Сегодня я вернусь

Ночь была тёмной. Сегодня звёзды исчезли с неба, лишив возможности искать созвездия, говорить о них. Совсем скоро я отошёл от своего излишне эмоционального состояния, разгорячённый рассудок вернулся в норму. Она сидела рядом на кровати в квартире, которую снимала — зачем-то убедила пойти именно сюда — повёрнутая ко мне спиной. Смотрела в окно на однотонное небо, изредка водила плечами от порывов ветра, заставляющих тонкий тюль подниматься невесомым серым облаком в комнате. Здесь было на удивление холодно, а погода на улице резко испортилась. Если судить по множеству прочитанной когда-то классической литературы — мы должны были находиться в состоянии, когда нет способа друг другом надышаться. Однако, было что-то иное в этих странных отношениях, если их вообще так можно назвать даже с натяжкой. Я слушал её тихий звенящий голос, когда она пела песню, похожую на колыбельную, и не понимал, чем заслужил возможность чувствовать это разливающееся в груди тепло, сжигающее ненавистный ядовитый плющ. Этот голос будто исцелял, заживлял все мелкие душевные раны. Мне казалось что я снова мог полноценно дышать, и это многого стоило. Странный внутренний порыв вынудил подняться на кровати, придвинувшись ближе к ней. Она была так увлечена то ли пением, то ли своими мыслями, что никак не отреагировала. Я провёл пальцами по её позвоночнику между лопаток. В ответ пение прекратилось, плечи вздрогнули. — Всё хорошо? — вопрос, на который я какое-то время не стремился отвечать. Не понимал, что можно сказать. — Более чем, — коротко ответил я, опустив голову на девичье плечо. Разговор не клеился. А надо ли ему? Тёплые пальцы легли мне на голову, зарываясь в волосы и слабо массируя кожу. Она немного откинулась назад, вплотную прижимаясь ко мне. Снова послышались её духи... Я сам не понял, как моя рука оказалась у неё на талии, прижимая к себе. Ещё ближе — я ни за что не хотел отпускать. Мне нравилась эта странная романтика, когда в общении не было необходимости. Было ощущение, что мы знакомы уже много лет. Формально — год с лишним, если не учитывать что этот год ушёл в никуда. — Чем ты жила всё это время? — говорить нормально не получилось. Мой голос сорвался на хриплый, в итоге вовсе перешёл на шёпот. Она поёжилась, немного наклонив голову вперёд. Я осторожно убрал волосы с её шеи. — Пыталась двигаться дальше. Я слишком сильно привязалась к ребятам во время расследования. В особенности к тебе по понятным причинам... — эта часть фразы неприятно кольнула меня под рёбрами, заставляя чувствовать вину. — Я пробовала новые хобби, пыталась путешествовать, но выбросить людей из головы так и не получилось. В итоге сдалась. Устроилась на удалённую работу, каждый сезон появляясь здесь. Кажется, Дасквуд так просто не отпускает людей. Души побывавших здесь единожды навсегда остаются в городе. Неужели ещё оставались силы философствовать? Она попыталась повернуть ко мне голову, поёрзав на месте. Моя рука поднялась с её талии по рёбрам вверх. Отчего-то хотелось чувствовать её тело как можно сильнее, ярче, ближе... Я не удержался и поцеловал бледную кожу шеи, вызвав ответный тихий вдох. Кажется, она хотела что-то сказать, но прервалась ещё до того как фраза сорвалась с её губ. Теперь я мог уверять себя: у нас обоих проблемы с привязанностью. Что уж там... она была единственным человеком, которому я смог довериться. — А ты? — её ответный вопрос, который она наконец-то произнесла, был задан с запинкой. Видимо, из-за того что я не остановился, оставляя на её шее дорожку лёгких, почти невесомых поцелуев. — Скитался по отелям и городам, решая свои проблемы. Для всех официально я погиб. Как видишь, раз в год и мёртвые воскресают. Надо же, я вызывал у неё тихий смешок. Между тем, мои руки бесцеремонно обвили талию девушки. Тепло кожи резко контрастировало с прохладной тканью рубашки её спального костюма. И зачем этому предмету одежды так много пуговиц?.. Кажется, мои мысли постепенно сворачивают не туда. Как бы там ни было, я всё ещё мужчина, а она так близко что даже моя рекордная отстранённость даёт сбой. Чёрт возьми. — Многие вещи слишком преувеличены в твоей голове. Если решишься выйти из зоны комфорта, куда тебя основательно забил твой страх быть причиной всех бед окружающих, увидишь что ничего не изменится. Небо не рухнет на голову, вулканы по всему свету не проснутся. Тем более ты сам сказал что мёртв. Раз уж воскрес, будь добр, начни новую жизнь. И больше не исчезай. Её монолог заставил меня опешить. Кажется, внутри что-то неуловимое с хрустом сломалось пополам, а затем ещё пополам, ещё и ещё... оно рассыпалось, превращаясь в странную тягучую субстанцию, оседавшую на дне лёгких. Она была как никогда права: мне всю жизнь мешал страх, смешавшийся в слепой ненависти к себе. Но мы оба знали что это так просто не вылечить, как хотелось бы. К тому же, случаи угроз Ей от моих недоброжелателей не были шуткой или очередным кошмаром. Они действительно существовали, укрепляя фундамент моего страха. — Так покажи мне, ради чего стоит жить, — зачем-то выпалил я. Теперь мысли шли впереди разума, хаотично озвучиваясь. Захотелось хлопнуть себя по лбу. Случилось нечто странное. Она вдруг, набравшись непонятной решимости прервать поток навязчивых мыслей, взяла мои руки за запястья и плавно перевела их вверх, к воротнику рубашки, расположив пальцы по обе стороны от череды пуговиц. Между тем она по-прежнему пыталась общаться со мной без слов, видимо, наслаждаясь повиснувшей тишиной. Я никогда не был силён в понимании намёков, в особенности женских, боясь ошибиться и всё испортить. Но сейчас я, видимо, настолько осмелел, что стал плавно расстёгивать рубашку, растягивая процесс. Полупрозрачные мелкие пуговицы плохо поддавались, то и дело выскальзывая из пальцев. А я был так сосредоточен на них, будто решал очередную головоломку, которые так любил. Она сидела смирно, выжидая моих дальнейших действий, и медленно потиралась своим хрупким плечом об мою грудь. Выдержка снова дала сбой. Хотелось разорвать рубашку к чёрту, однако мои действия опередили разум и я успел расстегнуть это недоразумение, раздвинув тонкую ткань в стороны. Она отодвинула руки от туловища, позволив мне спустить рубашку с плеч. Теперь замер уже я, залюбовавшись бархатной оголённой кожей. Жаль что здесь было недостаточно света чтобы более детально рассмотреть эту картину, от которой по телу проходили электрические импульсы, концентрируясь внизу живота. Кажется, совсем недавно мы вели беседы о жизни? Рубашка, под которой ничего не оказалось, одиноко и неаккуратно повисла на краю кровати. Я слышал как Она дышала сквозь приоткрытые губы, а её аккуратная грудь чаще и чаще вздымалась под моими руками, пока я аккуратно и несильно сжимал пальцами небольшие затвердевшие соски. — Я вижу, беседы о смысле жизни тебе порядком надоели? — прошептал я ей над ухом, пока она расплывалась в моих руках, снова издавая этот звук, похожий на мурчание. И откуда я набрался этих фраз? Не узнаю себя. Видимо неожиданно засмущавшись, она невнятно что-то промычала и, не зная куда деть свои руки, сжала простынь в кулаках. Решив более не мучить девушку проблемами выбора, я повернулся поудобнее и повалил её на кровать, нависнув сверху. В полумраке блестели её светлые глаза... Безумно хотелось включить светильник на тумбочке, не ограничиваясь лунным светом, однако что-то подсказывало, что это действие убьёт всю атмосферу. Когда моя рука оказалась на внутренней стороне её бедра, чуть надавливая и плавно ведя вверх, я понял что теперь думал вовсе не мозгом. Я наклонился к ней, целуя в губы. Не так как при первой встрече, более напористо, углубив поцелуй. Наши языки переплелись вместе в незамысловатом танце, и, видимо, от переизбытка чувств она тихо простонала. Всё же этот момент хотелось поставить на паузу. Я провёл рукой вниз по её плоскому животу, на ощупь находя резинку шорт, и просунул под них пальцы. Она вцепилась в мои плечи, сминая футболку, и выгнулась в спине, когда я наконец-то нащупал клитор, став медленно водить по нему вверх-вниз, дразня девушку. — Теперь не придётся тебя ловить, — всё тем же полушёпотом произнёс я, улыбнувшись. Как же она прекрасна, когда вздрагивает и прикусывает губы, тихо постанывая. — Джейк, — протянула она, пристав на локтях и как-то умилительно сведя брови к переносице. Её руки подцепили край моей футболки и потянули её вверх. Но, видимо, пальцы плохо слушались, да и поза была не самой удобной, поэтому я решил помочь, нехотя оторвавшись от своего занятия, чем вызвал судорожный выдох. Немного резко сев, я сбросил с себя футболку. Идеальной фигурой с обложки модного журнала я похвастаться не мог, однако параллельно с депрессивными мотивами в своей жизни за телом следил. К счастью. Но, похоже, ей всё нравилось, раз она так открыто и с интересом меня рассматривала. Она поманила меня пальцем к себе, снова попытавшись встать, но была мягко прижата обратно к кровати. Я придвинулся ближе к ней и, наконец прекратив возиться, снял с неё оставшиеся предметы одежды. Она лежала как персонаж картины, раскинув согнутые в локтях руки в стороны и сведя колени. Её длинные волосы разметались по наволочке подушки, а дыхание уже порядком сбилось. Раздевшись до конца, я с облегчением выдохнул, проведя рукой сверху вниз по стоявшему члену. До дрожи по коже хотелось взять её прямо сейчас, да и она уже нетерпеливо ёрзала по кровати. Но всё же мне хотелось немного поиграть. Я развёл её ноги в стороны и, взяв под колени, резко придвинул к себе. Она охнула от неожиданности и, кажется, хотела что-то сказать, но оборвалась на полуслове, когда я ввёл в неё два пальца, став двигать ими внутри, чуть согнув, выбивая из девушки тихие стоны. Вцепившись в подушку, она несвязно просила большего, зажмурившись, однако я не торопился, полностью наслаждаясь моментом. Когда она уже стала сама насаживаться на мои пальцы, я вдруг остановился и вытащил их с лёгкой ухмылкой, довольный тем что добился чего хотел. — Уверена? — с нескрываемым удовольствием спросил я, водя головкой члена между её половых губ. Её разгорячённое тело реагировало на каждое моё прикосновение, от чего сносило крышу. — Ты... ещё спрашиваешь? — она наконец подала голос, запинаясь, и снова привстала на локтях, но упала на простынь, вскрикнув, когда я медленно вошёл на всю длину. — Джейк, ты дьявол. Пожалуйста... От её заключения я усмехнулся, тихо простонав от удовольствия, волнами расходившегося по всему телу вместе с мурашками. Внутри она была такой узкой и горячей, что я был готов кончить хоть сейчас, и без того находясь на пределе возбуждения, но изо всех сил терпел, иначе это был бы провал. Я стал постепенно ускоряться, параллельно массируя её клитор большим пальцем, отчего она в определённый момент начала метаться по кровати, оставляя на моей спине царапины своими короткими аккуратными ноготками. В отместку, наклонившись ближе, я укусил её за шею. Так, что утром обязательно останется след. С её губ сорвался вскрик, сразу после чего соседи стали стучать по стене. От этого мы оба тихо рассмеялись. — Видимо, им пришлось не по вкусу музыкальное сопровождение, — подметил я, уже даже не пытаясь сдержать счастливую улыбку. — Похоже продолжение им совсем не понравится, потому что я сейчас... Я прервал её поцелуем в губы, поддавшись спонтанному желанию, и резко вышел, заменяя член на пальцы. Она постанывала сквозь поцелуй в такт движениям пальцев, дрожа в моих руках. Я отстранился и, доведя её до оргазма, помог себе рукой, кончив ей на живот, слившись с ней голосами. Она переводила дыхание, пытаясь отдышаться, и поджимала пальцы на ногах, всё ещё вздрагивая. У меня в голове будто бы бил фейерверк, а по телу пробежала волна приятного покалывания. — В тумбочке лежат салфетки, — тихо проговорила она с закрытыми глазами, и я кивнул в ответ.

***

Мы лежали под одеялом. Она мирно посапывала, устроившись у меня на груди, а я перебирал пряди её волос, играя с ними, и параллельно о чём-то думал. От своих мыслей мне ещё никогда не удавалось избавиться, даже в этот момент. Я прижимал её к себе, не желая отпускать ни на миллиметр, наслаждаясь тем как мышцы приятно ныли. Кажется, впервые за этот год я чувствовал как бьётся моё сердце, как хочется существовать или даже жить ради кого-то. — Не знаю как, но я хочу остаться, — шепнул я, поправив сползшее с её плеч одеяло. Она улыбнулась.