Our eternity — Stray Kids reaction

— Ми Рён, может прекратишь так сильно давить мне на рану? — сквозь зубы шепчет Чан, всё ещё пытаясь быть вежливым. — Идиот, скажи спасибо, что я не убила тебя сразу же! Вот как? Как можно так безответственно относиться к своему здоровью? А если бы они задели важные органы, а? Мне тебя по кускам собирать нужно или что? — шипела ты, вводя ему обезболивающее. — Через десять минут подействует. Как только эта рана заживёт, я сама тебя отпинаю, понял? — Так точно, — буркнул он, прикрывая глаза. Вы с Чаном дружите вот уже десятый год. Жизнь свела вас после окончания университета, во время курсов по медицинской подготовке. И если ты проходила их, чтобы набраться опыта и повысить свои умения, то он — чтобы получить очередную галочку, ведь был мастером на все руки, имел хорошую физическую подготовку, а также чтобы попрактиковаться в более жестоких условиях. Тогда-то вы и подружились. Вас поставили в пару как военного и врача. Чан был старше тебя, оттого и опыта больше, потому и ходил важничал перед тобой, мол, он старше, и ты должна его слушаться. Но и ты была не из робкого десятка, лишь посмеялась над его словами и сказала ему продолжать мечтать. Даже после окончания курсов вы продолжали общаться в свободное от работы время, буквально выкраивая пять минут в сутках, чтобы просто спросить «как дела?» друг у друга. Месяц за месяцем, год за годом — и вот вы здесь. Чан всегда был смелым, любил обучать других и наставлять их на верный путь. Ты долго противилась, прежде чем принять тот факт, что считаешь его привлекательным в форме. Его широкая спина и плечи, обтянутые чёрной футболкой или кителем, которые подчеркивали его внушительный разворот плеч, крепкая грудь и сильные, невероятно притягательные ноги. Ладно, он красивый, да. Сейчас Бан был на хорошем счету у начальства, потому они поручали ему не только серьезные задания, но и также надеялись на то, что он будет помогать обучать молодых солдат, которые только учатся всему, как когда-то учился он. Чан был рад тому, что он сможет помочь кому-то, что кто-то будет обращаться к нему как к старшему, как к тому, кого нужно уважать. Он прожужжал тебе об этом все уши, заставляя пару раз треснуть ему по голове папкой. А сейчас один из его подопечных молодых студентов при стрельбе не смог выдержать отдачу, и просто прострелил ему живот. Не прострелил, а, слава богу, лишь задел поверхностный слой кожи, самый первый, но крови было много, и ты просто надеялась, что он не занёс инфекцию, ведь этот идиот решил, что сначала завершит занятие, а только потом приедет к тебе в больницу. Ты за время своей работы дослужилась до «профессора», отчего сердце с гордостью трепетало, стоило услышать от кого-то «профессор Кан!» — Если ты не научишь их держать пистолет нормально, я сама прострелю тебе что-то, понял? — продолжала бурчать ты, осматривая его рану. Она была неглубокой, но сильно кровоточила. — Так точно, — улыбался он, чувствуя меньшую боль, ведь недавно введённый препарат действовал довольно быстро. — Я снимаю твою футболку, подними руки, — просила ты, на что получила смешок. — Профессор Кан, как же Вам не стыдно? С такими просьбами к своим пациентам, — он качает головой, словно разочарован, а после тихо стонет, когда ты надавливаешь на место, куда попала пуля. — Пациент, призываю Вас молчать во избежании получения новых травм, — шикнула ты, стягивая футболку с его тела. Вся нижняя часть была пропитана кровью, поэтому, скорее всего, её придется выбросить. Пальцами осторожно ощупываешь живот, подбираясь к нижней части, отчего мышцы парня заметно крепчают и натягиваются в ожидании. Спиртом обрабатываешь рану, осматривая её на тот случай, чтобы не пришлось её зашивать. — Я умру, да? — шутил он, но получив твой злой взгляд умолк. — Только от моей руки, — улыбнулась ты, обеззараживания рану. Рана не была глубокой, но из-за того, что он не сразу приехал в больницу, а продолжал движение, кровь вытекала всё сильнее. Осторожно наматываешь на его талию бинты, крепко и туго затягивая. — Готово, а теперь лежи и не рыпайся никуда. Я вернусь через пять минут. Если тебя здесь не будет, то пощады не жди, — и для убедительности пригрозила указательным пальцем. — Понял, понял, иди уже, — кивнул он, прикрывая глаза. Стоило тебе зайти обратно в кабинет, как ты заметила, что на больничной койке никого нет, и не успев сругнуться, увидела парня, сидящего за твоим столом, рассматривающим бумажки и разные отчёты. — Эй, разве я не сказала тебе лежать смирно? — Цокнула ты, подойдя ближе. — Сказала. — Тогда? — Мне нравится, когда ты смотришь на меня вот так, — улыбается он, мягко притягивая тебя за талию к себе. — Почему ты без халата? А если испачкаешься? Я не буду покупать тебе новую одежду каждый месяц. — Будешь. — Буду, — смеётся он, понимая, что ваши шутки, несмотря ни на что, всё ещё часть вашего общения. — Но знаешь, мне больше нравится снимать с тебя их… — хихикает он, тут же получая папкой по бедру. — Смешно тебе, да? Смешно? — злилась ты, шлёпая его папкой с документами по заднице и бёдрам. — Какая боевая! Это тебе надо было идти в спецназ, а не мне, — не унимался парень, но наконец смог словить твои руки, — поймал. Папка небрежно отбрасывается на стол, а мужские руки нежно сжимают твои. — Как я только согласилась выйти за тебя? — шикнула ты, опираясь о его плечо головой. — Попробуй устоять передо мной, — ухмылялся он, — я ви-ижу то, как ты разглядываешь меня. Я знаю, что я сексуальный в форме, но делай это не так открыто, ладно? И всё-таки даже после того, как вы обручились, кое-что останется неизменным. Ваш флирт и то, как вы любите дразниться. О, кажется, однажды ты действительно убьёшь его за всё то, что он делает, лишь бы побесить тебя. — Ну и что? Будто я когда-то это отрицала, — неопределенно ведёшь плечами ты, закатывая глаза. — Зато на меня каждый день смотрят сто-о-олько людей, что ты позавидуешь. — Не понял, кто на тебя смотрит? Ты быстро вырываешься из его рук, подходя к окну, чтобы открыть его на проветривание. — Да так, то тут, то там… Говорят, мне очень идёт в халате, а мои глаза сверкают, когда я занята работой. Ты любила дразнить его не меньше, потому между вами всегда витало в воздухе напряжение, вызывающее страсть и огонь. — Думаю, мне стоит дать им понять, кому ты принадлежишь. — А кому я принадлежу? Немного сухие, но оттого не менее любимые губы остервенело целуют, впечатывая тебя в стену. Ладони очерчивают талию и бёдра, слегка шлёпая по заднице в знак ответа. О да, вы никогда друг от друга не устанете.