Особенности взаимодействия с попаданцами

      Все странные истории, что когда-либо приключались со мной, обязательно оказывались так или иначе связаны либо с Юлей, либо с Рафом. Так уж повелось еще с тех самых пор, как, поступив в институт, я возобновила общение с первой и познакомилась со вторым. Сейчас, когда защита диплома была наконец позади, мне показалась любопытной мысль познакомить эту парочку друг с другом. Тем более, что наслышанные друг о друге они и сами выражали желание. Потому, подгадав так, чтобы удобно было всем, я пригласила их к себе на дачу недельки на полторы-две.       Забегая вперед, скажу: это была ужасная ошибка. Впрочем, обо всем по порядку. Итак…       Прохладным ране-июньским вечером перед забором остановилась миниатюрная ауди небесно-голубого цвета и трижды просигналила. Я поднялась с качелей, посмотрела на возящегося с мангалом Рафа (он приехал еще утром, вместе со мной) и сказала ему:       — Это она. Пойду встречу.       Раф кивнул, не отрываясь от своего занятия. Первая порция шашлыка была почти готова. Хотя кулинарные способности моего товарища в среднем оставляли желать лучшего — в этом, как ни странно, он был действительно хорош. Да и вообще еда пришлась бы очень кстати. Если, конечно, Юля не решила повторить свой веганский опыт. Что делать в таком случае я не знала, а потому предпочла не забивать голову, решая проблемы по мере их поступления.       По узкой тропинке мимо душа, беседки, крыльца и огромной березы, растущей у самой калитки, сколько я себя помню, добралась до цели. Юля уже выбралась из машины и, стоя перед дверцей, изучала дом и видимую отсюда часть участка. Я видела, что она не сильно впечатлена, но ничего по этому поводу не сказала. В конце концов, удивительного тут не было. Вместо этого я поздоровалась с бывшей одноклассницей и по совместительству лучшей подругой, едва удержавшись от того, чтобы (открыв, разумеется, сначала калитку) не пожать ей руку. Работа в преимущественно мужском коллективе (да и учеба, если подумать, в нем же) несколько изменила мои привычки. К счастью, Юля моей заминки не заметила.       Возможно, я начинаю слишком издалека. Наверняка так оно и есть. Дело в том, что точно назвать момент, когда все пошло не так не сможет, пожалуй, никто из нас: ни тех, кто был приглашен официально, ни тех, кто появился позже.       Однако, теперь — по прошествии некоторого времени — я почему-то уверена, что именно тогда почувствовала первые отголоски грядущего: у меня заболела вдруг голова. Тогда я не предала этому особого значения, но сейчас, обладая новой информацией…       Впрочем, я, кажется, ухожу от темы.       Юля прошла на участок, снова окинула его изучающим взглядом, кивнула, что-то для себя решив, а затем задала вопрос, к которому я была готова лучше, чем ко многим другим, но никак не ожидала, что он прозвучит первым, и потому слегка растерялась поначалу:       — Ну? Где он?       — Кто? Раф? — получив в качестве ответа утвердительный кивок, я сообщила, где видела его в последний раз, и предложила: — Давай занесем вещи, а потом я вас представлю?       По лицу Юли я поняла, что нетерпение жжет ее изнутри, но по сути ей возразить нечего.       — Ладно, — согласилась она, и в голосе я услышала подтверждение своей догадки.       Поэтому мы вернулись к ее машине. Голова у меня продолжала болеть: не сильно, но раздражающе. Вещей с собой у Юли оказалось несколько больше, чем я ожидала (все-таки речь шла о не таком уж большом промежутке времени). Однако, дотащить оба чемодана до комнаты — на первом, к счастью, этаже — я все равно вызвалась сама. Почти пожалела об этом, когда втаскивала их на крыльцо, но утруждать наверняка уставшую с дороги гостью не стала.       Комната, похоже, пришлась Юле по вкусу. Помню, я испытала по этому поводу облегчение. Мы немного побеседовали о всякой ерунде, пока пристраивали на полки основное имущество, которого, на мой взгляд, все равно было слишком много для двух недель, а потом наконец вспомнили про Рафа.       Напомнил нам о нем запах чего-то горелого. Очень и очень горелого. Мне как-то вдруг резко подумалось, что я все-таки недооценила таланты своего приятеля.       Ужасно надеясь, что пострадало только мясо, но на всякий случай прихватив с посудного стола ведерко с водой, я бросилась на подмогу. Юля, конечно же, понеслась следом, но несколько медленнее и без ведра. Она слабо представляла разрушительные способности оставленного надолго одного Рафа. Возможно, оно и к лучшему. Мне хотелось, чтобы у них — двух моих на тот момент самых близких друзей — был шанс начать общение нормально. Забегая вперед — вышло так себе. Хотя вины кого-то из нас в этом нет.       Рафаэль был в том же самом месте, где я его оставила. Разве что вид у него теперь был несколько более озадаченный. Это должно было — оглядываясь назад, могу сказать точно — насторожить, но тогда меня больше занимал поиск источника запаха. И чертова головная боль, решившая почему-то усилиться. К счастью, игнорировать ее по-прежнему удавалось без прямо серьезных сложностей.       — Эй, Раф, — окликнула я его, давая знать о своем присутствии. — Спалил что?       Рафаэль дернулся (хорошо, что шампур успел отложить в сторону), тихо выругался на родном португальском, а затем повернулся к нам. Он собирался что-то высказать мне, но заметил Юлю (слегка отставшую, но все же догнавшую) и передумал. Вместо этого он почти машинально вытер руку о штаны, потом совершил ошибку, которой чудом удалось избежать мне: протянул ее Юле.       — Рафаэль, — представился он, улыбнувшись самой очаровательной из своих многочисленных улыбок. — Рад наконец-то познакомиться лично.       Похоже, как и многие другие из тех, кто только начинал знакомство с этим паршивцем, она повелась потому, что спустил с рук оба «нарушения этикета», сказав просто:       — Я тоже рада познакомиться, — руку она все-таки проигнорировала, но было видно, что слова искренние. — Юлия. Наслышана о вас.       — Только хорошее? — спросил на это Раф, как-то ехидно глядя на меня. — Или как есть? — затем, убедившись, что шутка зашла (его одарили легкой благосклонной улыбкой), предложил: — Могу предложить, если такое ешь, шашлык куриный, — он всегда почти мгновенно переходил на «ты» и, видимо, в этом крылась часть его особого «шарма». — Некоторые куски сгорели, но большей частью…       Он пожал плечами, а в голосе снова мелькнула та озадаченность, что должна была, но не насторожила меня. На этот раз причиной стало резкое усиление головной боли до такой степени, что даже несмотря на склонность терпеть до упора я задумалась о том, чтобы сходить в дом за таблеткой. Именно этот момент кажется мне теперь точкой ноль. Всего через минуту я совершу то, о чем буду очень долго жалеть. Придумать что-то более неловкое сложно, но… Ладно, не отвлекаюсь — возвращаюсь к истории.       Итак, мы, сами того не заметив, преодолели точку ноль — точку невозврата. Раф предлагал Юле свою стряпню. Юля, забыв, что сравнительно недавно была вегетарианкой, собиралась уже согласиться. Я была в шаге от того, чтобы принять-таки лекарство, но вместо этого держала в руках ведро мыльной воды и удивительно неловко пыталась вклиниться в разговор тех, с кем по отдельности никогда ничего подобного не испытывала.       — А мне не предлагаешь? — ничего умнее мне в тот момент в голову не пришло.       Впрочем, ответ Рафа (судя по хитрому отблеску в глазах) тоже не должен был стать чем-то суперостроумным. Вот только он так и не прозвучал.       — Слышите? — сказал он вместо того. — Трещит что-то.       И мы прислушались. Рафаэль был совершенно прав — чуть в стороне от нас, ближе к соседскому забору, среди деревьев раздавался характерный электрический треск. Такого просто не могло быть.       — Что за… — тихо выругалась я. В этот самый миг в голове словно что-то взорвалось, и тут же боль прошла, словно ничего не было. Вот так резко: буквально за секунду или две.       Юля смотрела на нас с Рафом так, что сразу становилось ясно — она ничего не слышала. Зато она была первой, кто увидел…       Увидел, как из разросшихся настолько (у меня все никак не доходят руки привести в порядок ту часть участка), что больше напоминали лес, вишен выходит какой-то тип, похожий на потерявшегося сектанта. Эту мысль я помню, как сейчас. От неожиданности Юля вскрикнула, потом она все-так взяла себя в руки (или, скорее, перешла в недоверчиво-восторженное состояние).       — Это что…? — начала она, но было уже поздно.       Какой-то странный защитный механизм в моей голове заклинило раньше. Что произошло я поняла — как и то, кто был перед нами, как и всю абсурдную ненормальность ситуации — уже после того, как случилось непоправимое. Содержимое покинуло среднего размера пластиковое ведро и уверенно понеслось к цели.       Мне оставалось только мысленно материть себя, наблюдая за тем, как поток мыльной (но, справедливости ради, чистой) воды накрывает «слегка» прифигевшего от такого приема ассасина. У меня было ровно два варианта: либо у меня глюки, либо мне пиздец. И, судя по возгласу Рафа и выражению лица Юли, второе было более вероятным.       К нам тем временем двигался еще один «вторженец». Казалось, время замерло.       Зря, наверное, я решила познакомить этих двоих. Но кто мог знать, что вместе они породят нечто подобное? Точно не я.