Излечи мои раны.

— Открывай глазки, принцесса! , — лицо опалило чужое смрадное дыхание. Захотелось закрыться руками, отвернуться. Но чьи-то бесцеремонные пальцы жёстко схватили за подбородок, после чего щеку обожгло размашистой оплеухой. — Да полегче, а? Не порти его красивую мордашку! Мне хочется в рот давать красиво, а не в кровавых соплях елозить! — Да я ж не сильно, Сухой, не ссы! , — добавил третий голос. Минимум трое. Заебись. Бой заранее проигран. Вову вздернули вверх за рубашку, несколько пуговиц с громким треском отлетели и покатились по полу. Разлепив глаза, он увидел перед собой отвратительное пропитое лицо, изъеденное оспинами. — Ну что, красавица, выспалась? Вова попытался ответить, но язык прилип к пересохшему нëбу. — Ну чо молчишь, сука? А? Грубые пальцы схватили за член, болезненно сжимая через джинсы. Вова застонал. — Нравится? Да? , — отвратительный индивид, похожий на уродливую свинью, ощерился наполовину беззубым ртом. Причины вони сразу стали ясны. — Что… Что вам от меня нужно? , — кое-как проговорил Вова, стараясь уйти от неприятных прикосновений. — Это кто тут у нас голос подал? , — послышалось откуда-то сбоку. — Нам от тебя нужны твой рабочий ротик, конфетка, и твоя задница! , — с утробным хохотом ответил свинорылый. — Иди на хуй! , — вырвалось у Суворова, и тут же в живот прилетел мощный удар, вызывая острую боль и приступ кашля. — Охуел? Ты вообще берега попутал? Колян, бери его, и тащи на диван. Сейчас посмотрим, кто тут сходит на хуй! Вова попытался сопротивляться, но три пары рук, подхватившие его под ноги и талию, не оставили ни одного шанса. Его грубо свалили на вонючий старый диван, прижимая за шею лицом в истрепанные подушки. Тут же чьи-то пальцы поднырнули к ширинке, торопливо выворачивая болт из петли. Другая пара рук начала тянуть джинсы с ног. Вова брыкался, орал, ругался, но преимущество было не на его стороне. Следом за джинсами, рубашку так же грубо сорвали, лишая оставшихся пуговиц. Ворот больно резанул по горлу, кожа начала саднить. — Ты посмотри, Лысый, какая жопа! Маленькая, аккуратная, прям как у девки! Чур, я первый! — С хуя ли? , — тяжёлая рука легла на одну из половинок и сжала так сильно, что Вова не удержался от вскрика — Короче, Сухой, ты старший, ты и пореши! Рука исчезла, но тут же вернулись обе, чтобы стянуть боксеры. Вова от ужаса перестал двигаться, пульс выламывал стенки крупных артерий, накатывала паническая атака. — Значит так. Колян ебëт в рот, а я распечатаю жопу. Лысый, тебе на выбор! — А я и рот и жопу хочу! — Значит сменишь нас по очереди. Названный Колян тут же оказался перед лицом Вовы. Рыхлый, бледный как поганка, с явно не раз ломанной переносицей и маленькими круглыми глазками. Он достал из-под резинки спортивок полувставший член, и подходя вплотную показал: — Рот открой, сука! Хоть один зуб почувствую, выбью нахуй! Вову тут же затошнило. Желудок был пустой, поэтому тело просто содрогалось спазмами, скручивая кишки. Когда он не выполнил просьбу, Колян зажал ему нос, а другой рукой прижал член к губам. Суворов терпел как мог, но кислород закончился. Распахнув рот для вдоха, он не успел толком насладиться им, как чужая плоть проникла внутрь. Вова замычал, пытаясь отодвинуться, но его тут же грубо насадили обратно, схватив за длинную чёлку. В глазах появилась резь, рвотные спазмы участились, но благодаря им, член во рту мгновенно увеличился, а его хозяин блаженно застонал. — Да, вот так! Ещё так делай, сука! Соси! Вова не мог дышать, не мог двигаться, было оглушительно больно и мерзко, хотелось орать, слюна потекла по подбородку. Но, оказывается, орать по — настоящему ему предстояло уже в ближайшие минуты. Пока Колян вбивался членом ему в глотку, Вова ощущал отвратительный вкус давно не мытого члена и жёсткие лобковые волосы, которые покрывали даже ствол, вызывая желание выблевать всё нутро. Пока он пытался придумать хоть что-то, жёсткие ладони вздернули его за бёдра, и в тугое отверстие ворвался ещё один член, прямо так, без прилюдий и церемоний, разрывая, обжигая пламенем, выворачивая наизнанку. Вместе с оглушительным воем по внутреней стороне бёдер полилось горячее. — Блядь! Я его кажется порвал! , — хохотнул Сухой, вопреки сочуствующим интонациям лишь набирая скорость. Глаза Вовы наполнились слезами, которые тут же хлынули по щекам, устремляясь на губы, подбородок и шею. Боль была настолько сильной, что ноги подломились, а спина выгнулась дугой. Он рванул вперёд, пытаясь убрать из себя раскалённую кочергу, но вместо этого лишь глубже заглотнул член Коляна, который поймал ритм Сухого, чтобы долбить с двух сторон, не мешая друг другу. Мощный удар по пояснице заставил снова прогнуться. Следом удары посыпались по ягодицам под отвратительные стоны и хрипы. Волосы тянули с такой силой, что наверняка они астанавись в чужих руках. — Лысый, давай сюда, в два смычка его ебать будем, по кровище хорошо залетит! Вова зарыдал. Член во рту не давал ни секунды на отдых и вдох, задница горела, низ живота опаляло болью при каждом проникновении. Когда Лысый подошёл сзади, и попытался пристроить свой член в истекающий кровью вход, послышался шум из другого конца помещения. Хлопнула дверь. И комнату сотрясли три выстрела. Бах! И член изо рта выскользнул. Бах! Руки на бёдрах исчезли вместе с терзающим членом Сухого. Бах! Кто- то валится Вове на ноги. И тишина. Суворов отключился.