rules

Сынмин украдкой рассматривает руки сидящего рядом Минхо, поднимается взглядом к плечам, задерживается на открытой шее и замирает на губах. Ему так хочется прикосновений Минхо: чтобы Минхо убаюкивающе гладил его по волосам, пока они смотрят фильм; держал за руку, пока они идут до магазина; обнимал, пока они отдыхают после учёбы — и целовал, целовал, целовал, но… Правила. Всё дело в правилах. Сынмин не просит внимания Минхо: ему просто нужно слишком много, так быть не должно. Минхо даёт ему столько, сколько считает нужным, и столько, сколько нужно Минхо самому. Сынмин не хочет доставлять ему дискомфорт и принуждать его отдавать сверх меры. И у Сынмина достаточно самообладания, чтобы не поддаваться своим порывам. Но порой ему кажется, что его выдержка трещит по швам, что ещё немного, и он не удержится, переступит через свои правила и попросит Минхо прикоснуться. Так и теперь он обрывисто начинает: — Хён, а ты… Но тут же себя останавливает. Даже если выдержка трещит по швам, нужно поступить так же, как и всегда: взять себя в руки и не создавать проблем. — Что такое, Сынмин-а? Ты что-то хотел? — Минхо поворачивается к Сынмину, и они встречаются взглядом. — А, да, нет, хён, неважно. — Ты уверен? Ты какой-то хмурый, — на лице Минхо появляется искренняя обеспокоенность. Сынмин чувствует, как в груди расползается вязкое чувство стыда, мешающее дышать. Не нужно было ничего говорить, не нужно было подавать виду. Он вздыхает и тупит взгляд, так ничего и не сказав. — Хей, Сынминни, поговори со мной? — Просто глупость, не бери в голову. Рассказать о своих чувствах — значит снять все свои доспехи и остаться перед Минхо совершенно беззащитным, уязвимым. Сынмин знает, что Минхо не осудит его и не высмеет, но даже так невыносимо признаться, насколько Сынмин нуждается в его прикосновениях. — Как думаешь, тебе будет легче сказать, если я тебя обниму? Стежок за стежком распускаются крепко-накрепко сшитые Сынмином лоскуты выдержки. Он закрывает глаза, делает глубокий вдох и отвечает: — Да. Сынмин чувствует, как Минхо подвигается ближе, кладёт ладони на его щёки, оставляет нежный поцелуй на лбу, после чего обнимает за талию. Сынмин обвивает руками его шею и кладёт голову ему на плечо. Он чувствует себя в безопасности. — Ты возможно думаешь, что я не очень тактильный, потому что я нечасто проявляю инициативу, но я просто… не хочу, чтобы ты видел, насколько я жадный. — Что ты имеешь в виду? — Минхо говорит мягко, зная, как сложно иногда бывает Сынмину рассказывать о своих чувствах. — Мне так сильно нужны твои прикосновения, что это даже неловко. Мне нужно слишком много, а я не хочу, чтобы ты считал меня надоедливым и прилипчивым. Я пытаюсь держать себя в руках, но… вот, как видишь. — Ты очень строг к себе, Сынмин-а, — Минхо проводит ладонью по спине Сынмина. — Тебе нужны прикосновения, чтобы чувствовать себя любимым, а я хочу, чтобы ты чувствовал себя любимым в отношениях со мной, — Минхо прижимает Сынмина ближе к себе. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Люди по-разному проявляют свою привязанность и любовь, и нет ничего плохого в том, что для тебя любовь проявляется в прикосновениях, это нормально. Стыд в груди начинает медленно растворяться, пропуская воздух и сменяясь тёплом, словно у Сынмина под рёбрами выглянуло солнце. Минхо прислоняется лбом ко лбу Сынмина и шепчет ему в губы: — Ты умница, знаешь? Ты молодец, что рассказал. Я горжусь тобой. Сынмин смущенно улыбается и видит, как взгляд Минхо скользит от его глаз к губам. И тогда Минхо целует. Так ласково и заботливо, что Сынмину кажется, будто он вот-вот расплавится у Минхо в руках. Он водит пальцами по волосам Сынмина, кладёт ладонь на его бедро и легко сжимает, а Сынмин опускает свою руку поверх. Минхо отстраняется от губ Сынмина и видит его перед собой румяного и зацелованного, и из-за этого не может сдержать влюблённой улыбки. Он хочет убедиться, что Сынмину комфортно: — Всё хорошо? Тебе не страшно? — Нет, хён, мне, — Сынмин делает небольшую паузу, будто бы собираясь с духом, и продолжает, смотря Минхо в глаза: — очень нравится. — Я рад, — Минхо улыбается так ярко, что Сынмин задумывается, не Минхо ли то поселившееся у него в груди солнце. — Знаешь, хён… Я всё ещё немного побаиваюсь пробовать новое, но с тобой мне немного спокойнее. Падать не так страшно, ведь я знаю, что ты падаешь со мной.        — Цитируешь песни?        — Будто тебе не нравится, — посмеивается Сынмин.        — Нравится. И ты нравишься.