Люби меня,люби.

Через 10 минут Ибрагим и Хюррем уже стояли в покоях Повелителя прямо перед ним. — Вы оба меня предали! Воткнули нож не в спину, а в самое сердце, — с отвращением говорил Султан, отвернувшись от них. — Теперь ты знаешь что такое терпеть измены любимого человека, — смело заявила Хасеки. Падишах одним резким движением повернулся, посмотрел ей в глаза. Недолго думая, он подошел к ней и ударил по щеке. Хюррем упала на пол, красный отпечаток руки виднелся на ее нежной коже. Она держала руку на месте удара, но все также гордо смотрела на мужа. Сулейман хотел замахнуться на нее опять, но его остановил Ибрагим. — Хоть тронь ее пальцем, и я не ручаюсь за себя! Ты сам во всем виноват, Сулейман. Ты не умеешь ценить людей и их любовь к тебе, — сказал Ибрагим, держа руку друга. Сулейман, словно животное с озверевшими глазами, смотрел на него. В тот момент у Сулеймана как будто бы откололась часть сердца. Он не знал, что ему делать: казнить их он не мог, ведь Повелитель больше всего любил именно их и доверял им, но в то же время, не мог их оставить безнаказанными. — Уходите. Просто уйдите. Оставьте меня одного! — крикнул Султан. Ибрагим помог подняться Госпоже, и они вышли из покоев Повелителя. Хюррем, выйдя из покоев мужа, села на пол и начала плакать. Ибрагим сел на колени напротив нее. — Он убьет нас, а потом и моих детей. Ибрагим, он их убьёт, слышишь? — рыдая говорила женщина. — Эй, что за настрой? Где моя смелая и храбрая Госпожа? Хюррем, не волнуйся, я вас вывезу, мы уедем в Паргу и будем жить там все вместе, слышишь? — А если он нас найдёт? — Не плачь, прошу тебя, твои слезы ранят мне сердце. Я договорюсь и сегодня же ночью мы сбежим! — сказал Ибрагим и вытер слезы с лица любимой. В течение дня весь дворец узнал о переполохе и об измене Хюррем-Султан. Также новость дошла и до Хатидже. Он снова ей изменил, так еще и с Хюррем, которую ненавидел больше всех на свете. В какой момент ненависть переросла в любовь? Что за безрассудство? Сестра Султана тут же приехала в Топ-Капы, но она не стала разводить истерику: устала рыдать и мотать себе нервы. Госпожа просто развелась с ним, перечеркнув все, что было до. Она положила кольцо на его стол и уехала. Хатидже собрала все вещи и детей и уехала в Эдирне, покинув Стамбул навсегда. Сулейман потихоньку терял всех близких, только он еще не знал о плане Паши. Сулейман весь день не выходил из покоев, он стоял на балконе, смотрел в даль и размышлял. — Неужели это я во всем виноват? Неужели она права? Я Султан, но это не дает мне права вести себя так, как хочу. Неужели это я все испортил? Сначала Бейхан, потом умерла Валиде, теперь развод Хатидже и измена Хюррем… Я действительно их всех не ценил? — спрашивал сам у себя Султан, — и почему я не могу их убить? Почему не поднимается рука на предателей? Может, они правы? Я сам себе и другим жизнь испортил… А теперь просто ищу виноватых. Но я все равно просто так это не оставлю, я верну тебя, моя Госпожа. Ты снова полюбишь меня. Когда Хюррем пришла в свои покои, она увидела своих старших детей, которые вовсе недоумевали от происходящего. — Мама, что происходит? Вы правда были все это время с Пашой? — спросил Мехмед у вошедшей матери. Хюррем подошла к детям и окинула их грустным взглядом. Она прошла дальше по комнате и села на тахту, закрыв лицо руками. — Матушка, не молчите, пожалуйста! — сказала Михримах. — Простите меня… Я просто устала, — ответила Хюррем и заплакала. Она впервые плакала при детях, до этого они ни разу не видели слезы матери. Хасеки была в отчаянии и в страхе за своих детей. Когда Мехмед увидел слезы Госпожи, он тут же подбежал к ней и сел на колени. В первый раз в жизни он сел перед кем-то на колени, но сейчас это было не важно. Его мать в беде, ему плевать на статусы, главное — помочь матери. — Матушка, прошу Вас, не плачьте! — говорил Мехмед, прикасаясь руками к ее лицу, — Вы должны быть счастливы, и мне плевать, кто будет этим человеком. Я буду любить и обожать того, кто навсегда заставит Вас забыть о слезах. Хюррем посмотрела на сына, погладила его по голове и улыбнулась. Михримах села рядом с братом и положила голову на колени к матери. Хасеки не знала, как сказать, что сегодня ночью они с Ибрагимом хотят уехать. — Ибрагим сказал, что вывезет нас сегодня ночью в Грецию, — сказала Госпожа. — Вы уедете навсегда? — спросила Михримах. — Без вас я никуда не уеду. Мое место только рядом с моими детьми. Нет вас — нет меня. Мехмед посмотрел на сестру и на заплаканное лицо матери. Шехзаде понимал, что сейчас от его выбора будет зависеть будущее всей его семьи. Он встал с колен, долго стоял и думал, как ему поступить. — Мы уезжаем, я хочу, чтобы Вы были счастливы, мама. А это только с Пашой, получается. Михримах подняла голову, посмотрела на брата и улыбнулась. Хюррем же опять заплакала, ей нужно было отойти от произошедшего. — Матушка, перестаньте! Я не перенесу Ваших слез, — сказал Мехмед и поцеловал руки матери. Вечером Мехмед встретил Ибрагима, спросив об отъезде, Шехзаде направился к матери. Они должны встретиться у выхода из дворца через полчаса. Хюррем и Михримах занимались сборами. Они взяли с собой немного еды и собрали младших детей. Баязид и Селим не понимали, куда они уезжают, а Джихангир вообще даже не стал вникать. Он просто стоял рядом с матерью и всё время держал ее за руку. Мехмед передал всю информацию семье. Оставалось только ждать. Паша сказал Шехзаде, что они убьют охрану на выходе из дворца и сбегут. Возле дворца их уже ждёт карета и кони, которые довезут их до пристани, где стоит корабль, на котором они уплывут в Паргу. Но побег не удался: прямо в покоях Хасеки стало плохо, и она потеряла сознание. Мехмед побежал за лекарем. Когда он привел лекаря в покои, рядом с матерью стоял Сулейман, держа ее руку в своей. Хюррем была очень бледна и не приходила в сознание. — Повелитель, Шехзаде, Госпожа, мне нужно провести полный осмотр Госпожи, Вы должны выйти. Михримах прикоснулась к плечу отца, заставив обратить на себя внимание и взяв его за руку, повела к дверям покоев. Мехмед тоже сильно волновался за мать. Он не хотел уходить, но сестра быстро привела его в чувства и вывела из покоев. Шехзаде стоял позади отца и сестры, переживая те 10 минут, пока лекарь осматривала Хюррем. Сулейман стоял, прикоснувшись лбом к двери. Михримах же все время ходила туда-сюда, наматывая бесконечные круги. В конце концов лекарь вышла. — Ну, Айше-Хатун, что с моей женой? — Поздравляю, Повелитель! Госпожа беременна, совсем скоро дворец снова будет слышать детский смех. Сулейман выдохнул и зашел в комнату. Хюррем понемногу приходила в себя, ее лицо все еще было бледным, а губы и вовсе синими. Повелитель сел рядом и взял ее руку в свои, пытаясь хоть как-то подарить свое тепло. Позади стояли старшие дети. Младших детей уже давно увели служанки, еще до прихода Султана. Михримах успела замести следы возможного побега. — Как ты? — ласково спросил Падишах. — Мне очень холодно, Повелитель, а так всё хорошо, — ответила женщина. — Вы очень нас напугали, матушка, — сказал Мехмед. — Слава Аллаху, всё обошлось, и совсем скоро появится еще один ребёнок в нашей семье, — сказал Сулейман. Ибрагим тем временем ждал Хюррем с детьми, пока Сюмбюль не пришел и не сказал, что все отменяется. — С Госпожой сейчас все хорошо? — спросил Паша. — Да, только… Хюррем-Султан снова беременна, — ответил Ага. — Беременна? Подожди… А чей это ребенок, если Хюррем была две ночи подряд с Сулейманом, а потом со мной? — О Аллах… Весь вечер и всю ночь Сулейман провел рядом с женой, он хотел забыть о ее измене как можно быстрее. Но одна мысль не давала ему покоя всю ночь: чей же это всё-таки ребенок? Хюррем тоже не могла заснуть, ей казалось, что вся любезность и забота мужа просто показная, а ночью придут палачи и заберут ее жалкую жизнь, а потом и убьют детей. Они лежали в одной постели. Султан крепко обнял ее и лежал с закрытыми глазами. — Сулейман? — позвала Хюррем поздней ночью мужа. — Да, дорогая? — ответил Повелитель. — Я боюсь… боюсь, что ты убьешь меня из-за измены. Сулейману врезались глубоко в душу эти слова, он открыл глаза и долго думал, что ответить. — Хюррем, я слишком поздно понял, как сильно ты мне дорога. Я понял, что из-за своих ошибок мог потерять тебя навсегда, ведь ты нашла человека, который якобы сильнее любит тебя. Я не смогу даже прожить без тебя минуты, без твоих золотых волос, без глаз цвета океана, без голоса, словно лекарство мне на сердце, без губ вкуса сладкого лукума. Хюррем, прости меня за всё, я… я понял, что в этом мире мне нет места без тебя и без твоей любви, — ответил Султан и поцеловал руку жены. Хюррем посмотрела на мужа и увидела в его глазах самое настоящее раскаяние, она улыбнулась и закрыла глаза. Только в ее голове теперь крутилась другая мысль: что делать? Я ответила взаимностью Ибрагиму, но что если он был просто успокоением для моей души? Я ведь должна быть только с Сулейманом… о Аллах, помоги. Что же делать? Ибрагим, Сулейман, побег… Что же я натворила? Я самая настоящая дура… почему я всегда делаю все на эмоциях. Хюррем, когда же ты научишься сначала думать, а потом делать… Но в конце концов сон взял свое и унес Хюррем далеко в страну Морфея. Утром она проснулась от запаха свежей еды, Сулейман проснулся раньше и уже приказал принести завтрак. Он стоял возле стола спиной к кровати и смотрел, как слуги накрывают на стол. Долгий взгляд Хюррем все-таки заставила его обернуться, и он улыбнулся, подходя ближе к постели. — Ты проснулась! Давай помогу встать и сядем завтракать. Хюррем взяла руку мужа и встала с кровати. Потерев еще раз глаза, она прошла дальше по комнате прямо к столу. — Как ты спала? — Очень даже хорошо, если бы не запах еды, мне кажется, я бы долго еще спала. — Тебе всегда хочется больше есть, когда ты беременна. Прямо парадокс какой-то. — Это точно. В покоях царила очень даже приятная атмосфера, Сулейман не сводил глаз с жены и все время улыбался. Ему показалось, что снова в нее влюбился, как будто измена была просто сном или плодом плохого воображения. — Сулейман, я тебя могу попросить? — Да, конечно, для тебя все, что угодно. — Не трогай Ибрагима. Он ни в чем не виноват. В Сулеймане снова разлилась волна печали и даже ревности. — Сулейман, я знаю, что ты… — Тише, не нужно. Я тебя услышал и обещаю тебе, что ничего не произойдет. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы делать что-то, что причинит тебе боль. Ладно, мне пора, скоро Совет по поводу похода. Сулейман встал из-за стола и ушел, оставив Хюррем одну со своими мыслями. Придя в свои покои, Повелитель увидел рядом стоящего Ибрагима, и позвал его к себе. — Хюррем попросила, чтобы я тебя не трогал. И я выполню ее просьбу, потому что люблю. Да, и еще она носит под сердцем моего ребёнка. — С чего ты взял, что это твой ребенок? Или ты готов воспитывать чужого и даже дать ему титул? И мы оба знаем, что Госпожа любит меня. — Ошибаешься, Паргали. Ты был просто бальзамом ей на душу, пока я забыл про нее в объятиях другой женщины. — Вот именно, ты забыл про нее! Ты снова сделаешь ей больно! Ты снова ей изменишь, а я смогу подарить ей ту любовь, которую не подарил ты. — Когда-то ты обещал сделать счастливой мою сестру, так почему же теперь вы разведены, а? Ибрагим? Ты ведь тоже забыл про жену в объятиях другой женщины. Мы оба с тобой хороши, но вот только выберет Хюррем меня, потому что я гарант ее жизни и жизни детей. — Ты что же… готов пожертвовать детьми ради ее любви? — Я пойду на все, чтобы быть с ней. — Ты жесток, Сулейман! Ты страшный и злой человек, лучше уж я уступлю, ведь мои чувства не достойны пяти жизней маленьких детей. — А говоришь, что пойдешь на все ради нее. — Не будет ей счастья без детей, не будет. Я могу пожертвовать собой, но трогать детей не буду… А ты готов пожертвовать собой ради ее счастья? Что если я действительно единственная надежда на ее счастье? — Нет, Ибрагим… Ты мимолетное ее чувство, не более. А я любовь всей ее жизни, я ее муж и отец ее пятерых детей. Я единственная любовь и единственное счастье в ее жизни. — Это мы еще увидим, Господин Сулейман.