Расколотое Время

Неожиданный флирт Стивена в ответ показался Доротее излишне сдержанным, и хотя он очевидно избегал переступать какие‑либо границы, она чувствовала, что за этим строгим фасадом есть скрытый потенциал, необузданная энергия. Несмотря на явное влечение к полицейскому, она не стремилась к каким‑либо отношениям с ним, ведь они — два разных мира с противоположными ценностями, целями, да и все равно через несколько недель этот мужчина исчезнет из её жизни. Однако понимая, что простого флирта в случае со Стивеном недостаточно, чтобы пробудить в нем свирепый дух, Доротея решила обострить ситуацию с помощью такого непредсказуемого чувства, как ревность. Целью стал коллега Стивена — один из самых молодых, красивых и самоуверенных, который часто попадался ей на глаза. Убедившись, что парень ей увлечён, Доротея привела свой план в действие, чтобы заставить Гейта понервничать, напомнить, что он не единственный интересовался ею, и что она не намерена бесконечно ждать. Но помимо «отношений» с полицейским, она все равно периодически удовлетворяла свои потребности с другими парнями, и это не означало, что Доротея не хотела Гейта. Напротив, ведь ради этой цели и затевалась игра. И когда Стивен впервые заметил, как Доротея разговаривала с его подчинённым, то замер, ошеломлённый сценой, развернувшейся перед его глазами. На мгновение сердце перестало биться… а затем возобновило свой ритм с удвоенной интенсивностью. Как и всегда, Доротея для него выглядела сногсшибательно. Но то, как она стояла и мило разговаривала с его подчинённым, как смеялась… и эта чёртова кокетливая улыбка на её губах, которая ему так нравилась… Настоящий ад. Поначалу Стивен пытался убедить себя, что все это лишь иллюзия, простое общение, но чем дольше смотрел, тем больше убеждался, что это… Флирт. Он не мог не сравнить это со своим общением с Доротеей. Все, что раньше предназначалось исключительно для него, теперь разделено с кем‑то ещё. Кто‑то другой смеялся над её шутками, чувствовал тепло её улыбки и наслаждался её вниманием. И хотя в их поведении не было ничего неприличного, Стивену показалось, что они вели себя скорее как влюблённые. Это… невыносимо. Было похоже на удар в живот. Вид этого зрелища… разозлил Стивена, наполнял непонятной смесью боли, гнева и… ревности?‥ — «Нет, не может быть!» — бесился он внутренне, не желая принимать очевидную истину. Лишь толкнувшись с этой сценой он понял, как много для него значила Доротея. Насколько ближе они стали за эти месяцы, проведённые вместе. Он никогда не чувствовал такой связи с другим, не родственным человеком. Связи, которую он не мог ни понять, ни объяснить. Связь, которую он никогда не желал с ней иметь. Связь, которая просто есть, и с которой он смирился. Теперь, глядя на неё глазами ревности, Доротея показалась Стивену ещё более желанной. И мысль о том, что эта девушка однажды может принадлежать другому мужчине… что кто‑то другой однажды прикоснётся к ней, будет целовать… любить… ранила его сильнее, чем он мог себе представить. Подобная мысль просто разрывала его сердце. Он предпочёл бы, чтобы Доротея сразу же вонзила в него нож, чем представить или даже увидеть её с кем‑то другим. — «Как нелепо! Что за идиотская мысль?» — недоверчиво спрашивал себя, не в силах постичь этого ощущения. Охваченный слепой яростью, Стивен почувствовал почти непреодолимое желание броситься к ним, схватить Доротею и насильно утащить оттуда, а затем разорвать собственного подчинённого на части. Вразумить нахала, который даже мечтать о ней не смел. Преподать жестокий урок, который тот никогда не забудет. Наказать за то, что посмел приблизиться к его… к его… к его кому? Кто Доротея для него?‥ Он не знал. Больше не преступница. Не просто партнёр. Нечто другое. Нечто большее. — «Мы не пара…» — напомнил себе, прекрасно понимая, что не имел права вмешиваться, приказывать ей остановиться или ограничивать свободу. Несмотря на внутреннее смятение, Стивен умудрялся сохранять маску безразличия и отстраненности, как будто его ничего не беспокоило. Казалось, прошла вечность, но на самом деле прошло всего несколько секунд, прежде чем Стивен понял, что застыл в дверном проеме, даже не заметив, как рука в гневе сжала рукоять оружия. — Хороша, да? — пошутил один из коллег, неосознанно подливая масла в огонь. — Да, — кивнул Стивен, выдавив из себя вежливую улыбку, которая не коснулась глаз, — Очень. — Никогда бы не подумал, что она преступница! — добавил другой, недоверчиво покачивая головой. — Это не совсем так, — не задумываясь поправил Стивен, удивив этим и себя, и двух остальных. Но затем поняв, что выпалил, быстро сменил тему, избегая дальнейших комментариев по этой теме. В тот день он ушёл с работы, ни с кем не попрощавшись. Вечером, лёжа в постели, задавался многочисленными вопросами. Сцена врезалась в его память, проигрываясь снова и снова, становясь ярче и тревожнее. На следующий день Стивен, сидя за закрытой дверью своего кабинета, оглядывался на вчерашние события, анализируя их и ища рациональные объяснения своей собственной реакции. Но их не было. Всё упиралось в нечто выходящее за пределы любого логического объяснения. В этой ситуации у него не было ни поддержки, ни помощи. Только его ощущения. Но их оказалось недостаточно, чтобы справиться с такой ситуацией. По этим причинам Стивен позволил себе мыслить свободно, позволил всему хаосу и неразберихе взять верх. Больше не контролировал ни себя, ни собственные чувства. Пусть этот хаос наполнит его до краёв, пока не взорвётся и не сметёт остатки сомнений. Внутренний конфликт продолжался несколько дней. В таком состоянии постоянных мучений он не мог выполнять свои обязанности или сосредоточиться на чем‑то другом. Но зато Стивен пришёл к однозначному выводу. Он не мог потерять Доротею. Не мог отказаться от этой невероятной связи. Не имел права лишать себя этого счастья, каким бы мимолётным, опасным или неправильным оно ни было. И самое главное — Стивен не мог позволить, чтобы кто‑то другой претендовал на женщину, захватившую его душу. Эта женщина… — «Моя» — твёрдо повторял про себя снова и снова, чувствуя столь мощный прилив собственничества, что он смел любые сомнения и страхи, заменив их решительностью и уверенностью. Неважно, кем она была. Не важно, что их отношения были сложными и противоречивыми. И не имело значения, чего хотела Доротея, что она думала, что чувствовала. Не имело значения, что это было безумно, иррационально и незаконно. Все, что имело значение, это чувство, охватившее его. В тот же день, во время перерыва, Стивен направился прямиком в столовую, где, как он знал, обычно находилась девушка. И когда он, достигнув места, увидел, как его молодой и амбициозный подчинённый протягивал руки к ней с явным намерением обнять… Взрыв гнева и ревности хлынул по венам Стивена, но он сдержался, все ещё помня о своём положении, потому решил действовать обдуманно, так как не мог позволить себе ещё один выговор, если бы решил применить физическую силу. Подойдя к ним, Гейт сосредоточил свой беспощадный взгляд исключительно на парне. — Ты, — начал твёрдым, как сталь, голосом и, не дожидаясь ответа, приказал готовиться к рискованной миссии, из которой тот, по расчётам Гейта, легко мог не вернуться. — Все понятно? — зловеще сузил глаза, выражение его лица лишилось всякой человечности. Ошарашенный парень побледнел и мог только нервно кивать, не в силах шевельнуться. — Тогда почему ты все ещё стоишь здесь?! — резко огрызнулся Гейт, угрожающе шагнув вперёд. — Иди готовься! Сейчас! — грозно скомандовал, указывая на дверь. — Д-да, сэр! — сумел выдавить молодой человек. В тот момент его не волновало, что задача ставила под угрозу жизнь подчинённого. Главное — любой ценой устранить препятствие перед собой. При необходимости он создал бы ещё сотню невыполнимых задач ради своей цели. И только когда подчинённый ушёл, Гейт снова обратил своё внимание на девушку. При всех признаках безразличия на лице, глаза говорили обратное. Те же глаза, некогда полные презрения и ненависти, теперь смотрели на Доротею c совсем иными чувствами, практически не поддающимися пониманию мужчины. Все это время девушка с удовлетворением наблюдала за реакцией Гейта. Ей удалось добиться своей цели. И хотя Доротею немного напугало его безжалостное поведение, она не могла не ощутить приятного волнения от демонстрации его силы, от своей возможности заставить его так поступить. При этом она искренне сочувствовала подчинённому. Бедный парень попался под горячую руку. Доротея исправит это потом. — В чем дело, мой любимый полицейский? — легкомысленно спросила, стараясь не показать на лице своего триумфа. — Ты пришёл, потому что соскучился по мне, мм? Каждый раз, когда девушка называла его именно так, Стивен чувствовал дрожь, пробегающую по спине. Приятно. Нечто, предназначенное специально для него. — Да. Соскучился, — ответил кратко и затем, взяв её за руку, силком повёл в свой кабинет. Но, заперев за собой дверь и оказавшись лицом к ней, Стивен не знал, что сказать или сделать дальше. Как обычно, Доротея села на стол Гейта, с беспечностью скрестив длинные ноги в вызывающей позе. — Итак, — начала она в своей обычной весёлой манере, — Мы одни. Теперь ты можешь говорить все, что хочешь. Не сдерживайся. Я не кусаюсь! Ну, если ты меня об этом не попросишь, конечно,— прибавила с игривым смешком, закусив нижнюю губу и пытаясь сделать ситуацию менее напряжённой. Но это не сработало. Несмотря на попытки пошутить, выражение его лица оставалось серьёзным. — Ты чего‑то хотел от меня, Гейт? — с любопытством повторила, чуть откинувшись на деревянную поверхность. — Или, может, вы пришли за поцелуем или объятиями? Или у вас, мой привлекательный полицейский, есть какие‑то приказы для меня? Мне раздеться? Встать на колени? Я вся твоя! — добавила в шутку, лукаво ухмыляясь и в предвкушении постукивая пальцами по столу. И снова провал. Гейт показался ещё более устрашающим, чем раньше. Но это только снаружи. Подол короткого платья Доротеи приподнимался при малейшем движении, оголяя почти белоснежную кожу. Этот образ, в сочетании с её улыбкой, самым худшим образом подействовал на Стивена, взгляд которого уже скользил по её ногам. Неосознанно Гейт начал облизывать губы. И в этот момент она заметила его внезапный интерес, и глаза, которые жадно пожирали её тело. — Не надо, — твёрдо и в то же время на удивление тихо произнёс, прерывая поддразнивания, — Я пришёл не для этого. Но в своих мыслях он уже представлял перед собой Доротею, совершенно обнажённую, лежащую на его собственном столе… как она извивалась под ним, как стонала, задыхалась от удовольствия в ответ на его чувственные движения, умоляя о большем… как шептала его имя, называя своим… Сколько раз он уже представлял эти сцены, стоя прямо перед ней?‥ Погруженный в свои фантазии, Стивен вдруг понял, что стал дышать слишком часто. И все это происходило настолько ярко в воображении, что из горла вырвалось тихое, полураздраженное рычание. — Я пришёл не для этого, — откашлявшись, повторил громче и убедительнее, заставляя себя смотреть прямо в глаза Доротеи. Почти забыл, где находился, с кем разговаривал и зачем пришёл сюда. — Господи помилуй, Стивен! Скажи мне уже хоть что‑нибудь, кроме этих загадочных слов! — нетерпеливо воскликнула, смеясь и бросая на него укоризненный взгляд. — Знаешь, есть такая чудесная вещь, как общение между людьми. Может, ты слышал ней, мм? Попробуйте, мой дорогой полицейский, а то вы взорвётесь от накопившегося напряжения! Ха! Ну или застрянете в своём собственном мире самоуничтожения! — игриво отругала, пытаясь вытащить мужчину из глубоких раздумий. — Теперь скажи мне, зачем ты меня сюда привёл? Вскочив со стола, Доротея решительно шагнула вперёд и остановилась напротив мужчины, устремив на него внимательный взгляд. Глазами, горящими от гнева, ревности и желания, Стивен посмотрел на девушку в ответ, и сквозь стиснутые зубы произнёс слова, которых избегал с момента входа в комнату. — Мой подчинённый. Зачем? — спросил строго, насупившись. — Почему ты позволила ему прикоснуться к cебе? Что ты с ним делала? О чем вы общались? Увидев внезапную боль в глазах мужчины, Доротея не могла не испытать к нему искреннего сочувствия. Не учла, что такая маленькая провокация могла так повлиять на хрупкое душевное состояние полицейского. Ведь она не собиралась причинять ему вреда, пока он верен своим обещаниям. Просто играла с ним, веселилась. — Стивен, послушай меня, — начала успокаивающе, поглаживая его по плечам, — Прежде всего, я хочу, чтобы ты понял, что я свободная девушка и имею право выбирать с кем, когда и как хочу провести время. Никто не контролирует меня. Ни ты, ни твой подчинённый, никто другой. Это моя жизнь. И если я хочу с кем‑то поболтать и посмеяться, то почему бы и нет? Я не сделала ничего плохого, и ты это понимаешь. Твой подчинённый не нарушил моей воли. Мы просто общались. Мне не стыдно и не жаль за это. Почувствовав, как напряжение в его теле постепенно рассеивалось, Доротея выдохнула с облегчением, понимая, что ей удалось избежать потенциально опасной ситуации. Затем, с долей озорства, прошептала на ему ухо соблазнительным голосом: — Здесь у тебя нет конкурентов, и у твоего подчинённого не было шансов против тебя. Ты сильнее, умнее и несравненно привлекательнее его. А ещё… когда ты злишься… ты становишься невероятно сексуальным, — поддразнила она, хихикнув и отстранившись, чтобы посмотреть ему в глаза. — И знаешь, если ты будешь продолжать скрывать свои эмоции, то когда‑нибудь они разорвут тебя на части. По его телу распространилось неожиданное тепло, а взгляд смягчился, выдав все, что он так старался скрыть. Волна необъяснимой нежности и тоски нахлынула на него, оставив уязвимым. — Доротея… — тихо выдохнул, нежно, почти с любовью произнося её имя. — Но зачем? — неохотно повторил, не в силах избавиться от этой подозрительности, — Ты ведь нарочно сделала это? Прямо на моих глазах. И чего ради?! Он почти не заметил, как его собственная рука потянулась к ней, ласково поглаживая тёмные, длинные кудри. — Чего ты хочешь от меня?! — отчаянно спросил, наклоняясь ближе, как будто мог услышать её мысли. — Зачем ты все это устроила? Скажи мне! Не отрывая взгляда от её лица, полицейский благоговейно коснулся щеки Доротеи тыльной стороной ладони, проведя большим пальцем по контуру её скулы, вдруг вспоминая их первую встречу, когда он вытирал ей слезы. — Ты слишком много анализируешь, — тихо произнесла девушка, наклоняясь ближе к его прикосновениям. — Ты почти всегда ведёшь себя так, будто тебя ничего не интересует, поэтому я просто хотела посмотреть, как ты отреагируешь и будешь ли ты ревновать. Вот и все. Стивен откинул волосы девушки назад, подставив её изящную шею своему взгляду, прослеживая изгиб, представляя, как его губы прижимаются к её коже. — Ты «просто» хотела, чтобы я ревновал?!‥ — спросил едва слышно, но не в силах скрыть в голосе боль, злость и все возрастающее желание. — Ты хоть представляешь, что ты начала? Насколько ты все перевернула? Разве ты не понимаешь, как все это влияет на меня? Как это повлияет на нас обоих?! На нашу совместную работу? — обречённо прибавил, понимая, что ускользали остатки самообладания. Стивен придвинулся ближе к ней. Пространство между ними практически полностью исчезло. Всё вокруг для него отошло на второй план, и единственное, о чем он мог думать, это Доротея — та, кто занимала все его поле зрения, сознание и почти каждую мысль. — Ты хоть когда‑нибудь думала об этом?!‥ — шаг за шагом подвёл девушку обратно к столу, положив ладони по обе стороны от неё, удерживая на месте. — Ты когда‑нибудь задумывалась о том, куда это нас ведёт?! Задумывалась о последствиях твоих действий?! Взгляд его снова упал на бледную шею девушки, а пальцы чувственно скользнули по гладкому вырезу её платья, плавно приближаясь к ключице. — Стивен… — выдохнула, закрывая глаза в ожидании его следующих движений, — Я не… — тихо простонала и запрокинула голову, когда рука полицейского достигла ключицы и двинулась дальше, лаская область возле шеи. Этот стон нашёл отклик на самом глубоком уровне его существа, посылая ударную волну неконтролируемого возбуждения по всему телу. И это реальность. Не его сон. Стон Доротеи, вызванный его прикосновениями. Звук, который он так долго хотел услышать. — Ты не что?! — нетерпеливо спросил, внезапно остановив движения и подняв голову. — Я хочу ответов, Доротея. Сейчас. — Я никогда не думала об этом. Просто позволила своим чувствам вести меня. Я всегда следую за ними, — честно ответила, открыв глаза и встретив истерзанный взгляд мужчины. — Ты слишком много думаешь. Просто живи. Чувствуй. Перестань бороться с собой. Перестань сопротивляться... мне. Внезапно прижавшись всем телом к Гейту, она ощутила твёрдый контур его эрекции на своей ноге. — Бля… — простонал мужчина. — Ты не представляешь, что делаешь со мной. Не знаешь, как сильно ты меня мучаешь. Как ты на меня влияешь!‥ — беспомощно прошипел он, почти умоляюще, чувствуя поднимающийся жар внутри, желание, требовавшее немедленного удовлетворения. Положив всю ладонь ей на шею, Стивен провёл большим пальцем вдоль её горла. И видя, как она отзывалась на его прикосновения, как вздрогнула, как участилось её дыхание… и этот лёгкий румянец на её щеках… Гейт с трудом сдерживал примитивное рычание, самую суть грубой и пылкой мужественности, скрытой внутри него. — Зачем ты все это сделала со мной… — спросил вполголоса, закрывая глаза и прижимаясь лицом к тёплой щеке Доротеи, глубоко вдыхая, — Зачем все это пробудила во мне?‥ Я ничего этого не просил!‥ Зачем… Его слова прозвучали скорее как признание, чем как обвинение. В этот момент Стивен понял, что он уже недостаточно силён, чтобы контролировать свои желания.  — Расскажи мне… — попросила с любопытством, чувствуя на своей коже горячее дыхание полицейского, колючую щетину на своей щеке и грубую текстуру его брюк, трущихся о её бедро, — Скажи мне, что я делаю с тобой? Как я на тебя влияю?‥ Коварно улыбнувшись, Доротея плавно повернула голову, чтобы приблизить свои губы к его губам. Мощная жажда близости захлестнула девушку, и мысль сопротивляться этому порыву казалась ей чуждой. Но мужчина, не дав ей времени среагировать, грубо схватил её за талию и поднял на стол, раздвинув ей колени и встав между ними. — Ответь мне, Гейт!‥ — ахнула девушка от внезапности, схватившись за край деревянной поверхности, — Что я с тобой сделала? Ты ревновал меня, м?‥ — спросила не без хитрой нотки в голосе. Оставшиеся нити его здравомыслия разорвались на части. Вместо ответа Стивен схватил девушку за задницу и рывком притянул к себе, заставив уткнуться лицом в его плечо и обхватить за шею. Ревность и гнев кипели в его жилах, как яд, искажая восприятие и превращая даже самые ласковые прикосновения в жестокую демонстрацию силы. Руки его бродили по её телу с нарастающим рвением, пытаясь прикоснуться к ней повсюду одновременно, исследуя места, которых прежде он не смел касаться. — Ты сделала это нарочно!‥ Всё это… — сердито упрекал, все сильнее прижимаясь к ней, как будто хотел раздавить своей тяжестью, заставить признать вину. — Ничего этого не должно было произойти! Я должен был ненавидеть тебя, презирать!‥ Но теперь… теперь я даже дышать без тебя не могу. И мне не хочется ничего больше, кроме как разорвать всю твою одежду и оттрахать тебя прямо здесь, на моем столе! Этого ты добивалась?! Но девушка вместо того, чтобы испугаться или почувствовать вину, посмотрела на него сверкающими, полными страсти глазами. Губы изогнулись в лукавой улыбке, которая озарила все её лицо, раскрывая истинные намерения. — Да, — бесстыдно ответила. — Но это ведь не значит, что я к тебе равнодушна. Ты мне нравишься. И я тебе нравлюсь. В чём проблема? Давай просто трахаться! Я и так долго ждала, — легкомысленно захихикала, притягивая его к себе за ремень. Видя, как руки девушки скользнули под его рубашку и начали ласкать живот, Стивен пораженно вздохнул. — Ты не понимаешь… ты не просто… нравишься мне, Доротея!‥ Бля! Это не просто какое‑то мимолётное влечение! Это… глубже! Почти не обращая внимания на его слова и страдания, Доротея лишь озорно рассмеялась. — Да, да! Ты без ума от меня. Я понимаю, — отмахнулась от него с лёгким пренебрежением, покачивая головой, а затем схватила его за запястья и смело прижала его ладони к своей груди. — Не влюблён же ты в меня? Нет? — немного испуганно, но риторически спросила, вовсе не желая слышать ответ, — Ну и отлично! Нам нечего обсуждать. Агрх, чёртов Гейт, я хочу тебя прямо сейчас! — вызывающе застонала, скользя его руками ниже, к пространству между своих ног. Но он резким жестом освободил руки и, схватив девушку за подбородок, заставил её посмотреть ему в глаза. — Ты хотела знать, ревную ли я, так ведь?! — прогремел тихим, но угрожающим голосом. Мягкость в его ярких голубых глазах исчезла, уступив место свирепому взгляду. — Это все, о чем ты сейчас можешь думать? О ревности? — саркастично парировала, наслаждаясь тем, как нарастало напряжение в воздухе. — Разве ты не чувствуешь, что у тебя есть более важные вещи, о которых нужно подумать прямо сейчас? Например о том, что нас явно тянет друг к другу? Или о том, что ты, очевидно, слишком долго отрицал, что хочешь меня и это становилось все более нелепо и смешно? Ой, или о том, сколько мы удовольствия могли бы подарить друг другу? Хм, а может, о том, что сейчас твой член пытается вырваться из штанов и пора бы заняться делом?! — со смешком она придвинулась ближе и, притворяясь невинной, слегка потёрлась бёдрами о стоячий член Гейта, заставив того застонать в ответ на такой прямой контакт. Эта уверенность Доротеи, смелость, неустанное стремление только к своим потребностям не давали Стивену шанса остыть. Больнее стиснув подбородок девушки, он наклонился к ней, почти касаясь её губ своими. — Андерсон, твою мать! Послушай меня внимательно! — скомандовал он, используя свой властный тон, который обычно использовал только во время работы, как бы напоминая ей, с кем она имела дело, — Я не просто ревную. Я безумно ревную. Настолько, что могу разорвать на части любого, кто осмелится хотя бы дышать рядом с тобой. Мне нужна только ты, Доротея! Никаких других женщин для меня просто не существует, потому что ни одна из них не привлекает меня так, как ты! Как только эти слова сорвались с его уст, Стивен почувствовал облегчение, потому что наконец позволил себе быть честным и высказать то, что так разъедающе копилось внутри. Это прозвучало столь искренне и мощно, что Доротея на мгновение поверила, что полицейский мог быть в неё влюблён. — «Нет, нет, нет!» — в ужасе подумала девушка, мысленно покачивая головой и разрывая зрительный контакт, нервно выкручивая пальцы, — «Этого не может быть! Мне не нужно это!!! Он просто хочет меня, а я его… вот и всё!» Лёгким смешком Доротея попыталась скрыть своё замешательство, приняв беззаботное и соблазнительное выражение лица. — Ну, это ничего не меняет, — немного растеряно проговорила она, пытаясь утешить себя этим фактом. — Теперь мы можем наконец‥? — девушка остановилась и многозначительно облизнула губы, потянувшись к его брюкам. Отпустив подбородок девушки с раздражённым стоном, Стивен почти отчаянно уткнулся лицом в её шею, глубоко вдыхая и проводя руками по её спине. Бережно и почтительно оставил первый долгий поцелуй на её коже. Потом ещё, и ещё. Прикосновения, словно призванные оставить отпечаток, заклеймить её кожу, чтобы не позволить ей желать кого‑либо ещё, кроме него.  Запустив пальцы в его волосы, Доротея притянула мужчину ближе. — Если ты думаешь, что мы можем просто переспать и забыть обо всем этом, то ты ошибаешься. Ты выбрала не того человека, с которым можно играть, Андерсон, — тихо продолжил мужчина, полностью потеряв контроль и начиная говорить все, что скрывалось в самых тёмных уголках его души. — Ты совсем не понимаешь, во что ввязалась. И я не просто безумно ревнив. Я жуткий собственник. Я одержим. Если что‑то приходит мне в голову, то избавиться от этого потом практически невозможно. И сейчас там только ты. Я бессилен перед этим… — Да-да, я понимаю… — бездумно пробормотала, закрывая глаза от наслаждения и запрокидывая голову, ещё больше раскрывая горло. И пока Стивен продолжал говорить, Доротея слушала его вяло, иногда слабо покачивала головой в знак понимания, не особо заботясь о том, что он говорил. Тело реагировало на его близость, но не сердце, и всё, чего ей хотелось в тот момент, это почувствовать его внутри себя и проверить, стоили ли того усилия. Продвигаясь ниже, полицейский оставил ещё одну серию глубоких поцелуев на её плечах, ключицах и верхней части груди, в то время как Доротея, извиваясь под его прикосновениями, постепенно расстёгивала пуговицы на его рубашке. — … Но когда я ревную, то становлюсь неуправляемым, чрезмерно жестоким и кровожадным! Я становлюсь самим воплощением ненависти и мести. В момент ревности я способен на все. Могу нарушить любые законы, игнорировать правила, совершить преступление! Могу уничтожить тех, кто тебе близок. И ты ещё пожалеешь о том, что связалась с моим подчинённым… — угрожающе прошипел ей в шею, грубо стискивая её бедра ближе к своим, показывая, как сильно он её желал. И хотя Доротея осознавала, что Стивен — человек опасный, готовый на всё ради достижения своих целей, особенно в моменты эмоционального возбуждения, которые он не мог обуздать, когда они разгорались… все это лишь добавляло азарта игре. — Забудь о нём. Сосредоточься на мне. И когда Доротея, наконец, раздела мужчину до пояса, то впервые смогла насладиться видом его фигуры: немного худоватой, но несомненно крепкой и подтянутой, со светло-русыми волосами на животе и груди, отмеченной несколькими шрамами. Прижавшись к мужчине, Доротея слегка провела ногтями по его спине, оставляя небольшие красные следы, а затем внезапно укусила его за плечо с хищной ухмылкой. Не сильно, но достаточно, чтобы смешать боль с удовольствием и показать, чего она желала в этот момент. Нежность это приятно, но куда больше в сексе ей нравилась грубость. — Охх… — мужчина зашипел, сжав челюсти, чуть вздрагивая от внезапного нападения. Но его всегда тайно привлекала её дикая натура. — Ты чёртова дикарка, Доротея Андерсон, — иронично усмехнулся. — Укуси сильнее. — Ха! Мне не нужны твои разрешения или приказы, чтобы сделать то, что я хочу! — высокомерно парировала, снова кусая его за плечо, на этот раз больнее. — Я никому не подчиняюсь, кроме себя! Ещё одно резкое шипение сорвалось с губ полицейского, смешавшись с тихим стоном удовольствия. — Если бы ты была моей женщиной… — серьёзно начал, снимая платье Доротеи через голову, — Если бы ты принадлежала мне, то я научил бы тебя повиноваться мне. Полностью подчиняться моей воле, — пригрозил ей с оттенком безумия в глазах. — Никто не осмелился бы даже прикоснуться к тебе или посмотреть на тебя. Но если бы кто‑то решился… он заплатил бы самую высокую цену, — уверенно прошептал ей на ухо, положив обе руки на колени девушки, постепенно скользя ими вверх. — Я бы убил его, Доротея. Либо воспользовался бы всей данной мне властью в полиции, чтобы сделать его жизнь невыносимой. Я не смогу остановить себя. И я тебе обещаю, что это не пустые слова, — наблюдал, как она шире раздвинула ноги, приветствуя его движения. Волна страха захлестнула Доротею, а на руках появились мурашки от шока, вызванного убийственной серьёзностью в его голосе. Всего лишь мельком она задумалась о возможных последствиях и о жестоком человеке, которого привязала к себе, но затем изогнула бровь и неверяще рассмеялась, скрывая испуг. — Почему ты думаешь, что я когда‑нибудь стану твоей? — сардонически спросила, снимая бюстгальтер и отбрасывая его в сторону. — Или что хочу кому‑нибудь подчиняться? А?! — одарила мужчину наглой улыбкой, крепко схватив его член сквозь ткань брюк, поглаживая и оценивая твёрдость и толщину. — Потому что теперь я отказываюсь отпускать тебя, — его холодные пальцы начали нежно поглаживать внутреннюю часть её бёдер, приближаясь к самой интимной области. — Потому что я считаю, что именно это тебя и заводит. Подчинение. Тебя возбуждает, когда над тобой доминирует кто‑то сильнее тебя. Может, ты даже мазохистка? — размышлял он, мрачно ухмыляясь. Никогда раньше Доротея не видела его таким самоуверенным, таким… возбуждённым, откровенным и доминирующим. Это была совершенно новая, неизвестная ей сторона Стивена Гейта, из-за которой она покраснела. Ей необходимо взять себя руки! Нельзя показать слабость. — Ты частично прав, — спокойно призналась, ни капельки не смущаясь своих предпочтений. — Но вне постели мне не нужны никакие хозяева. И к тому же, это зависит от моего настроения и от того, с кем я. Знаешь, иногда мне нравится, когда меня просто берут. Не спрашивая… — закусила губу с фальшивой застенчивостью, призывно двигая бёдрами. — Но иногда… Драматично замолчав, Доротея хитро прищурилась и слегка шлёпнула Стивена по щеке, на что тот ответил лишь смешком. — Иногда именно я доминирую над мужчинами и делаю с ними все, что захочу. И именно они боятся меня! В конце концов это ничего не меняет… главное, что я… я получаю от этого удовольствие, — улыбнулась расчётливо. — И кто сказал, что я не буду доминировать и над тобой? Может, даже прямо сейчас?‥ — Не в этот раз. Не со мной, — решительно прервал. — Тогда заставь меня подчиниться твоим командам, — смело бросила вызов, прижавшись обнажённой грудью к его груди. — Только вот что‑то подсказывает мне… что у тебя не хватит сил со мной справиться, — беспардонно поддразнила, прикусив его нижнюю губу. — Андерсон… — судорожно выдохнул от удовольствия и закрыл глаза, больнее прикусив верхнюю губу девушки в отместку. — Ты ошибаешься, — пробормотал ей в рот, услышав её тихий стон от укуса, который окончательно свёл его с ума. Стивен порывисто захватил губы девушки своими, сжимая её щеки и с силой заталкивая язык ей в рот, навязывая свою волю. Второй рукой собственнически притянул Доротею к себе за затылок, почти задушив в своём рвении. Он невероятно скучал по этим губам. С первого поцелуя в переулке? Со второго в камере? Не важно. Ему нужно было показать ей, что он сильнее, что он мог заставить её подчиниться ему, даже вопреки её желаниям. В этот первый настоящий поцелуй между ними он вложил все свои чувства, которые так долго пытался отрицать и утопить в холодной рациональности. Встретив мужчину на полпути, Доротея притянула его к себе за спину, целуя с не меньшей интенсивностью, заставляя его признать, что она не жертва, не подчинённая, а равноправный партнёр с характером.  — И как ты будешь учить меня послушанию? Будешь моим папочкой, который бьёт меня ремнём? — кокетливо издевалась, прервав поцелуй и имитируя голос маленькой девочки. Глаза мужчины ярко вспыхнули. — Возможно и так… — многозначительно хмыкнул, поддаваясь самым тёмным и диким импульсам, пробуждающимся внутри него. Сделав шаг назад, Гейт расчётливым движением снял пояс и резко взмахнул им в воздухе, издав громкий треск, эхом разнёсшийся по кабинету. Внезапный шум заставил девушку вздрогнуть. Звук напомнил Доротее кошмарное детство. И она никак не ожидала, что Стивен воспримет слова серьёзно. — В чем дело, Андерсон? — жестоко спросил, щёлкая кожаным ремешком по ладони и изучая испуганное выражение лица девушки со злобной улыбкой, — Боишься? — насмешливо поинтересовался, проводя пряжкой ремня по краю стола, издавая тихий скрежет, — Или возбудилась? Подойдя ближе, Стивен провёл ледяным металлом по голому животу Доротеи, которая уже затаила дыхание и напрягла все мышцы тела. Пряжка двинулась выше, к изгибам её груди, очерчивая незамысловатые узоры на коже. — Ответь мне, Андерсон, — настойчиво повторил, касаясь губ девушки в нежном поцелуе, в то время как пряжка замерла на её горле, — Сейчас! — сузив глаза, снова взмахнул ремнём, но на этот раз ударив им о край стола рядом с её ладонью, отчего поверхность завибрировала. И вновь Доротея вздрогнула, тяжело сглатывая. Руки, помня о прошлых избиениях, инстинктивно поднялись для защиты, но она тут же опустила их, пытаясь скрыть свой страх, потому что по‑прежнему доверяла себе и своей способности справиться с любыми обстоятельствами. — Нет, я не боюсь, — опрометчиво заявила в попытке взять ситуацию под контроль, хотя внутри тряслась от ужаса и старалась даже не смотреть на ремень. — Хорошо, — уголки его рта дёрнулись, скрывая садистскую ухмылку. — Не волнуйся. Я не причиню тебе вреда. Если, конечно… — зловеще замолчал, медленно обматывая ремень вокруг кулака, — Если только ты меня не попросишь. Или если не разозлишь. Быстрым и мощным движением Стивен выдернул ремень из руки и обрушил его на бедро Доротеи, слегка жаля кожу и оставляя бледно-розовую линию. — Ауч!‥ — невольно пискнула, удивлённая внезапным нападением и рефлекторно потирая место удара. Это действие пробудило еще множество воспоминаний о прошлом насилии, которое хотелось бы забыть. Но другая её часть, дикая и безрассудная, жаждала любых острых ощущений. — Какого хрена?! Я же ещё не успела тебя разозлить! И уж тем более не просила об этом! — ворчала полушутя, полудосадливо. — Больно? — спросил с ноткой издёвки в голосе. Не услышав ответа, кожаный ремешок опять просвистел в воздухе и приземлился почти в то же место чуть с большей силой, — А сейчас? — Совсем не больно! — высокомерно фыркнула девушка, демонстративно убрав руку с бедра, стараясь показаться перед ним бесстрашной. — У меня, знаешь ли, высокий болевой порог. Меня так легко не сломаешь, — уверенно хвасталась, чувствуя, как жжение от удара разливалось по коже. — Лгунья, — мрачно усмехнулся, и прежде чем она успела среагировать, Стивен снова взмахнул ремнём, на этот раз сильнее ударив девушку по другому бедру, оставив красную полосу, которая тут же начала болезненно пульсировать. — Блядь, засранец! — нервно хихикнула, сдерживая слезы и стиснув зубы от боли, но наслаждаясь привычным приливом адреналина, текущим по венам, который помог немного перебить страх перед детской травмой. — Это у тебя такой фетиш чтоли? Ремнём девушек бить? — поддразнила, пытаясь отойти от болезненных воспоминаний. — Виновен по предъявленным обвинениям, — признался с бесстыдным смешком. — А мы не можем просто потрахаться, а? Я вся мокрая. Но мне становится скучно, — легкомысленно пожаловалась, оглядывая комнату и тревожно барабаня пальцами по столу, выкручивая их. При этих словах полицейский не мог удержаться от почти маниакального смеха. Слова девушки ещё больше раззадорили его, доводя до черноты в глазах. — Скучно значит, да?‥ — пугающе прошептал, крепче сжав ремень, отчего тот угрожающе заскрипел. — Раздвинь ноги шире, Андерсон, — резко скомандовал, сохраняя зрительный контакт. Язвительно хмыкнув, Доротея повиновалась, раздвинув уже блестящие от влаги ноги. В целом, сейчас она была готова дать ему почти что угодно, лишь бы получить новый опыт, почувствовать больше и… забыть. — Так‑то лучше, — пробормотал с удовлетворением, любуясь зрелищем перед ним. Металлическая пряжка дразняще скользнула по внутренней стороне её бедра, постепенно приближаясь к краю нижнего белья, оставляя за собой полосы мурашек. — Снимай, — скомандовал мужчина, указывая на единственный барьер между девушкой и полной наготой, помимо обуви. Приподняв задницу, Доротея сдвинула влажную ткань вниз по ногам, полностью представляясь взору полицейского без застенчивости. Подобная раскрепощенность ещё больше разожгла неистовую одержимость и похоть Стивена. И это обладание, ощущение власти над кем‑то невероятно его возбуждало. Дыхание его стало тяжелее. Видел только одну цель перед собой — завладеть этой дикой женщиной, подчинить себе её душу, тело и сердце, сломить и затем построить заново по своим правилам, сделать такой же зависимой от себя, как он теперь зависим от неё. Стать полноправным хозяином такого непокорного существа, как Доротея. — Это тебе в наказание за то, что возилась с моим подчинённым, — выпалил мужчина и поднял ремень высоко над головой, практически со всей силой опустив его на внутреннюю часть её бедра, оставив жалящий малиновый след, который моментально раздулся. — Ах ты!‥ — зашипела она, ощутив резкую боль, заставившую всю её ногу судорожно дёрнуться, — Блядский полицейский! — натужное рычание вырвалось из рта девушки, но перешло во вздох, когда она почувствовала, как его ладонь мягко легла ей на колено и начала подниматься выше. — Это просто предупреждение, — спокойно сказал, поглаживая холодными пальцами её израненные бедра и проверяя, нет ли серьёзных повреждений. — Не заставляй меня больше ревновать. Я могу быть намного жёстче. Это понятно? — Да, да… — тихонько застонала, закрыв глаза и затаив дыхание, когда полицейский, слегка наклонившись, впился губами в её кожу и начал ласкать тёплым языком воспалённые места, вызывая сильные контрастные ощущения, протекающие по её телу. — Что «да»? — выжидающе спросил, продолжая свои манипуляции с явным удовольствием. — Отвечай чётко. Конкретно, — грозно потребовал, поднимаясь и глядя на девушку. — Я все поняла! Я больше не буду общаться с твоим подчинённым! — поспешно ответила, открыв глаза и не желая ещё больше провоцировать нестабильного мужчину перед ней. Но часть Стивена все ещё пылала гневом и ревностью, желая наказать Доротею за содеянное, а другая часть не желала ничего, кроме как показать ей всю глубину своих нежных чувств. Следующий удар стал для Доротеи полной неожиданностью. Не получилось даже среагировать, увернуться или собраться с силами. Ремень приземлился точно во внутреннюю часть бедра, почти в самое деликатное место, оставив после себя кровавые вкрапления. Казалось, все его эмоции, вся ненависть к собственному подчинённому направлялись через ремень в беззащитное тело Доротеи. — Блядь!‥ — взвизгнула, поморщившись от искренней боли, не испытывая ни капли удовольствия. — Какого хрена?! Я же ответила! — недовольно упрекнула, в панике осознавая, что ситуация ускользала из-под её контроля. — Я сдаюсь тебе, подчиняюсь! Просто трахни меня уже, чёртов Гейт! Мрачно прищурившись, Стивен закинул ремень ей за шею и, держа оба конца в одном кулаке, резко притянул Доротею к себе, утягивая в ещё один глубокий поцелуй. Голова у неё уже кружилась от чередования боли и удовольствия, от противоречия страха и желания. Но природа быстро взяла вверх, потому девушка, уже полусумасшедшая от похоти, тут же просунула руки между их телами и начала возиться с пуговицами его брюк. — Затяни ремень сильнее, — пробормотала ему в губы, на мгновение оторвавшись от поцелуя, — У тебя свои извращения, а у меня свои, знаешь ли, — объяснила она, хихикая, заметив удивлённое выражение лица Стивена после своих слов. Как только ремень чуть туже затянулся на её шее, Доротея почувствовала приятную, едва заметную нехватку кислорода и тёплую волну эйфории, подпитываемую приливом адреналина. Следующим яростным движением девушка схватила полицейского за волосы и снова жадно прижала его губы к своим. Не прекращая поцелуя, откинулась назад, опершись локтями на стол и повалив мужчину за собой. Другой рукой быстро потянулась к своей сумке, которая стояла рядом на столе. Без защиты не вариант. — Наконец‑то, чёрт возьми! — довольно зарычала Доротея, когда Гейт рванул вперёд и вошёл одним движением до упора, начиная вбиваться короткими мощными толчками, не жалея сил. Ей все равно, с кем это происходило, лишь бы достаточно интенсивно, и Стивен определенно соответствовал этим стандартам. Полицейский глубоко застонал, схватив Доротею за талию и используя пояс не только как символ своей власти или для усиления хватки, но и чтобы притягивать девушку ближе к себе всякий раз, когда он входил внутрь, делая каждое проникновение глубоким. — Давай побыстрее. Из-за тебя я так и не успела пообедать! — легкомысленно промямлила между вздохами и рваными поцелуями, покачивая бёдрами в такт его толчкам. — Это все, о чем ты сейчас можешь думать? О еде? — передразнил, отбрасывая ремень в сторону и прижав девушку спиной к деревянной поверхности, в то время как сам выпрямился. — Тогда мне придётся тебя отвлечь. Я так полагаю, что тебе погрубее нравится, да? — хитро хмыкнул. Не дожидаясь ответа, Гейт подтянул к себе Доротею за бедра, намеренно надавливая на травмированные места, затем закинул одну её ногу себе на плечо прямо с ботинком и, пользуясь уязвимым положением девушки, начал ускорять темп. — Да-да-да, — рвано дышала, запрокинув голову и взявшись за края стола в поисках опоры. — Ха! И всё таки ты трахаешь дикую и неукротимую преступницу! И как тебе, нравится? — вдруг хохотнула. — Сносно, — соврал тяжело дыша, с удовольствием наблюдая, как покачивалась грудь Доротеи. — Сносно?! — возмущённо усмехнулась, широко открыв глаза, — Сносно?! — сердито повторила, грубо отталкивая его от себя обеими руками, слезая со стола. — Ну я тебе сейчас покажу, придурок! Схватив запястье мужчины, Доротея безболезненно, но довольно резко согнула его за спиной, и затем ловким движением повалила Стивена на пол, забравшись на него сверху. Но понимала, что если бы не элемент неожиданности, то он легко мог бы ей противостоять. — В следующий раз я тебе за такие словечки сломаю нос так, что ты его потом никогда в жизни не соберёшь обратно! Усёк? — пригрозила сладким голосом, посмотрев на него сверху вниз с игривым блеском в глазах. — Ты ведь не забыл, кем я работаю, а?! Мои навыки выросли, господин полицейский! На самом деле Доротея не хотела ему вредить. Просто желала напомнить, что всё ещё могла дать отпор и защитить себя. И не дав ему времени опомниться, девушка наклонилась ниже и вызывающе провела скользким языком по его подбородку и щеке, прокладывая путь к его уху, куда соблазнительно прошептала: — Но пока… давай наслаждаться друг другом, — выдохнула с озорной ухмылкой на лице, слегка похлопав его по щеке, как будто минутой ранее ничего не произошло, и снова опустилась на его член одним движением, начиная энергично подпрыгивать вверх и вниз, схватившись за край стола для поддержки.