Молчание мышат

Когда почти все коллеги отбыли на концерт, Лавиния начала расхаживать по участку, раздраженно размахивая хвостом. Она чувствовала себя такой же униженной, как в детстве, когда очень хотела дружить с соседскими мышками-близняшками и согласилась бы играть с ними даже в такую ерунду, как дочки-матери, но ее всякий раз отвергали. В мыслях метались обрывки фраз, отдельные слова и картинки, и после того, как она погуляла так какое-то время, они начали собираться воедино. «Как называют тебя друзья?» — этот вопрос Гэри почему-то не давал покоя, и когда Лавиния достала первое письмо и перечитала его, то поняла, почему. Черные сердечки не просто хаотично обрамляли ее имя. Они всегда обводили только первые три буквы в нем. Только Lav. «Это может быть случайностью», — подумала она, но в голове эхом отозвалось его «Так и думал!» Потом она поднесла листок ближе к носу… и подпрыгнула, сразу узнав тонкий аромат духов, пропитавших бумагу. Она схватила мобильник и попыталась набрать Джейсона. Ничего. «Ах да. Бункер. Нет связи» — вспомнила она и под изумленным взглядом Марии бросилась к своему ноутбуку. Теперь, когда она, кажется, подцепила одну ниточку, был шанс смотать их в целый клубок. Серфинг по Сети привел ее к древнему интервью Чейзов, в котором они рассказывали о своей причуде — где бы они ни жили и чем бы ни владели, у них всегда должна быть возможность незаметно переместиться из дома в любое другое привычное место. «У нас достаточно баксов для того, чтобы прорыть тайные ходы куда угодно! В прежние времена возможность перемещения из одного гнезда в другое была традиционной стратегией выживания горностаев, а наша семья всегда чтила традиции…» — простодушно делилась на экране мама Гэри, на которую он был очень похож, и Лав мимолетно подумала, что если они так разбрасывались деньгами, скорее всего, в разорении виновен не только их сын. «Но если не ошибаюсь, он виноват во многом другом». Она быстро изложила Марии свои догадки, попросила ее звонить Джейсону и Буйволсону так часто, как это будет возможно — до тех пор, пока кто-то не снимет трубку, а потом выбежала из участка. Остальные выбрали не ту нору, но если Лавиния права, сейчас она попадет в ту «Нору», которую и имел в виду убийца.

***

Когда-то «Нора» была огромным домом: четыре этажа, три крыла, высокая парадная лестница и множество балконов, и на старых фотках от нее захватывало дух. Теперь при взгляде на выбитые окна, частично отвалившиеся балконы, лестницу, на которую было опасно даже ступать, сердце Лавинии пронзил не страх, а тоска. Укол страха она почувствовала, только когда заметила призывно распахнутую дверь черного хода, а за ней — длинный ряд ступенек, уходящих во тьму. Лавиния выдохнула, удобнее перехватила в лапах пистолет и зашагала вниз. С каждым шагом ее глаза все больше привыкали к темноте, и силуэт Гэри на площадке, куда ее вывела лестница, она разглядела хорошо. Он мог встретить ее — да еще с оружием — как угодно: напасть, забросать угрозами, начать убегать. Ничему из этого она бы не удивилась, но того, что он воспримет ее приход с неподдельным восторгом, не ожидала. — Ты пришла! Наконец-то! — воскликнул он. — Что из моих намеков сработало? — Намеков? — Я подбросил столько зацепок, которые говорили, что буду ждать тебя здесь! Какая заставила это понять? «Он совсем чокнутый», — пронеслось в голове Лавинии, но она решила поддерживать его игру и заодно тянуть время — до тех пор пока остальные не получат ее послание и не примчатся. — Одеколон, — просто ответила она. — Ты им брызгался, когда мы с тобой беседовали, и пропитал им и страницы письма тоже. — А, — Гэри взмахнул лапой. — Это хорошо. Он ведь не обычный, знаешь? Его название Blood Concept, и в его составе самая настоящая кровь. Ты ведь почувствовала металлические нотки, не так ли? Лавиния скривилась. — Лучше бы я об этом не знала. Гадость какая! — Ты все еще сопротивляешься нашей природе, — констатировал с сожалением Гэри. — А я так надеялся, что этот запах сможет пробудить настоящую тебя. Такую, как я видел на видео из фитнес-центра: гибкую танцовщицу, гимнастку, воина… — Я настоящая сейчас, — отчеканила Лавиния. — И когда это ты видел, как я танцую? — Я уже несколько лет наблюдаю за тобой, и ты прекрасна, — Гэри выхватил что-то из кармана и прижал к груди, и Лавиния с отвращением отметила, что это точно такой же топик, какой она надевала на работе в фитнес-центре. «Да нет, «не такой же», — пролетело в мыслях. — Именно он». — Я давно понял, что ты — та, кто мне нужен, — продолжил Гэри. — Скажи, разве ты не наслаждаешься охотничьими снами? Теми, где ты загоняешь и убиваешь добычу? Теми, в которых чувствуешь вкус крови на языке? Лавиния отступила на шаг. — Откуда ты знаешь, что мне снится такое? — ее голос чуть дрогнул. — Всем хищникам это снится. Не знаю ни одного горностая, ни одной ласки, кто не видел бы в снах смерть и не слышал предсмертные вопли жертв… И неужели для тебя эти крики не звучат как симфония? — Нет, — отрезала Лавиния. — Для меня это никакая не музыка. Подустав от бреда, она сердито спросила: — Крольчонка похитил ты? Его родители волнуются, так что для тебя будет лучше, если ты ничего с ним не сделал. — Я, — не стал отрицать Гэри. — Он здесь, скоро ты его увидишь, но время пока не пришло. «Это еще что значит, интересно?» — А для чего пришло? — она решила немного подыграть. — И мне правда интересно, что тебя вообще привело к мысли, что можно убивать других зверей? — Когда-то у меня был кузен. Джерри, — Гэри и впрямь начал рассказывать, и для Лавинии это стало лишним доказательством, что с мозгами у него огромный непорядок. — Ты ведь знаешь, что у горностаев часто рождаются карлики? Он был именно таким. Ему постоянно требовались защита и помощь, хорошо бегать и прыгать он тоже не умел, и однажды, когда мы пошли погулять в парке Сахара-сити, Джерри не успел отскочить на обочину и на него наступил слон. И всем, даже родне, было наплевать. Мне сказали, что в прежние времена такие дети умирали почти сразу, потому что были слабыми, а Джерри на десять лет дольше прожил, чем уготовила природа. Представляешь? — Да, — Лавиния шагнула назад еще раз. — Но это все равно не объясняет, что тебе сделали мальчик-крысенок и отец мышиного семейства. — Отец семейства! — Гэри пренебрежительно фыркнул. — Забулдыга настоящий, без него его семье будет только лучше. А к крысенку я долго присматривался, пока не понял, что в нем нет ничего особенного, кроме привычки истерить и вещами швыряться. — Ну, тебе лучше знать, — чем больше Лавиния убеждалась, что по нему плачет психиатрическая клиника «Клиффсайд», тем осторожнее становился голос. — А знаешь, что еще я не понимаю? Как ты сделал так, чтобы укус был больше похож на укус ласки, чем горностая? Гэри расплылся в улыбке. — С помощью вот этого. — Он нагнулся и поднял с пола что-то, очень напоминающее половинчатую маску с острыми зубами и кучей пружин в прорези для рта. Родители ее разработали для стариков, уже не способных жевать, а я… скажем так, модернизировал. Ты знала, что укус ласки сильнее, чем у льва, тигра, гиены или любого медведя? Мы тоже хороши, но у ласок мышцы челюсти сильнее. А в этой маске любой сможет кусаться так же круто, как они. Не хочешь примерить? — Нет, — немедленно отказалась Лавиния, прикидывая, сколько они уже разговаривают. Минут пятнадцать? Больше? — Зря. Она помогла бы в том, что я для тебя запланировал. Лавиния перехватила пистолет поудобнее. — И что же? — Ты спрашивала о крольчонке, не убил ли я его уже… Так вот — нет. Он не для меня, а для тебя. — В каком это смысле? — Его убьешь ты. Все просто. — Ты ни за что меня не заставишь! — возмутилась Лавиния. — Вместо этого я могу застрелить тебя. Не боишься? Гэри цокнул языком. — Я так не думаю. Если тебе хоть немного дороги жизни напарника, других полицейских и где-то тысячи фанатов «Железного соболя», ты не станешь этого делать. — Допустим, дороги, — с вызовом произнесла она, ни капли не поверив его словам, но не сомневаясь, что Гэри точно хватит отбитости для такого. — А что ты сделаешь? — О, ну, например, отдам голосом команду в своем телефоне. Программа на нем включена, просто ждет одного короткого слова — и в клубе включатся оросители пожарной системы. Вот только подключены они к баку с соляной кислотой — она как раз оставалась на складе после закрытия отцовской фирмы. Несложно было привезти ее в «Пещеру». — И как ты все это проделал? Почему тебя никто не остановил? — Лавиния так и не верила до конца, что сын разорившихся магнатов справился бы. — О, «Пещера» когда-то тоже была нашей, ты не знала? Туда тоже ведут секретные ходы. Прямо отсюда. И как бункер ее тоже проектировал мой дед. Так что поверь, это было не легко, а очень легко. — А как же охотничий азарт? — Лавиния окончательно разозлилась. — Это же не то, о чем ты говорил прежде… Где охота по старинке, а где растворение в кислоте сотен хороших зверей? — Мне совсем не хочется их растворять, — Гэри пожал плечами. — Если концерт пройдет хорошо, тем лучше, «Соболи» приятная группа, они не заслуживают, чтобы за ними тянулась слава тех, у кого все зрители в танцевальном партере превратились в кислотные лужи. Мне нужно только одно — чтобы ты согласилась уступить сейчас и ушла со мной в дикие земли потом. — Куда?! — Лавиния не поверила своим ушам. — Ты не все знаешь о наших картах. Они лгут, — убежденно заявил он. — В мире есть целые районы, где по-прежнему живут звери, которые не прошли путь эволюции, и у них нет ни цивилизации, ни разума. Обещаю, тебе понравится жить там, по заветам природы. Или это, или — в его голосе прозвучала угроза, — милый Джейсон растечется лужей. Гэри издал короткое чириканье, которое на древнем языке горностаев означало: «Ты со мной?», и Лавиния, ненавидя себя, чирикнула «Да» в ответ. Получив согласие, Гэри, тем не менее, продолжил ставить условия. — Не убивай просто так, сначала заворожи с помощью танца. Всегда хотел увидеть, как это выглядит со стороны, как это сделаешь ты. Он рывком вытащил из клетки одурманенного сонного крольчонка, и тот завозился, жалобно заверещал. Гэри удовлетворенно погладил его по ушам. — Видишь, он проснулся. А теперь — танцуй. Лавиния выдохнула, положила пистолет на пол, взлетела в воздух, перекувыркнулась, балансируя с помощью хвоста, оттолкнулась от пола и вновь подпрыгнула. Всхлипы кролика и болтовня Гэри, который вздумал вдруг признаться, что первое убийство он совершил еще в школе: заманил одноклассника, который его бесил, в новостройку, притворяясь, что зовет играть в «Путь среди звезд», а потом задушил, даже не очень отвлекали. Когда она нашла внутренний ритм, значение начал иметь лишь он, и ему Лавиния повиновалась, решая, какое движение сделать сейчас. Сальто вперед в воздухе. Кувырок. Двойное сальто назад в воздухе. Упасть на передние лапы, встать на голову. Раскинуться на полу и начать извиваться. Оттолкнуться задними лапами, перевернуться с помощью толчка. Еще кувырок, теперь с разбегом. Мостик. Колесо. Тройное сальто… Когда именно затихли Гэри и крольчонок, она не заметила, но оглянувшись, увидела, что оба стоят как вкопанные и смотрят на нее стеклянными глазами. Своего шанса Лавиния не упустила и одним прыжком оказалась у Гэри за спиной. Вытащить телефон у него из кармана. Повалить его на пол. Заломить лапы назад и защелкнуть на них налапники. — Хотел танец, — прошептала она в ухо, хотя и знала, что сейчас он ничего не слышит, — вот тебе танец. Хотел воина? Получай воина. После этого она аккуратно приобняла крольчонка, ласково поцеловала между ушей и прижала к груди, чувствуя, как бьется его сердечко. Может, для других горностаев музыка — это крики жертв. Может, они способны ими наслаждаться. Мало ли в мире придурков. Ей таким горностаем точно не бывать, и вот такой стук сердца спасенного ребенка всегда будет ей дороже всего.