***
Прибыв на платформу 9¾, Гарри осматривается. Вот, где всё началось, где началась его жизнь в качестве волшебника. Все воспоминания о прошедших годах накрыли его с головой. Как он в первый раз пробегал через барьер, напуганный до чёртиков. Второй год, когда Добби не дал ему и Рону пройти через барьер вместе и как они летели в Хогвартс в машине Мистера Уизли. Третий год, когда он встретил профессора Люпина и тот дал Гарри шоколад. Годы, когда Сириус, в анимагической форме, приходил попрощаться. А теперь, спустя все эти годы, Гарри не чувствует ничего. Ни счастья от возвращения, ни грусти от того, что это его последний раз. Ни горести по детям, кто могли бы садится в Хогвартс Экспресс в этом году я но не прожили май. Большой комок ничего. — Гарри, ты готов? Нам нужно садится в поезд, сейчас, пока ещё нет толпы. Гермиона смотрит на него с нечитаемым выражением лица. Гарри улыбается ей, но не с помощью глаз. Это лишь заставляет Гермиону нахмуриться, а выражение её лица стать глубже. — Не могу дождаться возвращения в Хогвартс, честно. Я типо скучал по нему, знаете? После года в бегах и всё такое. Рон с тоской смотрит на поезд. А Гарри всё ещё ничего не чувствует.***
— Что ты хочешь из тележки, дорогой? Ведьма с тележкой стояла в дверном проёме. Гарри медленно начинал дремать, но услышав её голос, поднял голову. Он бы не отказался от шоколада. — Гарри, что ты думаешь о возвращении в этом году? — спросила Джинни из другой части купе, после того, как он дал ведьме несколько галлеонов. Хоть он и Джинни расстались тем летом, между ними никогда не было неловкости. Было так, будто ничего и не было. Они просто вернулись к статусу друзей и на этом всё. Не то чтобы Гарри не любил Джинни или Джинни не любила Гарри. Они просто не были созданы для чего-то более, чем дружбы. Они могли любить друг друга так сильно, но всё равно ничего не вышло бы. Джинни была свирепой, прямолинейной и чертовски упрямой. В сочетании с беззащитностью и чувствительностью Гарри, они просто не могли держать друг друга под контролем. Не было сил, связывающих их. Джинни хотела быть в надёжных руках, хотела внимания. Гарри хотел пространства. Джинни хотела поговорить о войне, об охоте за крестражами. Гарри просто хотел забыть. Джинни всё ещё была зла, что ей не дали пойти с ними, охотиться за крестражами, не понимая, что Гарри хотел её уберечь. То, как они любят, слишком отличается друг от друга, чтобы их отношения держались долго. Война изменила всех. И не за нехватку попыток, напоминаю. Гарри пытался держать Джинни близко, но его магия была слишком нестабильна и он боялся навредить ей, если она сделает резкое движение, что уже происходило ранее. Он никогда ни к кому не приближался близко с тех пор. Он также пытался говорить о своей смерти. О том, что случилось в Королевском лесу Дина. Всё закончилось многими разбитыми окнами, несколькими паническим атаками и неделькой повторяющихся кошмаров и никакого сна. Джинни тоже пыталась. Она уважала нужду Гарри к пространству. Больше она войну не упоминала. Но ты не можешь игнорировать собственные нужды. Джинни нужно было поговорить об этих вещах. Все видели, как она ускользала от самой себя. Так что, в один момент, Джинни надоело. А Гарри отпустило. Они согласились, что быть друзьями им идёт больше, даже если они все ещё друг друга любили. Дайте друг другу немного времени, сказала Молли. Они знали наверняка. Время не может залечить все раны. Но всё было в порядке. Так даже лучше, наверное. Они всё ещё были так молоды, в конце концов. Джинни такая умная и весёлая девочка, она заслуживает кого-то лучше Гарри. Кого-то, кто мог сделать её счастливы, кто мог поспевать за ней, дать ей всё необходимое. Гарри знает, что он не этот человек. И конечно, это больно. Но было бы больнее видеть, как она теряет свою искру, оставаясь вместе с ним. Так что он отпустил её. И всё было в порядке. Гарри посмотрел на Джинни. Она получила предложение играть охотником в составе Холихедских Гарпий, но отказалась. Она хотела сначала закончить свой последний год обучения со своими друзьями, перед тем как ступить в реальный мир. Гарпии пообещали ей, что место всё ещё будет сохранено для неё после Хогвартса, если она продолжил в том же духе. Гарри был счастлив за неё. Она заслуживала делать то, что хочет и не быть привязанной к кому-то. Сейчас она казалась гораздо счастливее. — Я, если честно, не знаю — честно ответил Гарри. Он не особо хотел говорить об этом. Он не знал, что чувствовал. Он ничего не чувствовал. И это напугало его даже больше, чем дементоры на третьем году. И это о многом говорит, исходя из него. — Всем тяжело, — вклинилась Гермиона. — прошло всего-лишь несколько месяцев с... — она не произнесла это вслух, но все знали Хогвартс был в руинах после войны. Много волонтеров помогали заново его построить, но до завершения было далеко. Хогвартс хранит столько древней магии, его нельзя просто взять и перестроить обратно. Это занимает время и огромное количество сильной магии. Гарри не возвращался с того самого чудесного дня в начале мая. Он всё ещё помнит большой зал, наполненный мёртвыми телами его любимых. Там были Фред, Люпин, Тонкс, но также Колин и Лаванда... Он не знает, если он сможет выдержать это. Притворяться, что всё хорошо. Будто ничего не случилось, входить в Большой зал, словно все жертвы войны, которую он устроил, не лежали неподвижно на земле всего несколько месяцев назад. Он чувствует руку на своём плече. Также внезапно, как и появилось, оно с шипением ушло. Он поворачивается к Гермионе, которая держит свою руку с болезненным выражением на лице. Когда она замечает, что Гарри смотрит, она быстро улыбается и прячет руку под своей ногой. Отлично. Ещё один человек, кого я ранил. — Хей, ты был немного не а себе. Мы скоро приезжаем, нужно переодеться, неправда ли?