***
На поляне куча народа, от чего становится не по себе. Девушка словно ощущает, как каждый человек её изучает. Но сама же понимает, что возможно это обычное самовнушение, от чего пытается откинуть все эти мысли подальше от головы. Сейчас она должна думать об предстоящем испытании, а не о других людях. А операторов, что снимали почти каждого экстрасенса, Голубева тоже пыталась не замечать, хотя сама понимает, что это их работа, и они также могут подойти к ней и сделать несколько кадров. Но все же не замечать потенциальных соперников не получается. Вероника сама невольно начинает рассматривать людей, которые были рядом с ней. И какой же у неё был шок, когда она узнала, что на отборочные пришла девочка тринадцати лет. Хоть и не одна пришла, но все же в таком возрасте. Но в тот же момент, когда приходят эти мысли, то Вероника почти сразу их откладывает на задний план. Сама знает и помнит, что в таком возрасте сестры тоже начали с ней практиковать её силы. От чего на лице появляется слабая улыбка, которая почти сразу пропадает, ведь она замечает операторов, которые шли прямо к ней, дабы заснять её. Девушка даже в камеру не смотрит, лишь один раз кивнула какому-то мужчине. После этого работники ушли, а Вероника в это время прикрывает глаза и вновь начинает уже мысленно себя настраивать на то, что в здании будет большая толпа, и не факт, что получится сразу подойти к объекту первого испытания. Придётся подождать, чтобы самой узнать, а после и рассказать о том, что же это за объект.***
Её энергия тянула его ещё на поляне. Она была словно сладкая и чистая. Видно было, что девушка словно была неким ангелом, который решил прийти сюда. Отчего и смешно становится. Ведь обычно таких сразу выгоняют. А внутри возникает некое чувство. Хочется взять себе, хоть маленькую долю этой энергии, но не получается, что-то не даёт этого сделать, будто кто-то закрывал её и не давал взять ему то, что он хотел. В мыслях появляется идея, которая кажется ему самой лучшей. Подцепить ей духа, чтобы тот попытался забрать у неё энергетику, а после и забрать его себе.
Из-за большого количества народа пришлось многих разделить по группам и отправлять их по отдельности. И все же, когда девушка заходит в здание, то снимает с себя пальто и откладывает его. Сама же видит, что большое количество людей пошли сразу к куполу. Вероника понимает, что сделать что-то в этой толпе не получится из-за чего девица лишь остаётся ждать. Внутри сковывает страх, непривычно видеть столько людей и работать на камеру. Но нужно сосредоточиться, нужно думать об испытании, а после можно будет и подумать о своём страхе. Когда многие стали отходить, Вероника взяла из сумки свечку и подожгла её. Тихо начав шептать слова, которые было трудно разобрать другим, только Голубева понимала, что она говорила. Слова были произнесены, и Вероника потушила свечку пальцами, из-за чего пошёл густой дым, который она начала вдыхать. Запах гари вводил девушку в некий транс, с помощью которого она могла видеть и читать нужную ей информацию. Только взгляд кого-то тяжелый, прикованный к её спине, не давал ей нормально сосредоточиться. Вероника пытается отложить все ненужные мысли на задний план, сосредоточившись на информации, которую видела перед глазами. Однако взгляд, словно сверлящий её, возможно, даже пытался закрыть доступ к информации. Девушка лишь недовольно что-то шепчет и рукой тянется к карману джинсов, чтобы достать спички и заново поджечь свечу. Вновь начинает шептать слова, но уже с другим мотивом. Все необходимое было сказано, и Вероника снова тушит свечу. Только теперь дым, исходящий от фитиля, она подносит ближе к лицу, закрывает глаза и снова пытается понять, что находится за куполом. Ощущение, что кто-то смотрит, остаётся, но на этот раз уже слабее. Картинка была четкой, и Вероника запоминала все, что видела, считая это нужным. Уже через три минуты начали собирать экстрасенсов, чтобы узнать у них, что каждый видел. Когда же дошла очередь до Вероники, она прошла в маленькую комнату, где стояла камера и сидела девушка. — «Возможно, она будет все спрашивать», — пронеслось у Голубевой в мыслях, и она села на стул, нервно потирая пальцы рук. — Что Вы видели в куполе? — спросила строго говорящая девушка, напоминающая Леру своим тоном. — Внутри купола было много людей, преимущественно девушек. Они что-то танцевали, возможно, пели без слов, показывая это жестами, — ответила Вероника, вспоминая все, что видела. — Но я не видела, в чем они были одеты. Мне казалось это не так важно, главное было то, что происходило за куполом. — Хорошо, Вы свободны. Если пройдете во второй тур, Вам позвонят. Голубева лишь кивнула, встала со стула и пошла к выходу. Все это время она ощущала, что на нее кто-то смотрит и изучает. Возможно, это было самовнушение, а может быть и нет. Но для девушки сейчас главное было то, что возможно она все увидела правильно.***
Двое человек проверяли аппаратуру, также внимательно осматривали объект прослушки или наушников. Начался второй этап, в который Вероника смогла попасть. Возможно, это было самым сложным для девушки. Нужно было найти человека в багажнике. Конечно, с первого взгляда кажется легко, но это не так. Десять минут на поиски, за которые ведущий всячески будет пытаться отвлекать экстрасенсов от задания, возможно, чтобы сбить их, а возможно из-за собственного интереса. Также сбивало то, что осталось ощущение, будто кто-то смотрит на неё. И уже больше трех дней она пыталась избавиться от этого чувства. Но ничего не помогало. Вероника выдыхает полной грудью. Ещё один голубой вдох и выдох, а руки медленно поправляют рубашку, а затем джинсы. Слышно, как её зовут, и на лице сразу появляется некое безразличие, которое Голубева собиралась показывать всем. Не нужно было видеть никому её эмоции. — Прекрасная девушка к нам идёт, — говорит Илья с улыбкой на лице, а руки слегка раскинуты по сторонам. — Как Вас зовут? — Вероника, либо ангел с чёрными крыльями. — Ого, почему именно ангел? — Этого я не собираюсь объяснять. — Фамилию свою Вы тоже собираетесь скрывать? На этот вопрос Голубева лишь кивает. Ещё, когда она отправляла заявку, то собиралась скрывать это. Ведь понимала, что если попадёт, то все начнут сравнивать её с Верой и Лерой, а этого ей не хотелось. Да и тем более, даже если бы и услышали фамилию, то только узкий круг друзей знал, что у девушек были и другие родственники. Сестры скрывали это, говорили, что не хотят, чтобы к ним раньше времени пришла популярность. И с этим решением Вероника с Савелием были согласны, они оба не хотели с помощью сестёр становиться известными, хотели сами обрести её, без чьей-то помощи. — Вам нужно будет найти человека в багажнике, на это у Вас будет десять минут. Вам нужно будет как-то подготовиться? — спрашивает Ларионов, а после видит, как Вероника кивает головой. — Скажите, как Вы будете готовы. Голубева ещё раз кивает, а после достаёт из сумки свечку, иголку и спички. Она собиралась работать с кровью. Так и духи с радостью готовы были помочь, да и полное погружение в работу будет. Вероника редко так работала, но из-за того, что было ощущение чьего-то взгляда, она бы просто не смогла нормально сосредоточиться. Поджигая свечку, Вероника тушит спичку пальцами, а после берет в руки иглу и аккуратно, но быстро протыкает себе палец. Девушка выдавливает каплю крови, которая падает на горящее пламя. Тихие, но быстрые слова, которые также невозможно понять. Вероника читала заговор, пока сама пыталась полностью сконцентрироваться на пламени. Проходит ещё несколько секунд, после девица тушит свечку тыльной стороной ладони, а фитиль подносит ближе к лицу. Ларионов сам же понимает, что Голубева уже готова, так что он засекает время, о чем предупреждает. Вероника лишь что-то говорит тихим голосом, а после поднимается с колен. Руками же слегка махает свечой около лица, пытаясь полностью погрузиться в испытание. — Что-то уже видите? Голубева пропускает вопрос мимо ушей. Она лишь прислушивается к словам духов, которые пытаются указать ей на что-то, пытаясь что-то рассказать. Но многая информация, которая была сказана, считалась лишней, от чего она недовольно вздыхает и снова в голове произносит вопрос, который духи слышат. Примерно две минуты Вероника ходит молча, ищет нужную машину, а Илья пытается узнать что-то у неё. Но девушка лишь пропускает вопросы мимо ушей. — Я выбираю эту машину, — говорит Вероника, останавливаясь рядом с белой Волгой. — Вы уверены в своём выборе? У Вас есть ещё восемь минут. — Я уверена, открывайте багажник. Голубева была уверена на все сто, что именно в этой машине находился человек. Так по крайней мере, говорили духи, и она им верила. Илья подходит к машине, и через секунду багажник открывается, из него вылезает человек. На лице слабая улыбка, а руки сжимают свечу. Через минуту на площадку выходят другие люди. По ним видно, что они явно недовольны тем, что Вероника почти ничего не говорила, а просто ходила, возможно это был выбор наугад. — Вы хотите, чтобы я вам рассказала, что я видела? — спрашивает девушка, все ещё крепче сжимая в руках свечу. — Да, ибо есть ощущение, что Вы просто наугад сказали. Голубева лишь слегка усмехается, а после начинает подходить к каждой машине и рассказывать то, что видела. Конечно, тогда бунт людей успокоился, и они уже стали говорить, что вот она — будущая победительница. Вероника от этих слов лишь слегка улыбается и уходит с площадки. А чувство, что кто-то следит, остаётся.***
Закрытая комната, нет ни окон, ничего другого. Ощущение было, что находишься в какой-то тюремной камере. Но это чувство пропадает сразу, когда Вероника видит, что в комнату заходят несколько людей. На глаза они одели маски, чтобы та не видела мистера Х, которую потом и проверяют на наличие щелей. Все проверено, и её куда-то ведут. Конечно, то ощущение, что все время за ней кто-то смотрит, не пропадало, что было очень странным. Ведь будь это духи, с которыми она работала, то уже после одного обряда должно было все пропасть, но это чувство не уходило. Из-за чего в голову закрадывались мысли о том, что кто-то навёл свои силы на Голубеву, из-за чего не сразу можно было понять, как снимать это. Когда Вероника слышит голос операторов на то, что ей можно начать работать, то Голубева достаёт те же инструменты, что были использованы на втором испытании. Снова повторяет свои действия, а после тушит свечку уже пальцами, а не ладонью. Аккуратно вдыхает аромат дыма и тихим голосом начинает говорить информацию, которую видела. Почти каждое слово её просили более подробно объяснить, из-за чего Вероника злилась, но продолжала говорить. И когда же мистер Х разрешает снять маску, то та с радостью это делает. Сначала глаза даже не могли сфокусироваться на мистере Х, но уже через минуту она видит Билана. Да, музыку его Вероника не слушала, но знала его прекрасно. — Удивлён, что такая хрупкая девушка смогла многое рассказать, — говорит мужчина, смотря на Голубеву, а та лишь от его слов недовольно цокает.***
Все участники стояли в гримерке, и многим помогали подготовиться к съёмкам. Девушкам поправляли макияж и укладывали волосы. Парней же не трогали, да и те сами не давали никому возможности что-то делать с собой. Сама же Вероника тоже не стала пользоваться услугами стилистов. Дома она все успела сделать: красивый макияж, аккуратно и красиво уложила волосы, а руки аккуратно скользили по шёлковому черному платью, которое идеально облегало её фигуру. Только вот ощущения слежки становились все сильнее, будто человек, который следил, стоял рядом и как-то изучал. От чего Вероника поворачивает голову, но никого не видит. Возможно, этот человек сидит там, где его невозможно было увидеть. — Экстрасенсы, все готовы? Нужно уже начинать съемки, — говорит Марат Башаров, заходя в гримерную и рассматривая каждого участника. Все кивнули ему, отчего тот сказал, чтобы все были наготове, а после удалился в готический зал. Внутри же у Вероники бушевала куча эмоций. Было как-то возможно и страшно заходить туда, ведь неизвестно, что будет дальше. Кто-то из зала кричит о том, что экстрасенсам можно выходить. Тогда все отправились. Сама же Голубева шла в самом конце, зная, что тогда будет меньше внимания к её персоне. И вот все становятся полукругом и слышат голос Марата. — Ну что ж, вы ждали этого больше года. И сейчас они здесь, в этом зале, — на лице у Башарова улыбка, а сам он смотрит прямо в камеру, отчего многие слегка усмехнулись. — Для вас, дорогие экстрасенсы, я хочу сказать, что рад вас видеть в новой битве. Все присутствующие захлопали, а потом услышали голос оператора, который сообщил, что кадр снят. Многие сразу расслабились, но ненадолго. Уже слышна информация о том, что начался новый кадр. — Что ж, хотел бы от вас услышать, как вам ваши соперники и считаете ли вы их своими врагами? Многие были уверены, что каждый, кто стоит здесь, ему не ровня. Считали, что именно он здесь самый сильный. Только вот Вероника почти ничего не говорила, лишь тихо усмехалась от их слов. Голубева не считала себя сильным экстрасенсом, но также и не слабым. Конечно, для неё были здесь соперники, но этого она не показывала. Это все осталось в её мыслях. — А Вы как считаете, Вероника? Есть ли здесь для Вас соперник? — спрашивает мужчина, переводя своё внимание на девушку, которая стояла молча. — Для каждого из нас мы все соперники. Не думаю, что многие пришли сюда, чтобы найти себе друзей. Все пришли за победой, и все думают, что именно они самые сильные здесь, а остальные лишь для развлечения, — говорит Вероника, переключая взгляд то на Марата, то на своих соперников. Голубева сама считала многих не ровней ей, хотя этого не говорила. Понимала, что это может вызвать много споров и скандалов. И ругаться в первый же день съемок ей не хотелось. — Светлые мысли, — говорит женщина с улыбкой на лице. И как правильно помнила Вероника, это была Лиза Петрова. — Как и человек, светлый, будто сам ангел. — Я? — Голубева даже сама в это не верила, что она может быть светлым ангелом. Обычно её называли по-другому, а не так. — Лиза, а вы знаете, как себя Вероника прозвала? Ангелом с чёрными крыльями. Уж не думаю, что с таким прозвищем можно быть светлым ангелом. — Это так для всех она говорит, а в душе другое. Есть тот свет, который девушка пытается спрятать. И в какой-то степени это было правдой. Вероника многие чувства и эмоции прятала внутри себя, показывала только те, что считала нужными. Но только не для родственников. Именно они могли видеть её настоящую сущность, и только они. Никто другой такое увидеть не мог. — А для вас у меня есть новость. Ещё один участник, который возможно сильнее многих из вас. И вы, наверное, уже догадались, кто это. Конечно, все уже знали, кто это. Николь Кузнецова. Человек, который занял второе место в Реванше и мог спокойно, без всяких испытаний, прийти на битву снова. Все слышат, как открываются двери, а потом и видят саму Николь. Все ей аплодируют, и некоторые даже рады ее видеть. Только Вероника стоит и думает о своем. Чувство слежки усиливается, словно кто-то стоит рядом и внимательно на нее смотрит. Из-за этого Голубева глазами ищет этого человека, но приходится отвлечься, ведь внимание снова переводится на нее. — Вероника, а я не мог Вас где-то видеть? Этот вопрос очень сильно настораживает девушку, ведь она понимала, что ходила к сестрам, когда те были в финале на вручение руки, а также на финал Битвы Сильнейших. И там ее могли видеть все ведущие. Поэтому она понимает, что если ее все-таки узнают, то почти все начнут ее сравнивать с Верой и Лерой. — Нет, не должны были видеть, — говорит девушка, слегка поправляя свои волосы. Конечно Башаров ещё несколько секунд смотрит на Веронику, а после продолжает что-то говорить. А для девушки это было хорошо, не хотелось быть в центре внимания и думать о том, что её могут узнать. — Но через неделю в эти двери войдёт ещё один экстрасенс, который может составить вам такую же конкуренцию в битве. Кто-то пытается узнать, кто это, но Марат молчит и ничего не говорит. А для всех это интрига, которая заставляет задуматься о новом участнике. — Кадр снят! — кричит один из операторов, а после все облегчено выдыхают. Конечно, экстрасенсов ещё оставляют на время, ведь нужно было проверить и понять удачно ли все снято. И когда же всех отпускают, и лишь немногие остаются в зале, то все почти сразу уходят. Кто -то обратно в гримерку, чтобы переодеться, кто-то, чтобы просто пообщаться и узнать других людей. Вероника же выходит на улицу. Где облегченно выдыхает и думает о том, как хорошо, что съёмки закончились. В глубокой тишине вечернего сумрака, когда тени окутывают мир, вспыхивает оранжевая точка на кончике сигареты. Она танцует, словно звезда, в медленном вальсе, окутывая воздух своим ароматом. Искры, как маленькие звезды, взлетают в небо, оставляя за собой тонкий след дыма. В этом мгновении, в этом волшебном танце, курение становится мостом между реальностью и мечтой, между прошлым и будущим. Каждая затяжка часто приносит некоторое облегчение, плотный аромат дыма распространяется, внушая иллюзию временного умиротворения. Неудивительно, что каждый вдох отнимает крошечную долю жизни, а каждый выдох создает слабое ощущение облегчения и избавления от боли? Одна затяжка за другой выстраивают свой мир в табачном тумане, а жизненные силы сменяются забвением. — Удивлён, что ты до сих пор можешь нормально говорить, — чей-то мужской голос звучит рядом с ухом, отчего Вероника от неожиданности вздрогнула, а после перевела взгляд на незнакомца, который посмел нарушать её покой. Голубева видит перед собой парня примерно двадцати, а может быть двадцати пяти лет. Потом внимательно изучает лицо этого человека. Карие глаза, которые внимательно изучали её, нос с слабой горбинкой и тонкие губы. На голове же волос не было, от чего он больше походил на какого-то десантника, чем на экстрасенса. — О чем ты? — Не строй из себя дурочку, которая ничего не понимает. Тогда-то Голубева все поняла. Девушка слегка усмехнулась, затянулась сигаретой и выпустила дым прямо в лицо этому мужчине, отчего тот начал слабо кашлять. — И что тебе нужно от меня? — Сначала мне нужна была твоя энергия, которая очень сильно манила меня, но по не понятным мне причинам я не смог её получить, отчего и стало интересно, почему это не получилось сделать, — сказал мужчина, на лице его была самодовольная улыбка. — Так вот кто нагнал на меня духа, от которого я не могу избавиться. Смотри, чтобы твоя энергия не пропала, — сказала Вероника, сделав последнюю затяжку и выбросив окурок в мусорку. Теперь девушка мысленно объявила войну этому человеку. Ей не нужно было знать его имя, ей было все равно. Веронике хотелось так же навредить ему, как он навредил ей.