На дорогах, Знакомых отнюдь,
Что врезаются анкером,
Незнакомцев пытливых распотрошив,
Сохрани меня,
Как и я наши дни храню,
В консервной банке
Моей души.
Сохрани меня, Как хранит лучшее платье Старик-костюмер. Выворачивая хребет, Занося годы странствий моих В потрепанную тетрадь. Я вернусь к тебе. Через боль или через смех. Спустя жизнь или спустя смерть. Обещай же, что будешь Ждать.
(Качмар, «Друг», 2018 год)
Серкан
Невесомая пелена сна медленно сползала с моего сознания по мере того, как все отчетливее я ощущал прикосновения мягких подушечек пальцев к своей обнаженной груди. На моей коже вырисовывались круги, зигзаги, сердечки и размашистые символы, которые складывались в мое собственное имя и три особенные буквы, заточившие в себе причину моего существования. «Эда». Дремлющий разум начал выводить в мыслях калейдоскоп кадров, которые я бережно хранил в извилистом массиве воспоминаний и время от времени вытаскивал на поверхность подсознания в своих снах. Первая встреча с ее воинственными карими глазами в полумраке университетского конференц-зала. Щелчок металла на запястье и дуновение ветра, принесшее душистый аромат ее темных волос. Ширма в самолете, за которой она в очередной раз проиграла борьбу с клаустрофобией. Мягкость и теплота нежных губ с соленым привкусом Босфора под прицелом десятков чужих глаз и вспышек фотокамер. Переливающиеся камни цветочного кольца на ее пальце, ставшего моей неосознанной клятвой любви. Облаченная в сказочное желтое платье тонкая талия в моих руках на исходе летнего вечера, когда незнакомые чувства необратимо пустили крепкие корни в моей груди. Храм Аполлона на фоне звездных всполохов, меркнущих рядом с ее сияющими восторженными глазами. Я часами мог перебирать сотни, тысячи цветных кусочков этих воспоминаний, складывающихся в прекраснейший внеземной витраж с изображением волшебной, но сумасбродной феи, взмахи крыльев которой вызывали у меня астму, хроническую аритмию, периодические остановки сердца и, чего уж таить, несдерживаемую эрекцию. Но я не искал лекарств от этих чувственных недугов – мне бесконечно нравилось и хотелось быть смертельно больным в объятиях самого сказочного, нереального создания в своей жизни. Я почувствовал разливающееся тепло нежной кожи, когда Эда придвинулась ко мне вплотную, перемещая свои пальцы с моей груди на пресс. Осязание явно проснулось первым и послало экстренный сигнал прямо в мозг – на любимой девушке не было привычной ночной сорочки и трусиков. Каждый миллиметр ее заученного наизусть тела, которое я мысленно воспроизводил перед закрытыми глазами, был обнажен и притягателен. — Серкан, я знаю, что ты уже не спишь, – мочки моего левого уха коснулось горячее дыхание полушепота, после чего я ощутил мягкие губы на своем виске и щетинистой щеке. Я расплылся в улыбке и, не открывая глаз, повернулся на левый бок лицом к Эде. — Как я могу спать, когда рядом такая красота? – приятно потягиваясь, я разлепил веки и запечатлел в памяти новый кусочек для мысленно возведенного в честь моей феи витража: Эда лучезарно улыбалась мне, подперев голову рукой, пока в ее глазах цвета какао разливались отблески оранжево-алой зари. — Я бы спросила по-другому, – она дотронулась изящным длинным пальцем до моего плеча и ласково погладила его. – Как ты можешь спокойно спать в такой важный день? — М-м-м… И что же в нем такого важного? – слегка нахмурив брови, чтобы изобразить непонимание, я накрыл ее руку своей ладонью. — Сегодня твой день рождения, мой любимый муж, – Эда наклонилась и легонько потерлась кончиком своего носа о мой. – И я бы не хотела тратить ни секунды этого дня на сон. — Позволю себе напомнить, Эда Йылдыз, что до нашей свадьбы еще девять дней, – я переместил руку на ее светящееся счастьем лицо и большим пальцем погладил щеку. — Серьезно? – теперь настал ее черед разыгрывать недоумение со вскинутыми бровями. – А я поженила нас еще в тот момент, когда ты ответил «да» на мое предложение в самолете, – она трепетно потерлась щекой о мой палец. — Какая ты хитрая, – я ухмыльнулся, опуская глаза на ее хрупкую шею, прикрытую темными струящимися локонами. – Тогда, получается, нам и свадьба уже не нужна? — Даже не думай, Серкан Болат, – с отзвуком раздражения в голосе Эда ущипнула меня за бок, заставляя дернуться и перехватить ее руку своей. – Ровно через девять дней я выйду за тебя замуж, так что ты от меня уже никуда не денешься, – она пыталась выхватить свою руку под мои ехидные смешки, но сопротивление было безуспешно. — Я и так не собираюсь деваться куда-либо от тебя, – я вернул ее руку на свою грудь, изучая нетерпение, мелькнувшее в карих глазах напротив. – Так что там насчет твоих планов на сегодня? Вместо ответа ее тонкие пальцы вновь проскользили с моей груди на живот, неторопливо очерчивая рельеф пресса, обвели пупок и, опустившись ниже, юркнули под резинку черных боксеров, дотронувшись до дернувшегося члена. — Как рано у вас сегодня разыгрался аппетит, Эда Йылдыз, – я не сводил взгляда с ее приоткрытых губ, пока она невесомо поглаживала мою твердеющую плоть. — А он не прошел еще со вчерашнего вечера, ведь я так и не дождалась вас, Серкан Болат, – она демонстративно закатила глаза, соблазнительно надувая губы, отчего кровь еще сильнее хлынула к моему паху. – Пришлось засыпать в полном одиночестве в этой холодной постели. — Эда, прости, что так вышло, но ты знаешь, как для меня важен проект реконструкции отеля в Дубае, – я внимательно следил за выражением ее лица, менявшего маску театральности на задумчивое принятие ситуации. – Пришлось работать до поздней ночи. — Да, я понимаю, поэтому и не стала ворчать на тебя вчера, – она искренне улыбнулась и, наклонившись к моей щеке, оставила отрывистый поцелуй, вынимая руку из-под моего нижнего белья. – Но сегодня, Серкан, твой день рождения, вдобавок ко всему выходной. Так что никакой работы, – игриво подмигнув, Эда откинулась на подушку рядом со мной, почти не оставляя расстояния между нашими лицами. Какое-то время мы просто лежали напротив друг друга, не проронив ни слова, слушая только тишину спальни, перебиваемую мерным сопением Сириуса вдалеке и отголосками еще дремавшего города за окном. В родной теплоте глубоких глаз Эды я был готов затеряться навечно, в ее неотразимой улыбке – предать забвению всю свою прошлую жизнь, в жадных объятиях ее тонких рук – сжечь мосты к своему любому возможному будущему. Лишь бы просто быть с ней, как сейчас. Не разрывая наш безмолвный зрительный контакт, я приподнялся и сел у ног Эды, затем медленно стянул с нее темно-синее сатиновое покрывало, которое до сих пор скрывало значительную часть ее совершенного тела, каждый изгиб которого был моим личным чудом света. Мы занимались любовью достаточно часто, но любой момент нашей близости имел для меня колоссальное значение в контексте жизни среднестатистического человека. Каждый раз это был не просто секс для удовлетворения своих низменных животных потребностей, не просто единение двух любящих друг друга душ. В Эде я видел воплощение всего самого светлого и добродетельного, что могла создать Вселенная. Она была самой прекрасной розой, главной реликвией Эдемского сада, я же – ужасающим лохматым чудовищем, укравшим эту розу своими когтистыми лапами. Всякое касание к ее бархатистым лепесткам, тонкому стеблю, острым шипам делало уродливого зверя все больше и больше похожим на человека, вспомнившего о любви, надежде и счастье. Поэтому в каждом невесомом соприкосновении с гладкой кожей Эды, в каждом страстном погружении в нее я чувствовал, как сильна обретенная мной человечность. Эда знала, насколько сакральным было для меня ее тело, которое неизменно будоражило мой ум с нашей первой ночи в загородном доме, поэтому всякий раз, дрожа от ласки моих прикосновений, она терпеливо ждала, пока мои руки-паломники пройдут весь путь по шелково-нежным святыням ее идеальной физической оболочки. Так и сейчас, ощутив касание моих пальцев к ее раскиданным по подушке локонам, она трепетно прикрыла веки, замедляя неровное дыхание, готовясь отдать себя моим рукам без остатка. Я провел ладонью по всей длине ее густых темных волос, которые словно светились изнутри от пробравшихся в нашу постель солнечных лучей. Моя правая рука переместилась к ее виску, откуда я, практически не касаясь, провел подушечками пальцев по бахроме длинных черных ресниц, заставляя веки Эды вздрогнуть. Дальше я мягко очертил линии скул, идеально прямую переносицу, обвел по кругу кончик миниатюрного носа, вызывая у Эды теплый смешок, который заставил и меня улыбнуться. Мои пальцы прошли по губному желобку и обрисовали контур нежно-розовых губ, на которых я решил задержаться дольше. Большим пальцем я мягко поглаживал их, слегка надавливая на нижнюю, как вдруг Эда приоткрыла свои губы и вызывающе обхватила ими мой палец, раскрывая шоколадные глаза, в которых разгорались угли страсти. Я сглотнул, заражаясь ее нетерпением, наклонился к ее левому уху и прошептал, задевая губами мочку: — Не спеши. Позволь мне насладиться тобой. В ответ она расплылась в улыбке и высвободила мой палец, вновь закрывая глаза и глубоко вздыхая. Я отпрянул от нее и вернулся в прежнее положение, спускаясь касаниями с губ Эды на ее подбородок. Обрисовав линии нижней челюсти своими пальцами, я скользнул ниже, обхватывая ладонью тонкую шею. Трепетное биение сонной артерии гипнотизировало меня, дрожью проникало под кожу руки, смешивалось с кровью в моих сосудах, вымещая из нее весь кислород. Завороженный ощущениями я затаил дыхание – испещренное тремя буквами имени сердце споткнулось и заколотило по ребрам в желании прорвать грудную клетку и окрасить холодный черный космос в кипяще-красный цвет своей невыносимой любви к совершенной госпоже. — Все хорошо? – заметив мое оцепенение, Эда приоткрыла глаза и оглядела мою руку, застывшую на ее хрупком горле, перемещая все еще возбужденный взгляд на мое неподвижное лицо. — Лучше быть не может, – я просиял ей в ответ, отчего она лучезарно улыбнулась и вновь опустила веки. Моя ладонь спустилась к яремной впадине, откуда я очертил острый якорь ключиц, с особенным наваждением касаясь выпирающих из-под шелковистой кожи косточек. Я всецело осознавал в этот момент, насколько хрупкой и ранимой была Эда для этого мира, для целой Вселенной, у которой я осмелился украсть столь безупречное создание. Всю отмеренную мне жизнь я не просто хотел посвятить девушке, что сейчас периодически вздрагивала под моими плавными прикосновениями, – я желал стереть собственные кости в прах, лишь бы ни ее смеющиеся глаза, ни лучащаяся светом душа, ни наивно чистый разум не знали горьких слез, боли и опустошений. Кончики пальцев проследовали дальше по точеному плечу и, спускаясь ниже, повторили причудливые созвездия родинок, которые на локтевом сгибе вплетались в полупрозрачные ветви вен. — Не существует рая, подобного твоей коже, но и ни один ад не сравнится с гневом, который скрывается под ней, – продолжая неспешное путешествие по нежному предплечью к запястью, я процитировал слова недавно услышанной песни, заставляя Эду вскинуть брови. – Не обращай внимания, твой почти муж в последнее время слишком сентиментален. — Не буду скрывать, как сильно мне это нравится, – она ответно погладила мою руку, когда я дошел до ее кисти, теряясь в линиях на ладони. Исследовав каждый ее изящный палец, не забыв дотронуться и до цветка обручального кольца, которое вместе с нами преодолевало головокружительный серпантин наших отношений, я проскользил обратно по руке Эды к ее размеренно вздымавшейся груди. Исступленно глядя на небольшие, но идеально круглые и упругие полусферы ее бюста, я допустил мысль, что Вселенная, создавая свою эталонную звезду, явно постаралась именно над этой ее частью. Я осторожно накрыл ладонью левую грудь Эды, шумно выдохнув от ее сводящей с ума нежности и податливости, словно она была сотворена именно для моих рук. Ощущая набирающую темп пульсацию сердца под сатиновой кожей, я мягко смял левую грудь, играя пальцами с отвердевшим соском, и, нарушая собственные правила «касаться только руками», припал губами к правой. С уст Эды сорвался несдержанный стон, пронзивший меня электрическим разрядом, бьющим точно в пах. Она положила дрожащую руку мне на затылок, зарываясь длинными пальцами в волосы, сильнее прижимая меня к себе под грузом навалившегося вожделения. Продолжая массировать левую грудь Эды, я покрывал другую россыпью горячих поцелуев, обхватывал чувствительный сосок голодными губами, обводя четко очерченную ареолу языком, что маниакально полосовал гладкий шелк кожи. Спустя пару секунд мои губы с нескрываемой жадностью переключились на соседнюю грудь, оставляя на Эде дорожку отрывистых тлеющих поцелуев. Моя невеста упоительно постанывала, тягостно облизывала приоткрытые губы, сжимала мучительные бедра от нетерпения, нарочно задевала ими сквозь ткань моего белья твердеющий член, явно не справлявшийся с этой скоординированной атакой на всех фронтах. Я оторвался от Эды, пытаясь восстановить насмерть сбитое дыхание, наблюдая, как она, раскрыв замутненные глаза, также боролась с катастрофическим недостатком кислорода в своих легких. — Серкан, я сейчас взорвусь, – она приподнялась ко мне с полушепотом, терявшимся в громких выдохах. — Тш-ш-ш, – я приложил указательный палец к ее губам. – Дай мне еще немного времени. И я воплощу любую твою фантазию. — Ты просто маньяк. Что в работе, что в постели. Ты в курсе? – Эда насупилась, вызывая у меня победную ухмылку. – Ладно, я жду. Но мое терпение не безгранично, учти это, – она укоризненно вздохнула в мой палец, откидываясь обратно на подушку. Получив желанное, я убрал руку с разгоряченных губ Эды и опустил ладонь на напряженный живот. Поднявшись чуть выше, мои пальцы встретились с проступающими ребрами грудной клетки, все еще сокрушаемой рваным сердцебиением. Пару секунд я просто наблюдал, как судорожно поднимались и опускались эти хрупкие косточки, обтянутые атласной кожей, которые хранили под собой отданное мне сердце, такое бездонное, непримиримое, ранимое и безгранично искреннее. Я принялся выводить подушечками пальцев ребро за ребром, вынуждая Эду подергиваться с несдерживаемыми смешками, когда моя рука приблизилась к области подмышки. — Серкан, ну ты нашел время для щекотки, – она ласково улыбалась, даруя мне источающий тепло взгляд. Я ответил ей лишь мягкой улыбкой, возвращая руку на подтянутый живот. Пальцы трепетно обвели контур пупка Эды, после чего стали выводить размашистые круги по бархатистой коже, которая воспалялась все сильнее по мере моего путешествия к низу живота обнаженной возлюбленной. Я поочередно дотронулся до выпирающих тазовых косточек и провел рукой до гладкого лобка, отчего Эда невольно сжала вздрогнувшие бедра, на движение которых отреагировало и мое неспящее возбуждение. Горло машинально сократилось, рот заполнился слюной, словно в предвкушении добычи, немигающий взгляд встретился с умоляющими глазами Эды, шоколад которых плавился под моими прикосновениями. Я протиснул руку между ее бедер и плавно развел в стороны ноги, открывая своему взору самую чувствительную зону идеально сложенного тела. Мои пальцы раскрыли лепестки ее гладких половых губ, скользнули внутрь, задевая набухший клитор, отчего Эда в нетерпении заерзала ягодицами по сатиновой простыне. Каждая пора ее кожи, каждый изгиб соблазнительного тела кричали сейчас о бессильном желании, о жажде отдаться мне, стерев из нашего существования весь прочий мир. Не в силах больше справляться с намерением почувствовать жар ее лона, двумя пальцами я проник во влагалище Эды, которое встречало меня привычной влажностью и узостью. Возлюбленная шумно сглотнула, дыша через рот, и судорожно положила на двигающиеся в ней пальцы свою руку, заставляя меня ввести их еще глубже. Я знал, что таким темпом могу быстро подарить ей оргазм, которого она ждала со вчерашнего вечера, но заканчивать все так просто мне не хотелось. — Чего ты хочешь сейчас? – я завороженно наблюдал, как ее лицо искажается и преображается под натиском моих влажных пальцев. — Т-тебя… Я хочу только тебя… – ее лихорадочные метания по постели, полушепот то и дело облизываемых губ, инстинктивные спазмы бедер запускали мою эрекцию прямо в космос. — Скажи конкретнее, Эда. Как именно ты меня хочешь? – я также перешел на шепот, замедляя движение пальцев, пропитанных безумных желанием моей невесты. Не сказав ничего в ответ, она дотронулась своими дрожащими пальцами до моих раскрытых губ и провела по ним подушечками. Задача была понятна: без промедлений я наклонился к ее лобку и провел между половыми губами кончиком языка. Эда сжала смятый сатин простыни в обеих руках и зажмурила глаза, готовясь разорваться от наслаждения, которым я намеревался дразнить ее медленно и мучительно. Я обхватил ее бедра руками, вновь разводя их в разные стороны, и скользнул языком глубже, чувствуя солоноватый привкус ее возбуждения. Вскрик Эды нарушил безмятежное дыхание залитого рассветом Стамбула, что не торопился отходить от ночного сна. Ведомый ее дрожью и срывающимися с губ стонами вперемешку с моим именем, я посасывал ее набухший клитор, теребил его языком, проникал им в горячее влагалище. Моя щетина царапала нежную кожу бедер Эды, оставляя на ней красноватые следы этого утонувшего в страсти утра. Я четко ощущал, что через пару мгновений возлюбленную накроет цунами оргазма. Я ясно видел, как дальше вместо моего языка пробовать ее на вкус будет мой налившийся кровью член. Но чего я точно не мог предугадать в данный момент, так это звук рингтона моего телефона. Все тело машинально замерло, обрывая ласки задыхающейся Эды, которая уставилась на меня встревоженным взглядом еще горящих глаз. Под мелодию входящего вызова она мотала головой из стороны в сторону в жесте «нет», схватив меня за руку и притягивая к себе в попытке вернуть обратно к незаконченному делу. Телефон, дребезжащий на прикроватной тумбочке уже от третьего дозвона, продолжал заполнять тишину нашей спальни своей навязчивой мелодией. — Серкан, нет, – Эда шепотом одернула меня, когда я потянулся посмотреть, кому мог так истерично понадобиться в столь ранний час. — Вдруг что-то случилось, Эда? У любого человека должна быть веская причина названивать кому-либо в такое время, – услышав разочарованный вздох, я взял с тумбочки раздираемый вибрацией и мелодией смартфон и повернул его к Эде. Увидев на экране имя «Энгин», она закатила глаза и безысходно простонала. Я нажал на иконку ответа на входящий вызов. — Друг, ты чем таким занят, что не можешь взять и ответить на чертов звонок? Только не говори мне, что ты спал, ведь мы оба знаем, что ты встаешь в пять утра! – я слышал отдаленный гул автомобилей, перебивающий взвинченный голос Энгина, пока сам пытался угомонить свои легкие. — Энгин, представь себе, даже в такое время у меня могут возникнуть важные дела, – я пробежался взглядом по Эде, которая испепеляла меня черными глазами, недовольно скрестив руки на оголенной груди, и послал ей воздушный поцелуй, в ответ на что получил уморительно злобную гримасу. – И кстати, доброе утро. — Оно ни разу не доброе, Серкан! Никаким боком! А ты при этом игнорируешь мои звонки! — Энгин, – я перебил друга, – ты можешь уже объяснить, что стряслось, раз ты названиваешь мне почти в шесть утра в выходной день? — Серкан, это полная жопа! Задница! А знаешь, почему? К нам едет господин Дарвиш! Ну, вернее, летит… — Что? В каком смысле? – я потупился на скомканное покрывало у ног Эды, воспроизводя в уме договоренности относительно встречи с зарубежным гостем. – Ты имеешь в виду прямо сейчас? — Да, Серкан, вот именно сейчас! В эту самую минуту! – в трубке я услышал звук автомобильного клаксона и нелепую ругань Энгина. — Но ведь… Встреча назначена через два дня, – я все еще не мог понять, где именно был совершен просчет с визитом. — Я знаю, но мне 15 минут назад позвонил ассистент господина Дарвиша и сообщил, что его встреча в Анкаре отменилась, поэтому они решили сразу лететь к нам, – Энгин откашлялся, пытаясь придать голосу более спокойный тон. – Серкан, мы с Пырыл мчим сейчас в аэропорт, чтобы встретить их, но очень прошу тебя: собирайся быстрее и бегом в офис! Мы не можем ударить в грязь лицом перед таким потенциально ценным заказчиком! Тем более сейчас, когда госпожа Семиха умотала по делам во Францию! — Энгин, я понял тебя, – глубоко вздохнув, я перевел взгляд на Эду, которая всем своим видом продолжала дуться на меня. – Приму душ и выхожу. А вы, как встретите господина Дарвиша, покажите ему Стамбул, прокатите по каким-нибудь достопримечательностям, – я нервно потер лоб пальцами. – Придумай что-нибудь, чтоб выиграть немного времени. А я попробую все подготовить на лучшем уровне. Договорились? — Не вопрос, брат, – Энгин внезапно замолк, что я посчитал окончанием разговора. – Серкан, погоди! — Что еще? — С днем рождения тебя, – собеседник издал свой любимый придурковатый смешок, на что я просто повесил трубку. Эда бессильно вздохнула, продолжая хмуриться и сверлить меня взглядом. Мы оба знали, чем обычно заканчивались такие внезапные звонки, которые всегда приходились не к месту и не ко времени, – я бросал все, кидаясь в пучину работы с надеждой, что выплыть из нее удастся быстрее, чем в прошлые разы. Поэтому и сейчас, виновато улыбнувшись, я оставил мягкий поцелуй на ее сжатых в полоску губах. — Иди уже, – она легонько толкнула меня в плечо, пытаясь скрыть улыбку. — Я люблю тебя, Эда Йылдыз, – легкий поцелуй в ее лоб, и я направляюсь в сторону ванной. — Я ненавижу тебя, Серкан Болат! – звонкий голос Эды сопровождается летящей в меня подушкой, от которой я мастерски уклоняюсь, одаривая свою невесту победной ухмылкой. Войдя в ванную и оглядев себя в зеркале, я осознал, что одна проблема не позволит мне быстро переключиться в критически необходимый режим робота. Эрекция все еще с потрохами выдавала мой утренний настрой, который с легкой подачи рассерженной госпожи в моей постели не думал просто так исчезать. Поэтому выход был один: я быстро стянул с себя боксеры и, включив прохладный душ, воспроизвел в уме лицо изнемогающей от моих ласк Эды. Несколько секунд, несколько ритмичных движений руки – и я эйфорически изливаюсь на кафель душевой, спуская накопившееся за утро напряжение до нуля. Я отдавал себе отчет, что такой расклад дел несправедлив по отношению к Эде, отчаянно желавшей меня целиком и полностью, поэтому внутренне пообещал, что грядущей ночью проявлю чудеса выносливости, поставлю рекорд выдержки, но не позволю своей возлюбленной уснуть, не захлебнувшись в водовороте оргазмов. Я максимально быстро принял душ и, накинув на бедра полотенце, метнулся к шкафу в спальне, где Эда все еще восседала на троне показушного недовольства. Я чувствовал, как она не сводит с меня пытливого взгляда, когда надевал свежие боксеры, но стоило мне повернуться к ней, как немилостивые глаза метнулись в сторону окна. Облачившись в майку, белую рубашку и темно-синий костюм-тройку с галстуком цвета бургунди, я подошел к любимой, которая не без интереса изучала мой деловой вид. — Хоть я и злюсь на тебя, но выглядишь ты ослепительно, – улыбка тронула ее мягкие губы. – Не забудь, что вечером твоя мать устраивает у себя домашний ужин в твою честь. — Не забуду, – я наклонился и поцеловал ее в макушку, напоследок заполняя легкие душистым цветочным ароматом темных волос. – Выгуляешь Сириуса? — Серкан, ты совсем обнаглел! – вторая подушка полетела точно в меня, но я вновь ловко увернулся, удаляясь из квартиры в объятия оживающей душной улицы.***
За несколько мгновений я добрался до парковки, где меня неизменно ждал BMW Z4, и, сев за руль, нажав на кнопку запуска двигателя, принялся мысленно чертить наиболее оптимальный на сегодня план победы над внезапными обстоятельствами. Монтэр Дарвиш был не просто очередным клиентом Art Life. Этот арабский бизнесмен, входящий в топ-100 рейтинга Forbes в отрасли туризма, являлся нашим заветным ключом к выходу на безгранично перспективный рынок ОАЭ. Господин Дарвиш объявил конкурс на реконструкцию принадлежавшего ему исторического отеля «Палаццо Версаче Дубай» – монументального туристического комплекса, напоминавшего итальянский дворец XVI века. Хоть этот отель и по сей день поражал своей величественностью, он неизбежно проигрывал в гонке со временем более современным конкурентам, которые возводились в Дубае повсеместно. Поэтому господин Дарвиш по всему миру искал архитекторов, способных вдохнуть в его владение новую жизнь, сохранив при этом концепцию историчности. Мы направили свой проект одними из первых и, по данным надежных источников, уже числились в шорт-листе потенциальных исполнителей заказа. Выехав с парковки, я нашел в списке контактов Лейлу и нажал на вызов. Она ответила, не дав первому гудку оборваться: — Доброе утро, господин Серкан. Поздравляю вас с днем рождения, – отчеканила она в привычной суетливой манере. — Спасибо, Лейла. Мне очень нужно, чтобы ты сейчас обзвонила всех сотрудников и вызвала их в офис немедленно. Передай, что в качестве компенсации сегодняшний день будет оплачен всем в тройном размере. И… – я призадумался, выдержав короткую паузу. – Можешь еще сказать, что каждому будет предоставлена дополнительная неделя отпуска. Я никогда не скупился на компенсации по переработкам, потому что верил в каждого работника, который трудился на благо Art Life. Ну, за исключением разве что Эрдема. — Конечно, господин Серкан. — И еще, Лейла, позвони шефу Хасану – мне срочно нужно, чтобы он организовал стол и обслуживание для господина Дарвиша и его ассистента у нас в офисе. По высшему разряду, как всегда. Можешь обещать ему что угодно. — Прямо-таки что угодно, господин Серкан? – ее вопрос сбил меня с толку. — Лейла, я имею в виду, что за мной не заржавеет. Хасан знает, что я достойно оплачиваю его услуги, особенно такие экстренные. — Я поняла вас, господин Серкан. Все будет сделано, как вы хотите. — И тебя я тоже жду, Лейла. — Обязательно, господин Серкан, – я сбросил звонок, не отрывая глаз с полупустой дороги. Я домчался до офиса предельно быстро и, припарковав машину и поздоровавшись с охранником на входе, прошел в просторную переговорную, ставшую моим неизменным рабочим пространством. Привычно разместив пиджак на спинке стула, я сел за ноутбук и принялся набрасывать план презентации, отключаясь от всего, что окружало меня. Через какое-то время за дверью в переговорную стали собираться голоса. Я не разбирал, чьи они, но был уверен, что Лейла выполнит мои поручения должным образом. Ведь она не могла иначе. Или могла? Я нахмурился, перебирая в голове случаи ее рабочих проколов и ошибок, но в итоге мотнул головой, избавляясь от посторонних мыслей и осознавая, что сейчас главный путь успеху – это моя презентация, которую я, естественно, подготовлю наилучшим образом. Прошло еще около получаса, когда телефон издал сигнал входящего сообщения от Энгина. На экране высветилось: «Мы встретили гостей, везем их на мини-экскурсию. Ты на месте?» Прикинув, что примерно полтора часа у меня точно еще есть в кармане, я написал в ответ: «Да, все под контролем». Выдохнув, возвращая взгляд к ноутбуку, я закатал рукава белой рубашки и вновь погрузился в бурлящий мыслительный процесс. Спустя час опен-спейс заполнился привычным гулом голосов, нетерпеливо обсуждавших, что именно случилось и послужило причиной выхода на работу во внеурочное время. Среди неразличимых фраз и восклицаний я расслышал, как чьи-то острые каблуки все настойчивее приближались к двери в переговорную. Услышав два стука, я оторвал взгляд от монитора ноутбука. — Эда? – я искренне удивился, поймав теплые каштановые глаза. – Почему ты здесь? Ведь твоя часть по проекту сделана безукоризненно, не обязательно… — Серкан, если ты забыл, я тоже сотрудник этой компании, – сияя в ответ на мое замешательство, она медленно подошла и встала почти вплотную ко мне. – Всегда есть вероятность, что что-то пойдет не по плану. Я должна быть рядом на такой случай. Пока она улыбалась мне без тени утреннего недовольства, я внимательно изучил ее внешний вид. На Эде был пастельно-бежевый льняной жакет с коротким рукавом, под которым виднелась белая майка на узких бретелях. На груди красовался кулон в виде золотистой звезды с россыпью прозрачных камней, в ушах – разнообразный набор сережек, без которых моя возлюбленная никуда не выходила. Ее лицо обрамляли изумительно уложенные локоны, открывающие с левой стороны прекрасный вид на желанную шею. В сегодняшнем образе Эды все было безупречно, кроме одного – черной обтягивающей мини-юбки, которая еле-еле скрывала ее упругие ягодицы. Я машинально сглотнул. Аллах, ну за что мне это?! — Ты издеваешься надо мной? – мой взгляд насильно вернулся к экрану ноутбука, а в голосе проступили нотки раздражения. — Ты о чем? – Эда нахмурилась, явно не понимая, что именно злило меня в этот момент. — О твоей юбке. Ты решила отомстить мне за сегодняшнее утро? – я понимал, что не могу вернуть мысли к доделыванию презентации, пока Эда маячит перед глазами, поэтому просто уставился в монитор. — Серкан, ты забыл, что сам мне ее подарил? – она отошла к соседнему стулу, демонстративно виляя бедрами. – Стоило сразу сказать, когда и где я могу носить эту юбку, чтоб избежать недоразумений, – Эда повернулась и с вызовом ухмыльнулась, смерив меня властным взглядом. – Что ж, не буду тебя отвлекать. Если что, ты знаешь, где меня найти. Я ничего не ответил, пригвоздив глаза к ее соблазнительной фигуре, пока она удалялась в сторону гудящего опен-спейса. Возьми себя в руки, Серкан, и сосредоточься на работе! Потерев переносицу и глубоко выдохнув, я вернулся к своему докладу по проекту господина Дарвиша. Мне казалось, что время буксовало, ползло слишком медленно, лениво переваливалось по делениям на циферблате моих наручных часов, заставляя меня нервно отстукивать пальцем по столу. Неужели преждевременный визит арабского предпринимателя взвинтил меня сильнее, чем я думал? Или дело было в звонком голосе Эды, эхо которого напоминало о ее утренних стонах? Мои размышления прервались появившейся на пороге Лейлой, черные кудри которой пружинили от каждого взгляда, слова и движения моей суетливой помощницы. — Господин Серкан, все сотрудники в сборе, как и официанты господина Хасана. Закуски, основные блюда и десерты готовы к подаче, – Лейла без запинок отчиталась, не глядя мне в глаза. — Хорошая работа, Лейла, – я закрыл крышку ноутбука и поднялся с места, набирая номер Энгина. – Можешь передать, чтоб сервировали и накрывали на стол. — Господин Серкан, еще кое-что, – Лейла пробежалась спрятанными за очками глазами по моему лицу, словно сканируя с него настроение. — М? – я слушал гудки в телефоне, глядя на явно встревоженную помощницу. В ответ она посмотрела в сторону опен-спейса и жестом пригласила кого-то в переговорную. В этот же момент просторный кабинет начали заполнять сотрудники Art Life, выстраиваясь полукругом у длинного дубового стола. С края к ним пристроилась Эда, по довольному лицу которой я пытался понять, что здесь затевается. Оглядывая коллег, Лейла шепотом произнесла: «Раз, два, три!» — С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ГОСПОДИН СЕРКАН!!! – от синхронного многоголосия, которое чуть не сбило меня с ног, задрожали окна и стены переговорной. — СЕРКАН, ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?! Я ЧУТЬ НЕ ОГЛОХ! – Энгин орал мне в трубку, поскольку я совсем забыл, что не отменил исходящий вызов. — Энгин, у нас все готово, ждем вас, – я вкрадчиво ответил приятелю и сбросил звонок, после чего улыбнулся собравшимся работникам, которые переглядывались друг на друга. — Друзья, спасибо за поздравление, мне правда приятно, – убрав руки в карманы, я подошел ближе. – И спасибо, что так быстро смогли приехать сюда в свой выходной день, – мои глаза остановились на Эде, скрестившей руки на груди, затем продолжили оглядывать лица подчиненных. – Совсем скоро к нам приедет влиятельный гость из Эмиратов, с которым, возможно, нам удастся заключить важный контракт. Я хочу, чтобы вы все были на своих местах до того момента, пока не скажу, что можно расходиться. Всем все понятно? В ответ больше десятка голов одобрительно закивали. Я жестом пригласил официантов накрыть на стол, после чего попросил сотрудников занять свои рабочие позиции. Эда уселась на свое место, которое хорошо просматривалось из переговорной, и скучающе уставилась на меня. — Господин Серкан, раз ваш стол будет занят, где размещать подарки в честь вашего праздника? – Лейла теребила край своей красной блузки, следя за снующими туда-сюда официантами. — Не знаю, без разницы, – я мельком оглядел пространство опен-спейса. – Пусть их складывают в кабинете у Энгина. — Принято, господин Серкан, – Лейла удалилась из переговорной и, взяв несколько коробочек в разноцветной подарочной бумаге, разложила их на столе в кабинете моего лучшего друга. Посмотрев на Эду, что без особого интереса читала что-то на своем компьютере, я сел обратно за ноутбук и принялся визуализировать предстоящую презентацию в мельчайших деталях. Мой стол украшали разнообразные аппетитные закуски, над которыми шеф Хасан явно постарался. Через несколько минут в переговорную влетела заведенная Лейла: — Господин Серкан! Приехали! Они здесь! – я быстро поднялся с места и вышел в опен-спейс, где мои сотрудники также были наготове. Спустя полминуты в высоком дверном проеме показались сначала Энгин с Пырыл, которые жестами приглашали гостей войти, затем и двое невысоких мужчин в кипенно-белых кандурах. На одном из них, более грузном, куфия была в красно-белую клетку, на втором – просто белая. Я сразу узнал Монтэра Дарвиша в клетчатой куфии, чье круглое лицо в сочетании с черной щетиной, источавшее уверенность и приветливость, ни капли не отличалось от снимков в интернете. — مرحبا بكم ، السيد درويش, – я знал арабский на уровне наиболее дежурных фраз, поэтому без труда произнес «добро пожаловать, господин Дарвиш» и с улыбкой протянул руку сначала ему, затем его ассистенту, который представился Алимом, – на него была возложена функция нивелирования языкового барьера. — مرحبا ، السيد سركان, – произнесли гости поочередно, пожав мою руку, что я и без переводчика расшифровал как «здравствуйте, господин Серкан». — Мы очень рады видеть вас здесь сегодня, господин Дарвиш. Позвольте представить, – я обвел рукой опен-спейс, заполненный улыбками в адрес иностранных гостей, – мои талантливые сотрудники, которые принимали непосредственное участие в создании проекта по реконструкции вашего отеля, – Алим полушепотом переводил мои слова господину Дарвишу, на что тот просиял во все 32 зуба. — إنه لشرف لي أن الكثير من الأشخاص اللطفاء بعيون محترقة عملوا على خطة لإحياء قصر فيرساتشي دبي, – арабский бизнесмен тряс мою руку, с восторгом осматривая лица мои подчиненных. — Господин Дарвиш говорит, что для него честь, что столько приятных людей с горящими глазами трудились над планом по возрождению «Палаццо Версаче Дубай», – протараторил Алим с несильным акцентом. — Очень рад это слышать. Давайте пройдем в мой кабинет, для вас уже поданы закуски и напитки, – Энгин, стоящий позади гостей в нескольких шагах, двумя руками показывал большие пальцы вверх. Пропустив господина Дарвиша и его ассистента вперед, я прошел за ними в переговорную и жестом пригласил к засервированному столу, после чего сел на свое место и настроил для презентации большой экран, на котором обычно красовалось название Art Life. По обе стороны от меня сели Энгин с Пырыл, ожидавшие начала моей речи, которая непременно должна была обернуться для нас успехом. Я взглянул на еще один пустующий стул и, потратив на размышления ровно три секунды, поднялся и вышел на порог переговорной. — Эда, ты тоже должна присутствовать, – глаза моей невесты округлились от неподдельного изумления. – Не заставляй наших гостей ждать, – я подмигнул ей, возвращаясь в кабинет. Открыв на ноутбуке презентацию, я передал его в руки Пырыл, которая быстро пробежалась глазами по слайдам и кивнула мне. Эда в это время, неловко улыбаясь, заняла свободное место рядом с Энгином и, нервно теребя кольца на длинных пальцах, уставилась на меня. Монтэр Дарвиш, продегустировав пару закусок, довольно перешептывался со своим спутником. Я был во всеоружии и полной боевой готовности, ожидая лишь знака от нашего возможного заказчика. Еще несколько мгновений, и кивок иностранного гостя дает старт моему представлению. — Господин Дарвиш, для начала позвольте представить вам ключевых персонажей, отвечающих за реализацию нашего проекта. С Энгином, который вместе со мной занимался проектной документацией и чертежами, вы уже знакомы лично. Как и с Пырыл, ответственной за дизайн интерьеров, – я выдержал паузу и перевел взгляд на Эду, которая замерла с вопросительным взглядом. – Разрешите также познакомить вас с Эдой Йылдыз, – моя возлюбленная расплылась в улыбке и кивнула арабскому бизнесмену, получив от него ответный кивок, – ландшафтным дизайнером проекта и по совместительству моей невестой, – улыбка Эды пропала с ее лица, сменяясь смущением и неловкостью. Гость из Эмиратов рассмеялся, хлопая в ладоши. — سيد سيركان ، نجاح باهر! أردت أن أتمنى لكم عيد ميلاد سعيد ، ولكن بعد هذا الخبر ، اسمحوا لي أن أهنئكم على العروس الجميلة. أتمنى لك زواج طويل وسعيد, – Монтэр Дарвиш с искренним восхищением смотрел то на меня, то на Эду. — Господин Дарвиш в восторге, он хотел поздравить вас с днем рождения, но после такой новости поздравляет еще с прекрасной невестой и желает вам долгих и счастливых лет брака, – от слов Алима Эда залилась нежным румянцем и потупилась в стол. Я ухмыльнулся. — Благодарю вас за поздравления, господин Дарвиш. Позвольте теперь перейти к сути дела и представить наш проект, концепцию которого мы продумывали все вместе. Надеюсь, вы сможете оценить его по достоинству. Вдох-выдох, и я приступаю к своему докладу, то и дело обращаясь к экрану с презентацией, которым мастерски дирижировала Пырыл. Моя речь была убедительна и уверенна, возможно, что в какой-то степени даже пламенна. Раньше я так не отдавался своим выступлениям во время встреч с заказчиками, отчеканивая отчеты по проделанной работе как машина, но сейчас что-то во мне горело, бурлило, неистовствовало. Заключалась ли причина моего подобного поведения сугубо в фигуре господина Дарвиша и его потенциальном контракте, который был для нас сродни джекпоту в казино, или же это был один из побочных эффектов синдрома под названием «Эда Йылдыз», я не знал. Но точно видел, как мой эмоциональный рассказ, переводимый сосредоточенным ассистентом, вызывает в глазах иностранного бизнесмена огонь заинтересованности. Когда слайдов на экране больше не осталось, а моя речь закончилась обыденной благодарностью, господин Дарвиш принялся аплодировать, излучая полную удовлетворенность. Я несколько смутился от такой реакции, потому что не рассчитывал на такую воодушевленность со стороны клиента, которого знал от силы полчаса. Пырыл сдержанно улыбалась, но в ее случае это означало, что я справился с задачей на все сто. Энгин сиял как ребенок, которому впервые в жизни рассказали про динозавров, дополнив увлекательную историю цветными картинками. Эда сидела, подперев щеку рукой, не сводив с меня влюбленных заторможенных глаз, будто я стоял здесь полуобнаженный и вещал не про архитектурные и дизайнерские решения для исторического отеля, а рассказывал про созвездия и связанные с ними мифы, о чем она так любила слушать. — برافو ، سيد سيركان! لقد مر وقت طويل منذ أن كان من دواعي سروري من ورقة العمل ككل. أنت متحدث طبيعي, – арабский слушатель моей речи активно жестикулировал руками. — Господин Дарвиш передает вам «браво» и сообщает, что он давно не испытывал такого удовольствия от рабочего доклада в целом. Вы прирожденный оратор, господин Серкан, – помощник господина Дарвиша также отчасти оживился. — Благодарю за высокую оценку моего доклада, господин Дарвиш. Ваш отель достоин самого профессионального и креативного подхода в реконструкции. И архитектурное бюро Art Life гарантирует, что справится с этой задачей на высшем уровне, – сев на свое место, я расслабленно улыбался, предвкушая, что контракт у нас в кармане. — أنا متأكد من حقيقة كلماتك ، سيد سيركان ، لكن سيكون لدي طلب آخر لك, – запал чувств на лице и в словах арабского гостя подутих. Я почуял неладное и поочередно переглянулся с Эдой, Пырыл и Энгином, которые также напряглись в ожидании вердикта. — Господин Дарвиш уверен в правдивости ваших слов, господин Серкан, но у него будет к вам еще одна просьба, – в этот момент официанты принесли десерты и расставили их напротив иностранцев. — أنا في حالة حب بجنون مع زوجتي ، السيد سركان. اسمها نجمة ، والتي تعني" نجمة " باللغة العربية. طوال حياتها ، قبل أن نلتقي ، عملت ممرضة في مستشفى دبي العام. مع ابتسامتها الصادقة واللطف ، ساعدت نجمة المرضى على التعامل مع أمراضهم, – я не понимал, о чем рассказывал Монтэр Дарвиш, но чем больше слов он произносил, тем бесцветнее становился его голос, а губы начинали подрагивать. — Господин Дарвиш говорит, что он безумно любит свою жену. Ее зовут Наджма, что с арабского означает «звезда». Всю жизнь до их знакомства она работала медсестрой в государственной больнице Дубая. Своей искренней улыбкой и добросердечием госпожа Наджма помогала больным людям справляться с их заболеваниями, – тон Алима стал непроницаемым. — لقد وقعت في حبها من النظرة الأولى ، لقد أصبحت حقا نجمتي ، لكن بالصدفة تجاوزها مرض رهيب. كنا قادرين على التعامل مع المرض ، لكن زوجتي الآن لا تستطيع التألق بالطريقة التي اعتادت عليها, – бизнесмен потупился в стол, пряча свои глаза от моего внимательного изучения. — Господин Дарвиш влюбился в нее с первого взгляда, она действительно стала его звездой, но по стечению обстоятельств ее настигла страшная болезнь. Господин Дарвиш с госпожой Наджмой смогли совладать с недугом, но теперь она не может сиять так, как раньше, – голос Алима надломился на слове «болезнь», заставляя его сжать оба кулака. Вероятно, ситуация с госпожой Наджмой была остра и для него лично. Я мельком окинул взглядом остальных: Пырыл, замерев, с пониманием смотрела на арабского бизнесмена, Энгин нервно теребил щетину на подбородке, уставившись в стол, периодически поднимая обеспокоенные глаза на Монтэра Дарвиша. В глубоких глазах Эды, обращенных на арабского гостя, проступили слезы. Я видел, как она старалась не дышать, чтобы не разрыдаться окончательно, и жалел, что не мог в эту самую секунду взять ее за руку и увезти далеко, желательно к морю, избавив ото всех горьких историй мира. — خلال حياتي ، تمكنت من شراء عدد كبير من قطع الأراضي ليس فقط في الإمارات العربية المتحدة ، ولكن أيضا في جميع أنحاء العالم – في أوروبا وآسيا وأمريكا الشمالية والجنوبية ، ولا أعرف ماذا سأفعل بها في النهاية, – предприниматель вздохнул и перевел изможденный взгляд за окно. — Господин Дарвиш говорит, что за свою жизнь он смог выкупить большое количество земельных участков не только в ОАЭ, но и по всему миру – в Европе, Азии, Северной и Южной Америке, не зная, что в итоге будет с ними делать, – Алим отпил немного воды и прочистил горло. В этот момент Монтэр Дарвиш уставился на меня чернотой своих глаз, в которых тлела искра надежды, и, не моргая, произнес, придав голосу сил: — أود منك أن تبني شيئا على أحد هذه المواقع يمكن أن يحمل اسم زوجتي. حتى في هذا المكان ، يمكن أن تشعر نجمة كل ثانية كم أحبها ، حتى لو لم أكن في الجوار. أود هذا المكان للحفاظ على ضوء لها حتى بعد أن يخرج من أجل الخير, – он все еще не сводил с меня глаз, будто ожидал немедленного ответа на слова, которые я не понимал. Алим вопросительно посмотрел на господина Дарвиша, тот кивнул, не отрываясь от меня взглядом. — Господин Дарвиш хотел бы, чтоб на одном из таких участков вы построили нечто, что могло бы носить имя его жены. Чтобы в этом месте госпожа Наджма каждую секунду чувствовала, как сильно господин Дарвиш любит ее, даже если его нет рядом. Он хотел бы, чтоб это место хранило ее свет даже после того, как она угаснет насовсем, – Алим переводил слова своего начальника с долей сомнения в голосе. Похоже, что об этой просьбе господина Дарвиша ассистент не знал заранее – это был чистой воды эмоциональный импульс, который мог быть спровоцирован моей пламенной презентацией. — أنا آسف أن طلبي هو مربكة جدا ومجردة. ولكن آمل أن تفهموني, – Монтэр Дарвиш переключил просветлевший взор на Эду, боровшуюся с нахлынувшими чувствами, затем вернул его на меня, ища в моих глазах поддержку и понимание. — Господин Дарвиш приносит извинения за то, что его просьба такая сумбурная и абстрактная. Но он надеется, что вы его поймете, – Алим также уставился на меня. Я прочистил горло, ощущая исходящее из двух пар темных глаз давление. — لا تحتاج إلى إعداد مشروع مفصل ، كما كان مع الفندق. أنا فقط بحاجة إلى مفهوم له روح فيه. إذا كنت تدير بحلول نهاية اليوم ، فإن عقد تجديد قصر فيرساتشي دبي هو لك. وكذلك طلبي الإضافي ، والتي يمكنك طلب أي أموال, – губы арабского бизнесмена тронула легкая улыбка, что я расценил как хороший знак. — Господин Дарвиш говорит, что вам не нужно подготавливать детальный проект, как это было с отелем. Ему необходима просто концепция, в которой есть душа. Если вы справитесь до конца дня, то контракт на реконструкцию «Палаццо Версаче Дубай» ваш. Как и дополнительная просьба господина Дарвиша, за выполнение которой вы можете требовать любые деньги, – Алим сделал еще один глоток воды и глубоко вздохнул, рассматривая нетронутые десерты. В переговорной повисла мучительная тишина. Мне казалось, что я слышу, как Эда хлопает густыми ресницами, смахивая с лица сияющие на показавшемся солнце бусины слез. Я прекрасно осознавал, что все присутствующие ждали только моего ответа, который не торопился быть произнесенным. Мысли в моей голове беспорядочно метались, пытаясь принять форму того, что могло бы удовлетворить просьбу господина Дарвиша, а нам – не сесть в лужу с такой животрепещущей задачей. Я ничего не знал о госпоже Наджме, кроме тех деталей, что успел рассказать ее муж, поэтому опасался подойти к реализации его задумки поверхностно, без должной глубины, на которую рассчитывал господин Дарвиш. Стоило ли мне запросить у него более подробную биографию госпожи Наджмы? Или же попробовать выпытать у самого Монтэра Дарвиша наиболее желаемые идеи? Нет, стоп. Я сделал глубокий вдох и разогнал снующие в голове вопросы, которые были не важны. Мой взгляд нашел Эду, смотревшую на меня с мольбой и грустью в глазах, в которых я давно нашел один-единственный ответ на каждый свой вечный вопрос. Тот же ответ отыскал и Монтэр Дарвиш благодаря своей Наджме. Своей звезде. — Господин Дарвиш, мы сделаем все возможное, чтобы удовлетворить вашу просьбу по максимуму. Только уточните, пожалуйста, один нюанс, – я с улыбкой посмотрел на арабского предпринимателя, – какой цветок у вашей жены самый любимый? Энгин с Пырыл обменялись вопросительными взглядами и уставились на меня. Эда просияла, отчего ее карие глаза тронул привычный для меня свет, что могло означать только то, что я на верном пути. — نجمة تحب الزنابق أكثر من أي شيء آخر ، السيد سركان, – Монтэр Дарвиш оживился, выдав ответ без лишних раздумий. — Господин Дарвиш говорит, что Наджма больше всего любит лилии, господин Серкан, – обменявшись с арабским бизнесменом взглядом, Алим обнадеженно улыбнулся. — Благодарю за информацию и доверие. Мы принимаем вашу просьбу и гарантируем, что проект по ней вы получите к концу сегодняшнего дня, – я заметил, как Энгину с Эдой, которые практически подпрыгивали на стуле, не терпелось расспросить меня о том, что я задумал, в то время как Пырыл скрестила руки на груди, демонстрируя недовольство тем, что я решал такие важные для компании вопросы в одиночку, без обсуждения с ними. — أنا أؤمن بك ، سيد سيركان. وزملائك الرائعين, – Монтэр Дарвиш с признательностью поочередно обвел взглядом Эду, Энгина и Пырыл. – أنا ممتن لك مقدما لعدم رفضني مثل هذا الطلب المهم. سيكون لديك كل المعلومات اللازمة حول قطع الأراضي عن طريق البريد الإلكتروني, – Алим достал телефон и принялся очень быстро водить пальцем по экрану. — Господин Дарвиш уверяет, что он верит в вас и ваших прекрасных коллег, господин Серкан. Также он заранее благодарен, что вы не отказали ему в такой важной просьбе. Вся необходимая информация касательно земельных участков будет у вас на электронной почте, – я кивнул Алиму и его начальнику. — Может, у вас еще остались какие-то вопросы или темы для обсуждения? – мне не терпелось сесть за чертежи прямо сейчас, но деловой этикет требовал в данный момент полной концентрации на гостях и их желаниях. — لأكون صادقا ، أنا متعب جدا ، سيد سيركان ، لأنني لم أنم طوال اليوم. ليس لدي أي اجتماعات أخرى لهذا اليوم ، لذلك الأهم من ذلك كله أنني أريد أن أكون في غرفتي بالفندق الآن وأقطع الاتصال لمدة ساعتين على الأقل, – иностранный бизнесмен потер переносицу и устало выдохнул. — Господин Дарвиш признается, что он очень устал, господин Серкан, поскольку не спал целые сутки. У него больше нет встреч на сегодня, поэтому больше всего ему хочется сейчас оказаться в своем номере отеля и отключиться хотя бы на пару часов. — Я понимаю, господин Дарвиш. Мой водитель доставит вас к отелю, просто скажите ему название. Отдохните как следует. — شكرا لك ، سيد سيركان. كنت سعيدا جدا لمقابلتك شخصيا, – арабский гость поднялся из-за стола, все присутствующие также встали и подошли к господину Дарвишу для прощального обмена рукопожатиями. — Господин Дарвиш выражает вам свою признательность, господин Серкан, и говорит, что он был очень рад познакомиться с вами лично, – я крепко пожал руку обоим иностранным гостям и искренне улыбнулся. — Это взаимно, господа. Желаю вам хорошего отдыха и успехов в бизнесе. Надеюсь, мы еще встретимся, – Монтэр Дарвиш еще раз с чувством потряс мою руку, не переставая улыбаться. Я жестом пригласил их с помощником к выходу из переговорной и проследовал за ними. Сотрудники, находившиеся в опен-спейсе, завидев довольные лица наших удаляющихся гостей, доброжелательно кивали им, получая в ответ слова благодарности на арабском. Энгин поспешил к ним, чтобы проводить прямо до машины, которая уже ожидала наших потенциальных заказчиков на офисной парковке. Когда Монтэр Дарвиш вместе со своим ассистентом скрылись за массивной входной дверью, я повернулся к присутствующим в опен-спейсе, на лицах которых читалось любопытство и нетерпение. — Коллеги, вы все хорошо потрудились над проектом реконструкции отеля «Палаццо Версаче Дубай». Но нам нужно еще постараться, сделать последний рывок, чтобы в итоге получить и этот заказ, и еще один, который точно сделает нам хорошее имя на архитектурном рынке ОАЭ, – посматривая на внимающие взгляды, я уловил, как за спиной отворилась дверь и послышались неуверенные шаркающие шаги. – Распоряжения по дополнительному проекту вы получите чуть позднее, пока можете подготовить свои рабочие места и настроиться трудиться сегодня до победного... — Господин Серкан, я опоздал? – виновато-ноющий голос за спиной словной окатил меня ледяной водой. Сжав зубы, я развернулся: проглядывающая сквозь редкие черные волосы лысина вкупе с мелкими телячьими глазами, смотревшими на меня снизу-вверх, и поджатыми губами бросали вызов моей сдержанности и спокойствию. — Эрдем, – я ощутил, каким кислым это имя было на вкус, и сморщился, – займи, пожалуйста, свое место и не шевелись. — Так точно, господин Серкан. С днем рождения вас, – за мгновение ока Эрдем исчез и под смешки коллег материализовался у своего стола. Выкидывая из головы раздражающую меня физиономию самого несносного сотрудника, я уверенным шагом направился в переговорную, слыша, как за мной семенят еще три пары ног. Пройдя к своему столу, я уселся за ноутбук и первым делом полез проверять электронную почту, где меня ожидали планы земельных участков Монтэра Дарвиша и выписки с их детальным описанием. Эда, Пырыл и Энгин расселись рядом и придвинулись ближе ко мне. — Серкан, брат, не томи, выкладывай, – Энгин нервно хлопал глазами. – Ты ведь уже все придумал, мы правильно поняли? Я не ответил ни слова, продолжая изучать файлы, присланные Алимом. Затем закрыл ноутбук, отодвинув его подальше, и, взяв лист ватмана, принялся выверенными движениями воспроизводить на бумаге созревший в моей голове план. Присутствующие пытливо наблюдали за мной, не смея нарушить процесс лишним движением или словом. Через десяток минут кропотливого черчения эскиз лег на стол перед тремя парами удивленных глаз. — Мы возведем сад, по форме напоминающий шестиконечную звезду. Ну или лилию, – я взглянул на Эду, которая завороженно изучала детали чертежа. – Поскольку жена господина Дарвиша переборола тяжелую болезнь, я подумал, что в этом месте еще должно быть хотя бы какое-то пространство для отдыха, поэтому здесь мы построим небольшой дом, – я ткнул карандашом в чертеж коттеджа, находящегося в отдалении от сада. – Как я понял, госпожа Наджма человек скромный, поэтому строить для нее очередной дворец смысла нет, – я вздохнул, ожидая комментарии по поводу моей задумки, но мои коллеги продолжали безмолвно исследовать линию за линией. – В будущем этот сад можно преобразовать в ботанический, открыв его для посещения людьми. Судя по информации в сети, Монтэр Дарвиш – персона увлекающаяся, я думаю, что ему было бы интересно изучить и культивацию растений, чтобы в дальнейшем вывести сорт, который он мог бы назвать именем своей жены… — Серкан, – Эда была первой, кто нарушил молчание. Я поймал ее восторженный взгляд, полный благодарности, как вдруг она подскочила и кинулась ко мне с объятиями, впечатываясь в меня грудью. – Как это романтично! — Эда, тише, – с улыбкой на лице я легонько отстранил ее от себя, стараясь не фокусироваться на ощущениях мягкости ее тела, но, когда она садилась обратно на место, взгляд предательски зацепился за ее обтянутые черной плотной тканью ягодицы. Я смог разглядеть то, чего не заметил раньше – микроскопический вырез на бедре, который отпечатался в моем сознании подобно сварочным искрам, выжигающим сетчатку глаз. — Серкан, – я обратил взгляд на Пырыл, неосознанно спасшую меня в нужный момент, – а где именно ты хочешь разбить этот сад? Господин Дарвиш говорил про земельные участки в разных концах света. Этот вопрос ты тоже уже решил? — Здесь было нечего решать, – я откинулся на спинку стула. – Сад будет расположен в Дубае, чтобы у госпожи Наджмы не возникло трудностей добраться до него в любой момент, – Пырыл задумчиво нахмурилась, но через пару секунд одобрительно тряхнула рыжей головой. – Осталось определиться только с одним моментом – названием. — Я думал, мы назовем его просто «сад Наджмы» или как-то так, – Энгин теребил короткую бороду, глядя то на чертеж, то на меня. – Ведь господин Дарвиш хотел, чтобы место носило имя его жены. — Эда, – я перевел взгляд на невесту, обратившуюся всем своим видом в слух, – сколько существует сортов лилий в мире? — Ох… – она уставилась в потолок, задумчиво сжимая губы и хмуря брови. – Их невозможно много, Серкан. Около десятка тысяч. И новые сорта постоянно культивируются. — Отлично, – я улыбнулся и сцепил перед собой руки в замок. – Тысячи лилий, значит. Похожих по форме на звезды. Тогда что насчет «Сад тысячи звезд»? Вполне созвучно с именем госпожи Наджмы. Эда растеклась в улыбке и, еле справляясь с охватившей ее радостью, почти неслышно зааплодировала. Пырыл многозначительно кивала, поглядывая на Энгина, в глазах которого читался бурный мыслительный процесс. — Серкан, да это ж шикарная идея! – мой друг взбудораженно дотянулся до меня и похлопал по плечу. – И как это пришло тебе в голову? Когда ты успел все так детально продумать? Я промолчал, пожимая плечами, хотя ответ на вопросы Энгина находился на поверхности. Прямо рядом. За этим столом. В короткой черной юбке с вырезом на бедре… Стоп! — Ну, раз вас устраивает текущая концепция, – я глубоко вздохнул, просматривая детали собственного чертежа, – давайте постараемся подготовить для господина Дарвиша максимально подробный проект до конца этого дня. Думаю, это повысит наши шансы на победу в целом. Итак, – я прочистил горло, убеждаясь, что присутствующие внимательно меня слушают. – Я займусь доведением до ума чертежей, всей проектной документацией и техническими расчетами. Энгин, на тебе реализация проекта: стройка, поставщики, материалы и прочее, – друг заторможенно закивал, очевидно, пытаясь выстроить в голове какой-то план. – Пырыл, ты возьмешься за полный интерьер дома госпожи Наджмы. Я хочу, чтобы он гармонировал с общей концепцией сада, – рыжеволосая подруга также ответила мне кивком и толкнула Энгина локтем в бок, выводя его из мыслительного транса. – Эда, на тебе, само собой, ландшафт и все необходимые садовые сооружения вроде теплиц или клумб. Также было бы здорово определиться, какие сорта лилий подошли бы для выращивания в климатических условиях Дубая… — Не волнуйся, дорогой, – обуреваемая чувствами Эда, не переставая улыбаться, теребила кольца на своих пальцах. – Все понятно, все будет сделано наилучшим образом. — Точно! – поддержал ее Энгин. — Я рад, что вы так позитивно настроены, но не забывайте, что у нас на все про все только этот день. Берите себе в помощники кого угодно из сотрудников. Желательно, чтобы были задействованы все. Кроме Эрдема, – я ослабил хватку галстука, вспоминая раздражавшее меня лицо. – Так что приступайте. Рассчитываю на вас. Я тут же открыл ноутбук, выводя на экран план земельного участка в Дубае. Энгин с Пырыл резко подорвались и, споря о цвете дома для жены Монтэра Дарвиша, удалились из переговорной. Эда поднялась с места и не спеша подошла ко мне со спины. Я почувствовал, как мягкие подушечки ее пальцев коснулись моей оголенной шеи, запуская по коже волну мурашек. Она источала парализующее тепло всем своим телом, выдыхала его своими легкими, купая меня в нагретом ее присутствием воздухе, смешанном с легким цветочным шлейфом ее парфюма. Чувствуя, как ее губы с трепетом коснулись моей макушки, я закрыл глаза и замер, разрешая себе хотя бы на мгновение отвлечься от работы и отдаться нежности, перекачиваемой сердцем по аорте, венам, капиллярам. Можно ли чувствовать себя более умиротворенным, чем сейчас? — Не представляешь, насколько ты потрясающий человек, Серкан, – Эда мягко шепчет мне в волосы, обвивая мою шею тонкими руками. – Спасибо, что ты есть. — Я способен на что-то хорошее только благодаря тебе, – даже не видя ее сияющего лица, я ощущаю, как счастливо она улыбается сейчас. – Не забывай об этом. — Не забуду. Люблю тебя, – она касается уголка моих губ своими, такими сладкими и бархатными, и издает смешок, видя, как довольно я улыбаюсь. — Эти чувства взаимны, Эда Болат, – я открываю глаза и сразу попадаю в теплую ловушку ее каштанового взгляда. — Ладно, пойду работать. Зови, если что-то понадобится, – скользя руками по моей шее, Эда выпустила меня из объятий и удалилась из переговорной, одарив меня улыбкой на пороге. Я проводил возлюбленную взглядом и, сделав глубокий вдох, наполняющий легкие все еще сквозившими в воздухе цветочными нотками, вернулся к экрану ноутбука.