Baby, just say yes

Кайл любит думать, что он человек-слово, поэтому, дабы сдержать своё обещание улучшить свои театральные навыки, он проводил буквально каждую минуту бодрствования за чтением своего текста, честно говоря, запомнив не много. Даже несмотря на то, что он уже буквально просыпается с отрывками Шекспира, ест с ними, моется, спит… —…как белый голубь в стае воронья — среди подруг красавица моя. — повторяет про себя Кайл, смывая шампунь с волос. Он ещё немного выжмает их, а после выключает душ. Кайл делает небольшой перерыв в своем монологе, чтобы вылезти из душа, отереть свои пушистые волосы о полотенце, запутав их ещё сильнее и повязав ещё одно вокруг талии. Его дом тонет в успокаивающей тишине, что доступна лишь воскресным вечером. Проникнув в спальню, он продолжает проговаривать романтические речи Ромео. —Как кончат танец, улучу мгновенье. Коснусь её руки в благоговенье, — он открывает дверцу шкафа, в поисках чистой одежды. — И я любил? Нет, отрекайся взор: Я красоты не видел до сих пор! —Как, этот голос! Среди нас — Монтекки! Кайл подпрыгивает на месте, услышав голос, что ему не принадлежит, чуть ли не вырывая ящичек из шкафа и рассыпая своё нижнее бельё по полу. Он вертится, чтобы найти Картмана, сидящего на кровати, оперевшись на локти и ухмыляясь всё той же бессовестной улыбкой. —К-какого!..—вскрикивает Кайл, его голос ломается. — Картман! —Эй, паж, мой меч! — добавляет он голосом властного рыцаря, приподнимая подбородок и выдвигая вперёд руку, как бы в ожидании своего меча. —Ты что здесь делаешь?! — Кайл явно не настроен на эти дурацкие выходки, так хорошо подходящие под Картмановский стиль. Эрик выглядит так, будто обдумывает этот вопрос, опираясь всем весом на руку и изучая свои ногти. —Я просто сидел дома, учил реплики, и вдруг мне подумалось «А почему бы мне не попрактиковаться с моим любимым евреем?» — он насмешливо щурится в сторону Кайла. — Ты, кажется, точно тем же занимался. Кайл раздражённо закатывает глаза. Слишком уж много Эрика Картмана в его тихом и спокойном воскресном вечере… —Да, молодец, что заметил. — мямлит он и сводит брови к переносице. — Как ты вообще сюда попал?! Картман молча указывает пальцем на открытое окно спальни и слегка отодвигается, чтобы Кайл мог получше его рассмотреть. —Оу, — мямлит Кайл, хотя этот жест не то чтобы ответил на его вопрос. — Так вот почему тут так холодно. Картман начинает сверлить обнажённую грудь Кайла взглядом. —Ага, только твои трусишки жаль. —Что? Кайл смотрит вниз, осознавая, что его бельё теперь лежит на полу, разбросанное и помятое. Его кожа бледна из-за прохладной температуры в комнате, но его щёки горят адским пламенем. Картман восхищённо улыбается, будто бы смущение Кайла из-за его жалких трусов делает ситуацию невероятно смешной. Кайл морщится. —Твою мать… — шепчет он, прикрывая грудь руками и подходя к окну, однако холодный воздух не помогает ему «остудить голову» и хоть как-то перебороть стыд. Особенно когда ему приходится карабкаться к окну через свою кровать, будучи одетым лишь в полотенце на талии, на которой, между прочим, сидит жиртрест. Каждая секунда для Кайла ощущается как час, ведь он понимает, что Эрик может сорвать полотенце с его бёдер в любой момент. —Так ты согласен? — спрашивает Картман, с любопытством наблюдая за тем, как тело Кайла спускается с кровати. —С чем? — спрашивает Кайл, уже растрёпанный и вспотевший, будто бы это не он вышел из душа минут пять назад. —Репетировать вместе? — Картман поднимет брови. — Ну? Кайл кивает. —Да, — говорит он, после чего его голос начинает звучать саркастически. — Ты прости, что я такой тугодум, я ж всегда хожу в душ только чтобы скоротать время, пока жду, когда же ты наконец окажешься у меня на кровати, ненаглядный ты мой. Картман пожимает плечами. —Мне просто показалось, что ты был занят тем же, вот и всё. Ты прямо-таки взялся за это дело, ты большой молодец… Кайл моргает, прикусывая губы, лишь бы скрыть улыбку, в ускоренном темпе ища, что бы ответить на такое. Он не привык смущаться от комплиментов Картмана, но, всё же, это приятно, когда кто-то с такими актёрскими навыками, как у Эрика, хвалит тебя. Это же нормально? —Ох, спасибо. — улыбается Кайл, после чего вновь становясь серьёзным и вздыхая. — Я всю неделю только этим и занимаюсь. А у меня ещё домашка, да и к дебатам я совсем не готов! —Ну уж извините, это всё-таки главная роль, это и не удивительно! — подстрекает Картман. Кайл закатывает глаза, улыбка не сходит с его лица, пока его уничтожают. —Да, как раз поэтому я и не хотел играть Ромео. Продолжай. —Что ж, ты уже играешь, — он садится ровнее, слегка подпрыгивая на кровати, как воодушевлённый щеночек, который понял, что сейчас он будет гулять. — Давай повторим текст! Кайл мирится с этим, складывая руки. —Ладно, ладно, дай мне переодеться. Он возвращается к шкафу, и, найдя нужную одежду в своеобразно разложенном гардеробе, оборачивается через плечо и предупредительно смотрит на Картмана. —Не смотри. Картман раздражённо стонет и закатывает глаза к потолку. —Больно надо. —Картман. — убедительно говорит Кайл, приподнимая брови. Одно дело, смотреть как твой друг переодевается в раздевалке спортзала, и совсем другое — когда это происходит в спальне…особенно, когда один из вас полностью одет. Картман, кажется, смирился. —Хорошо. — он вздыхает и закрывает глаза. — Я не смотрю. Кайл пронзает того взглядом, прежде чем отвернуться обратно к шкафу. Несмотря на то, что Картман не считает секунды до возможности открыть глаза (и тогда, если Кайл ещё голый, или одет лишь частично, это его проблемы), Кайл всё равно чувствует давление, что принуждает его одеваться быстрее. В конце концов, чем дольше он будет выбирать, что ему надеть, тем больше шанс, что Картман стянет с него полотенце, когда тот едва ли ослабит хватку. Он выбирает себе персиковый худи и шорты с Denver Nuggets с жёлто-синей подписью, после чего понимает, что чувствовал бы себя уверенне, если б надел под них бельё, и в панике хватает белые боксёры. —Теперь можно открыть глаза? — спрашивает Эрик. Кайл осматривает себя, немного огорчаясь, что толстовка почти полностью прикрывает шорты, но выбор уже сделан. Он вздыхает. —Да, можешь открывать. — отвечает он, закрывая ящик и проворачиваясь лицом к Картману. Эрик открывает глаза и тут же концентрирует всё внимание на нижней части тела Брофловски: на шортах, что ему следовало отдать на благотворительность ещё пару лет назад, и его бледных, тощих ногах, покрытых синяками и рыжими волосками. —Отличные шорты. Кайл закатывает глаза и уже начинает морально готовиться к словесной атаке касательно его одежды. —Иди нахуй. — автоматически отвечает он. Картман почти не реагирует, всё ещё сосредоточенный на шортах, бегая зрачками от ноги к ноге. —Ты выглядишь как Майкл Сера в «Джуно». Кайл мгновенно прыскает. —В таком случае, ты можешь быть той залетевшей тёлкой, жиртрест. Смех Картмана прекращается и он наконец-то отводит взгляд от шорт Кайла и смотрит тому в лицо. Его улыбка спадает, но уголки губ всё ещё смотрят вверх, язык прижат к одному из клыков, а блеск в глазах исчез не до конца. —О-ого, круто, — отвечает он, садясь поровнее и устраиваясь на кровати. Вернёмся к делу. — Давай. Сто четвёртая строка. Ромео берёт Джульетту за руку. Кайл вздыхает и закатывает глаза к потолку, задерживая свой взгляд на нём. —Коль осквернил я грешною рукою святыни неприкосновенный клад… —Чувак, ты можешь сесть. Кайл сжимает кулаки и раздражённо смотрит на Картмана. —Хватит командовать мной в моей же комнате! Картман посмеивается с мягким негодованием, а после поднимает брови. —Ну да, твоя комната. Так что, не сядешь? Кайл дёргает челюстью, смиренно вздыхает и поднимает руки вверх. —Ладно! — восклицает он, садясь на кровать по-турецки лицом к лицу Картмана, и заставляя матрас немного прогнуться под собой. — Доволен? Кайл жалеет о том, что задал этот вопрос, когда осознаёт, как близко его бледные ляжки находятся к Картману и что его шорты подскочили, затягиваясь на его паху, подчёркивая выразительную выпуклость. Гнев, переполняющий его до этого, превращается в что-то более слабое, безвкусное и менее приятное. —А, да… — говорит Картман, не зная, куда ему смотреть: Кайлу в глаза, или на его ноги. Однако вскоре он прочищает горло, и, к счастью, решает сфокусироваться на лице. Кайл же, в свою очередь, не понимает, почему это Картман не стал подкалывать его на счёт ног. — Начинай… —След грешного руки прикосновенья дозволь устам ты набожным моим изгладить поцелуем умиленья. —К руке вы слишком строги, пилигрим! По ней могла лишь набожность узнать я. — Картман пододвигается чуть ближе, будто бы подчёркивая свою воображаемую грудь. — Ведь пилигрим достоин и святых руки касаться… Богомольно их приветствует руки его пожатье. Кайл морщит нос. То, как его колени почти что касаются кожи Картмана, и что они сидят сейчас у него на кровати — это слишком странно для него. Но, всё же, сделка есть сделка, и Кайл обещает себе, что не станет смущённым, заикающимся комочком нервов только из-за того, что нить между дружбой между ним и Картманом и персонажами, которых они играют — это отвратительный, неудобный канат. Как любой, кто боится высоты, вниз он не смотрит. Вместо этого он упирается взглядом в потолок. —Эээ… Святым и страннику равно уста даны? —Твою мать, Кайл, в чём твоя проблема? — злится Картман, опуская руки. — Ты же пообещал, что будешь стараться, так с хера ли ты даже не смотришь на меня? —Я не знаю! — кричит Кайл, поднимаясь на ноги и разочаровываясь в себе. — Я вообще не ебу, ясно? Картман вздыхает и пытается посмотреть ему в глаза. —На пробах у тебя таких проблем не было… —Да, но… — Кайл садится обратно, сводя плечи вместе и ставя ладони на кровать между ног. — Теперь всё по-настоящему, понимаешь? — он смотрит на Картмана, слегка подёргиваясь. — И я просто не могу смотреть на тебя, понимая, что это придётся повторить перед всеми нашими друзьями и родителями. —Ладно, успокойся! — перебивает Картман, несмотря на то, что он далёк от того, чтобы называться определением умиротворённости. Он на секунду закрывает глаза, вздыхая. — Поверь мне, если ты будешь так бомбить на сцене, это будет гораздо унизительнее, чем если ты хорошо сыграешь со мной всю эту любовь-морковь. Ты должен просто смириться с этим, Кайл… —Ты думаешь, я не знаю?! — вскрикивает Кайл, садясь ровнее и доставая руки. —Но как?! —Хорошо… — Картман медленно кивает, даже не смотря на Кайла. Последний уверен, что Эрик сейчас обдумывает всё то, что сказал раньше. Но он наконец возвращается к Кайлу со стальным взглядом и сжатыми губами. С покер-фейсом. — Хорошо, кажется, у меня есть идея. Кайл любопытно моргает. —Какая же? —Тебе же всё ещё подходят те коньки, да? Кайл хмурится. —Эээ, что ж, да, я полагаю… —Они должны быть где-то в глубине твоего шкафа. —Хорошо… — Кайл нажимает на свои закрытые глаза и трясёт головой. — Подожди… — он поднимает брови в сторону Картмана. — А ты откуда знаешь? —Неважно! —отвечает Картман, широко раскрыв глаза, но это выражение всё ещё не отвлекает на себя внимание от его пунцовых щёк. — Встречаемся завтра на пруду Старк, утром, перед школой. Будь готов в шесть тридцать. Кайл кивает, и, прежде, чем он успевает спросить ещё что-то, с нижнего этажа доносится голос его мамы. —Кайл! Ужин готов! Кайл поднимает брови и смотрит на Картмана. —Тебе пора. —Что? — смеётся Картман, поднимаясь на ноги. — И ты даже не пригласишь меня на ужин? —Нет. — строго отвечает Кайл, проворачиваясь к двери. — Увидимся завтра. Что именно ты задумал? —Не волнуйся об этом, Каел. — улыбается Эрик. — Просто надеемся, что всё сработает. Кайл хотел бы разозлится, но улыбка сама наползает ему на лицо. —Да, это же совсем не звучит зловеще. —Просто доверься мне! — отвечает Картман, опять широко открывая глаза. —Кайл! Улыбка Картмана спадает, а плечи опускаются, когда он вновь слышит материнский голос. —Мне пора. — говорит он, залезая на кровать и открывая окно. Стоп, он правда опять собрался лезть через окно? Не может такого быть, что Картман полезет наружу через его сраное окно. Не при нём. —Чувак! Ты что тво… —Кайл! Кайл инстинктивно отворачивает лишь на секунду, но краем глаза замечает, что Картман исчез, а шторы развеваются на ветру. Кайл залезает на кровать и выглядывает из окна, наблюдая за тем, как Картман ищет свою обувь в снегу. Он уже не может сдержать смешки, слетающие с его губ. —Ты как так быстро спустился, чудо в перьях? — кричит он сверху. Картман смотрит на него снизу, не дыша и розовея сильнее, чем раньше. —Это моя кошачья грация! —Ага, конечно! — он продолжает смеяться. — Хотя до Силены Кайл тебе далеко. Больше похож на Гарфилда! Картман зло смотрит на Кайла и быстро топает к калитке, направляясь домой. Кайл не понимает, почему он бежит (если это вообще можно назвать бегом), но это заставляет смеяться его ещё больше. Он едва ли слышит внезапный стук в дверь. —Кайл? — спрашивает Айк, просовываясь к нему в комнату. — О, слава Богу! Мама думала, что ты поскользнулся в душе и ударился головой. Ты разве не слышал, как она звала тебя? —Прости, я… отвлёкся… — отвечает Кайл, слезая с кровати, хотя сейчас оторвать глаза от окна предстаёт ему целым испытанием. Лоб Айка морщится и он входит в комнату. —Ты сам с собой говорил, что ли? Кайл моргает, в его горле становится сухо. —Эээ… —А, стой, ты текст повторял? Кайл кивает, рад, что всё разрешилось именно так. —Да, именно так. — он подходит к двери и проходит мимо Айка. — Пошли, поужинаем. —К вашим услугам, мой вассал! — восклицает Айк, выдавливая Английский акцент настолько, насколько только позволяет его канадскость и стягивая с головы свою воображаемую шляпу. Кайл только посмеивается и трепет волосы Айка, вновь наслаждаясь этим воскресным спокойствием. Хотя, внезапное появление Картмана тоже ему понравилось. *** На улице совсем тихо, помятые облака заполняют собою позолоченное небо, когда Кайл выходит из дома, держа в руках пару старых коньков. Благодаря тому, что солнце едва ли показалось, а весна только началась, в воздухе всё ещё стоял прохладный зимний запах. Если бы Кайлу не пришлось провести это утро с Эриком Картманом, атмосфера была бы лучше некуда. Осмотревшись, Кайл понял, что Эрик уже сидит в своей машине, которую он выпросил у матери, несмотря на то, что она не то чтобы могла себе это позволить, и листает сообщения в телефоне. Он громко зевает и Кайл просто не может не рассмеяться от осознания того, что его ещё не заметили. Но вскоре Эрик находит Кайла взглядом и улыбается, заприметив в его руке коньки. Когда Кайл подходит ближе, он опускает оконное стекло и высовывается из машины. —Таки нашёл коньки? —Ага. В глубине шкафа, как ты и сказал. — он останавливается у водительской двери. —Ты так и не сказал мне, как узнал, что они там… —Ты правда хочешь вернуться к этой теме? — спрашивает Картман, утомлённо вздыхая. Он поворачивает голову в сторону задних сидений. — Давай, жид, кинь уже свои коньки назад и залезай. Кайл закатывает глаза, кидает свои коньки рядом с коньками Картмана, после чего закрывает дверь и обходит машину, чтобы залезть на переднее сиденье. Пока он ввозится с ремнём безопасности, Картман снимает машину с ручника. —Так что, ты шпионишь за мной? — спрашивает Кайл, не собираясь оставлять всё так просто. Картман даже не смотрит на него, в глубине очень нервничая, но стараясь выглядеть спокойно. —Ну что если и так? — спрашивает он, поворачивая взгляд в сторону Кайла. Он не может придумать ничего другого, а Кайл не может не нервничать, когда видит этот почти что змеевидный взгляд на себе. Он начинает дрожать, а эта фраза ударяет по нему как внезапный поток холодного воздуха из вентиляционных отверстий переменного тока. —Ты сейчас серьёзно? Картман резко начинает смеяться. —Говорил же тебе не возвращаться к этой теме. Кайл поднимает брови. Это блядь не ответ. —То есть, шпионишь? Картман мягко насмехается. —Делать мне нечего. Кайл моргает, шокированный тем, что поверил в этот бред. Он закатывает глаза, складывает руки на груди и ёжится в кресле. —Я бы всё равно нашёл камеры, — мямлит он. —Что, правда? — Картман поворачивается к нему со своей наглой ухмылкой. Кайл приподнимается подбородок и смотрит на Эрика с усмешкой. —Да, потому что ты, тупица, поставил бы их в самое очевидное место. Картман широко открывает глаза и начинает безудержно ржать, болтая головой и вовсе не обижаясь. —Серьёзно? Кайл дует губы и дёргается, понимая, что это был не самый элегантный способ сказать подобное. —Скорее, не тупица… наверное, больше лентяй. Картман прыскает и Кайл едва ли сам не начинает смеяться. Он прикусывает щёку изнутри и фокусируется на улицах, которые мелькают за окном, по которым он ходил бесконечное количество раз. —Хоть мне и понравилось говорить о шпионстве, ты не хочешь спросить, почему мы едем к пруду Старк? — спрашивает Картман. —Ну, на коньках кататься… —Я всегда могу расчитывать на вашу проницательность и наблюдательность, Брофловски! — мямлит Картман, даже не смотря на Кайла. Кайл хмурится в сторону Картмана и его удовлетворение слегка спадает. —И я знаю, что ты кипятком ссышься от этой идеи — что бы это ни было — потому что ты улыбаешься как еблан. Кайл не может не рассмеяться, увидев, как быстро улыбка Картмана исчезает с его лица. Он укрепляет хватку на руле и прочищает горло. —Что ж, я подумал, что если мы выберемся на лёд, тебе станет легче смотреть на меня, когда мы будем читать по ролям. — говорит он и робко смотрит на Кайла, ища в его взгляде согласие. Кайл не знает, поддерживает ли он эту идею, но он определённо… заинтригован этой теорией. —Как ты к этому пришёл? —Ну, тебе придётся сосредоточиться на льду, поэтому времени на мысли о том, что ты делаешь это со мной у тебя не будет. — Картман вновь смотрит на него, задерживая взгляд чуть дольше. — К тому же, движение поможет тебе расслабиться. — Кайл дёргается. —Ладно, но мне не нравится слово «расслабиться». Больше при мне так не говори. Однако… — Кайл кивает. Что-то есть в этой теории, и это далеко не худшая идея Картмана. — Это может сработать. —Да, это растопит лёд между нами, — улыбка растягивается до ушей на лице Картмана, и он поворачивается в сторону Кайла, чтобы уже в открытую увидеть его поддержку. — Понял? —О Боже… — корчится Кайл. — Какой пиздец… Вскоре они прибывают к пруду Старк, надевают коньки и выходят на лёд. Кайл чувствует себя Бэмби, выставляя руки вперёд и поджимая пальцы, пытаясь найти равновесие и устойчивость на скользком льду, никогда прежде не боявшись падания так сильно. Картман в это же время рассекает лёд так, будто бы это его второй дом, будто бы он был рождён с металическими вставками для коньков на ногах. Он даже оставляет глубокую царапину на льду, когда воодушевлённо кружится на льду и достигает центра пруда за считанные секунды. —Пиздец… — шепчет Кайл, но из-за плохой звукоизоляции пруда Картман отлично его слышит. Он тут же оборачивается с насмешкой. —Это ты так заценил мой талант? —Нет! — вскрикивает Кайл, пылая лицом. Он забывает обо всём и начинает маршировать в сторону Картмана, тут же падая на лёд боком. Эрик едва ли пытается сдержать смех. Кайл смотрит на него, смущённый, но всё ещё не растеряв всю свою гордость. — Так что, ты… ты часто этим занимаешься? Картман посмеивается, мотая круги вокруг и Кайл наблюдает за его ногами, чтобы в будущем повторить эти действия. —Я играл в хоккей в средней школе, помнишь? — отвечает Картман. Кайл кивает, пытаясь подняться. —А, точно… — он начинает чувствовать себя немного увереннее, когда мышечная память от их совместных покатушек в восьмом классе восстанавливается. Но всё же он хмурится, когда понимает, сколько атлетичного потенциала Картмана он упустил. Он поднимает глаза на последнего. — Ты не хочешь вернуться в хоккей? Картман улыбается. —Я предпочту хоккею полный ряд зубов, но спасибо за предложение. Кайл наконец поднимается и понимает, что в этом есть смысл. —Ты прав. Возможно, то, что Картман бросил спорт в средней школе, не было такой уж плохой идеей. Кто знает, каким бы наглым и самовлюблённым он ни стал (будто бы стать ещё наглее было возможно), продолжи он заниматься. Сейчас он просто подросток-актёр с огромным эго, неспособный страдать. Из двух зол выбирают меньшее. —Ладно, давай начнём со второго акта, второй сцены, строки тридцать шесть? — предлагает Картман, катаясь вокруг Кайла. — Когда Ромео подходит к балкону Джульетты? —Конечно… — Кайл останавливается и моргает. — Погоди, ты выучил весь текст? —Да, большую часть. — отвечает он и поднимает брови. — А ты? Тебе нужен листок? Кайл закрывает глаза и трясёт головой, потому что его уже тошнит от Картмана, бесконечно кружащего вокруг него. —Нет, нет, я всё помню. —Итак…—Картман откатывается от Кайла, отталкиваясь одной ногой. Он заводит руки за спину и Кайл следует за ним. — Ромео! Ромео, о зачем же ты Ромео! — искренне умоляет Эрик. — Покинь отца и отрекись навеки от имени родного, а не хочешь — так поклянись, что любишь ты меня, — и больше я не буду Капулетти. —Ждать мне ещё иль сразу ей ответить? — отвечает Кайл, сосредоточившись на затылке Картмана. Картман резко разворачивается и Кайл слегка тормозит, чтобы поспеть за ним, но не может: Картман вновь начинает кружиться вокруг него. Кайл пытается поймать его взглядом, но это нелегко. —Одно ведь имя лишь твоё — мне враг, а ты — ведь это ты, а не Монтекки. Монтекки — что такое это значит? Ведь это не рука, и не нога, и не лицо твоё, и не любая часть тела. О, возьми другое имя! Что в имени? То, что зовём мы розой — и под другим названьем сохраняло б свой сладкий запах! Так, когда Ромео не звался бы Ромео, он хранил бы все милые достоинства свои без имени. Так сбрось же имя! Оно ведь даже и не часть тебя. Взамен его меня возьми ты всю! Теперь Картман не похож на акулу так сильно, и всё больше напоминает русалку, что плывёт на спине и одаривает тебя брызгами от хвоста, сияющей улыбкой и заманчивой песней… или, в этом случае, монологом Шекспира. Кайл несколько раз открывает и закрывает рот. У него нет слов. Картман играет бровями. —Ловлю тебя на слове: назови, — отвечает Кайл, преследуя взгляд Картмана. — Меня любовью — вновь меня окрестишь, и с той поры не буду я Ромео. Картман вздыхает и прекращает наматывать круги, откатываясь назад, прижимая руки к груди и заставляя Кайла следовать за собой. —Ах, кто же ты, что под покровом ночи подслушал тайну сердца? Улыбка просыпается в уголке губ Кайла и он уверенно складывает плечи за спиной. —Я не знаю, как мне себя по имени назвать. Мне это имя стало ненавистно, моя святыня: ведь оно — твой враг. Когда б его написанным я видел, я б это слово тотчас разорвал. Гордая улыбка покрывает лицо Картмана. —Мой слух ещё и сотни слов твоих не уловил, а я узнала голос: Ведь ты Ромео? Правда? Ты Монтекки? —Не то и не другое, о святая, когда тебе не нравятся они. — старается Кайл изо всех сил… Эй, кажется, у него начинает получаться. —Как ты попал сюда? Скажи, зачем? Ведь стены высоки и неприступны. Смерть ждёт тебя, когда хоть кто-нибудь тебя здесь встретит из моих родных. Кайл кусает губы, разгоняясь на коньках и выезжая перед Картманом, начиная кружиться вокруг него. Глаза Картмана начинают блестеть. —Я перенёсся на крыльях любви: ей не преграда — каменные стены. Любовь на всё дерзает, что возможно, и не помеха мне твои родные. Картман смеётся и кивает. —Твою мать, чувак, да ты крут! — восклицает он, поднимая руки, одной из них задевая спину Кайла. Тем самым он толкает его, нарушая равновесие. —Картман! — вскрикивает Кайл, падая на лёд. Его ладони ободрались и горят, а на глаза немного выступили слёзы. —О чёрт! — восклицает Картман, но почти что все звуки тонут в его истерическом смехе. Кайл хмуро смотрит на него через плечо. —Это не смешно, кусок ты говна! — злится он. — Я мог себе зубы выбить! Картман подходит, держа руки у себя на бёдрах и для Кайла выглядит просто огромным. —Ты руками остановился, нытик, — он подаёт Кайлу руку. — Вставай, а то насыпешь тут песочком, убирать придётся. Кайл перекатывается на спине и сердито смотрит на Картмана, но руку помощи всё же принимает. Он берёт Картмана за руку, и тот подтягивает его, поднимая. Но Кайл снова поскальзывается и в этот раз, падая, он также забирает за собой Картмана, который грохается сверху. Глаза Кайла расширяются, а сам он слегка вскрикивает, когда вес Картмана оказывается на нём. —Твою мать… — шепчет Картман. Кайл всё же находит в себе силы и смеётся. Его тело бьётся в конвульсиях от смеха под Картманом. —Уже не так смешно, жиртрест? — подкалывает он. Картман слегка отодвигается, чтобы отдышаться. Его сдавленное дыхание через нос сдавленное и горячее, пунцовое лицо кажется таким же тёплым. Он дарит Кайлу слабую полу-улыбку и ставит руки рядом с головой Кайла. —Ну я хотя бы не сам упал. Кайл раздражённо вздыхает и мотает головой. —Какой же ты противный. Плечи Картмана опускаются и он начинает мягко и заразительно смеяться, и вскоре Кайл поневоле тоже начинает недовольно посмеиваться. Смешки Картмана слетают с его губ как снежинки, которые могли бы растаять у Кайла на носу, и тогда он мог бы поймать их языком…бля, стоп, нет, почему это он думает про язык, когда Картман сверху? Кайл поражается самому себе и прекращает смеяться. Когда он смотрит на Картмана с широко открытыми глазами, то видит почти что то же самое выражение лица, как и у него самого. Видимо, Эрик пришёл к тому же осознанию. Он садится и ему становится легче, хотя его ляжки всё ещё находятся где-то около бёдер Кайла. Ну он хотя бы не сидит на нём. О Боже, Кайл, о чём ты говоришь? Нахуй, нахуй, это слишком странно. Кайл прочищает горло и приподнимается на льду. —Нам, э, пора идти, — говорит он, чувствуя, как сухо у него во рту. Картман моргает, согласно кивает и слезает с Кайла. —Да, да… — отвечает он, его голос дрожит. Он тоже прочищает горло, издаёт застенчивый смешок и поднимает одну бровь, смотря на Кайла. — Если, конечно, сможем встать. Кайл фыркает, понимая, что лучшим решением сейчас будет подыграть Картману и подстроиться под его юмор. —Ага… —он слабо улыбается. Они кое-как добираются назад до машины, игнорируя, какими неудобными были их попытки подняться, сопровождаемые звуками ударов металических коньков об лёд. Пока они подъезжают к школе, Кайл надеется, что Эрик безоговорочно понял, что Кенни и Стэну об этой ситуации знать не нужно.