Особенности взаимодействия с попаданцами

      Итак, мы отправились в дом. Сказать по правде, я слабо представляла, что и как буду делать, но в тоже время была совершенно уверена, что иных вариантов нет. Еще я испытывала в определенной степени благодарность Юле и Рафу, выразившим готовность двинуться с нами. Потому, что на тот момент я была совершенно не готова остаться один на один с тем, кто (я не могла отбросить этот казавшийся вероятным расклад) чисто теоретически способен в случае чего… Ладно, думаю, вам и так все понятно. Ну, что именно я имею в виду.       Таким образом, в дом мы двинулись полным составом. Многие (если не все) с надеждой вернуться. В том плане, что там (откуда мы шли) все еще оставалась еда, а мне, например, потребить ее пока не удалось. Как, впрочем, и мгновенно подорвавшейся с места, стоило только ей сообразить, куда мы собрались, Юле.       Я (ничего удивительного) ужасно нервничала, размышляя над тем, будет ли приемлемым вести «гостей» через кухню (после хозяйствования Рафа там царил «легкий» разгром, демонстрировать который посторонним особого желания не было) или лучше воспользоваться крыльцом. Мысли о подобных в сущности глупостях помогали отвлечься и не углубляться в измышления о главном.       Наконец, приняла решение все же рискнуть, выбрав более короткий и менее официальный путь.       Дверь, ведущая с улицы в кухню, выглядела совершенно не впечатляюще — обыкновенная, крашенная белой краской, деревянная — ничего такого. К тому же она была распахнута настежь и надежно привязана, чтобы случайный порыв ветра не мог ее захлопнуть. Возможно, мне следовало сказать что-нибудь, но подходящих слов не нашлось. (А даже если б и нашлось, на пути у них обязательно встал бы проклятый языковой барьер). Поэтому я только махнула рукой, одновременно отмахиваясь от ощущения и призывая следовать за собой.       К счастью, с этим проблем не возникло.       Внутри, как я уже говорила, нас встретил разгром. Не сказать, что все было прямо настолько кошмарно: всего лишь горы грязной посуды на всех отличных от пола и шкафов поверхностях — последствия приготовления маринада по «секретному рецепту» моего товарища. Юля окинула это великолепие взглядом, дающим понять, что она совершенно не впечатлена и даже наоборот. Поймав этот взгляд, я строго посмотрела на Рафа, но тот только развел руками и тихо сказал:       — Потом уберу. Или хочешь сейчас?       Я покачала головой: после недавнего разговора с Юлей мне стало ясно, что союзниками нам с ней не быть. Как бы проще в ее присутствии не становилось, в данной ситуации общество Рафа (с которым пока был шанс) оказывалось куда более предпочтительным. Кажется, уловив примерное направление моей мысли, Раф усмехнулся.       Впрочем, все наши переглядывания остались незамеченными: в отличие от Юли незваные «гости» определенно находились под сильным впечатлением. Знать бы еще, каким именно…       — Это… — сама не верила в то, что собиралась давать эти пояснения, но как-то так само вышло: — Кухня. Извините за весь этот бардак.       Я хотела добавить еще что-то про то, что не ожидала такого наплыву народа, но Юля и без того как-то странно на меня посмотрела, поэтому я ограничилась этим. Она же хмыкнула, а затем перевела мои слова и (во всяком случае, такое ощущение возникло тогда) что-то добавила от себя. Ответ переводить она не сочла нужным, но и мне, если честно, было не особо до того потому, что внимание мое в тот момент было занято другим — попытками не налететь на что-нибудь и не выставить себя еще большей тупицей, чем уже успела. Солнце уже начинало садиться, и в помещении, окна которого выходили на западную сторону, становилось темнее. Включить же свет пока не представлялось возможным — выключатель (если описывать обстановку совсем просто) находился ровно напротив входа с улицы, рядом с дверью, ведущей в коридор. Так что…       Приходилось полагаться на то, как хорошо я успела изучить кухню. К счастью, миновать ее удалось без приключений. Веселье началось чуть погодя.       — Вам, наверное, лучше подождать тут — предположила я. — Я схожу включу свет, а потом…       В коридор свет попадал только, считай, через открытые двери кухни и террасы да еще через занавешенное окно в конце (там слишком близко соседский забор. Так что там, где стояли мы было еще куда ни шло, а вот дальше — совсем (почти) темно.       Возражений не последовало, а потому я, радуясь возможности снова — пусть ненадолго — оказаться в стороне от основного безумия, двинулась вперед. Мне предстояло преодолеть две сравнительно высокие полукруглые ступени (с этим я справилась без проблем), миновать двери в комнаты, выделенные моим товарищам (аналогично), а потом дело оставалось за малым: сделать еще два шага и нажать выключатель. Звучит просто, но именно тут у меня возникла проблема.       Я запнулась о нечто, валявшееся на полу, и, тихо, но резко выругавшись, полетела на пол. Помню, подумала тогда еще, что день сегодня однозначно не мой и что так опозориться нужно уметь. Но моим падением, к сожалению, дело не кончилось. Потому, что падения не было.       Кто-то успел подхватить меня до того.       Я ужасно надеялась, что это был Раф потому, что знала, что это никак не могла быть Юля (ей бы просто не хватило сил), а все остальные варианты лишь усугубили бы и без того значительный (как мне казалось) репутационный ущерб. Помните, я говорила, что с удачей у нас паршивые? Так вот, эта сволочь решила, что на пока с меня хватит и отвернулась. К такому выводу я пришла, когда, подняв взгляд, увидела перед собой Эцио. Лучше бы, наверное, уж упала.       Вслух, конечно, я этого не сказала. Вслух я сказала: «Спасибо». Поскольку общего языка у нас с ним не было, оставалось надеяться, что интонации и контекста окажется достаточно.       Я на всякий случай еще кивнула, а затем нажала-таки кнопку выключателя. Мгновенно зажегшийся свет произвел, не побоюсь этого слова, настоящий фурор: оба гостя, задрав голову, смотрели на люстру. Скорее, впрочем, с недоумением и любопытством, чем как-то еще. Меня же куда сильнее занимала та хрень, что стала причиной моего позора. Ею оказался ботинок Рафа (ну, точнее сапог, что он припер в надежде в этом году снова смотаться на рыбалку). Я сурово посмотрела на его владельца. Тот только, виновато улыбнулся и развел руками.       Возможно, с выбором союзника я несколько поторопилась.       — Нам нужно на второй этаж, — сообщила я прежде, чем мне успели задать кучу вопросов про «самозагорающиеся свечи». — Там Женина комната. Возможно, он не будет сильно возражать, если одолжить у него что-то из вещей.       На самом деле я слабо представляла себе, как буду в случае чего объяснять ситуацию брату, но мне хотелось верить, что все закончится раньше, чем Жека приедет. Он, если на то пошло, в этом году приезжать вообще не собирался — ссылался на лютый завал по работе. Но я, к сожалению или к счастью, знаю его не первый год, а потому понимала, что это вовсе не означало, что он не появится совсем.       Еще я не была уверена, что вещи Жени подойдут. Мне, конечно, так казалось, но… Совсем план был слаб, и я хорошо сознавала это. Но, что удивительно, все с ним согласились.       Тогда мы двинулись по коридору вперед, в направлении ведущей наверх лестницы. На этот раз я была куда внимательнее (хотя со включенным светом это было не так трудно), поэтому путь прошел без приключений.       К тому времени мне почти удалось абстрагироваться от мыслей о том, насколько все нереалистично и нелепо. Ключевое слово — «почти». Стоило только мне решить, что справляюсь, как чужой пристальный взгляд лишил этой уверенности.       Я уже собиралась открыть дверь, когда почувствовала его на себе. Снова. Пришлось приложить усилия, чтобы взять себя в руки и не обернуться. Мне хватало и дискомфорта от того, что я собиралась рыться в чужих вещах в отсутствие их владельца. Мне снова хотелось исчезнуть, хоть на пару секунд уйти куда-нибудь подальше, но вместо этого я открыла и сказала:       — Это тут. Могу сходить поискать одна или лучше…? — второй вариант, конечно, был логичнее, но в его этичности и общей верности я сомневалась. Зато не сомневалась в другом: — Тебе, Юль, точно лучше остаться. И тебе, Раф, пожалуй, тоже.       Стараясь не замечать недовольства подруги, я вошла внутрь и сразу направилась к шкафу. Обстановка там (как, впрочем, в любом принадлежащем Жеке помещении) — достаточно аскетичная, так что других вариантов у меня не было. Кроме одного, который мне совершенно не нравился: он мог увезти в прошлый раз все свое имущество с собой в город. С моего братца станется!       И все-таки я не теряла надежды обнаружить хоть что-то. Забегая немного вперед, скажу — в этом отношении повезло, пусть и не очень-то сильно. Давайте так, Женя вещи оставил, но это были предельно дачные вещи — видевшие немало всякого и едва ли пригодные для выхода в свет (Мысль об этом вызвала у меня тихий, истеричный смешок).       Однако, обнаруженные футболки (преимущественно темные, однотонные) и штаны (какие-то треники — несколько штук разной степени износа и совершенно непонятные шорты — одни, но по всей видимости состоящие в родстве с парашютом) все равно были извлечены и выложенв на диван, служащий Жене постелью, но пока — на время отсутствия — этой должности лишенный. Покончив с этим, я повернулась лицом к двери, где, как мне казалось, находились мои товарищи.       И тут меня, признаюсь честно, едва не хватил Кондратий.       Мне, наверное, стоило быть готовой к такой вероятности, но я не была. Совершенно не была готова к тому, что кто-то — Альтаир — мог находиться ко мне так близко. В последствии (снова забегу вперед, да) эта его способность перемещаться вообще неслышно будет изрядно меня, несмотря на всю свою несомненную полезность, нервировать.       Тогда же, сознаюсь — несколько картинно, я схватилась за сердце и осела на диван. Прямо рядом со стопкой Жекиных футболок. Помню, подумала еще о том, как сильно повезло хоть в этом.       Справиться с эмоцией удалось сравнительно быстро. Хотя от неожиданности и испуга, я в достаточно резкой форме выдала все, что думала, хотя и не очень громко.       — Собственно, вот, — подвела я итог, указав рукой на лежащее рядом имущество, стараясь при этом не обращать внимания на обеспокоенный взгляд Рафа и (тоже вновь с поразительной быстротой очутившегося рядом) Эцио, а также какой-то странный взгляд Юли — Все, что удалось обнаружить в ходе ревизии, — на самом деле, можно было бы отыскать еще что-то, но мне не шибко хотелось этим заниматься. — Дальше, наверное, сами как-нибудь, а я…       Я поспешила покинуть комнату. Возможно, решение было не самым верным из доступных, и руководствовалась я исключительно эмоциями, а не головой, но открывающиеся иначе перспективы меня абсолютно не прельщали. Поэтому, выйдя, я на всякий случай плотно прикрыла дверь. (Еще одна, как поняла потом, не самая умная идея вечера. Мало ли, как это действие могло быть трактовано).       — Ты как? — спросил Раф, несколько озадачив меня этим.       — Порядок, — я, естественно, попыталась соскочить с неприятной для меня темы. Терпеть не могу, когда мне выражают искреннее сочувствие, потому что совершенно не знаю, как верно реагировать, и вообще чувствую себя самозванкой.       К счастью, Раф, кажется, все понимает и (хотя вид у него все еще обеспокоенный) продолжать разговор не стал.       — Я… расскажу тебе потом, ладно? — предложила я, испытав за то странную благодарность.       Раф кивнул, давая понять, что он принял к сведению и что вариант его устраивал. Я тоже кивнула, скрепляя договор, и мы стали ждать, что дальше.       — Ты уверена, что они справятся? — вдруг спросила Юля, нарушив ход моих мыслей и заработав недоуменный взгляд от Рафа.       — А почему не должны? — тогда я правда не поняла, что не так.       Юля посмотрела на меня, как на конченную дуру, но ничего не сказала. Вместо этого она с неожиданной (не говорите ей, что я сказала это, но у моей подруги дела с физподготовкой обстояли хуже, чем у меня. Хотя такое представить непросто, если участь, что я… Ладно, возвращаюсь к рассказу) прытью помчалась ко входу в комнату. Настолько быстро оно произошло, что среагировать не успел даже стоящий куда ближе Раф (которому после Юлиного эскапада я точно была должна разговор с объяснениями).       — Стой! — только и сумела окликнуть ее я, чувствуя приближение новой кризисной ситуации, с чем иметь дел ужасно не хотелось. Но был, как в классике жанра, уже поздно.       Эта (в тот момент у меня не было для нее цензурных характеристик. Да и сейчас — сложно) уже распахнула дверь. Я затаила дыхание. Раф тихо, но очень резки и причудливо выругался на своем «мутанте». Признаюсь, мне безумно хотелось сделать тоже, но я еще держалась.       — Юля! — снова окликнула ее я, хорошо понимая, что смысла в этом практически нет.       Ладно. Не стану томить. Права оказалась я, а Юля выставила себя идиоткой. Этим, к счастью, все ограничилось.       Потому, что «гости» в самом деле без проблем со всем справились. И пока Юля разбиралась с последствиями своего опрометчивого поступка, я вернулась к главному, не дающему покоя вопросу (если отбросить в сторону размышления о причинах и степени реальности произошедшего) — вопросу о том, где разместить гостей на ночь.       В конце концов, к такой ораве я была не готова от слова «совсем». Положим, с постельным бельем проблем не должно было возникнуть, а вот с помещениями… Комната, где обитала Юля, даже не рассматривалась, как вариант. Женина — тоже: его личное пространство (хотя он и не знал об этом) и без того было нарушено. Усугублять мне не хотелось. А значит оставалось две комнаты: моя и еще одна на первом. Плюс трое мужиков, которых нужно как-то расположить.       — Раф? — осторожно окликнула приятеля я. Наверное, я уже говорила, но в той ситуации он был тем, кому я доверяла сильнее других. — Извини, что так вышло, но… — мне было чертовски неловко просить его об этом. — Можешь, наверное, ко мне перебраться?       — Я уж думал, ты что-то прям жесткое предложить собралась, — Раф рассмеялся (совершенно искренне и ни капли не истерично). — А тут просто девичник!       Он хмыкнул, помахал мне рукой и отправился вниз за своими вещами. Честно говоря, я завидовала его непониманию истинных масштабов ситуации, в которой все мы оказались.       — Это только на одну ночь, — тихо, но все равно вслух заверила себя я и затем уже громче всех остальных, стараясь при этом не смотреть на раздраженную Юлю и тем более на Альтаира, которому все-таки подошли вещи моего брата. (Смотрелся он, правда, абсурдно, немного комично и — если такое возможно — как-то почти неловко).       Мне безумно хотелось верить в то, что говорю.