Из пепла

Вики слышала, как в ушах шумела кровь. Пульс её то ускорялся, то вновь приходил в норму. Казалось, ещё чуть-чуть и девушка свалится на землю без чувств. Она внимательно следила за лицами серафимов, за эмоциями, что мелькали на них и мысленно пыталась угадать приговор, уготованный для Ади. Демон же, в отличие от своей подруги, ни капли не переживал. Перед его взором по-прежнему стояло красивое лицо Эйшет, которая теперь протягивала ему руку, будто готова была показать Ади новый неизведанный мир, провести его в ту бесконечность, где он будет неприкасаем, где ни одна живая душа не посмеет потревожить его душу —спокойную и умиротворённую. И, сам не зная от чего, Ади тянулся к той вечности, что его ожидала в Небытие. Как будто странный сон, смысл которого он всё никак не мог разгадать, изменил его сознание, перевернув всё с ног на голову. Ади больше ничего не боялся. Если он останется жив — он продолжит жить так, как прежде. Но если его приговорят к смерти, он примет её бесстрашно. Ведь, так или иначе, демонам выбор давался редко. Все демоны и ангелы с замиранием сердца глянули на трибуны, где сидели серафимы. Люцифер, злясь за дешевый пафос и ужасное нагнетение и без того нервной обстановки, нетерпеливо дергал ногой и неотрывно смотрел туда, где совещался Совет. Наконец, спустя несколько минут, Торендо снова кивнул Кроули, как бы дав понять, что серафимы готовы огласить своё решение. — Итак, какое наказание Совет избрал для Ади? — спросил Кроули. В ушах каждого присутствующего послышалась барабанная дробь в виде крови, которая шумно стучала в ушах, не давая мыслить здраво. Все, кто здесь находился, чувствовали страх и холодный пот, быстрой струйкой бежавший по позвоночнику. Вики крепче вцепилась в широкий сук платана и навострила ушки, лишь бы не пропустить важных вестей, какими бы они ни были. — Казнить, — резко, как гром среди ясного неба прозвучали слова Торендо. Арена замерла. — Казнить, — повторил Азраиль, крепко держа подлокотники своего мраморного трона. Тишина стала гнетущей. Такой явной и резкой, что, казалось, весь остров Правосудия погрузился в сон. — Казнить, — решительно ответил Эрагон и даже не взглянул вниз на Ади, который с пустыми влажными глазами внимал тому, что говорил шестикрылый серафим. Демон сжал губы, уверенный в том, что последннее слово, которое будет сказано Ребеккой, сулит ему смерть. Он вздохнул, гордо подняв голову под лучи яркого солнца, и пристально посмотрел на женщину, по праву занимавшую своё место среди серафимов. Последнее слово. Последнее слово за Ребеккой, которая восседала на троне и молча глядела вниз, на толпу, которая грозилась вот-вот рассвирепеть и подняться от одного её неосторожного слова. Осознавая силу, что несут её слова, женщина криво хмыкнула одним уголком губ, а затем её лицо вновь стало холодным и непроницательным, как гипсовая маска. Ребекка облизала свои пухлые розовые губы и посмотрела прямо, встречаясь взглядом с Сатаной. Их глаза встретились, как будто мечи скрестились на одной арене. Никто не собирался отводить взгляд первым, но, несмотря на это, на стороне Ребекки, помимо острого и холодного, как арктический айсберг взгляда, было ещё одно преимущество — сила слова. Сейчас она скажет то, что определит судьбу Ади. И если её решение будет отличаться от того, что определил Совет, заседание состоится вновь, пока стороны не придут к взаимному решению. Сатана всё также неотрывно глядел на Ребекку, борясь с желанием вцепиться ей в глотку и разорвать её на мелкие кусочки. Но женщина, как будто чувствовала его безумное желание и пыталась подначить демона как можно сильнее. Поддавшись вперёд, она громко, властно и не колеблясь, огласила приговор: — Казнить! — пронеслось по всей площади, а затем звук голоса Ребекки был подхвачен потоком ветра и унесён куда-то за облака. Снова ступор. Сатана замер в нерешительности и злостно сжал губы. Ребекка победно усмехнулась, радуясь эффекту, который произвели на короля её слова. Стараясь скрыть своё торжество, женщина сжала губы, лишь бы никто не видел её улыбки. Казалось, что приговор, вынесенный Ади был вовсе не тем, на что указывала совесть, наоборот, это диктовало желание Ребекки показать Сатане свою власть и силу. Показать, что она держит в руках жизнь каждого, даже того, кто находится под крылом Сатаны. «Казнить» — одно слово, но оно будто бы говорило королю Ада: «Ты правишь демонами, но судьбы их определяют ангелы!». Люцифер, услышав приговор, первым вскочил со своего места. Демоны, увидев, что их принц беснуется, также повставали и стали галдеть и кричать, неудовлетворенные решением серафимов. Вики, сидящая на дереве, тоже хотела присоединиться к однокурсникам, но она разумно помнила о том, что не имела право высовываться из укрытия и подставлять Люцифера. Так что всё, что ей оставалось — издалека наблюдать за тем беснованием, что разворачивалось на площади. — Вздор! — рыкнул Люцифер, заставив всех в миг умолкнуть. — Вы приняли такое решение только потому, что Ади демон! Вы — лицемерные серафимы, строящие из себя святых! Да вы и понятия не имеете о том, что значит совесть и честь! — Повежливее, Люцифер, — предостерег его Кроули. — Ты говоришь с серафимами! — В отличие от твоих баранов, я не глотаю всю ту ересь, что несут члены Совета! Я требую, чтобы дело пересмотрели, иначе будут последствия! — Молчи, сын! — сбоку послушалось холодное придыхание Сатаны. Он постарался отдернуть руку Люция, но тот не дался ему, только вперил взгляд во взбешённого Кроули. — Ты нам угрожаешь? — Торендо вдруг подался вперёд, заставив Люция перевести на себя внимание. Демон усмехнулся. — Лишь предупреждаю, — рыкнул он, нервно дёрнув щекой. — Вы пересмотрите это дело и накажете Ади так, как он того заслужил. Ни больше, ни меньше. Смерть — не его наказание. — Ты будешь учить нас законам, Люцифер? — спросил Азраиль, удивленно взметнув вверх брови. Сын Сатаны нахмурился. — Не надо извращать то, что я сказал. Всем понятно, что ваш приговор обусловлен лишь происхождением Ади. — Не сомневайся, Люцифер, — голос подала Ребекка, заставив мужчину посмотреть на неё. — Будь Астр жив, он бы понёс точно такое же наказание. Мы никого не делим, каждый из нас получает то, что он заслужил. — Как бы ты поступила, Ребекка, если бы на месте Ади была твоя дочь? — вдруг ехидно спросил Люцифер, заставив женщину замереть. Повисла тишина, все собравшиеся внимательно посмотрели на серафима. Уокер-старшая поерзала на своём месте, чувствуя себя неуютно от того, что сотни глаз смотрят на неё в ожидании ответа, и только сын Сатаны ухмыляется, глядя на застигнутую врасплох Ребекку. Наконец, она вздохнула и вернула своему лицу привычное выражение холодности и силы. Она выпрямилась на месте и, чувствуя на себе тяжёлый взгляд Эрагона, по правую руку от которого она сидела, и видя наглую ухмылку Люцифера, гордо поднялся подбородок. — Наказание едино для всех — в том и состоит суть закона Равновесия, — решительно ответила она, пресекая дальнейшие вопросы. Вики вздрогнула, услышав такой холодный циничный ответ. Она была уверена: мама сказала это лишь бы оправдаться, в действительности же, она бы сделала всё, чтобы защитить свою дочь. Так было всегда и даже в детстве, когда маленькая Вики попадала в неприятности. — Ты можешь находить ответ на любое моё обвинение, Ребекка, — не унимался Люцифер. — Но я требую пересмотра этого дела. — Уймись, Люцифер, — снова послышался тихий голос Сатаны. — Что ты собираешься делать? Устроишь бойню? Твоя злость погубит весь Ад! — Ад погубит твоё безучастие, — спокойно отозвался Люцифер. — Продолжай сидеть смирно и внимать тому, что говорят эти святоши. Пока ты сидишь и молчишь, они разрушат любимый Ад кирпичик за кирпичиком, а нас отправят в Небытие до самого последнего демона. — Следи за тем, что ты говоришь. Думаешь, я похож на серафимов и ты смеешь говорить со мной в таком тоне? — ощетинился Сатана. Руки его вцепились в подлокотники мраморного трона, а Люцифер усмехнулся. — Хочешь устроить им шоу и выбить из меня дурь? Валяй, — безразлично махнул он рукой. — Как раз к тому времени Ади отправят на эшафот, а ты окончательно потеряешь доверие и уважение всех герцогов, кои находятся в твоём услужении. Сатана недоверчиво глянул на Асмодея, мирно сидящего в стороне, а следом посмотрел на Мамона и Негу. Губы его скривились, так что он просто махнул рукой, пресекая дальнейшие разговоры сына. — Достаточно, — велел ему он. — Давай, попробуй убедить их изменить решение. Только итог один: казнь. Люцифер проигнорировал отца и вновь взглянул на серафимов. И прежде, чем он успел вновь возразить вынесенному приговору, со своего места поднялся Эрагон. За ним встали все, кто находился на площади. — Решение останется неизменным. Приговор будет приведён в исполнение через два дня. Казнь состоится на площади перед школой Ангелов и Демонов, — громогласно обьявил он, а затем посмотрел прямо в кровавые глаза Люцифера. — А ты, принц, — он сказал это с ехидством, с некоторой иронией в голосе, — Побереги свою страсть и запал. Они тебе ещё пригодятся. Сказав это, Эрагон раскрыл свои огромные крылья и взмыл в небо. Торендо махнул руками. — Суд окончен, расходитесь! — велел он, а затем и сам взмыл в небо. Архангелы тут же дали знак, и Ади вновь увели прочь, чтобы запереть его в башне при школе. Ангелы, уходя, радовались приговору, демоны же — проклинали. Вики видела, как все стали постепенно расходиться прочь, но беспокойные глаза её следили только лишь за Ребеккой, которая подхватив полы своего белого платья, осторожно ступала вниз. Непризнанная решилась: сейчас она увидится с матерью лицом к лицу. И пусть всё было против правил — Вики больше не могла ждать. Сейчас её не волновали ни гнев Люцифера, ни реакция тех, кто до сих пор находился на площади. Всё, что она видела перед собой — красивое лицо Ребекки Уокер. Раскрыв свои золотые крылья, Вики слетела с ветки платана и тут же опустилась на площади, прямо посреди арены, где некоторое время назад стоял Ади. Девушка сделала осторожные шаги навстречу матери, боясь потерять её в толпе. Ребекка её поначалу не видела, но вдруг поток ветра донёс до неё всполохи знакомой энергии и женщина обернулась. Она увидела дочь, повзрослевшую и красивую, стоящую прямо напротив неё, лишь в нескольких шагах поодаль. Казалось, никто не замечал Непризнанную, которая без разрешения явилась на остров Правосудия. Ёе заметил лишь Люцифер, который теперь стоял в одиночестве, не имея рядом с собой ни отца, ни Асмодея, ни Мамона и Ламии, ни даже Неги. Он молча глядел на Вики, нахмурившись и следя за тем, как осторожно ступали её ноги навстречу матери. Непризнанная остановилась в двух шагах от серафима и вымученно ей улыбнулась. Улыбка её отражала всю тяжесть разлуки, тоску, боль и любовь, что были в её сердце с того злополучного дня, когда священник в церкви закончил заупокойную службу в честь Ребекки. Вики стёрла слёзы с глаз, а затем сделала ещё шаг к матери, неловко сцепив пальцы на руках. — Здравствуй, — тихо поздоровалась она, втайне ожидая, что Ребекка бросится к ней, раскрыв объятия. Но все надежды и ожидания Вики разбились вдребезги, стоило только женщине сократить расстояние между ними и категорично, с неодобрением взглянуть на дочь. — Что ты здесь делаешь? — недовольно спросила она, заставив Вики замереть. Непризнанной показалось, будто её окатили ледяной водой. Так неприятно ей было услышать такой холодный и безучастный тон матери. Однако, Уокер снова постаралась улыбнуться, списав тон матери на суд, который теперь повлиял на настрой каждого, кто находился на этой площади. — Я хотела увидеться с тобой, — искренне произнесла девушка. — Я скучаю, мама, — сказала она ласково, наполнив голос любовью и тоской. Ребекка обвела дочь взглядом, и в её глазах скользнуло одобрение. — Ты стала красавицей, — повторила она то, что когда-то говорила дочери, явившись к ней во снах. Вики благодарно улыбнулась, хотела вдруг бросится на шею матери с объятиями, но Ребекка вытянула руку вперёд, пресекая порыв дочери. — Тебе не стоило сюда приходить, — сказала она. — Запрещено. — Ади — мой друг, — упрямо повторила Вики. — И я здесь не только ради него, но и ради тебя. — Мы встретились бы, прими ты сторону. Никак не раньше, но ты, упрямая, идёшь наперекор правилам. Кто помог тебе прийти сюда? А? Вики молча сжала губы, не намереваясь выдавать Люцифера. Но Ребекка как будто и так всё поняла. Она усмехнулась, покачав головой, а затем бросила на сына Сатаны, замершего на трибунах, ехидный взгляд. — Ну конечно, — смеясь повторила она. — Следуешь моим указаниям, значит? Похвально. Но приходить сюда смысла не было. Вики опешила, но быстро взяла себя в руки. Она вдруг почувствовала такую сильную злость и обиду на мать, которая не сочла нужным проявить радушие и любовь к дочери. Как будто она и вовсе забыла Вики, которую оставила на земле ещё малышкой. Как будто она стала для неё незнакомкой или старым другом, с которым её связывало лишь общее прошлое, но строить настоящее с ним не имело смысла. Непризнанная молча выругалась на нелепость происходящего, проглотила обиду и с вызовом глянула на Ребекку. Она ещё не до конца осознавала, какую игру ведёт ее мать, но собиралась перенять правила этой игры и не дать победить себя. Если сейчас Ребекка показывает своё безразличие, то и Вики поступит также. А со своими чувствами разберётся позже. — Приговор, что вы вынесли Ади — несправедлив. — И ты туда же, — закатила глаза Ребекка. — Я думала, ты моя дочь. — А ты моя мать, — почти жалобно ответила Вики, но взяла себя в руки. Она будто видела перед собой чужого человека и отчаянно пыталась вспомнить, каким он был раньше, но все догадки причиняли лишь боль. — Уходи, дочка, — небрежно сказала Ребекка. — Мы ещё встретимся. С показной холодностью и безразличием, даже не обняв дочь на прощание, Ребекка раскрыла крылья и взмыла в небо, оставив Вики одну посреди широкой арены. Девушка вдруг остро ощутила одиночество, холод, пронзивший её до костей. Дышать стало трудно, будто не Ади, а её сковали путами, передавили грудь и лёгкие. Медленно, на шатающихся ногах Вики опустилась на землю. Острый рельеф камней неприятно впивался в голые колени, а сердце бешено билось, грозясь вот-вот выпрыгнуть из груди. Непризнанная с тоской поглядела на свои руки, заметив на них капли слез, а потом чуть подняла глаза, увидев перед собой пару чёрных туфель. Девушка удивлённо вскинула голову, встречаясь взглядом с Люцифером, который смотрел на неё с тоской и сожалением, как будто он сам прочувствовал боль и напряжение, что выпали на долю маленькой Непризнанной. — Мне жаль, — тихо, едва слышно произнёс он. Вики, не желая выглядеть жалкой и слабой, тут же поднялась на ноги и утёрла слёзы. — Мне тоже, — просто ответила она и смело взглянула в глаза Люция. — Это была плохая идея. Не стоило приходить сюда. Демон вздохнул и крепко сжал губы, вдруг ощутив понимание и сочувствие, которые тут же поползли по венам при виде заплаканной Непризнанной. — Проблемы отцов и детей. Как знакомо… — горько усмехнувшись выдал он. Вики кивнула. — Спасибо за помощь, так или иначе, — ответила она. Девушка хотела развернуться, пойти прочь в платановую рощу, чтобы оттуда улететь в школу, но её остановила горячая ладонь Люцифера. Девушка вздрогнула, обернувшись к нему. Мужчина смело заглянул ей в глаза и чуть улыбнулся, видя ее раскрасневшееся мокрое от слез личико и чуть припухлые губы. — Хочешь, покажу место на земле, которое больше всего люблю? — спросил он мягко. Вики закивала, как маленький ребёнок, которому после долгого каприза предложили конфету. Люцифер усмехнулся её виду и, взяв девушку за руку, открыл портал.

***

Мерзкий холод, ледяные вершины и огромный каньон, накрытый пушистым снежным одеялом — первое, что увидела Вики, как только за ней и Люцифером закрылся портал. Заснеженные горы, молчаливо стоящие в полном одиночестве, встретили Непризнанную и демона безмолвно, только ветер завыл сильнее, мощным потоком пронёсся мимо Вики, растрепав её чёрные волосы, а следом за этим рванул к припорошенным снегом верхушкам гор. Словно птица поток воздуха обрисовал круг вокруг самой высокой горы и умчался прочь. Вики восторженно вздохнула от величия, что предстало перед ней, а затем обняла себя руками. — Здесь так красиво! — благоговейно прошептала она, ступая по хрустящему, не тронутому никем снегу. — И так холодно. — Используй свою энергию, чтобы согреться, — напомнил Люцифер и, пройдя мимо Вики, встал на самом краю обрыва, гордо посмотрев вдаль. Непризнанная последовала совету демона и уже через секунду почувствовала, как тело наполняется приятным теплом. Девушка не спеша подошла к мужчине и остановилась чуть позади него, глядя на его крепкую спину и смирные крылья, величественно лежавшие за его спиной. Точенный профиль Люцифера выглядел серьёзным, красивые багровые глаза неотрывно смотрели вдаль, где с верхушек гор, подгоняемый ветром, падал снег. Белые хлопья летели вниз, рассыпаясь, находя новое пристанище на скалистых склонах. Вокруг стояла мертвецкая тишина, горы молчали, а единственной музыкой здесь был ветер. Он по-хозяйски бушевал посреди этого белого плена, нагоняя на Вики беспокойство и страх. Девушка поежилась и глянула на Люцифера, осторожно, боясь потревожить его умиротворенный вид, спросила: — Почему тебе так нравится это место? Люцифер усмехнулся, качнул головой, от чего маленькая чёрная прядка упала на его лоб, придав его собранному серьезному виду чуть больше озорства. Демон коротко глянул на Непризнанную, а потом вновь устремил взгляд на горизонт, залитый фиолетовыми и розовыми закатными красками. — Почему ты спрашиваешь именно это? После всего, что случилось, меньше всего я ожидал именно этот вопрос. — Мне кажется, это многое о тебе расскажет, — ответила Вики, пожав плечами. Люцифер снова усмехнулся. — Хочешь залезть ко мне в голову, а, Непризнанная? — ехидно спросил он. Вики надулась. — Если не хочешь отвечать — не нужно. Только давай обойдёмся без грубостей. Сын Сатаны помолчал немного, пнул снег под ногами, наблюдая за тем, как он летит в пропасть, а затем глубоко вздохнул. Он вновь устремил свой взгляд вдаль, не смотря на Вики, как будто от одного взгляда на неё, весь его запал и желание говорить о сокровенном тут же испарятся. — Здесь я чувствую свою ничтожность, кажусь себе маленькой вошью в сравнении с этими громадными горами, этой пустотой, — ровным тоном, не колеблясь сказал Люцифер. — И все это без магии — стоит себе такое величественное и молчит о своём величии. И в сравнении с Адом здесь так холодно… так ужасно холодно… Чуть помолчав, Люцифер наконец взглянул на Вики. На ресницах его осела пара снежинок, но они тут же растаяли, стоило принцу моргнуть. — Это место — полная противоположность мне. Вот почему я люблю его, Непризнанная. Вики замолчала, не находя слов. Простое объяснение, но говорило оно о принце Ада так много и то, что не было дано понять тем, кто окружал его. Это таинство было доверено лишь ей — Непризнанной. Отчего-то девушка вдруг почувствовала свою важность и слабовато улыбнулась, благодарно кивнув Люциферу. Принц Ада, от которого всю его жизнь требовали быть лучшим, не допускать поражений и не сдаваться, любил это холодное, одинокое место — единственное во всех трёх мирах, где он мог почувствовать себя слабым, не несущим ответственность за судьбу своего дома и за свой народ. У Вики сжалось сердце от тоски и жалости. Она хотела сказать что-то, утешить Люцифера, но будто не смогла подобрать нужных слов. Вместо утешений, с уст Непризнанной сорвался вопрос: — Как ты нашел это место? Люцифер вздохнул, на мгновение прикрыв глаза. Он обернулся к Вики и подошёл к ней медленно, посмотрев в её красивое лицо, чуть румяное от холодного ветра. — Когда Велиал рассказал мне о Пророчестве, я не был готов. Я вынашивал в себе ненависть к отцу, мечтал о его смерти каждый день, но я не планировал убивать его. А тут подвернулась такая возможность, так ещё и посланная свыше, — демон горько усмехнулся. — Я боялся облажаться. Боялся, что Пророчество — это шутка моего отца, ловушка, уготованная мне. Но всё же я решился. У меня есть один единственный шанс избавиться от того, кто с самого моего рождения отравлял мне жизнь. И я уверился в том, что не упущу этой возможности, пусть это и окажется ловушкой, но я буду знать, что попытался. Люцифер нервно сжал кулаки и спрятал руки в карманы. — Для любого дела нужны союзники, тем более для такого грандиозного, как свержение и убийство Сатаны. Велиал и Наэма были готовы помочь мне, каждый преследуя свои цели. Но я был обязан защитить себя, приготовив план на случай их предательства. — Ты все ещё не доверяешь им? — спросила Вики неуверенно. — Нет, но меньше, чем сначала, — усмехнулся демон. — Запомни, всегда нужно полагаться только на себя и иметь запасной план, Непризнанная. Я искал пути, по которым смогу вернуться после смерти. Я не планировал умирать. — И к чему ты пришёл? — поинтересовалась Вики. Люцифер замер, сомневаясь, может ли он доверить Непризнанной то таинство, которое ему раскрыл заклинатель Фидеро. Ведь Вики была ещё одной загадкой, так внезапно появившейся в Пророчестве. Демон должен был опасаться её, держать на расстоянии, но глядя сейчас в её заплаканные голубые глаза, он не нашел иного выхода, как признаться. Рассказать девушке правду, получить облегчение от боли и страха, что засели в его сердце. Он не хотел умирать, но все никак не мог найти способа вернуться назад, если всё же Смерть протянет ему свою костлявую руку. — Ни к чему, Непризнанная, — сухо ответит Люцифер. — Я ни к чему не пришёл. Я пробовал многое, изучал старинные писания, чтобы понять, как связать свою жизнь с двумя мирами, чтобы иметь возможность воскреснуть. Но я ничего не нашел. Тогда я отправился к Фидеро… — К великому заклинателю? — удивилась Вики, перебив демона. — Слыхала о нём? — Дино рассказывал легенду о том, как дочь Фидеро влюбилась в смертного мужчину, а за это он превратил её возлюбленного в морского дракона, — ответила Непризнанная. — Грустная история. — И совершенно не правдивая, — с полуулыбкой ответил Люцифер. — Это лишь сказка о любви, придуманная когда-то для детей. — Очень красивая сказка, — улыбнулась Вики, а потом пытливо поглядела на Люцифера. — И в твоей истории с Фидеро всё не так гладко? — Верно, — кивнул сын Сатаны. — Я пришёл к заклинателю, ибо он знает все секреты трёх миров, умеет направлять и видеть будущее. Я спросил его, как мне вернуться в наш мир после возможной смерти. — И что сказал Фидеро? — Несусветный бред, — раздражился Люцифер. — Он сказал, чтобы воскреснуть, я должен оставить в этом мире непорочную часть себя. Ту часть, которая всё ещё жива во мне и пышет светом. Какая глупость. Разве может сын Сатаны, с колыбели видевший насилие и жестокость, теплить в сердце добро? — Люцифер покачал головой, сокрушаясь и злясь на идиотские советы Фидеро. — Тогда я понял, что в этом мире меня ничего не удержит, не свяжет меня с ним. Я понял, что если я и умру, то навсегда, и что попытка у меня всего одна. В тот вечер я напился, Непризнанная. И пил несколько дней, а затем последовал позорный проигрыш в крылоборстве. Ну, а дальше… дальше ты знаешь, — сказал Люцифер, решив не упоминать Вики о наказании, последовавшем от Сатаны. Ни к чему ей было знать об отсутствии регенерации. Вики нахмурилась, услышав рассказ Люцифера. Демон отвернулся от неё, вновь вперив взгляд на солнце, садившееся за горизонт, а Непризнанная уткнулась в его крепкую спину, раздумывая о своём. В её глазах Люцифер был самым противоречивым мужчиной их всех, кого она когда-либо встречала. Он был холоден, но в то же время горяч и напорист. Он мог кричать, браниться и сыпать угрозами, а в следующее мгновение мог оказать помощь, утешить и поделиться чем-то таким сокровенным и личным, как это место, зависшее над обрывом среди заснеженных скал. Вики хотелось подойти к Люциферу, коснуться его руки и сказать ему что-то, что могло бы утешить его, дать ему совет, но она ничего не могла, да и боялась, что демон сочтёт ее участие чересчур навязчивым и ещё больше закроется. И всё же, превозмогая страх быть отвергнутой, Вики осторожно дотронулась до плеча Люцифера, положив на него свою маленькую ладонь. Она тут же почувствовала, как мышцы демона напряглись, как будто он испугался внезапной ласки. У Непризнанной тут же сжалось сердце от представления о том, через что пришлось пройти юному демону в детстве, если сейчас ему были так непривычны простые прикосновения. — Тебе это претит, не так ли? — спросила Вики осторожно. Люцифер медленно развернулся к девушке, отчего ей пришлось опустить свою руку и крепко вцепиться в складки своего платья, лишь бы не коснуться демона вновь. Люцифер тяжело вздохнул, взял Вики за запястье и раскрыл ее ладонь, разглядывая линии жизни, вырисованные на внутренней стороне. — Когда я был маленьким, отец любил брать меня с собой на тренировки, — начал он издалека. Вики внимательно следила за тем, как глаза Люция бегают от одной линии к другой, опасаясь смотреть ей в лицо. — Он никогда не позволял мне выигрывать. Никогда не поддавался. Но каждый раз, когда мне удавалось превзойти самого себя, он подходил ко мне и гладил по голове несколькими грубыми движениями, — Люцифер вздохнул, только теперь глянув на Вики. — Вот и вся его ласка. Похлопывания по голове, да такие сильные, что я весь сжимался, ожидая очередного хлопка. Нежности в этом мало, Непризнанная, — ответил Люцифер и отпустил руку девушки, спрятав свои в карманы. Вики тут же поняла его страх, поняла, почему он так удивился её внезапному порыву поддержать сломленного демона. Девушка с сожалением глянула на него, поджав губы, а Люцифер, увидев её расстроенное лицо, только криво усмехнулся. — Не надо, Непризнанная. Не жалей меня. Это последнее, чего бы мне хотелось. — Неужели никто и никогда не защищал тебя? Неужели ты рос один на один с жестокостью Сатаны, не имея тихой гавани, к которой мог причалить, когда начиналась буря? Люцифер раздраженно вздохнул, чувствуя, как Непризнанная будто клешнями вытягивает из него душу, выворачивает её и делает ему больно, заставляет старые шрамы болеть и кровоточить. Скрыться от её голубых глаз не было возможности, они заглядывали в самую его суть, заставляя самому себе признаваться в своей слабости. — Моей тихой гаванью была Эйшет, — вдруг протянул Люцифер, совершенно шокировав Вики. Она тут же удивленно посмотрела на него, на мгновение потеряв дар речи от признания, что он выдал. Впервые за всё время сын Сатаны заговорил об этой таинственной женщине, чье красивое лицо украшало его загорелую кожу, и которая являлась к Вики во снах и видениях. Люцифер обернулся к безмолвной Непризнанной и слабо улыбнулся, завидев шок на её лице. Лицо его было бледным, несмотря на холодный ветер, обдувающий его кожу. Он молчал, мысленно предугадывая вопрос, который девушка вот-вот задаст. Вики неловко прикусила губу, надеясь выбить из Люцифера признание. Она изо всех сил надеялась, что знание об Эйшет поможет ей разобраться хотя бы в части тех видений, что приходили к ней ночью, до смерти её пугая. — Скажи, — осторожно, боясь нарваться на гнев принца начала Вики. — Кем она была для тебя? Ты любил ее, но кто она? Люцифер медленно прикрыл глаза и вздохнул. Более скрываться у него не было ни желания, ни душевных сил. Принц Преисподней обернулся к Вики и открыто глянул на неё своими глубокими красными глазами. — Эйшет была моей матерью, — вдруг сказал он, обрушив на Непризнанную признание, как ведро холодной воды. — Она умерла, когда я был ребенком, а мне так и не сказали, что с ней произошло. Всю жизнь я слышал лишь одно: Эйшет — предательница, которая перешла на сторону ангелов, но в итоге пала от их же рук. И только от тебя я узнал о том, что мою мать убил Сатана собственными руками. — Ты говорил, что видения могут быть абстрактны, — ответила Вики жалостливо. — Я сказал так, чтобы ты не приставала, — признался демон. — Но сейчас, я уверен в том, что твой сон — чистая правда. И я собираюсь докопаться до этой правды, — резко сказал Люцифер, глянув вдаль. Вики посмотрела на мужчину и вдруг увидела, как в глазах его мелькнули слезы, которые он тут же сморгнул. Девушка не стала указывать на эту слабость, тактично промолчав. — Мне жаль, Люцифер, — тихонько сказала она, вернув демону его же слова. Люцифер раздраженно поджал губы, но все же кивнул. — Ты скучаешь по ней? — Безумно, — искренне ответил демон. — Она была моим светом, лучом, за которым я следовал день ото дня. Эйшет была моим стержнем, не давала мне сломаться. А с её смертью все вокруг меня поглотила тьма. И мое сердце, и душу. Ничего светлого, лишь ярость, ненависть к самому себе и к тем, кто вокруг меня, — сказал Люцифер. Немного погодя, он нахмурился и с подозрением глянул на Вики. Он обернулся к ней и вздернул бровь, как будто пытался заглянуть в самую её душу. — Что ты делаешь со мной, Непризнанная? — горько усмехнувшись, спросил он. — Почему я стою здесь и говорю тебе о том, о чем молчал всё это время? — Может, ты просто устал. Может, тебе одиноко и тоскливо и нет больше сил держаться, — сказала Вики. — Мне нельзя быть слабым. Нельзя, — упрямо покачал головой Люцифер. — Быть слабым — не стыдно, Люций. Не стыдно просить помощи и говорить о том, что чувствуешь. Если будешь молчать, убьешь себя болью, что скребется в сердце, как дикая кошка. Я знаю, о чем говорю. Когда мамы не стало я закрылась в себе, думала, что жизнь для меня кончена. Но близкие люди рядом были готовы помочь мне, выслушать. Если бы не они, я бы умерла гораздо раньше, не физически — морально. — Если бы я мог доверить кому-то свою боль, я бы сделал это раньше, Непризнанная, — удрученно покачал головой демон и вдруг ухмыльнулся. Вики смущенно покраснела. — Ты можешь доверить свою боль мне, — сказала она, внимательно глянув на демона. Она не знала, какой порыв заставил её сказать эти слова, но что-то общее, что тянулось между ней и сыном Сатаны, больно кольнуло в сердце. Люцифер глянул на Вики, а на лице его скользнула смесь боли, благодарности и удивления. Он хотел было съязвить, сказать что-то нелестное, отвратить от себя наивную Непризнанную, лишь бы она напрочь забыла о своем добром порыве. Не нужно ей знать о скелетах в шкафу Люцифера, не нужно было соваться в это кровавое болото. Такие как она не должны были марать себя темнотой. Но, несмотря на сильное желание нагрубить и уйти прочь, лишь бы не доверять Вики тайн своей души, он не смог сказать и слова. Мужчина вздохнул и, не в силах контролировать свой внезапный порыв, впился в губы девушки горячим властным поцелуем. Время замерло. Вики вдруг перестала дышать, застыла, как фарфоровая кукла и стояла, чувствуя на своих губах ласку Люцифера. Его горячие руки держали Непризнанную за лицо, а губы жадно целовали, каждым прикосновением выбивая из её легких воздух. Чувствуя, как щек и плеч касается холодный ветер, Вики совсем растаяла. Она неуверенно приоткрыла рот, готовая принять на себя весь страстный отчаянный натиск Люцифера, который был в каждом его прикосновении, которое обжигало, как удар тока. Его язык пощекотал её нижнюю губу, слегка прикусил, чтобы не причинить боль, а затем взялся за верхнюю, целуя девушку с трепетом, с необъяснимой жаждой и необходимостью. Снег вдруг показался горячим, как адская лава. Он обжигал ступни, а снежинки теперь походили на пепел, больно касавшийся голых рук и щёк Вики. Между демоном и Непризнанной совсем не осталось расстояния. Сын Сатаны притянул девушку ближе к себе, руками дотрагиваясь до её плеч, вжимая её податливое нежное тело в себя, как будто хотел, чтобы она растворилась в нем. Нервы походили на оголенные провода, малейшее дуновение ветра, легчайшее касание ощущалось как лавина, нещадно накрывавшая с головой. На одно короткое мгновение Вики отстранилась от Люцифера, выдохнув ему в рот клубы пара, а затем вновь впилась в его губы поцелуем. Их горячая, обжигающая вены и нервы ласка, продлилась недолго. Когда изо рта девушки сорвался короткий всхлип, Люцифер вдруг отстранился, как будто его ударило током, а затем ошарашено посмотрел на Непризнанную. Губы Вики припухли от страсти, что возгорелась между ней и Люцием, глаза слезились от ветра, но выглядела она такой красивой и сильной, что у сына Сатаны сжалось сердце. Демон со всей нежностью, на которую был способен, мягко поправил прядь волос Вики. Затем большой палец огладил её румяную щеку, нижнюю губу, линию подбородка. Ладонью он спустился к шейке и осторожно провел пальцем по пульсирующей венке. — Что, если Фидеро был прав? — внезапно спросила Непризнанная. Люцифер нахмурился словам девушки и внимательно глянул на неё, коротким кивком головы прося девушку продолжить свою мысль. — Та чистая, светлая и непорочная часть тебя — твое сердце. В нем теплится любовь к Эйшет, преданность дому и делу, на которое ты пошел, рискнув жизнью. Твое собственное сердце поможет тебе воскреснуть, свяжет тебя с этим миром. — Я унижал, причинял боль тебе и тем, кого ты знаешь, — серьезно и негодующе сказал Люцифер. — Как можешь ты видеть во мне свет после всего, что я сделал? — Я не просто вижу его, — сказала Вики, положив свою руку на сердце демона. — Я чувствую. Иногда, чтобы увидеть свет, нужно лишь одно короткое мгновение, — тихо сказала Непризнанная. Люцифер замолчал, а следом за воцарившейся тишиной завыл ветер. Мужчина вдруг прикрыл глаза, а перед взором его пронеслось бородатое серьезное лицо Фидеро. «Необходимо отделить свет от тьмы…» «Найди непорочную часть себя и вынь её…» «Спрячь в священном месте…» «Когда твое тело умрет, непорочная часть твоей души останется жить и станет ключом к твоему возвращению.»  — Спасибо за веру в мой свет, — горько усмехнулся Люцифер. — Вот только, я сам в него не верю. — Люций… — Не говори ничего, Непризнанная, прошу! — перебил её демон, выставив вперед руку. Он коротко поцеловал девушку в лоб, а затем открыл за её спиной портал. — Тебе пора, — сказал он тоном безразличным, сухим, как будто ранее не целовал Вики, не пил её, как вино из Священного Грааля. Девушке вдруг стало нестерпимо холодно. Она обняла себя руками, силясь согреться, но ничего не выходило. Дрожь шла не по телу, а по тонким струнам души, когда Вики почувствовала себя ненужной, брошенной всеми: и матерью, и Люцифером, который на одно короткое мгновение вдруг стал для неё ближе всех на свете. Но все иллюзии рассыпались в прах. Теперь они вновь были демоном и Непризнанной, живущими каждый своей жизнью, но связанные между собой одним загадочным пророчеством. Вики почувствовала, как её щиколотки стал щекотать странный порыв ветра. Она обернулась и увидела, как портал, открытый Люцифером, тянет к ней свою тонкие щупальца, приглашая её войти в воронку. Непризнанная бросила на демона последний взгляд, полный обиды и непонимания. Ей внезапно захотелось отмыться, стереть себе память и забыть обо всем, что между ними произошло. Не глядя больше в его красные глаза, девушка ступила в портал и позволила ему закрыться за собой. Люцифер остался один, скованный тишиной белого плена.

***

Воды реки Стикс были спокойны и темны, как ночь. Дна не было видно, будто вместо воды в реке протекала темная смола. Вдоль берегов было пусто — ни гоблинов, ни слуг Ваала, ни проводников. Никто не сновал здесь среди плакучих ив. Река мертвых была зловеще спокойной в своей неподвижности. Деревья, растущие вдоль берегов, выглядели также безжизненно. Только широкая ива, печально склонившаяся над темными водами, цвела и зеленела даже в жарком Аду, где не было ни единой живой и безгрешной души. Здесь убивали, пытали и проводили грешников, а главным над гоблинами и темными тварями здесь стоял Ваал, изо дня в день пытавший души на всех девяти кругах Ада. Люцифер стоял на берегу Стикса, задумчиво глядя на её черные воды и лодки, прибитые к берегу. За спиной демона пыхтя копошился Ципарерон. Мелкий ничтожный демон, пугающий своим безобразием, стоял в глубокой яме, копошась в груде грязи. Энергичными движениями он раскапывал яму, лопатой выкидывая комки сырой глины. Уродливое лицо прислужника Люцифера блестело от пота, гниющие нарывы и язвы готовы были полопаться от жары, исходившей от ворот, расположенных выше по реке. Ципарерон продолжал копать, пока вдруг не остановился, чтобы сделать небольшой перерыв. Он обратил внимание на своего принца, задумчиво глядящего на течение реки, а затем осторожно прочистил горло. — Ваше Высочество, — позвал он Люцифера, заставив его обернуться к себе. Сын Сатаны медленно глянул на Ципарерона и выгнул бровь. — Все готово, мой принц. Демон сделал несколько шагов вперед, оценивающе оглядывая яму, вырытую для него Ципарероном. Она была совсем небольшой, около метра в ширину, но достаточно глубокой. Люцифер одобряюще кивнул слуге и отошел на полшага назад. Он медленно стал расстегивать рубашку, неотрывно глядя на яму, которая чернела перед его глазами. — Священное место, куда сможет добраться и вернуться вновь только невинная, непорочная душа. Та душа, что вернет меня к жизни. Ципарерон, стоящий напротив своего господина, недоуменно глянул на него и крепко прижал лопату к груди. — Простите меня, Ваше Высочество, — осторожно начал он. — Что все это значит? Зачем вам эта яма, мой принц? Люцифер коротко взглянул на Ципарерона, а затем стянул с себя рубашку, повесив ее на короткий сук плакучей ивы. — Ты помнишь о том смертном, которого ты должен убить, если вдруг умру я? — спросил принц вместо ответа. Уродливый демон кивнул. — Конечно, Ваше Высочество. — Тогда запомни и это место. Запомни эту иву, под которой я схороню свое сердце. — Я не понимаю, мой господин, — виновато ответил Ципарерон и глупо глянул на демона. Люцифер махнул рукой. — Не нужно понимать. Просто запомни и держи это в своей голове. Когда я умру, только эта ива, да мое сердце помогут мне вернуться, — ответил сын Сатаны. Люцифер раскрыл собственную ладонь, растопырив пальцы веером и чуть согнув их в костяшках. Со всей силы, что была в его твердых руках, он впился пальцами в грудь, туда, где билось его сердце. Шрамы, оставленные Сатаной, тут же порвались, кожа лопнула, а голый татуированный торс Люцифера залила его собственная кровь. Алые струйки потекли вниз по загорелой коже и коснулись портрета Эйшет, отчего показалось, будто бы женщина плачет кровавыми слезами. Сын Сатаны разорвал свою плоть и почувствовал, как касается своего сердца. Мышцу щекотнули чуть шершавые пальцы, демон вздрогнул, не решаясь сделать рывок. Ципарерон продолжал смотреть на своего господина с удивлением и непониманием, держа наготове тяжелую малахитовую шкатулку, изнутри обшитую черным бархатом. Прислужник смотрел на принца, который, зарычав от невыносимой боли, точно раненый лев, с силой вырвал часть своего сердца. Небольшой фрагмент бющейся мышцы теперь бился не в его груди, а в горячей окровавленной руке. Вторая часть его сердца осталась внутри. Рана затянулась мигом, как будто на её месте не зияла страшная дыра. Принц Преисподней дрожащими руками вложил в шкатулку часть своего сердца и махнул Ципарерону головой, чтобы тот закрыл крышку. Послышался щелчок замочка, а после малахитовая шкатулка оказалась в яме, вырытой прислужником демона. — Закопай её. Молчи о том, что здесь было и помни, как я спас твою жалкую жизнь однажды, — грубо велел Люцифер. Ципарерон согласно кивнул и вновь принялся за дело, а сын Сатаны устало упал на колени, окровавленными руками зарываясь в горячую влажную землю. Торс мужчины был покрыт кровью, как будто на берегу реки развернулась дикая бойня. Оставшаяся в груди часть сердца вновь мирно забилась. Люцифер глянул на себя сверху вниз, отмечая шрамы, по-прежнему оставшиеся на его груди в виде когтей от лап отца. Напоминание о слабости, которое будет служить ему вечным уроком и головной болью. Затем Люций с нежностью поглядел вниз, на портрет Эйшет, который набил прямо у себя под сердцем. Грязные пальцы нежно провели по её лицу, размазывая кровавые слезы и комки грязи. — Я отомщу ему за тебя. Отомщу за всех нас, — пообещал Люцифер, тоскливо глядя на портрет матери.