А мы живём, и нам не повезло.

Вечер дома у Наташи с компанией Вадима Вова провёл как на иголках. Нервы действовали, липкий страх и тревожность пожирали всю годноту. Вова чувствовал себя не в своей тарелке. Компания была ну вообще не та. С Наташей они могли хоть до утра сидеть и разговаривать ни о чём, а с этим Вадимом Вове даже учёбу обсудить страшно. Сам Желтухин не начинал диалог с Вовой, и придерживался шутками в сторону сестры, начав её сватать с Вовой. Вове эти шутки не зашли, хоть и слышит он такие не в первую. С Наташей их обильно сватала вся шарага, а Костя, оказывается, ещё и подарок на свадьбу готовил. Как же он бесил со своим безразличием. Неужели и вправду о Вове не задумывается даже? Неужели не переживает? Неужели он всё забыл? Вот так вот, просто взял и забыл. Вова так не смог. Он очень жалеет о своем раннем выборе встречаться с этим принцем на белом коне, жалеет о том, что тогда не взял себя в руки, и не отверг. Но тогдашний Костя был самым любимым, самым лучшим и желанным. Вова мечтал прожить с ним всю оставшуюся жизнь, до самой старости, смотреть в зеленые глаза и на щербатую улыбку. Он хотел жить в сказке, но хэппи энд не вышел. Вова до сих пор внушал себе что их пути просто не сошлись, что они просто не могли бы быть вместе и дальше. Он старался не винить себя, не винить Костю, но это очень плохо получалось. Взять себя в руки для него это очень сложно, но он старается не подавать виду на своё хуёвое состояние, и ходить со своим «шатал я ваши отношения». Кто бы как-бы не старался показать Вове что есть и другие варианты партнеров, он не обращал на это внимания, и пытался показать свою правоту. Не надо ему этого больше, плавали. Он каждую ночь клянётся самому себе о том, что больше никогда не будет влезать в этот пиздец с названием отношения. На этот раз он точно сдержит свою клятву, не будет больше унижаться, и покажет какой он на самом деле. Но это потом. Потом наступит завтра, на утро, а сейчас Вова прижимал огромную подушку к ушам, пытаясь заглушить храп нового соседа. Таких ужасных соседей у него не было с начала первого курса. Вадим храпел как огр, и Вова даже путал его храп с звуком дрели. Хотелось взять подушку и задушить Вадима, ну или хотя-бы закрыть ему нос прищепкой. Но Владимир настолько устал, что даже ленился перевернуться на бок. Что уж там за прищепкой какой-то на балкон пиздовать, или душить этого несносного огра. На утро он обязательно скажет Наташе забрать своего брата хотя-бы к себе в кровать, или поселить в гостиной, ведь терпеть этот храп каждую ночь Вова не в силах. Уснуть под эту весёлую колыбельную от декана всё же удалось, хоть и где-то под утро. *** Оладьи на завтрак в исполнении Наташи были настолько солёными, что Вова потом сидел в кафедре с пересохшим горлом, пока сдавал экзамены по итогам первого курса. Вова не мог не радоваться окончанию первой ступени, и переходу на второй курс, ведь его ожидают ещё 3. Радоваться ли дальнейшей учёбе или нет Вова не знал, он лишь готовился к тому, что будет сидеть на кровати 24/7, и сладко спать. Сладко спать ему не позволила Наташа, что готовилась к своему дню рождения, и заставляла Вову печатать какие-то приглашения на праздник. Вадим же сидел как олень и лупил стену взглядом. Вова не знает какого быть деканатом, не знает сложно ли это или нет, но думает что ничего такого нету. Это ему будет сложно на следующем курсе, попотеть придется знатно, и нервы Вовы наверняка не выдержут такого напряжения. Он вообще хотел наконец пойти к психологу, и обсудить все свои проблемы. В том числе и проблему с названием Костя. Вова понемногу осознавал то, что очень сильно хочет его вернуть, украсть у этой курсантки, обнять и зацеловать как тогда, быть с ним и только с ним. Вова хотел ударить молотом себе по голове, чтоб из неё ушло всё плохое, хотел руками залезть в голову и разломать на маленькие щепки воспоминания с Костей. Жаль что так нельзя. Клеймо крепких рук на теле осталось на очень долгий срок, как шрам от острых клыков. Суворов хочет отодрать от себя эту кожу, что была полностью помечена Костей, хочет сжечь её, и вместе с ней эти отпечатки. Но так тоже нельзя. И не понятно почему всё хорошее и нужное нельзя. Костю надо забыть в первую очередь, но Вова не хочет забывать его вообще. Может быть и надо попробовать вернуть, может быть надо на коленях молить, обещать то, что изменишься, и в итоге не изменится, но всё равно быть с ним. Главное быть с ним. *** Розовая шуба неприятно щекотала скулы и шею, было ужасно душно и неудобно. Вова чувствовал себя самым ахуенным на этом празднике, где парни были одеты во что попало, и даже так пытались привлечь внимание девушек, что столпились вокруг Наташи и открывали подарки. Наташа обожает подарки, поэтому, кажись, и не стала терпеть до завтра. Вова эту Ташину страсть к подаркам знал, и выбрал самый лучший, на последние деньги. Таша всегда была любительницей всяких интернет-магазинов, всегда закупалась там, и в её гардеробе было мало брендовых вещей. Вова воспользовался этим и купил брендовое платье от Prada, которое стоило очень страшно. 215 тысяч на полу не валяются, конечно, но Наташа для Вовы уже как-бы сестра. Всегда помогает, к себе пустила, обеспечивает когда это надо, и терпит его нытье. Такие подруги тоже на полу не валяются, поэтому Вова решил что этого платья даже мало для Таши, и купил дакимакуру с Егором Кридом. Да, она была куплена по приколу, чтоб посмеяться от души, и Вова никак не ожидает того, что Наташа не отложит эту подушку в пыльную кладовую. Праздник был в самом разгаре, все танцевали и кружились в гостиной, пили, веселились, и никто не собирался домой. Подарок Вовы Наташа обещала открыть после конкурсов. Впрочем, Вове было всё равно. Не всё равно было только на шум, что колотил барабанные перепонки, и Вова хотел сбежать, или же поскорее пойти спать. Ему просто не хотелось обижать Наташу, ведь этот свой день рождения она впервые празднует с Вовой. Вова этому первому дню рождению не был рад. Он вообще никогда не любил всякие движи, опасался вечеринок и даже, кажись, был социофобом. То, что он социофоб было под сомнением, ведь Вова с хорошим настроением пристаёт даже к деревьям. Плохое настроение слишком долго преследует его, и попытки забыться не выходят. На ум приходят не самые приятные мысли, взгляд слишком долго останавливается на острых предметах, но тело уже несколько недель остаётся нетронутым. Вова даже как-то рад тому, что уже не может наложить на себя руки. Проблем, наверное, стало меньше. Суворов вздыхает со всем отчаянием когда видит Вадима, что пришёл со своей подработки, заявляя о том, что больше там не работает. Радоваться этому Вова не стал, придётся терпеть его храп каждую ночь, без отдыхов. В шарагу он обратно уж точно не сунется, Костю видеть вообще не хотелось, а там он каждый день. Вова постарался не думать о Косте, постарался заключить все эти мысли в темницу, и закрыть огромным замком. Вова перестал стараться, как только увидел Костю. Зачем он приперся? Наташа не говорила что знакома с ним, и называла козлом, когда Вова в слезах рассказывал о нём. Это он Вове на зло пришел? Думает, Вове от этого что-то будет? Будет смешно, если это в самом деле так. Вова сделал вид что ему поебать, и сделал до пизды серьёзное лицо. За Костей поплелась его попутчица, и тут же ринулась к Таше, крепко обнимая. Подружки что-ли? Давно? Обнимаются как-то по своему, приветствия какие-то, радостный смех, а потом «ой, Людка-а, сколько лет сколько зим!». Суворов ничего толком не понимал, поэтому решил и дальше сидеть на диване, не обращая внимания на Костю. Костя делать то же самое не стал, пожирал взглядом и лукаво улыбался. Наташа Вовиного шерматжона в лицо не видела, поэтому наверное и не узнала Костю. Оно и к лучшему, а то выгнала бы его тут при всех, или ещё хуже, по ебалу кочергой зарядила бы. Внезапно Вове самому захотелось зарядить Косте кочергой, до того пока его зубы не окажутся на полу, а красивые губы не будут разбиты в мясо. Мысль эту он быстро отогнал чуть ли не пинками, и сидел задрав нос. Важный дохуя, с людьми такого низкого статуса как у Кости он не будет даже на этом празднике разговаривать. С таким статусом был только Костя, поэтому, все кроме него иногда завязывали краткий диалог с Вовой. Вове очень хотелось уйти, ну или же хотя-бы позвать Валеру на этот праздник, который составил бы хоть какую-то компанию Вове. Наскучил ему весь этот пиздец, скрыться хотелось, вскрыться хотелось, плакать хотелось. Ну вот почему он тогда не поступил в Казань? Вова ужасно жалеет о том, что вообще пришёл в Питер, а уж тем более когда-то встретил Костю. Но жалеет он об этом только иногда, потом он вспоминает то, что у него есть и другие знакомые, есть Наташа, есть Валера, есть Вахит. Ему их хватает прям по горло. Если-бы их не было, то Вова скорее всего и вскрылся бы в этих четырёх стенах комнаты с общежития. Пока Вова разглагольствовал у себя в голове всё и вся, рядом уже кто-то успел присесть. Вова со всем нежеланием глянул на нарушителя покоя и увидел Костю. Смотрел он так, будто бы насквозь видел Вову, будто бы знал о чём он думает. Улыбка растянутая на его лице Вове ну вообще не нравилась, он выглядел до того странным, что было стрёмно даже смотреть в ответ. Глаза были наполнены каким-то азартом, и Вовке лишь сильнее хотелось сбежать. — Ну чё, как дела у тебя, Вовка? —оборвал тот любимую Вовой тишину, начав разговор. Лучше бы молчал. — А тебя колышет? —даже не посмотрев на Костю, Вова почувствовал его улыбку, что, наверняка стала ещё более уебанской. — Еслиб не колышило не спрашивал бы, —Костя грациозно закинул ногу на ногу, и двинулся ближе к Вове, что вжался в подлокотник дивана. Вот чё он пристал? Делать нечего? Пусть бежит к своей принцессе, да ноги ей целует. Очень странно даже, что на её лице нету единого синяка, ведь лицо Вовы всегда было разукрашено ими, когда он был с Костей. Может он специально так с Вовой? Может не было никакой любви? Внезапно, Вове показалось то, что он задаёт слишком много вопросов самому себе. Ответить ли Косте или нет он не стал долго думать. — Ну, дела куда уж лучше чем раньше, а что? — Да ничего, спросил просто. Скучаешь небось по мне? —уже тише спросил тот, расслабив свою улыбку, и уже лукаво улыбаясь. — Ни чуть не скучаю, мне без тебя живётся не хуже чем с тобой, —нагло врёт тот, потирает глаз и зевает, оглядываясь по сторонам. Вокруг были люди, которых Вова толком не знал, и лишь Вадим, что сидел и играл в приставку с каким-то пацаном был знаком ему. Выглядел Вадим максимально сосредоточено, брови свёл домиком, напрягся весь, сидел как на колу, и злобно зыркал в экран телевизора, пока тем временем его собеседник привлекал внимание своими победными криками. Вова почему-то залип на Вадиме, а потом обратил внимание на Костю, что был подозрительно близко. — А ты бы хотел чтоб я вернулся? —шёпот из уст Кащея раздался эхом. «хочу ли я? » — переспросил сам себя Вова, и впился взглядом в глаза Кости. Хотелось ответить да. Ответить да, а потом поцеловать, ощутить крепкие руки на талии, уйти из этого шумного места в спальню, кричать от удовольствия, говорить о любви и быть вместе. И это всё было бы правильно. Правильно для Вовы. Но он больше не собирается унижаться, хватало ему тех поэм от Кости. — Нет, не хотел, и не хочу, и не буду хотеть, —Вова с опаской осмотрел Костю с ног до головы, и потер глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Надо бы купить очки. — Ну, это плохо, —Костя вздохнул грустно, зрачками облизал всё помещение, и аккуратно положил руку на бедро Вовы, сжимая его. От такого действия Суворов вздрогнул, хмуря брови от боли. Костя сжимал его бедро невозможно сильно, впивался ногтями сквозь джинсы, и заползал пальцами под дырки в штанах. Мода, бля, такая. Вова боялся лишний вздох делать, лишь смотрел на то, как его лапают, и искал боковым взглядом подмогу. Подмоги не было, надо было справляться самому. — Прекрати, Кость, я в отношениях вообще-то, —выдавил из себя Вова, сжимая чужую кисть на бедре. Костя цокнул языком, и посмотрел так, мол, ну и где твой принц. А нигде, нету его, испарился. Вовсе не хотелось врать совсем, но он хорошо знает Костю. Слишком хорошо. — Ну и кто же теперь возиться с моей принцессой? —надул губы тут, и театрально ахнул. Вова ненавидит такую манеру общения Кости, ведь он просто глумится. Говнюк. Суворов нервно бродил взглядом по помещению, искал хотя-бы кого-нибудь, чтобы выдать за своего парня. Подходящих вариантов не было, и Вова совсем нечаянно затараторил: — А вон, Вадим—тот качнул головой в сторону дивана– Парень мой, возиться не хуже тебя, если уж не лучше, — Вова прикусил язык, понимая то, что он только что спизданул. Да какой, нахуй, Вадим? Ну, по крайней мере в этой комнате кроме Вадима он не знал никого. А гадать о том, какое же имя у самого обдолбанного Вова заебался бы. Ладно, Вадим всё равно был крайним, да и к тому же он не узнает об этом разговоре. Не узнает то, что уже является чьим-то парнем. — Ну, пойду спрошу у твоего принца сложно ли ему, может и советы какие дам, —Костя привстал с места, глядя на Вову, что с ужасом пилил взглядом Вадима. Вадим смотрел в ответ. Вове было пиздец как страшно. Ну всё, щас будут разборки, его прямо в этой комнате закопают, разложат маленькими кусочками за плинтусом и ради приличия поплачут. — Нет! —Вова обеими руками схватился за чужое запястье, и потянул к себе. — Он же занят, зачем тревожить лишний раз? — Вов, чёт мне кажется что ты пиздишь, —Костя выдернул руку из хватки, и морща нос вытер её о шубу Вовы. Как тогда. Как в этот день. От этого жеста у Вовы внутри всё сжалось, а мозги кипели в обиде. Хотелось кричать на Костю, хотелось называть его ублюдком и говнюком, хотелось пинать его и бить. Он не успел. Костя подошёл к Вадиму, и начал что-то ему говорить. Лицо Вовы мрачнело сильнее и сильнее, а когда Вадим что-то сказал в ответ и засмеялся, так Вова был готов застрелиться, лишь бы не наблюдать за этим цирком. Клоун здесь, кажись, именно Вова. Суворов перебирал пальцами свои волосы, кусал губы и мысленно избивал себя за это тупое враньё. Ну вот кто его за язык тянул? Вова вышел из мыслей только тогда, когда его накрыли две тени. Страх пробирал до костяшек, Вова нервно теребил шубу, выдергивая искусственный мех. Вадим наклонился перед Вовой, встал на корточки и поцеловал. Просто взял и поцеловал. Вова сначала и не понял, мысли ли это, или же реальный Вадим целует его. Помочь решил? Вова этой помощи был безмерно благодарен, но целовать то зачем? Потом спросит. Костя стоял сложив руки на груди, и как-то грозно зырил на то, как они страстно целуются. Вот пусть и смотрит, да не выëбывается. Как только Вадим отстранился, Вова облизал свои губы и воздержался, чтоб не вытереть их рукой. Вадим просто улыбался, и даже глазами говорил то, какой же пиздец будет Вовке. Вова принял свою участь и обнял Вадима, шепча ему что-то на ухо. — Ладно уж, голубки, соситесь дальше без меня, дела появились, —Костя исчез так-же быстро, как и сказал свою речь. Вова его не слушал. Он прислушался только к голосу в голове, что только и обсирал его всеми возможными матами. Вова не виноват, это Костя всё! — Ну, любимый мой, пошли поговорим —совсем спокойно сказал Вадим, поднялся с пола и протянул Вове руку. Маршрут до балкона они поменяли, и пошли в спальню, ведь балкон уже был занят. Вова уселся на кровать и закрыл лицо подушкой. — Ты зачем соврал, а, Вов? — Он не отстал бы, —Суворов лег на кровать, откинув подушку на пол, и завыл. — Так, при мне не плакать, я утешать не умею, — Вадим прислонился к стене, руки на груди сложил и смотрел на Вову, что плакал настолько сильно, аж воротник шубы мокрым был. Вадим не знает что это за мужик, не знает кто он Вове, и не знает вообще, с каких пор он с Вовой. Ладно, отговорка была, пацан жопу свою прикрыть хотел, но это уже повлияет на работу Вадима. Он как-никак декан, наставник этого обалдуя, а он направо налево разбрасывает информацию о том, что они пара. Нихуя подобного нет, и Вадим в начале даже ахуел, но подыграл. Только вот благодарности он всё ещё не услышал и не увидел. Вову стало ужасно жалко, поэтому Вадим не мог уговорить себя и не подойти, крепко обнимая. Суворов шмыгал носом, в плечо мычал, рассказывал всё. Костя, значит, бывший. Вадя, значит, типа нынешний. Вова чуть ли не на коленях молил об том, чтоб Вадим притворялся его парнем на небольшой срок. Вове было очень сложно отказать, и Вадим не смог. Просто не смог сказать нет, и согласился побыть суженным ряженным. И хоть после этого Вова не перестал ныть и уже не ревел а плакал, Вадим был чему-то рад. В груди был приятный трепет, а в голове маленькие чертята танцевали. К чему это «полные штаны счастья» Вадим и сам не понял. Понял лишь то, что придётся расстаться с девушкой.