5. Acceptance is Everything and Nurturing is Key | Принятие – это всё, а воспитание – это ключ

Когда тишину ночи нарушило слабое хныканье, глаза Е Байи тут же распахнулись. Он не шевелился и даже не дышал, пока хныканье не прозвучало снова, громче, чем раньше. К нему добавился тихий шорох одежды поблизости. Вздохнув, Е Байи заставил себя сесть. Единственным источником света была масляная лампа, стоявшая на прикроватном столике и испускавшая неяркий свет. Он потянулся, чтобы похлопать сына по ручке. – Тише, А-Сяо, иначе разбудишь свою сестру, – прошептал бывший бессмертный, но другой свёрток тоже начал хныкать. – Что я тебе говорил? – Е Байи быстро подхватил на руки своего сына и помог ему найти сосок. Его дочь начала ворочаться. – Тише, А-Мяо, иначе разбудишь своего а-дье. – Поздно, – Вэнь Кэсин со стоном сел на мате рядом с кроватью и откинул назад свои серебристые волосы. Он пересел на кровать и взял на руки свою дочь, но его попытки успокоить её не сработали. – Разве ты не видишь, что она голодна? Передай её мне. Вэнь Кэсин помог своему мужу устроить младенца на второй руке, наблюдая, как малышка сразу же захватила ближайший сосок, в то время как другой уже был занят её братом. – Иди спать, я справлюсь, – сказал Е Байи. Зевок застал его врасплох, и он быстро отвернулся, так как у него не было свободной руки, чтобы прикрыть рот. – Ты почти не спишь, А-Йи, – упрекнул его Вэнь Кэсин после того, как тоже зевнул. – Ты же знаешь, что мы можем нанять кормилицу для ночного питания. – Давай больше не будем поднимать эту тему. Слишком поздно, теперь они уже не примут чужое молоко, – в голосе старшего мужчины прозвучало одновременно смирение и самодовольство, несмотря на то, что кормление грудью являлось основной причиной его недосыпа в течение последних нескольких недель. Покачав головой, Вэнь Кэсин подпёр руки Е Байи подушками, а затем придвинулся ближе, чтобы ласково провести пальцами по седым, слегка засалившимся волосам. – Кто мог знать, что Бессмертный Меч станет такой прекрасной матерью? – поддразнил он всё ещё хрипловатым после сна голосом. – Хмпф. Не вини меня, если уснёшь завтра во время занятий. Вэнь Кэсин поцеловал его в висок. – Не буду. – И не садись так близко ко мне. Я потею! Он получил ещё один поцелуй. – Ты хорошо пахнешь. Е Байи ему не верил. Он потел постоянно с тех пор, как родил, с двумя тёплыми тельцами, почти всё время прижатыми к его груди, и постоянным потоком вина и обогащённых имбирём блюд, предназначенных для восполнения потери тепла его телом во время родов. Сейчас ему не нужно было потеть больше, чем он уже это делал, а его ци обеспечивала ему всю необходимую энергию ян. Он согласился лишь пить травяной чай, способствующий лактации. На какое-то время в комнате воцарилась мирная тишина, прерываемая лишь жадными сосущими звуками от обоих младенцев, создающими милую и интимную атмосферу. Было бы идеально, если бы Чжоу Цзышу мог разделить с ними этот момент, но сейчас была его очередь наслаждаться ночью непрерывного сна в хозяйской спальне. Вэнь Кэсин спал там прошлой ночью, так как он должен был провести сегодняшний день в клинике в городе. – Не могу поверить, что прошёл уже почти целый месяц, – сказал младший мужчина и подавил ещё один зевок. – А я могу, – парировал Е Байи и поймал себя на том, что тоже подавил зевок. – Прекращай зевать, негодник. Из-за тебя я тоже хочу это делать. Прошло двадцать восемь дней с момента рождения этих двух малышей, перевернувших жизнь всех обитателей поместья Четырёх Сезонов с ног на голову. Посетители в лице учеников навещали бывшего бессмертного в любое время дня, спрашивая, могут ли они чем-нибудь помочь. Он подозревал, что они просто хотели ворковать над его детьми. Ему предоставили месяц отдыха от занятий и обязанностей по дому, оставив единственную задачу – заботиться о своём потомстве. К сожалению, это была круглосуточная работа, которая игнорировала такие мелочи, как его личная жизнь или потребность во сне. И это было не единственной проблемой. Его мышечный тонус исчез. У него был ужасающий участок обвисшей и морщинистой кожи на животе, до сих пор покрытый этими адскими розовыми растяжками. Он также прибавил в весе, и без выпирающего живота лишняя округлость на его ягодицах и бёдрах была более чем очевидной. Е Байи избегал зеркала с тех пор, как стал похож на енота со своими двухцветными волосами, бледными щеками и тёмными кругами под глазами. Не было необходимости искать кормилицу, так как он производил достаточно молока для своих детей, но это означало, что в плане питания они зависели исключительно от него. Когда малыши только родились, процесс кормления их утомлял. Они засыпали до того, как их животики успевали наполниться, и это приводило к тому, что они просыпались менее чем через час, чтобы плакать и просить ещё. Это был бесконечный цикл, который делал сон практически невозможным. Бывшего бессмертного это не раз доводило до слёз. Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу тоже были лишены сна, но в меньшей степени. После нескольких ночей постоянного пробуждения от плача младенцев они стали по очереди спать в собственной спальне, где им был гарантирован блаженный, непрерывный сон целую ночь. Вэнь Кэсину чаще выпадала такая возможность, так как помимо прочего он был целителем и поваром. Чжоу Цзышу также нуждался в отдыхе, поскольку ему приходилось брать на себя бо́льшую часть тренировок и занятий. Он передал часть своих обязанностей трём их старшим ученикам и временно прекратил принимать новых. Е Байи просто дремал, когда мог, и медитировал, когда не мог, но этого было далеко не достаточно. Однако он не рисковал циркулировать свою внутреннюю энергию во время кормления. В один из дней Вэнь Кэсин также сделал перерыв в своей обычной учебной программе, чтобы показать их ученикам, как переодевать и купать младенцев. Е Байи стоило воспользоваться этой возможностью, чтобы отдохнуть, но он вместо этого предпочёл поприсутствовать на уроке. Он отказался нанять кормилицу. Первые две недели были тяжёлыми, но сейчас дела обстояли лучше, так как дети уже могли достаточно плотно кушать, чтобы поспать два или три часа, прежде чем снова проснуться. И он был тем, кто заботился о них изо дня в день. Его бедные соски перешли от чувствительного состояния к воспалённому, а от него – к твердокаменному после того, как получили больше стимуляции за последний месяц, чем они имели за пятнадцать месяцев интимных взаимоотношений с Вэнь Кэсином и Чжоу Цзышу. Он просто хотел бы, чтобы он мог сцедить своё молоко для кого-то другого, кто мог бы покормить детей, пока он отдохнул бы, но его всё ещё плоская грудь делала это невозможным, и в любом случае, жаркая летняя погода не подходила для слишком долгого хранения молока. По правде говоря, Е Байи не думал, что вообще сможет производить молоко. После родов он с нетерпением ждал возвращения к своему первоначальному телу. Он скучал по возможности спать всю ночь, не просыпаясь от голодных криков. Он скучал по возможности хорошенько отмокнуть в горячей воде вместо торопливых омовений с лихорадочным подсчётом в голове, сколько времени у него осталось до следующего кормления. Он также скучал по долгим прогулкам по территории поместья теперь, когда жаркая погода постепенно уступала место прохладе осени. Тем не менее, бывший бессмертный был полон решимости продолжать грудное вскармливание. Он ел питательную пищу, а это означало, что его молоко имело такое качество, которым не могли похвастаться многие молодые мамочки. Казалось пустой тратой отказываться от такой возможности. Ему также нравилось это особое чувство связи со своими детьми и способность заботиться о них так, как не могли его супруги. Но ещё одной вещью, по которой Е Байи очень скучал, был обмен ци и двойное совершенствование с упомянутыми супругами. Ни один из них не приставал к нему с этим, зная, что он был занят уходом за младенцами. Это не значило, что он не замечал голодных взглядов, которые они бросали на него, даже несмотря на то, что они были друг у друга, и того, как его тело каждый раз напрягалось в предвкушении… – Ладно, им пока достаточно. Е Байи отвлёк от мыслей голос Вэнь Кэсина. Младший мужчина забрал детей из его рук и уложил их на кровать. Вэнь Кэсин запахнул ворот нижнего одеяния Е Байи и поцеловал его в лоб, прежде чем снова устроиться на мате. – Давай поспим ещё немного, пока эти маленькие монстрики снова не проснулись.

- о -

Когда взошло солнце, в поместье Четырёх Сезонов начала бурлить жизнь. Все были заняты и взволнованны, так как готовились к празднованию первого месяца жизни малышей, запланированному на следующий день. В поместье начали прибывать всевозможные дары, поскольку многие горожане уже знали, что их любимый целитель Вэнь и господин поместья Чжоу – новоиспечённые папочки, хотя личность их жён оставалась загадкой. Там были одежда, игрушки, травы, тканевые переноски и многое другое… но именно дар Чжан Чэнлина заставил Е Байи онеметь от изумления. Это был ручной молокоотсос, который он разработал с помощью Чжоу Цзышу, используя свитки из библиотеки Драконьей Бездны в качестве руководства. Е Байи разглядывал хитроумное приспособление в своих руках, в кои-то веки не способный произнести какое-либо язвительное замечание. – Я просто думаю, что это несправедливо по отношению к вам – жертвовать своим сном каждую ночь, когда у вас есть так много желающих помочь воспитателей, – объяснил Чжан Чэнлин, чьи щёки покраснели вначале от волнения, а затем – от растущего смущения, когда тишина начала затягиваться. Затем Е Байи улыбнулся и притянул его к себе одной рукой, обнимая. – Спасибо, маленький дурачок, – его голос был хриплым от эмоций. Это стало сигналом для остальных учеников, чтобы собраться вокруг и начать приставать к Чжан Чэнлину с просьбами показать, как работает молокоотсос. Госпожа Ван воскликнула, что хотела бы иметь такую вещь, когда кормила грудью своих троих детей, в то время как её муж притворился, что не услышал этого. Улыбаясь, бывший бессмертный повернулся к Вэнь Кэсину и Чжоу Цзышу, а затем моргнул. Если насос действительно сработает, это также принесёт им ещё одну пользу… о которой Чжан Чэнлин, вероятно, пока не догадывался. По крайней мере, Е Байи на это надеялся.