***
Тихий звон колокольчиков разносится по помещению. Дверь медленно закрывается, а до слуха флориста доносится звонкий цокот каблуков о кафель. Хосок отвлекается от создания цветочной композиции и откладывает в сторону пиафлор. — Добрый день, — приветливо улыбается он девушке. Та дарит ему ответную улыбку, кивает головой и оглядывается. — Может, я могу чем-нибудь вам помочь? — спрашивает Чон, убирая в ящик стола флористический нож. — Что вас интересует? — У моей сестры сегодня день рождения, и я безумно хочу порадовать её цветами, — девушка прикусывает нижнюю губу. — Но я не хочу дарить ей что-то вычурное или банальное. Наоборот, хочется чего-то незаурядного, но в то же время нежного и утонченного. Хосок задумывается на минуту, прикусывает губу, а после кивает сам себе. — Кажется, я кое-что придумал, — сообщает он. — Позволите показать вам? — Конечно, — отвечает девушка. Чон радостно хлопает в ладоши, выходит из-за прилавка и направляется к холодильнику. Скрывается на пару минут в холодном помещении и выходит уже с довольно объемным контейнером, в котором находятся различные цветы. — Я достал белые дельфиниумы и лилии, — Хосок водружает контейнер на столешницу и становится по другую сторону от нее. — Они не слишком броские, но достаточно нежные. Что думаете? — Они прекрасны, — девушка заворожённо смотрит на бутоны цветов. — Вы так точно и аккуратно подобрали их… — Вы мне льстите, — передёргивает плечами, смущённо улыбаясь. — Как вы относитесь к цветочным композициям? — Крайне положительно. — Чудесно, — Хосок наклоняется и скользит взглядом по полкам, пытаясь найти нужную корзинку или стаканчик. Поиски его заканчиваются успехом — буквально через пару минут он ставит на стол небольшую деревянную корзинку и кладёт слюду. Чон ставит пиафлор замачиваться, разрезает слюду, закрепляет ее по краям корзинки. Он ловко зачищает и подрезает стебли. Расслабляется и погружается в процесс работы настолько, что даже позволяет себе едва слышно напевать незамысловатую песенку. Девушка внимательно наблюдает за чужими действиями, поражаясь тому, с какой легкостью флорист комбинирует цветы и создает аккуратную, интересную и в то же время довольно простую композицию. — Готово, — сообщает Хосок, придвигая корзинку к покупательнице. — Как вам? Я смог угодить вашим пожеланиям? — Они прекрасны! — девушка берет корзинку в руки, вертит осторожно, рассматривая. — Идеально! Лучшее исполнение невозможно даже представить! — Вы опять мне льстите, — тушуется Чон. — Ни в коем случае, — заверяет его девушка, подмигивая. — Я всего лишь хвалю вас за качественно проделанную работу. Спасибо вам большое! Уверена, сестра будет в таком же восторге, что и я. Она расплачивается, еще раз сердечно благодарит Хосока и, забрав композицию, направляется к выходу. Девушка приветливо улыбается Сокджину, что придержал ей дверь, и, пожелав обоим хорошего дня, прощается. Ким осторожно прикрывает дверь и проходит в зал. — Ну как, у неё была? — интересуется он, снимая джинсовку, оставаясь в одной тонкой футболке. — Тц, любопытный какой, — ворчит Хосок, закатывая глаза. — Ты как узнал об этих нитях, так помешался на них. Каждый раз одно и то же спрашиваешь. — Мне просто интересно, — Сокджин дует губы, складывая руки на груди. — Я же в отличие от тебя не вижу эти красные нити… — У неё не было, — коротко отвечает Хосок, выкидывая в мусорное ведро обрезки зелёной губки и слюды. — Точно? — Ты издеваешься? — Хосок перестает протирать стол, брови приподнимает и смотрит на друга возмущенно. — Только если немного, — усмехается Ким и тут же уворачивается от тряпки. Он наклоняется, поднимает боевой снаряд и вытягивает обе руки в знак капитуляции, пока Хосок не взял в качестве оружия ничего потяжелее и поопаснее. — Всё, всё, не злись. — Ладно, расслабь булки, — фырчит Хосок, развязывая бантик, чтобы снова завязать его, но уже крепче. — Как там дела обстоят? — Только-только закончил с пионами. Представляешь, они перепутали партии, привезли не те цветы. И еще собственную неправоту не хотели признавать, — Сокджин зевает, прикрывая рот ладонью, и облокачивается о прилавок. — Пришлось достаточно долго разбираться. Бараны упёртые, честное слово. — Зависть отсутствует, — хмыкает Чон. — Давай я подменю тебя. — Я не против, — соглашается Сокджин, уже было протягивая руки к тёмно-коричневому фартуку. Мелодичный звон вновь разносится по комнате тонкими переливами — китайские колокольчики оповещают друзей об очередном клиенте. Мужчина, молодой, лет двадцати на вид, проходит в зал и замирает, медленно оглядывая полки. Оба друга переводят на него заинтересованные взгляды. «Красивый, — мелькает у Хосока в голове. Сердце, кажется, сбивается с привычного темпа, а после начинает биться чуть быстрее. — Кто он? Что он тут забыл?». Резкий тычок в бок выдергивает Чона из раздумий. — Ты пялишься, — шепотом сообщает ему Сокджин, хитро улыбаясь. — Уже целых две минуты. — Сокджин! — Хосок глаза округляет и тут же отводит взгляд. — Ничего я не пялюсь, опять ты чушь всякую придумываешь. — Конечно, конечно, — Ким щурит глаза и преувеличенно строго кивает головой, демонстрируя Хосоку всю свою «серьёзность». Чон лишь шикает на друга и пихает в бок. Сокджин на это тяжело вздыхает и показательно закатывает глаза. А после, ярко улыбнувшись, громко, прямо на все помещение, голосит: — Добрый день, молодой человек! — Добрый день, — какой мягкий голос. Мелодичный, не слишком низкий, приятный. Хосок невольно заслушивается, пропуская мимо ушей все последующие слова. — Простите, я немного неловкий… — юноша, явно смущённый чужим излишне активным приветствием, улыбается растерянно, ладонью потирает шею и отводит взгляд в сторону. — Я… тут впервые. Не могли бы вы… — Нет, нет, милый мой, — перебивает незнакомца Сокджин, театрально разыгрывая печаль. — Я, к моему глубочайшему сожалению, вам помочь не смогу, увы, сейчас очень сильно спешу. Но мой друг с радостью вам всё расскажет и покажет. И, взяв джинсовку в руки, Сокджин спешит к выходу, театрально сетуя на «неотесанных грузчиков». «Ким Сокджин, я тебе это припомню», — думает Хосок, провожая напарника убийственным взглядом, а после переводит взгляд на мужчину и улыбается ему мило-мило. Настолько мило, что зубы сводит. «Не лоханись, спасибо потом скажешь», — пишет ему Сокджин, в окна витрины показывая большой палец другу, мысленно подбадривая. Хосок давит тяжелый вздох и всё же переключает все свое внимание на посетителя. — Простите, — бубнит он. — Мой напарник… «Тот еще идиот», — мелькает в голове. — Сейчас и правда слишком занят, — произносит он вслух. — Буквально несколько минут назад привезли партию свежих тюльпанов, он помогает разгружать машину. — О, вам не за что извиняться, — незнакомец очаровательно улыбается и теребит рукав косухи. — Итак, я… в общем, мне нужен небольшой букет, желательно в ярких и жизнеутверждающих тонах, — он задумывается на секунду, а потом добавляет, — мой близкий человек попал в больницу. И мне хочется приподнять ему настроение и поддержать его. — О, я вас понял, — тихо отвечает Хосок. — Подождите тут пару минут. Он снова исчезает в морозильной комнате, а возвращается оттуда с охапкой ярко-оранжевых гербер и нежно-персиковых роз. — Вы хотели подарить букет или композицию? — уточняет Хосок, кладя цветы на столешницу. — Ох, я даже не задумывался. Наверное, всё-таки букет… Хосок улыбается мужчине, кивает легко и принимается за работу. Отрывает листики, срезает шипы у роз, ловко собирает букет, секатором подравнивает кончики стеблей. Чон быстро выбирает оберточную бумагу и ленту, привычными движениями красиво заворачивает букет в обёрточную бумагу, перехватывает стебли лентой и демонстрирует уже готовую работу покупателю. И тут же смущается, понимая, что за ним неотрывно наблюдали. Для незнакомца чужая неловкость не остаётся незамеченной. — Простите, что доставил вам неудобства своим разглядыванием, — спешит извиниться за свою оплошность мужчина. Хосок поднимает голову, сталкивается своим взглядом с чужим и, кажется, тут же тонет в тёмной радужке карих глаз. — Я не хотел смутить вас, — продолжает незнакомец. — Просто залюбовался вами и вашей работой. Вы так легко и аккуратно работаете с цветами, что волей-неволей засматриваешься. Хосок кончиком языка проходится по пересохшим губам и резко отводит взгляд, смущаясь еще сильнее. — Спасибо, — хрипло отвечает он, скользя глазами по покупателю, внимательнее рассматривая. — Я рад, что вам понравилось. Вспышка. Алая, ярко выделяющаяся на фоне чёрной одежды. Чужое запястье мягко оплетает нить судьбы. Хосок судорожно выдыхает. Кажется, внутри что-то разбивается. Ещё никогда его не лишали надежды так быстро.***
— Я не могу поверить, что ты такой тормоз, — Сокджин неверяще качает головой, закрывает дверь и убирает ключи в рюкзак. — Нет, ну а что я должен был сделать-то… — Узнать его номер, — цыкает Ким, закатывая глаза. — Хотя бы телефона, не обязательно квартиры. — Как… — Сокджин смотрит на Хосока как удав на кролика, и Чон уже, честно, жалеет, что рот раскрыл. — Ты… ты меня убиваешь, — Сокджин машет на него рукой и сворачивает направо. Хосок хвостиком следует за ним. — Ладно, фиг с этими номером, — продолжает распинаться Ким. — Хотя бы имя его можно было узнать, Хосок?! — Зачем… — Он же тебе понравился, я видел, — Сокджин прячет лицо в ладонях и сокрушенно хнычет. — Ты так залипал только на Чимина с факультета журналистики. Кстати, до сих пор не понимаю, что ты тогда в нём нашел. Тем не менее, сейчас это уже не важно. Имя, Хосок?! — Угу… — всё, что может вымолвить младший в ответ. В голове невольно всплывает образ прекрасного незнакомца. А память тут же подкидывает тонкую красную нить, оплетающую запястье. — Угукает он мне тут, — ворчит Сокджин, открывая дверь в подъезд и пропуская Чона вперед. Он нажимает на кнопку нужного этажа и задумчиво смотрит на то, как закрываются металлические двери. А после устало добавляет, — молись теперь, чтобы он ещё раз к нам пришел. Хосок молится. Молится, чтобы этот чертовски красивый парень с чертовски красивым голосом и чертовски красивыми глазами никогда к ним больше не приходил.***
Молитвы его Господом богом игнорируются. Ну либо сокджиновы оказываются сильнее. Либо и то, и другое одновременно. Не особо важно. Но что-то из этого абсолютно точно, потому что Чонгук — тут Сокджин постарался, с помощью какой-то своей магии выпытав у младшего и его имя, и его номер (телефона, не квартиры ,если что), — всё же приходит к ним ещё раз буквально через пару дней. А потом ещё раз. И ещё. И в какой-то момент его походы в цветочную лавку становятся традицией, а Сокджин и Хосок если не друзьями, то достаточно близкими приятелями точно. Правда, болтает он всё же чаще и больше с Сокджином; с Хосоком он обычно обменивается парой фраз, а после делит с ним на двоих уютную тишину, безмолвно наблюдая за работой старшего. Сегодняшний вечер не был исключением. Был вторник. Он ничем не отличался от любого другого вторника, разве что Намджун чуть дольше задержал Чонгука на работе. Чон по обычаю прогулочным шагом через парк направлялся к уже успевшему полюбиться ему местечку. Вокруг резвились детишки, играя либо с песёлями, либо друг с другом, то гоняя в догонялки, то прыгая в классики. Взрослые, готовые в любой момент подскочить со своих мест, расселись по лавочкам и внимательно наблюдали за своими неугомонными чадами. Закатное солнце украшало небо, оставляя на нем яркие, будто нарисованные акварелью пятна облаков. Прекрасная картина постепенно темнела и исчезала, отдавая темноте бразды правления. Было уже немного зябко и промозгло — недавно прошел довольно сильный дождь. Настолько сильный, что даже спустя пару дней на улицах до сих пор красовались объемные пятна луж. Чонгук вышел из парка и чуть ускорился, не позволяя себе более оттягивать время встречи. К своему удивлению, когда он подошел, он застал обоих старших, убирающих витрину. — Сокджин-ним, добрый вечер! — привычно здоровается Чонгук, на что тут же получает недовольный взгляд. — Сколько раз я тебе говорил не обращаться так ко мне, — Ким хмурится. — Нимкает он мне тут. Еще раз так меня назовёшь, и я тебе розами по макушке настучу. — Прости, Сокджин-хён, — Чонгук позволяет себе смешок в кулак, а после всё же задает тревожащий его вопрос. — Вы уже закрываетесь? Обычно вы делаете это позже, разве нет? — Сегодня просто клиентов немного, Хосок сильно устал, да и мне сейчас ехать забирать парочку важных документов, — Сокджин пожимает плечами. — Так что мы решили сегодня закрыться чуть раньше, — заканчивает за Кима Хосок, выходя на улицу. — Привет, Чонгуки. — Добрый вечер, Хосоки-хён, — Чон кивает старшему в знак приветствия. — В таком случае, хён… я могу проводить тебя до дома? Мне всё равно сейчас будет нечем заняться. — Я не думаю, что… — Конечно можешь, Чонгук-и! — нагло перебивает младшего Сокджин. — Я думаю, это прекрасная идея. Сейчас уже темнеет, на улицах не так безопасно, а Хосок-и такой хрупкий, я боюсь отпускать его. Если ты пойдёшь с ним, то мне будет намного спокойнее. На Сокджина обращаются сразу два взгляда. Один благодарный. Другой убийственный. Сокджин умело игнорирует последний и широко улыбается на первый. И тут же спешит покинуть парочку, ссылаясь на то, что опоздать за документами было бы крайне неприятно. Хосок думает, что в Сокджине умирает актер. А ещё вполне себе живёт, цветёт и пахнет маленький Иуда. — Пойдём, хён? — спрашивает Чонгук, провожая старшего взглядом. — Пойдём, — всё же соглашается Хосок, поправляя на плече лямку рюкзака. Поначалу они идут не спеша. И молча. Хосок лишь изредка нарушает тишину своими «тут налево повернуть надо» и «а тут направо». Потом всё же Чонгук одерживает маленькую победу — он задаёт старшему множество вопросов, и пусть тот отвечает первое время довольно отстранённо и коротко, постепенно Хосок и сам вливается в разговор и с радостью поддерживает беседу. — Хён, можно ещё вопрос? Хосок кивает, мягко улыбаясь. — Какой твой любимый цветок? — Не знаю, — Чон передёргивает острыми плечами. — Мне все нравятся, слишком я люблю цветы, любые. Но… наверное, мой самый любимый цветок — орхидея. И пион вместе с ней. А твой? — Необычный выбор, — Чонгук пинает носком кроссовки камушек. — Мой? Мой нарцисс. И герберки оранжевые мне очень нравятся. — У тебя выбор не менее необычный, — хмыкает Хосок, останавливаясь перед обычной многоэтажкой. — Мы пришли. Спасибо, что проводил, Гуки. Хорошего вечера. Чон разворачивается, уже собираясь было уйти, но младший окликает его. — Хён, помнишь, я тебе рассказывал про Юнги-хёна? — Хосок останавливается. Оборачивается, хмурится, пытаясь вспомнить, и кивает спустя пару секунд. — Его выписывают через неделю, — продолжает Чонгук. — Я бы хотел вас познакомить. Только если ты не против. — Я не против, Гуки, — улыбается ему старший. — Отлично! — Чонгук радуется слишком ярко, даже немного по-детски, и дарит Хосоку ответную улыбку. — Тогда до встречи, Хосоки-хён! Спокойной ночи тебе! — И тебе, Гуки, — смеётся Хосок, маша рукой на прощание и скрываясь за массивной дверью, ведущей в подъезд.