Потерянный (The Lost One)

      Квай-Гон нес Оби-Вана и Лаихру на руках, быстро передвигаясь по коридорам Храма.       — Совет знает, что Энакин здесь, — сказал джедай Оби-Вану. — Сначала мы встретимся с ними.       — И все наконец решится? — спросил Оби-Ван, довольно улыбнувшись.       — Верно, — ответил Квай-Гон. — Мы поговорим с Энакином и решим все вопросы.       Они завернули за угол, и Квай-Гон резко остановился. Оби-Ван проследил за его взглядом и его сердце забилось быстрее от счастья, когда он увидел его.       В центре коридора неподвижно стоял Энакин и смотрел прямо на них. О Сила, он быстро появился. Но опять же, Оби-Ван меньшего и не ждал.       — Энакин! — позвал Оби-Ван, светясь от счастья. Он был так рад вновь видеть Энакина — живого и невредимого. Он возбужденно заерзал в крепких руках Квай-Гона, но почувствовал прилив раздражения от того, что был слишком высоко над полом: он так хотел обнять Энакина крепко-крепко.       Энакин кинул на него взгляд, но не улыбнулся в ответ, и он даже ни капли не успокоился при виде его. Вместо этого его лицо осталось таким же пустым, но в глазах пылал гнев.       — Думаю, что у вас есть то, что принадлежит мне, — сказал он, обращаясь к Квай-Гону. Его голос был устрашающе спокойным, но в нем крылась глубокая ярость.       — Как интересно, — ответил Квай-Гон холодным голосом, оценивающе окидывая мужчину перед собой взглядом. — У меня сложилось такое чувство, что мальчик находится под попечительством джедаев.       — Ты ошибаешься, — ответил Энакин. — Передай его мне, и мы разойдемся мирно. Отнесись к моим словам серьезно: я редко даю такой шанс тем, кто разозлил меня.       От голоса и слов Энакина по коже Оби-Вана побежали мурашки. Он не помнил, чтобы Энакин когда-либо был так расстроен. И он не хотел, чтобы Энакин был так взвинчен. Ведь это должно быть радостное событие, сейчас, когда они вновь воссоединились.       — Мастер Квай-Гон, — мягко позвал Оби-Ван, развернувшись в руках мужчины. — Опустите нас с Лаихру, пожалуйста. Я сейчас очень нужен Энакину.       Но прежде, чем Квай-Гон успел как-то отреагировать, Энакин резко напрягся. Позади него появился магистр Йода, как и мастера Винду, Кун и еще несколько членов Совета. Но что было хуже — их мечи были активированы. Тихое шипение и горящие зеленые, голубые и фиолетовый клинки заставили Оби-Вана поежиться.       Энакин пригнулся в обороне, и вдруг из ниоткуда в его руке засветился алый клинок.       Это был световой меч.       Оби-Вана затрясло от удивления и страха. Почему у Энакина есть световой меч? Это же оружие джедаев!       — Не подходите ближе, — угрожающе выпалил Энакин вновь прибывшим. Он явно больше не готов был к переговорам.       — Ждали тебя мы, — проговорил Йода. Он был единственный, кто пока не активировал свой меч. Вместо этого он проигнорировал слова Энакина и приблизился к нему, стуча палочкой по полу. — Сражаться не время сейчас нам.       Энакин побагровел.       — Если вы не вернете то, что принадлежит мне, то не останется другого выбора, кроме как сражаться.       — Еще ребенком отдан джедаям был Оби-Ван. Права ты красть его из Храма не имел. Без объяснений серьезным преступлением это является.       Глаза Энакина практически почернели от ненависти, и проигнорировав старого магистра он вновь сосредоточил свое внимание на Квай-Гоне и Оби-Ване.       — Отдай мне его! Сейчас же!       После чего Энакин попытался схватить Оби-Вана, но ему это не удалось, так как Квай-Гон увернулся от него, в защитном жесте взмахнув своим мечом. В результате зеленый и алый клинки столкнулись, а Энакин смог ухватиться только за Лаихру. Но на автомате он потянул за него.       Раздался громкий треск.       В руке Оби-Вана остался лишь хвост Лаихру. Энакин сжимал остальную часть игрушки и на минуту молча уставился на нее, словно не до конца понимая, что только что произошло. В комнате воцарилась гробовая тишина, и все уставились на Оби-Вана, никто не решался пошевельнуться.       И затем, Оби-Ван пришел в себя. Из его рта вырвался душераздирающий крик. Его самый близкий и надежный друг был смертельно ранен! Это самое ужасное, что только могло случиться, самое ужасное!       В ту же секунду все изменилось, когда все присутствующие постарались успокоить Оби-Вана. Ненависть и враждебность в Силе сменились отчаянием.       —…хорошо, малыш, я починю его…       —…прости, Оби-Ван, я не хотел, не хотел…       —… ну же, дитя, не стоит плакать… Но Оби-Ван был безутешен. Он не хотел видеть ни Энакина, ни джедаев — это все их вина! Из-за их глупой драки Лаихру так страшно пострадал. Оби-Ван завертелся и начал пинаться еще сильнее, и Квай-Гон наконец поставил его на пол. Почувствовав свободу, Оби-Ван выхватил тело Лаихру из трясущийся руки Энакина и лег прямо на пол, свернувшись калачиком, спрятав лицо в мягком мехе Лаихру, крича навзрыд от душевной боли.       —… можем легко зашить его, если вы сможете его успокоить.       —… не могу… уже слишком много боли…       —… успокойтесь, наверняка есть выход…       —… би-Ван? Оби-Ван? — Энакин заставил Оби-Вана перевернуться на спину, чтобы видеть его заплаканное лицо. — Оби-Ван, прошу, послушай меня. Просто дыши, хорошо? Ну же, Оби-Ван, сделай, как я говорю.       Оби-Ван попытался: он сделал судорожный вдох, его грудь поднялась и тут же опустилась. От горя он чувствовал, как кружится голова, видимо ощущая ту же боль, что должно быть чувствовал сейчас Лаихру.       — С Лаихру все будет хорошо, — твердо уверил его Энакин. — Но ему прямо сейчас нужна медицинская помощь. Квай-Гон поможет ему, но тебе нужно отдать его и сделать несколько глубоких вдохов. Ты можешь сделать это, ради меня?       Нет, Оби-Ван не может. Его бедный, любимый Лаихру был в опасности в чьих-то руках, кроме его. Но к сожалению, Энакин всегда был сильнее его. Он без проблем крепко прижал Оби-Ван к себе и поднял его с пола, забрав из его рук обе части Лаихру и быстро впихнув их в руки Квай-Гона.       Оби-Ван закричал и начал пинаться, но это не возымело действия.       Что может быть хуже?       Ничего.       — Успокойся! — приказал Энакин, призвав к себе Силу, и Оби-Вану не оставалось ничего, кроме как послушаться.       — Это было так необходимо? — недобро нахмурившись, спросил магистр Винду.       — Да, — прорычал Энакин, но он начал мягко укачивать Оби-Вана в своих руках.       Единственное, что еще радовало в этой ситуации, отстраненно подумал Оби-Ван, то, что в комнате больше не было активированных световых мечей. Оби-Ван горестно хлюпнул носом и судорожно икнул.

***

      Не прошло и десяти минут, как Оби-Ван уже свернулся на коленях у Энакина в одной из пустых классных комнат, засунув большой палец в рот. Он давно так не делал в попытках успокоиться, с тех пор, как в его жизни появился Лаихру. Но Лаихру сейчас здесь не было: Квай-гон был с ним в соседней комнате, предположительно джедай лечил его. Но ему еще было сложно доверять кому-либо.       Оби-Ван сильно устал, и в его глазах больше не осталось ни слезинки. Но все же он не мог уснуть несмотря на то, как Энакин мягко круговыми движениями гладил его по спине.       — Я скучал по тебе, Оби-Ван, — прошептал Энакин. — И мне очень, очень жаль, что Лаихру так пострадал. Но Квай-Гон поставит его на ноги, ладно?       Оби-Ван ничего не ответил. Он не хотел ничего говорить, во всяком случае не сейчас.       — Оби-Ван? Ты не хочешь со мной разговаривать?       Оби-Ван тихо всхлипнул, сильнее прижавшись к Энакину. Он может и злится на него, но он так скучал по Энакину, особенно по его объятьям.       Дверь в соседнюю комнату открылась, и оттуда появился Квай-Гон.       — Оби-Ван? Тут кое-кто хочет тебя видеть.       И Квай-Гон протянул Лаихру. Оби-Ван неуверенно взял его из рук джедая, повернув в своих руках, проверяя травму. Немного потрепанный лот-кот был как новый. Хвост пришили назад просто идеально: казалось, что его никогда и не отрывали.       Оби-Ван растаял от облегчения, сильно прижав к себе Лаихру.       — Спасибо, — тихо поблагодарил он Квай-Гона немного осипшим после плача голосом. Он был очень благодарен, что его лучший друг вновь был здоров и рядом с ним.       — Не за что, — ответил Квай-Гон, тепло улыбнувшись. Оби-Ван почувствовал, как Энакин сильнее прижал его к себе. — Сейчас я предлагаю решить сложившуюся ситуацию как можно более мирно. Совет ждет нас за этими дверьми, и накопилось очень много вопросов, на которые нужны ответы. Мы ожидали вас, Энакин, но мы не желаем зла или жестокости. Думаю, мы можем согласиться, что это будет в первую очередь хорошо для Оби-Вана.       — Я переговорю с Советом, — ответил Энакин. — Но все равно результат будет один — я верну то, что принадлежит мне, и вы оставите нас к ситху в покое.       Квай-Гон не ответил ему, лишь махнул в сторону дверей, где Совет в полном составе ждал их. Оби-Ван слез с колен Энакина и первым сделал шаг в ту сторону, но обернулся и протянул Энакину руку. Он из собственного опыта знал, что если кто-то тебе помогает, легче сделать то, чего не особенно хочешь.       Кроме того, у Оби-Вана был план, который он воплотил в жизнь сразу же, когда они вошли в комнату и оказались перед Советом.       — Можно мне сказать? — спросил Оби-Ван, подняв руку в воздух. Он хотел поведать кое-что очень важное, и это касалось всех.       — Говорить ты можешь, — дал разрешение Йода, и заинтересованные взгляды окружающих оказались прикованы к ребенку.       Оби-Ван сделал шаг вперед, все так же прижимая едва оправившегося Лаихру к груди.       — Я не хочу, чтобы вы вредили друг другу, — печально, но важно проговорил он. — Не из-за меня. Я хочу… Я просто хочу, чтобы все наконец разрешилось. Но это невозможно, потому что что-то не получается… Думаю, что-то сломано…       — Что ты хочешь сказать? — терпеливо спросил магистр Винду. — Что сломано, Оби-Ван?       — Мозаика, — ответил Оби-Ван. — Что-то не так. Детальки неправильно сходятся… они не подходят друг к другу, они неправильной формы. И Сила понимает это тоже.       — Упоминал уже мозаику эту ты, — проговорил Йода. — И согласен с тобой я.       — Я не понимаю, — проговорил Оби-Ван, теребя лапку Лаихру. — Я хочу понять, но это сложно.       Он пытался вновь не заплакать: в конце концов он совсем не сдержался ранее и при том перед всеми членами Совета. Это, конечно, настораживало, но больше было унизительно.       Возможно, Энакин все еще чувствовал вину в ранении Лаихру, или может он просто очень скучал по Оби-Вану и хотел подбодрить его. В любом случае он сделал шаг вперед, встав рядом с Оби-Ваном, и взъерошил его волосы.       — Это я деталь, которая не подходит, — признался Энакин. Но он нахмурился, словно бросая вызов любому, кто посмеет задать хоть какой-то вопрос. — Но вряд ли кто-то из вас это поймет.       — Как вы можете быть в этом уверены? — все же спросил Квай-Гон.       — Потому что я знаю джедаев.       — Да, это уже понятно. Но как вам удалось так хорошо узнать нас? — вопрос не прозвучал враждебно, у Квай-Гона был особенно умиротворяющий голос, и похоже Энакин ненавидел его меньше, чем остальных.       — Я не… Это сложно объяснить.       — Тогда может вы можете показать нам?       — Нет, — твердо возразил Энакин, и его глаза заблестели. И на этом все его желание идти на компромисс улетучилось. — Нет! Вон из моей головы, все вон! Я забираю Оби-Вана и мы уходим. Мне плевать, что вы думаете: он мой, и не важно сколько ему лет и какое это время. Он мой, и вы не заслуживаете его, никто из вас. Я знаю, что ему нужно — теперь я лучше знаю, я научился на ошибках. Вы лишь сломаете его, это все, на что вы, джедаи, способны!       Эта вспышка напугала Оби-Вана. Он никогда не видел Энакина в таком смятении.       — Мы есть друг у друга, — робко напомнил он Энакину, вложив свою маленькую ладошку в руку Энакина. Похоже это немного помогло мужчине собраться, хотя бы гнев, бушевавший в его глазах, немного улегся.       — Верно, — согласился Энакин, окинув окружающих тяжелым взглядом.       — Энакин, если вы так настаиваете забрать Оби-Вана из Храма, то нам нужны ответы. Мы должны знать, почему вы украли его ранее и где научились так управлять Силой. То, как вы говорите о мальчике… словно вы считаете его вещью, а не личностью — это настораживает.       — Не смешите меня, — холодно ответил Энакин. — Если Оби-Ван останется здесь, то именно так все и будет. Будет не важно, насколько умен и талантлив он: вы рано или поздно промоете ему мозги и он не будет осознавать свою значимость. Вы высосите из него всю жизнь, пока он не станет послушным песиком Совета. И в этот раз я воспрепятствую этому.       — В этот раз? Вы говорите так, словно вы из будущего, — заговорил магистр Винду.       В зале воцарилась давящая тишина.       — Но это невозможно… — продолжил магистр, но чем дальше он говорил, тем больше сомневался в словах.       Но Сила пела как никогда раньше. Оби-Ван пораженно распахнул рот, так как картинка вдруг прояснилась.       — Вот почему мозаика не сходится! — воскликнул он, возбужденно потянув Энакина за руку. — Правда, Энакин?       Может поэтому Энакин всегда был так опечален и смотрел на Оби-Вана, словно видел на его месте совершенно другого человека. Это также объясняло почему он так много знал о разных вещах, особенно о джедаях. Вот почему! Иначе Сила не пела бы так сейчас. Оби-Вану пришлось хорошенько сосредоточиться, чтобы спокойно стоять на месте: он хотел прыгать от этого внезапного озарения.       — Энакин? — вопросительно подбодрил его Квай-Гон, когда вопрос Оби-Вана остался без ответа.       — Это не имеет значения, — в конце концов ответил тот. — И я не буду говорить об этом: только не с вами.       Так не пойдет: будет плохо, если Энакин вновь сейчас закроется, поэтому Оби-Ван крепко обнял его. Он с трудом достигал пояса мужчины, но он все же мог обнять его за ноги.       — Все хорошо, Энакин, — успокаивающе проговорил мальчик. — Прошу, не грусти больше. Я помогу тебе, правда.       — Оби-Ван, — прошептал Энакин, — ты сможешь мне помочь только если останешься со мной. И нам нужно уйти отсюда… Я не могу потерять тебя…       — Этого не случится, — обещал Оби-Ван. — Энакин, так это правда? Мы знали друг друг раньше, ну, или позже, не знаю…       Энакин ничего не ответил, но он поднял Оби-Вана на руки и прижал к себе, зарывшись лицом в волосы мальчика. И они словно остались одни во всей комнате, пусть и Квай-Гон, и все члены Совета внимательно наблюдали за ними.       — Прости меня, — проговорил Энакин. — Прости меня, Оби-Ван. Ты все, что у меня сейчас осталось. Я не причиню тебе зла и не позволю чему-либо случиться с тобой.       И какими бы приятными эти слова не были, что-то в них было очень неправильно. Температура в комнате словно упала на пару градусов, воздух стал удушающим. Сила взвилась в предупреждении, отчего Оби-Ван замер и поднял взгляд.       Глаза Энакина окрасились в неестественно-яркий желтый цвет.