Никогда, всегда и в конце концов

— …чан? Господи, черт возьми, его задница болела как сука. Кацуки застонал, вздрогнул от отрывистого кашля и заставил себя сесть. Что эта маленькая сучка сделала с ним, чтобы... — ДЕКУ! — его глаза распахнулись, и он вскочил на ноги, только чтобы покачнуться и шлепнуться обратно. Всплеск? С тошнотворным чувством Кацуки посмотрел вниз. Облегчение, которое он почувствовал, было ошеломляющим, когда он подтвердил, что упал не в лужу крови своего лучшего друга, а в мелкий ручей. Затем он нахмурился и опустил руку под поверхность воды. Это казалось реальным. Было ли это частью ее чертовой причуды? Что это было? Он огляделся вокруг. Где был склад? Небо было ясным и голубым, над головой не было ни облачка. Там были холмы, покрытые шуршащей травой и рощами деревьев. Тень моста, отбрасываемая солнцем, падала ему на плечи. Он узнал это место. — Каччан?! Ты в порядке — Кацуки медленно развернулся, погружая в воду и переднюю часть своих брюк. Он был вознагражден заплаканным лицом Деку. — Что ты делаешь? — прошептал Кацуки, с ужасом слыша, как молодо звучит его голос. Должно быть, он прозвучал сердито по отношению к Маленькому Деку, черт возьми, Деку был ребенком, его глаза наполнились еще больше. — Ты… ты выглядел так, будто тебе нужна помощь, — Деку протянул ему руку, и по спине Кацуки пробежала дрожь. Он почти ожидал, что почувствует, как вспыхивает старый гнев. Ярость от того, что Деку осмелился даже подумать, что ему нужна помощь такого беспричудного человека, как… типа… — …Деку… — Кацуки вскочил и обнял Деку, увлекая его в воду. — Мне очень жаль, — прошептал Кацуки в гриву сумасшедших вьющихся зеленых волос. — Мне очень жаль. — Чтоаа? — Деку плакал. — Каччан, ты в порядке? Мы заболеем, Каччан, позволь мне встать! — Кацуки соскользнул с Деку, понимая, что крошечному Изуку будет очень легко заболеть. Он обхватил рукой шею мальчика сзади и внимательно рассмотрел его. Он был таким маленьким. Лицо его было еще круглее и пухлее, чем он помнил, мягкое и слегка покрасневшее от слез. Его глаза были широкими и глубокими, умными для пятилетнего ребенка. Им было пять? Он помог Деку подняться, а затем пошёл обратно к вершине моста, где их ждали одноклассники. Как он снова упал с этого дурацкого моста? Ебать. Это было так давно, что он не может вспомнить. Они почти добрались до остальных детей, когда Кацуки вспомнил. Он вспомнил старое сожаление, которое пронес с собой всю свою жизнь. — Изуку, — Кацуки посмотрел ему в глаза. — Спасибо. Улыбка Деку была самой яркой и красивой вещью, которую Кацуки видел за долгое-долгое время. Крошечный Деку обнял Кацуки своими маленькими ручками и издал неописуемый звук, который он когда-либо слышал только от младенцев и Изуку. — Каччан!!! — мальчик рыдал. — ОТПУСТИ МЕНЯ, ТУПОЙ ДЕКУ!

***

Вечером того же дня Кацуки сидел в своей постели и размышлял о ситуации, в которой оказался. Прежде всего, было очевидно, что эта маленькая засранка отправила его обратно. Далеко назад. Но Кацуки не собирался жаловаться. Деку не только не умер, но и у Кацуки был шанс исправить все, о чем он когда-либо сожалел (что, очевидно, не имело большого значения, потому что он почти никогда не совершал ошибок, о которых стоит упомянуть). Возможно, он сможет спасти Всемогущего. Он определенно мог бы предотвратить такую ужасную травму Бест Джинса. Черт возьми, возможно, он даже сможет убрать Индевора из поля зрения немного раньше и избавить их всех от головной боли. Удовлетворенный, Кацуки неторопливо растянулся на своей детской кровати. Его желудок был полон маминой еды, и все, о ком он заботился, были в безопасности. На момент. Деку был в порядке. Всемогущий был жив. Их коллеги еще даже не пошли в среднюю школу, так что еще несколько лет с ними все будет в порядке. Кири. С болью Кацуки инстинктивно потянулся к несуществующему телефону. Он хотел поговорить с Эйджиро. Обычно примерно в это время они боролись за контроль над пультом от телевизора на своем диване, стараясь при этом не раздавить своего глупого померанского шпица, когда он кусал их за лодыжки. Они как раз возвращались из патруля и готовились к позднему ужину. Кацуки не скучал по своему идиоту с дурацкими волосами, странной улыбкой, неприятно твердым прессом, тёплыми объятиями, заразительным смехом и их маленьким домом с тупой собакой, которую так хотел Эйджиро. Они бы поженились прямо сейчас, если бы Кацуки не был таким засранцем, что Деку пришлось буквально вытащить его из здания, прежде чем он взорвался. Если бы он и Деку не были на месте, Деку вообще не пострадал бы. Не было бы необходимости или желания повернуть время вспять, потому что его жизнь сложилась чертовски идеально. Внезапно Кацуки утратил уверенность в возможности повернуть время вспять. О смене дерьма. Всемогущий, как бы он ни уважал этого чувака, не был и наполовину тем героем, которым стал Деку. И он был стар, не так ли? Ему все равно пришлось бы вскоре уйти в отставку. И если бы у Всемогущего не было нехватки времени, он мог бы дольше сохранять свою причуду, и Изуку остался бы без причуды на всю жизнь. Если бы Изуку был лишён причуд… У Кацуки не было бы моста с остальными одноклассниками. Были бы они с Кири друзьями? Не говоря уже… не говоря уже о… Его партнёр. Его чертов муж . Была версия Эйджиро Киришимы, которая никогда не вернется, и ему чертовски больно от внезапного чувства потери. Вся кровь, пот и слезы, которыми он поделился с Деку, были стёрты. Они все еще были друзьями. Лучшие друзья. Но какой ценой? Конечно, Кацуки большую часть своего детства был занудой, но в конце концов он исправился. Айзава-сенсей позаботился об этом.(затащив своим шарфом на терапию) Айзава. Айзава еще не был учителем, не так ли? Чувствуя себя потерянным и брошенным на произвол судьбы, Кацуки заснул, гадая, где все были.

***

Изначально Кацуки был слегка — заметьте, лишь немного — обеспокоен тем, что не сможет поддерживать поведение. В конце концов, он был взрослым мужчиной в шкуре пятилетнего ребенка. Он не должен был быть таким. Было до глупости легко превратиться в эту личность, которая, как он полагает, раньше была им. Возможно, это все еще был он, похороненный глубоко внутри. Можно было бы подумать, что после всех травм, всего личностного роста, всего – осмелюсь сказать – смягчения, через которое он прошел, можно подумать, что остатки маленького дошкольника Кацуки были полностью сожжены дотла. Но, похоже, это было не так. Было легко, а может, даже слишком легко, смеяться и вести себя с Маленьким Деку так, как будто все в порядке. Как будто он был ребенком. Было легко притворяться, исследовать окрестности с Деку, играть в детские игры вроде Героя и Злодея. В первый раз они играли в эту игру почти все время, прежде чем Кацуки узнал, что Деку был… Деку. Потом он отказывался, но и раньше Кацуки всегда настаивал, чтобы он сыграл героя. Однако теперь он позволил Деку сыграть во Всемогущего, находя ироничный юмор.. Более того, было чертовски весело притворяться злодеем с такой энергией и убежденностью, что соседи робко рассказывали о проблемах его матери только для того, чтобы их жестоко отключал фейерверк женщины, которая его родила. Поход в школу оказался, как ни странно, труднее, чем в первый раз. Когда Кацуки был ребенком, школа всегда была слишком легкой, пока он не поступил в ЮА. Однако теперь он не хотел привлекать к себе лишнего внимания до средней школы, когда ему снова предстоит работать над тем, чтобы его снова приняли в UA. Он вспомнил, как читал дерьмовую пьесу Шекспира – заткнись, да, он умеет читать, иди на хуй – о принце по имени Хэл, который, играя в долгую игру, убедил все свое королевство, что он ни на что не годный мешок дебилов, только очевидно, превратился в золотого наследника в трудную минуту для королевства. В довольно многословном монологе (по сути, чувак разговаривал сам с собой из соображений сюжета) придурок-принц объяснил, что опустить планку, а затем перепрыгнуть через нее - лучший способ привлечь внимание, потому что любое доброе дело, сделанное кем-то, кто никому не нужен, чего-то ожидает, просто автоматически выглядит намного лучше, чем то же, что делает хороший человек, от которого люди уже всего ждут. Как человек, о котором люди привыкли думать, что он вырастет злодеем, Кацуки может подтвердить точность этой идеологии. Он был чертовски умен, и он бы испортил любого придурка, который бы сказал иначе. Так что, очевидно, лучше всего было бы притвориться тупым, как куча дерьма, чтобы, когда он раскроет свою истинную сущность позже, это было бы еще более впечатляюще, чем в первый раз. Это также помогло бы подтвердить любые внезапные изменения в личности, которые ему придется предпринять, объяснить это тем, что он внезапно начал серьезно относиться к жизни, или еще какую-то ерунду. Кроме того, по сравнению с ним Маленький Деку выглядел бы еще более гением. Итак, Кацуки притворился неграмотным. Он сделал вид, что путает числа. Он притворился, что у него нет концентрации внимания. Он делал вид, что не понимает основных научных принципов, которые пытался передать ему его бедный учитель. Возможно, он зашёл слишком далеко, но, честно говоря, ему это очень понравилось. Хех. Маленький Деку совсем не поверил этому. Он всегда (мягко, вежливо, обеспокоенно, нежно, робко) спрашивал «Каччана», почему он больше не пытается учиться в школе. А Кацуки всегда отвечал какой-нибудь чепухой вроде «МНЕ НЕ НУЖНО ЗНАТЬ ЦИФРЫ, ЧТОБЫ ВЗРЫВАТЬ ВЕЩИ!» На самом деле, ему было слишком весело, ему пять лет! — Но Каччан, — Деку заломил свои крошечные ручки. — Чтобы быть героями, нужно ходить в школу. Если ты будешь плохо учиться, тебе не позволят остаться в школе! Кацуки схватил своего маленького друга за руки, заставляя дошкольника перестать над ними издеваться. Он посмотрел на крошечные, хрупкие суставы и мягкую кожу и вспомнил твердые, покрытые шрамами руки Деку, которого он потерял. Он сжал руки Маленького Деку. — Не волнуйся, — улыбнулся ему Кацуки. — Я не позволю тебе пойти в среднюю школу без меня. Я должен быть там, чтобы убедиться, что никто тебя не избивает, потому что только мне разрешено тебя бить. Деку оторвал от него свои руки и топнул ногой. Это порадовало Кацуки, потому что Деку уже проявлял больше духа — Тебе не разрешено меня бить! — пронзительно возразил он. — Ах, да? — Кацуки ухмыльнулся. Он медленно бежал за убегающим Деку, в конце концов позволив себе догнать и прижать его к земле, безжалостно тыкая маленького мальчика в случайные места, заставляя его плакать, смеяться и плакать еще раз. — Плачь, детка, Деку! — Кацуки дразнил его. — Ты хулиган! — А ты мой ботаник! — Что это значит?! — Моя работа — быть твоим хулиганом, ботаник! — Кацуки мог сказать, что Деку собирался возразить, но затем остановился, закрыв рот с задумчивым взглядом. — И как твой хулиган, моя единственная работа — избить тебя, и я должен избить любого, кто попытается сделать это! — Я думал, что мы друзья. — сказал Деку, его голос стал немного тише. — Не будь глупым. — Лицо Деку вытянулось. — Я твой хулиган. У Булли нет друзей! А когда я вырасту, я стану злодеем, а ты будешь моим героем, так что я все равно всегда буду тебя побеждать! Медленно Деку начал улыбаться. Затем ужас охватил его лицо. — ТЫ НЕ МОЖЕШЬ БЫТЬ ЗЛОДЕЕМ! Кацуки захихикал, что, по его мнению, было достаточно впечатляющим маниакальным смехом для пятилетнего голосового аппарата. — Я буду ПРАВИТЬ МИРОМ! — Каччан!!!