тут делаете? — вот какое ему дело то? Хочется зажмуриться от неловкости, но ему неожиданно мягко отвечают. — Мой племянник учится в этом университете. — А, — что ответить не знает, — простите, вам наверное пора, спасибо, что спасли. — кланяется торопливо, и хорошего дня желает, хочет быстрее избавиться от некомфортного общества. — Тебя подвезти? — Нет, спасибо, я хочу прогуляться, всего хорошего, — еще раз кланяется. Светофор снова загорается зеленым, и Юнги сбегает, торопливо переходит дорогу. Не оборачивается, не видит, сколько не скрытого любопытства во взгляде, провожающем его спину.