***
Когда Драко прибыл на платформу 9¾, он моментально окунулся в чувство ностальгии. Он осмотрелся вокруг, впитывая в себя всё. Когда ему было одиннадцать, как же он ждал своего первого года в Хогвартсе, но по большей части: встретить Великого Гарри Поттера. Как его мама обнимала его лишь чуточку дольше. Как его отец мягко положил руку на его плечо, уголки его рта были подняты лишь на чуточку вверх. <I>Заставь меня гордиться,</i> тот прошептал в ухо Драко. Как он был уверен, что когда поезд тронулся, он видел намёк на слезу на щеке его матери. А затем, когда он ехал обратно на шестой год, как он стоял там совсем один на той платформе, ожидая кого-то, кого угодно, кто забрал бы его. Кто остановил бы его от попадания в Хогвартс. Кто остановил бы его от того, что ему пришлось сделать. Кто подал бы руку и сказал, «ты не один. Дай мне помочь тебе.» Но никто не пришёл. Драко не знал, что у него начинается паническая атака до тех пор, пока он не почувствовал чью-то руку, коснувшуюся его плеча. Он резко обернулся, пытаясь контролировать своё дыхание, просто чтобы успокоиться. У него не было права на паническую атаку. Он совершил это все сам. Он выбрал это. Он выбрал ту жизнь. И теперь, она вернулась, чтобы преследовать его. — Хей, Драко, это я — Панси. Ты в порядке? Нам нужно поторопиться, поезд уже вот-вот уйдёт. Драко почувствовал, как Панси толкает его вперёд. Его руки ещё даже не перестали трястись, а его зрение всё еще было размытым. К счастью, с помощью Панси, он попадает на Экспресс вовремя. Они продолжают идти к задней части поезда, где Панси толкает его в последнее купе. Там он находит Блейза Забини и Теодора Нотта, уже пришедших, едящих шоколадных лягушек и играющих в игру «Взрывающиеся карты». — Привет, Драко, приятно тебя видеть, друг! Как поживает твоя мама? Пришли ей мою любовь, ладно? Ей должно быть тяжело сейчас, когда твой отец в Азкабане. Они были так влюблены, твои родители… Драко садится рядом с Блейзом. Он прислоняется к окну и закрывает глаза, игнорируя вопрос Блейза. Он не хочет думать ни о своей матери, ни о своём отце. Он скучает по ним таким, какие они есть. Да, его отец может и принимал глупые решения, чтобы сдать свою собственную семью Тёмному Лорду, но он действительно заботился о своём сыне и жене. Хоть он и не всегда это показывал и его способы показать это были другими, Драко знал, что его отец когда-то заботился о нём, любил его. Может он и до сих пор… Если он всё ещё мог, учитывая то, что он сейчас сгнивает в Азкабане. Драко надеется, что он сожалеет о содеянном. Для Люциуса его семья была самым важным. Это просто была его версия защиты, которая не была лучшей. Он действительно думал, что отдав себя Волдеморту, открыв для него свой дом, он обеспечит безопасновсть его семье. Волдеморт был силён, в конце концов. Вы не хотели быть на его плохой стороне. И да, если присоединение к Волдеморту также давало Люциусу повышение социального статуса, так тому и быть. Но его мама любила его. И Драко тоже её любил. И так, он верил всему, что его отец говорил, потому что мама любила отца и их любовь — это всё, чего Драко когда-либо хотел. Он приглядывался к Люциусу. Он всегда хотел быть таким же. Быть любимым также, как Нарцисса любила его. Любить кого-то также сильно, как Люциус любил Нарциссу. Он мог видеть это в их глазах, когда они смотрели друг на друга. А иногда, когда он делал что-то, что угождало его отцу, он мог увидеть тот же самый взгляд, направленный на него тоже. И когда он был младше — этого было достаточно. Это было всем, чего он хотел. Но теперь он знал, что всё не так. Он знал, что его отец — всего-лишь мошенник. И да, хоть Драко всё ещё верил, что Люциус очень дорожил своей семьёй, теперь он знал, что тот не был хорошим отцом. Наказывать своего сына за показ эмоций, было, как оказалось, не нормальной вещью для родителя. И Нарцисса не была хорошей матерью. Мать должна проявлять доброту и заботу, когда тебе больно или грустно. Не уходить прочь, когда она видит, как ее муж жестоко избивает её сына. Ему потребовалось много времени, чтобы признать это для себя. Но когда его отец в Азкабане, а его страдающая от любви и разбитого сердца мать совсем одна в Мэноре, он наконец смог произнести эти слова. Он наконец смог вырваться из-под власти его отца, его идеологий. Они не были хорошими родителями. И они любили его, ох, как же они его любили. Даже Люциус любил, в своей больной и перевёрнутой манере. Но они не были хорошими родителями. И Драко не заслужил того, через что они его заставили пройти. Верится, однако, что это нечто, над чем Драко ещё предстоит поработать.***
Теперь они могли видеть Фестралов и это была его вина. Если бы он не был таким трусом, если бы он просто обратился за помощью, всего этого не случилось бы. Война бы не случилась. Хотя бы не в Хогвартсе. Он разрушил жизни их всех. Он убил их семьи. Его друзья- — Драко! Парень поднял взгляд. Он был единственным, кто сидел в карете. Они уже прибыли. Панси звала его. Драко заметил, что трясся. — Драко, ты идёшь? Все уже пошли к замку. Нам нужно поторопиться, мы не можем пропустить пир! Тео протягивает для Драко руку. Драко резко вдыхает и моргает пару раз. Хогвартс. Восьмой год. Приветственный пир. Это то, где он, это то, что он делает. Медленно, всё приходит к нему обратно. Он берёт руку Тео, меняет выражение лица и спускается на землю. Затем, начинает идти к замку.