Кровавый Советник

– Матушка?! Отец! Двадцатиоднолетний юноша, одетый в простые белые одежды бросился к телам родителей, заливаясь горячими слезами – Нет! Это невозможно! Только не вы! У меня больше никого нет.. Матушка! Нет, прошу, очнись! Но принц знает, труп его матери больше никогда не откроет свои прекрасные карие глаза, не погладит его по волосам и не утешит, говоря, что всё будет хорошо. Что труп отца теперь даже не одарит его холодным взглядом, за которым скрывалась любовь и забота о единственном сыне. Всё кончено. Родителей больше нет с ним, никого нет. И смысла жить больше нет. В спешке, трясущимися руками тот перекинул ленту через деревянную балку, собираясь последовать за самыми родными людьми во всех трех мирах. В глазах все плыло, то-ли от слез, то-ли от долгожданного удушья, послышался треск позвонков, но этот сладкий миг оборвался, лента сама распуталась, выпуская неудавшегося самоубийцу из кольца, который в свою очередь медленно осел на пол, жадно глотая ртом воздух. Белая полоска ткани обернулась вокруг руки Се Ляня, ластясь к нему, выпрашивая внимания. В этом касания Наследный принц почувствовал что-то родное, словно рука любимой матери так же нежно как и при жизни поглаживала непутёвое дитя. От этого ему стало только хуже, слезы с новой силой хлынули с каких глаз, а на боль в шее резко стало плевать, боль от потери была хуже. В разы хуже. Даже сотни мечей в живот и сердце не сравнятся с этим.

***

Темнота, тихий вскрик и Се Лянь наконец открывает слезящиеся глаза. Как же больно. Больно в ночь своего дня рождения видеть этот кошмар, который ещё долго будет его преследовать. С трудом собравшись, советник Юнаня наконец встаёт с кровати, облачаясь в дорогие одежды, думая лишь о том, как скрыть опухшие от слез глаза. Никто бы не спросил о причине, но терять статус всегда спокойного и холодного помощника государя не хочется. Мысли о праздновании дня рождения даже не возникает, не в это время, не с этими людьми. Нет времени. Позавтракав в собственных покоях, тот неспешно направился в сторону тренировочного зала, но резко замер, опомнившись, что не собрал волосы. И когда Се Лянь стал таким забывчивым.. Надеясь, что Цяньцю не заметит небольшое опоздание учителя, мужчина со всех ног бросился обратно в свои комнаты, благодаря всех богов, что не встретил по пути даже стражу. Вбежав в мрачные, даже на его взгляд покои, в некой спешке стал искать хотя бы ленту, а в лучшем случае заколку, как на зло позабыв, куда бросил шкатулку с украшениями. Вдруг, внимание советника привлекла серебристая бабочка, влетевшая в распахнутое окно. Пытаясь отогнать насекомое, невольно задумался, что никогда не видел в природе ей подобных. — И откуда ты взялась, красавица? — вздохнув, только хотел вернуться к поискам, как бабочка села тому на палец, словно пытаясь потянуть за него. Подняв бровь, вздохнул, идя к окну, подумав, что та просит выпустить её. Но тут внимание мужчины привлекла серебряная заколка, непонятно откуда взявшаяся на подоконнике, рядом с которой лежала записка. Позабыв, что торопиться, Се Лянь невольно засмотрелся на украшение, нерешительно беря её в руки, сразу став читать записку. — ..Ничего не понимаю. - вертя тот несчастный клочок бумаги, все пытаясь разобрать хоть иероглиф, сумел разобрать лишь поздравление с днем рождения и собственное настоящее имя.. Этот человек знал его как Се Ляня, а не советника Фан Синя. О черт, но ведь на душе всё равно потеплело. Первый подарок за сотни лет..