Молчание мышат

Следующие несколько дней пронеслись так скоро, будто их всем участком усадили на спину гепарда, а он одним прыжком перемахнул через выходные. За каждым из подозреваемых была установлена слежка — мистер Биг помог и здесь, выделив землероек с удивительно непримечательной внешностью, — но она ничего не дала. Старик-профессор не покинул дом ни разу, а его сын выбирался лишь на работу — как оказалось, он был диджеем в ночном клубе. Курьер, как и прежде, колесил по городу, но не делал ничего подозрительного, просто развозил заказы, даже на детскую площадку перестал захаживать. Продавец дисков тоже отличался безукоризненным поведением: передвигался исключительно на метро и только между двумя пунктами: домик на границе Тропического леса и Ночного района — магазин в Нижних Грызунках. Туда и обратно. По такому точному графику, что по нему можно было сверять часы. Потому, когда в злачном Ночном районе нашли труп Майкла, загулявшего офисного служащего, это стало для всех потрясением. Убийца явно был тот же самый, потому что череп мыши, до безобразия пьяной от сока марулы, аккуратно прокусили в районе затылка, как раньше поступили с Крисом. И не успели они оправиться от этой новости, исследовать место убийства и потолковать с летучими лисицами — обитателями домиков, перевернутых крышей вниз, как вдогонку прилетела еще одна. Пропал еще грудной крольчонок, младший сын семейства фермеров из Морковных грядок, приехавших в город ради концерта все тех же «Соболей». Это Буйволсон уже не мог оставить на самотек, потому забрал расследование под свой полный контроль. Конечно, в их маленьком участке не поместилось бы даже его копыто, но ему хватало и онлайн-присутствия — теперь его суровая рогатая голова взирала на всех с экрана планшета по нескольку раз в день. На совещаниях он въедливо допытывался до каждой подробности, и когда Лавиния получила еще одно послание, то, конечно, сразу сообщила о нем. Пусть и призналась Джейсону потом, что ей было безумно стыдно говорить, что чокнутый маньяк видит в ней родственную душу, говорит о ней как о «горячей женщине в форме» и даже делится планами… Неудивительно, что напарнице было неловко. Убийца писал ей, что «убивает с гневом и презрением», что он выяснил, для чего предназначены клыки хищников — и она тоже должна усвоить этот урок. Убийца говорил, что мир держит всех на цепи, но пришло время, чтобы сорваться с нее. Заявления он перемежал изображениями. Вот два зверя с треугольными головами и круглыми ушами попирают кучу тел под ногами… и у одного из них на груди проступает заляпанный кровью полицейский жетон. Вот пустая сцена с прикрепленным к занавесу плакатом — и на нем только три шестерки, ничего больше. Текст заканчивался лаконичным «До встречи в норе», и к этому прилагался отпечаток окровавленного коготка. Письмо произвело эффект разорвавшейся бомбы, а его обсуждение оказалось продуктивным настолько, что сценаристам полицейских процедуралов и не снилось… Буйволсон на том совещании как будто чувствовал себя не в своей тарелке — едва ли он прежде прислушивался к словам грызунов, да еще и так долго, — но честно старался им внимать. Это было к лучшему. Выяснилось, что о группе «Железный соболь» он не знает ровным счетом ничего, предпочитая Газелле… зато песчанка Бет выучила их тексты практически наизусть. Только взглянув на сообщение от маньяка, она вскочила на стол и, вооружившись крохотным мегафоном, назвала каждую из песен, что процитировал убийца, а после добавила: — Я поняла, о какой норе он говорит! Клуб «Пещера летучих мышей» — это ведь тоже нора, только очень глубокая! И сегодня там у Iron Sable концерт! Джейсон подумал пару секунд и не нашел, чем возразить. Она была права. Бункер этот построили давным-давно, когда еще его бабушка с дедом были молодыми. Городом обезьян в ту пору правил старый свихнувшийся павиан, который, обидевшись, что с ним прекратили торговать, начал угрожать, что забросает Зверополис бомбами, начиненными фекалиями. Было даже такое, что однажды он попробовал осуществить свою угрозу, но снаряд до города не долетел, упал раньше. Потом старого идиота отстранили от власти, обезьянами стал править кто-то моложе, адекватнее, дипломатичнее. А бункер остался, и спустя время его — чтобы не простаивал — переделали в ночной клуб для зверей всех видов и размеров. — Более того, двое наших подозреваемых будут в клубе, и если первый всегда работает там, то второй выступит на разогреве только сегодня. И, — Джейсон посмотрел прямо в глаза шефу полиции, — под землей совсем нет связи. Если двери будут закрыты, то никто в городе и не узнает, если во время концерта что-то произойдет. Буйволсон кивнул и поднял копыто, будто собираясь посчитать их по головам. — Тогда начинаем совместную операцию — мы будем вашим подкреплением, а вы прикроете нас в ответ. Готовьтесь, вы, вы, вы и вы. Встретимся там, — он по очереди указал на Джейсона, Тома, Бет и Стэна и сообщил Марии. — Вы оставайтесь на телефоне в участке. — А как же я? — Лав вскочила, в досаде сжимая кулаки. — Обо мне забыли? — Простите, но вы тоже останетесь тут. Это не мое решение, мэр Златогрив настоял, чтобы к операции не привлекались ни горностаи, ни ласки. — Но чем я помешаю? — продолжила спорить она. — Я ведь одна из самых опытных оперативников здесь. — Знаю, но не бодает, — отрезал Буйволсон. — Если Леодор Златогрив говорит, что привлечь горностая к задержанию его сородичей значит раскачать лодку, городская полиция должна следить, чтобы эта чертова лодка оставалась неподвижной. До ухода Джейсону удалось только наскоро попрощаться с Лав и извиниться перед ней. В длинных речах не было нужды — она и так знала все, что он мог бы ей сказать. К моменту прощания она успела успокоиться, поэтому нашла в себе силы нежно обвить его хвостом и произнести традиционное пожелание удачи: — Ни пера тебе, ни шерстинки. Джейсон слышал, что среди бурозубок Тундратауна ходила и другая формула: «Иди ты в пасть к волку!», и отвечать на нее следовало: «Пусть волк сдохнет». У них с Лавинией это выражение не прижилось совсем.