Излечи мои раны.

Вова хотел заорать, ему снова казалось, что он там, с ними, его снова придавили к дивану, и сейчас… Он распахнул глаза. На нём лежал Никита. Суворов не понял, почему он молчит и не двигается, пока не увидел, что он зажимал рукой предплечье, из которого лилась кровь, пробираясь между пальцами, впитываясь в одежду, в Вовину футболку и в одеяло. От выброса адреналина он мгновенно пришёл в боевую готовность. Мозг начал работать на резервных оборотах. Суворов перевернул Никиту, выбираясь из-под него, и услышал слабый стон. Живой. Вова бросился обыскивать комнаты в поисках аптечки. Вывернув две трети содержимого всех шкафов квартиры, он нашёл её. Как оказывать первую помощь он знал хорошо. Разорвав рукав рубашки, он освободил руку. Вылил бутылочку спирта на огромный ком бинта и начал вытирать кровь, пытаясь понять, в чем причина. Огнестрельное ранение было сложно перепутать с любым другим. Вова с ужасом поднял руку, чтобы посмотреть, есть ли выходное отверстие. И если его нет, значит пуля внутри, а тут уж у него никаких знаний не хватит, чтобы помочь. Отверстие было. Сквозное! Ликовал Вова, накладывая жгут из бинта с помощью самодельной гарроты. Дальше он наложил давящую повязку на рану, и попытался привести Никиту в сознание. Тот нехотя разлепил веки, улыбнулся как полный кретин, и снова стал уплывать. Не долго думая, Вова врезал ему пощёчину. Никита посмотрел более осознанно, даже с тенью обиды. — Прости! Но тебе нельзя отключаться. Пожалуйста, посиди вот так! , — Вова приподнял его за подмышки, подтягивая к спинке кровати, — я сейчас! Вова рванул на кухню. Через минуту бежал назад, пытаясь не расплескать воду в стакане. — Пей! , — он приложил край к губам Никиты, приподнимая его за подбородок другой рукой. — Фу, что это?, — еле слышно булькнули в стакан. — Вода с сахаром! Так надо! Просто пей! Никита морщась от отвращения всё же допил. В голове стало проясняться. Чудеса! — А теперь вот!, — Вова протянул четыре разноцветные таблетки, — обезбол и антибиотики. Никита выпил. — Тебе в больницу надо! Срочно! — Вов! Вова, остынь, в больницу нельзя. Ты молодец, всё сделал правильно. Всё, сядь, я рядом. Запомни, я никуда не уходил, мы были вместе всё врвремя. Вова всё ещё пытался навести суету, то дергая руками, то хватая смартфон. Ему было очень страшно. Почти так же, как в ту ночь. Только вот… Страшнее. Его самого удивило это понимание. - Ага!, - бросил Суворов. Вернувшись на место, он просто вцепился Никите в шею, прижимая его к себе, пытаясь забрать его боль, или разделить хоть немного. — Заждался? , — слабый шёпот. — Чуть с ума не сошёл! И если у тебя не будет достойного объяснения… — Будет. Это я тебе гарантирую, — улыбнулся обескровленными губами Никита, слабо касаясь Вовы здоровой рукой. Суворов каждые десять минут проверял повязку. Жгут нельзя передержать, поэтому он внимательно контролировал, что с кровотечением. На пятьдесят пятой минуте кровь, наконец, остановилась. Вова осторожно развязал свою конструкцию, и Никита облегченно выдохнул. — Больно? — Терпимо. Вот только дурнеет от запаха, Вов. Не выношу запах крови. Сделай что-нибудь, прошу тебя! Суворов удивился, но принялся исполнять просьбу. Убрал окровавленную одежду Никиты, снял всё с себя, выдернул одеяло, и понёс в ванную. Запустил стирку. Взял второе одеяло с дивана и принёс в спальню. После, обмотал рану сверху ещё одним рулоном чистого бинта, и отправился отмыть себя от остатков крови, перед этим хорошенько оттерев от неё Никиту, который сжал его пальцы, и прошептал чуть слышное «спасибо».