- о -
Когда умирающий Лун Цюэ согласился с просьбой Чжоу Цзышу принять Чжан Чэнлина в качестве своего ученика, он также завещал им карты Драконьей Бездны, а ещё – два тома с подробным описанием секретов механических техник Лунъюань. Они также забрали с собой различные устройства, инструменты и наполовину готовые изобретения, которые смогли найти. Вместе с инструментами Чжоу Цзышу, хранившимися в пыльном ящике в библиотеке поместья Четырёх Сезонов, в их распоряжении были все доступные знания о знаменитых техниках Лунъюань. Чтобы облегчить нагрузку Чжан Чэнлина, Чжоу Цзышу включил это в учебную программу поместья Четырёх Сезонов в качестве одного из занятий, не требовавших предварительных знаний о мечах или боевых искусствах. Он разработал материал курса на основе заметок Лун Цюэ, разделив информацию от базовой к более продвинутым уровням. Практический аспект занятий осуществлялся путём того, что ученики разбирали и собирали обратно уже существующие изобретения: механических птиц-посланников, используемых Тянь Чуан, марионеток Лун Сяо, конную повозку и инвалидное кресло, даже защитные механизмы вокруг самого поместья Четырёх Сезонов. С тех пор ученики создали свои собственные изобретения – от усиления внушительной защиты вокруг поместья Четырёх Сезонов до создания инструментов для повышения продуктивности. Чета Ван пребывала в восторге от прочных беспилотных тележек, самостоятельно перевозивших тяжёлые мешки с зерном, пресной водой и даже бельём. Мастерская представляла собой большой павильон, расположенный в стороне от жилых комплексов поместья и уставленный рядами столов, которые были завалены свитками, инструментами и наполовину готовыми изобретениями. Чжан Чэнлин направился прямо к большому столу в углу; Е Байи последовал за ним. – Итак, как долго ты работал над этим? – спросил старший мужчина, устроившись в ближайшем кресле. – Я начал через три дня после рождения детей, – быстро ответил Чжан Чэнлин. – Вупин подал мне идею, когда сказал, что его мама всегда сонная и вспыльчивая из-за того, что ей приходится кормить грудью его младшую сестрёнку и днём, и ночью. Я хотел выяснить, можно ли решить эту проблему для кормилиц, которые не могут нацедить молоко самостоятельно. – Не называй меня кормилицей, маленький дурачок. Я всё ещё мужчина. – Ах. Конечно, Е-цяньбэй. Э-э-э… пожалуйста, снимите верхнюю одежду. Е Байи подчинился без возражений, оставив только нижнее одеяние и штаны. Молокоотсос предназначался для одновременного извлечения молока из обоих сосков. У него имелись регулируемые ремни, которые проходили через плечи и вокруг спины, оставляя руки использующего свободными. Ремни были достаточно удобными, но конусообразные деревянные зажимы, крепящиеся к груди Е Байи, вызывали небольшое ощущение дискомфорта, даже обёрнутые в несколько слоёв ткани. Имелось два рычага, которые вызывали эффект сжатия и всасывания для извлечения молока. Бывший бессмертный не стал выражать какое-либо неудовольствие, быстро подавив первоначальную болезненную гримасу.- о -
В течение следующего времени, равного палочке благовоний, Чжан Чэнлин производил измерения и вносил небольшие коррективы, в то время как Е Байи то наблюдал за процессом, то закрывал глаза, чтобы отдохнуть. Тишина между ними ощущалась уютной, благодаря многочисленным разговорам, которые у них были за последние полгода. Всё началось после того, как одним зимним утром было объявлено о беременности старшего мужчины, когда запах солений вызвал у него рвотные позывы во время завтрака. Ученики ещё до этого обсуждали то, что Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу всё время суетились вокруг Е Байи, а последний потирал свой живот всякий раз, когда думал, что за ним не наблюдают. Их догадки были в основном шутливыми, поскольку никто не верил, что такое вообще возможно. К тому моменту, когда начались послеобеденные занятия, все уже оправились от шока и, не теряя времени, засыпали Вэнь Кэсина вопросами. Они наслаждались видом того, как их обычно бесстыдный шишу несколько раз краснел, отвечая на их всё более смелые расспросы… пока он не увлёкся и его ответы не свернули на территорию Слишком Много Информации. Они узнали, что зачатие произошло в ночь на Праздник середины осени, что причиной того, что Е Байи потерял сознание и истекал кровью во дворе два дня спустя, была адаптация его тела к беременности, и что у близнецов, которых он носил, вероятно, были разные отцы. Именно тогда Вэнь Кэсин понял, что следовало из его слов, заявил, что ответил на более чем достаточно вопросов, и перешёл к учебному материалу. Неделю спустя Чжан Чэнлин наткнулся на Е Байи, прогуливавшегося по территории поместья. Он уже собирался свернуть в сторону, когда его позвали по имени. Тогда случилась первая из многих бесед между ними, хотя бывший бессмертный больше слушал, чем говорил. Чжан Чэнлин не возражал. Были вещи, тяготившие его сердце, о которых он не мог рассказать ни шифу, ни шишу, ни кому-либо ещё. Несмотря на то, что он был первым учеником в шестом поколении и имел преимущество в поступи Плывущих Облаков, он чувствовал себя неполноценным по сравнению с Би Синмином, Чэн Цзычэнем и остальными. Они были дисциплинированы и хорошо обучены скрытным техникам с юных лет из-за своей бывшей причастности к гильдии убийц Тянь Чуан. Чжан Чэнлин, с другой стороны, потратил впустую самые важные в своей жизни годы, используемые для формирования фундамента, с двумя снисходительными родителями и двумя очень талантливыми братьями. Е Байи назвал его идиотом и сказал, что никто не будет подрывать его положение да-шисюна, так как остальные негодники очень уважают Чжоу Цзышу. Когда Чжан Чэнлин пообещал оправдать свой титул, старший мужчина проворчал, что он не тот, кому следует давать такое обещание. В другой раз Чжан Чэнлин признался, как он благодарен за то, что шифу и шишу появились в его жизни в тот момент, когда он нуждался в них больше всего, после того, как его семья была убита, а их дом был сожжён дотла. С тех пор они множество раз защищали его, в том числе и вместе с Е Байи. Бывший бессмертный назвал его чрезмерно эмоциональным идиотом и сказал, что это родительский долг – заботиться о своих детях. Потом он понял, что сказал, и выпалил, что имел в виду Вэнь Кэсина и Чжоу Цзышу, а не себя. Чжан Чэнлин улыбнулся и подсел немного ближе; грозный взгляд старшего мужчины нисколько его не испугал. Во время другого разговора Чжан Чэнлин снова извинился за то, что обвинил Е Байи в соблазнении Вэнь Кэсина за спиной Чжоу Цзышу. Е Байи отмахнулся от его извинений и сказал, что никогда бы не сделал ничего подобного, даже если бы подумал об этом (чего он не сделал бы), потому что эти двое намного моложе него и совершенно очевидно без ума друг от друга, в то время как он сам никогда даже не… затем он захлопнул рот с униженным видом, прежде чем уставиться на Чжан Чэнлина так, словно это была его вина. После этого случайного откровения Е Байи начал говорить о себе немного больше, в основном высокопарными предложениями, которые оставались незаконченными, пока он отводил взгляд в сторону и покрывался румянцем. Чжан Чэнлин обнаружил, что пытается расшифровать оставшиеся невысказанными слова. Старший мужчина вёл одинокую жизнь, все, кого он когда-то знал, уже умерли, но со стороны казалось, что он никогда не нуждался ни в чём, кроме кучки людей, которых можно было ругать, трёхразового питания и кувшина хорошего вина. Чжан Чэнлин должен был понять, что даже высокомерный и вспыльчивый Бессмертный Меч жаждал любви и места, которому он мог принадлежать. Кто мог знать, что Е Байи не только обладал сердцем, но и отдал его двум самым важным людям в жизни Чжан Чэнлина? Душу Чжан Чэнлина согревала мысль, что его шифу и шишу, несмотря на их мучительное прошлое, не только сохранили способность любить, но и окутали этой любовью Е Байи. И, – его глаза обратились к округлившемуся животу, который бывший бессмертный неосознанно поглаживал, – что эта любовь принесла плоды самым неожиданным образом.- о -
Возвращение к настоящему… Спустя некоторое время проверок и исправлений молокоотсос был готов к использованию, к осторожному удовольствию Е Байи и облегчению Чжан Чэнлина. Последний прикрепил два чистых стеклянных сосуда к помпам, и старший мужчина начал работать с рычагами. Зажимы затянулись… и молоко начало брызгать в сосуды. – Это работает! – воскликнул Чжан Чэнлин. – Так и есть, – согласился Е Байи и снова поморщился. – Молодец, Чэнлин, – сказал Чжоу Цзышу, прислонившийся боком к столу и скрестивший руки на груди. Совсем недавно он присоединился к ним в мастерской. – Спасибо, шифу! Чжоу Цзышу улыбнулся ему, прежде чем его взгляд вернулся к молоку, медленно наполняющему сосуды. Его взгляд казался странно напряжённым, и он даже облизнул губы. Словно почувствовав этот взгляд, Е Байи поднял глаза и порозовел. Чжан Чэнлин удивлённо моргнул; его быстрый ум сложил вместе два и два и сделал вывод, от которого он чуть не подавился. Это ведь молоко! Опять же, это было совсем не его дело. – Что ж! – воскликнул он, заставив их обоих обратить на него внимание. – Похоже, всё работает нормально. Вы наконец-то сможете выспаться, Е-цяньбэй. – Очень хорошо, Чэнлин, но кто позаботится об А-Мяо и А-Сяо? – Вэнь Кэсин прогулочным шагом вошёл в мастерскую и встал рядом с Чжоу Цзышу. – Ван-и обещала присмотреть за ними сегодня вечером. Я помогу, и остальные тоже! – Сегодня вечером только Ван-и, ты и ещё один человек, – решил Чжоу Цзышу. – Я не хочу, чтобы завтра весь класс храпел над своими учебниками. – Ван-и, Чэнлин и ещё двое, – поправил Вэнь Кэсин, всегда опекающий. – И один из вас придёт к нам в любой момент, если вам понадобится помощь. – Обещаю, шишу, но я уверен, что мы справимся, – с ухмылкой сказал Чжан Чэнлин. Одобрительно кивнув, Вэнь Кэсин посмотрел на Е Байи, а затем его взгляд стал таким же напряжённым, как у Чжоу Цзышу. Чжан Чэнлин сразу же отвёл глаза, его брови взлетели вверх, а лицо стало горячим. Он изобрёл этот молокоотсос с единственной целью – помочь всем трём родителям, особенно Е Байи, насладиться хорошим ночным сном, но у него возникло ощущение, что они планируют использовать это время, чтобы насладиться кое-чем другим. Ох, ладно, это было не его дело, к тому же, они всё ещё смогут поспать… после.