Из пепла

      Высокие горы, густо покрытые зеленью, окружали воздушные дороги из Цитадели в другие города Небес и Ада. Крылолетчики следовали этому пути ежемесячно, перевозя провиант для армии демонов и учеников школы. Добровольцами выступали сами студенты, особенно отличившиеся во время уроков быстрого полета. Обычно их не вооружали, исключение делалось лишь в том случае, если отношения между Небесами и Адом обострялись, и ангелы считали необходимым защитить посланников, отправляя на территорию врага. Нега наблюдала за дорогой издалека. Здоровым глазом она высматривала крылоылолетчиков. Ее лицо выражало спокойствие и уверенность в том, что она сама делает. Демоница знала, что закончит быстро и без лишней крови. Ни к чему было оставлять следы, а магия Неги работала достаточно хорошо на открытой местности и на расстоянии от цели воздействия. Крылолетчики показались на горизонте довольно скоро. Это был целый караван, следовавший друг за другом по цепочке и везший огромные обозы с провиантом. Нега даже несколько удивилась количеству запасов, которыми Цитадель оснащала армии и школу ежемесячно. Самой герцогине не приходилось принимать обозы во дворце, ведь для того у нее были слуги. Но, безусловно, Неге приходилось видеть документы, в которых значились поступления, однако видеть эти гиганстские обозы в живую было совершенно иначе, чем читать цифры прихода на бумаге. Когда ангелы приблизилсь к острову, на котором пряталась демоница, им в лица ударил теплый густой ветер, который обволакивал их, точно шелковая простынь. От ощущения тепла веки мгновенно потяжелели, а по коже пробежала волна мурашек. Сонная пелена — вот что это было. Заклинание было простым, снять его мог даже неопытный первокурсник школы Ангелов и Демонов, но при отсутствии понимания того, что с тобой происходит, догадаться о том, как бы снять заклятие было практически невозможно. Нега заметила, как обозы замедлились, морские драконы, тащившие их, снизили высоту полета, настигнутые сонной пеленой. Теперь караван походил на сборище сонных мух, что не могло не сыграть на руку Неге. Демоница наконец вышла из своего укрытия и подлетела ближе к каравану, не боясь быть замеченной. Взглядом она оценила свою работу и, оставшись удовлетворенной, выставила в воздухе руки, пальцами рисуя руны: — Райдо. Иса. Кано, — заботливо прошептала демоница. — Эти руны защитят вас до конца вашего пути. Но если прикоснетесь к обозам в Аду — умрете. А затем Нега вновь взмахнула руками и из ее ладоней полился черный дым, несущий с собой невозможный смрад. Травы, растения, над которыми проносился поток дыма прежде, чем каснуться обозов, становились черными, вялыми и стремительно гибли. Магия Неги достигла цели, заразив провиант чумой, но лишь крылолетчики, скрываемые рунами, остались целы. Дело было сделано легко, быстро и без промедлений. Небывалый опыт и знание дела говорили здесь сами за себя. Медленно, сцепив руки демоница двинулась обратно в тень, провожая взглядом караван, члены которого даже не заметили ее присутствия и уж тем более не почувствовали ее энергию. Ангелы двинулись дальше, а Нега довольная собой, отошла к дереву и сбросила с головы капюшон, когда тень от кроны коснулась ее лица. Дело было сделано и следовало уходить, но внезапный хруст отвлек Негу, заставил ее вздрогнуть и насторожиться. Демоница моментально встрепенулась и обернулась. Нежданный гость даже не успел прятаться. Словно затравленная лань, стоя возле поваленного дерева на Негу смотрела Лилу. Герцогиня не знала имени девушки, но белоснежные крылья говорили слишком красноречиво. А вот Лилу Негу узнала. О демонице чумы и мора говорили много и часто, ее упоминали в книгах об истории Великой войны, ее описывали в самых страшных сказках. И вот, обезображенная наполовину ровно настолько, насколько была прекрасна вторая ее часть, Нега впервые предстала перед Лилу, но выглядя при этом нисколько не величественно, а скорее напуганно. — Я все видела, — шепотом, дрожа и отступая назад пролепетала Лилу. Нега удовлетворенно вздохнула, чувствуя страх ангела. Это успокоило ее и придало сил. — Вы заразили обозы чумой. — Конечно, видела, дитя. Однако, почему? Время позднее, а ты так далеко забралась от школы, — с притворной заботой ответила Нега и шагнула навстречу к Лилу. — Я гуляла. Тренировалась, — дрожа ответила ангел. — Я никому не скажу ни слова, я клянусь! — Не скажешь? — Нега усмехнулась, шагая ближе. Лилу отступала, пока вдруг не почувствовала щиколотками поваленное дерево. Отступать было некуда, она бы просто упала, оказавшись в невыгодной позиции. Оставалось лишь стоять, сохраняя достоинство. — Эти обозы направляются в Ад, чтобы убить таких же юношей и девушек, как ты. Разве не грех для ангела ложь и молчание, когда знаешь что-то запретное, несущее вред? — Это грех, — Лилу кивнула. — Однако я… — Как тебя зовут, дитя? — перебила Нега. Она подошла совсем близко и ее лицо оказалось вплотную к лицу ангела. Лилу скривилась, видя перед собой обезображенную, сгнившую до костей половину лица. — Лилу, — несмело ответила ангел. — А кто я ты знаешь? — Знаю. — И что я могу сделать с тобой, если ты будешь болтать? — Знаю, — снова кивнула девушка. Нега внимательно посмотрела на ангела, рассматривая каждую черточку и родинку на ее лице, удивляясь красоте и гладкости молодой кожи и белизне крыльев. Красоту Нега ценила, особенно учитывая то, что сама обладала ей не в полной мере. Чужая красота не злила демоницу, но наоборот поражала воображение и перехватывала дыхание. Красота была ее слабостью, запретным удовольствием, которым она наслаждалась, но которое не могла себе позволить. Внешнее уродство одной половины всегда было при ней, и каким бы красивым не было ее лицо с другой стороны, Нега не могла считать себя красавицей. — Хочешь, чтобы я тебя отпустила? — спросила Нега, тонкими белыми пальцами перебирая прядки на волосах Лилу. Ангел несмело кивнула, но возразила. — Вы не сделаете этого. — Сомневаешься? — Знаю точно. — Неприятно, — сдержанно ответила Нега. — Но я ценю красоту. А ты, дитя, красива и мила. Грех забрать твою красивую душу. Непростительно, кощунственно. — Что это значит? — боясь шевельнуться спросила Лилу. Нега пожала плечами. — Это значит, что я не смогу тебя убить. Ты свободна. Лилу недоверчиво вскинула брови и взглянула на Негу, пытаясь понять, верно ли она услышала. Подхватив полы своего платья, девушка осторожно перешагнула через бревно и обернулась к Неге. — Я правда свободна? Нега отошла на несколько шагов назад. Молчала. Лилу, не веря себе от радости, со всех ног рванула вперед. Нега только видела ее голые пятки и развевающиеся волосы. Демоница с грустью вздохнула и вместе с этим вздохом Лилу вдруг встала как вкопанная, пробежав лишь тридцать шагов. Перед ее лицом как огромная статуя из-под земли вырос высокий статный демон. Лилу признала его таковым по рогам и внушительным перепончатым крыльям. Испугавшись, девушка обернулась к Неге, будто ища в ней поддержку, но демоница стояла неподвижно, опустив руки по швам. Ее белые волосы рассыпались по спине, и она была похожа на Снежную королеву из сказки. — Вы сказали, я могу быть свободна. Сказали, что не тронете меня. — Я слово держу, — ответила Нега. — Потому что ценю красоту. А он — нет. Лилу вновь обернулась к демону, но не успела она вдохнуть, как ее маленькую лебединую шею сжала большая горячая рука и оторвала девушку от земли. Маленькие ножки стали дергаться в воздухе, крылья биться, пытаясь улететь, а руки отчаянно пытались избавиться от мертвой хватки на шее. Но демон, не имея пощады в глазах, лишь глядя через плечо Лилу на Негу, быстро закончил начатое. Стоило ему сдавить руку чуть сильнее, как послышался страшный хруст, а шейка ангела оказалась сломанной. Лилу в миг перестала дышать, ее голубые глаза потускнели, а рот чуть приоткрылся. Демон бросил ее на землю, как тряпичную куклу и переступил, не глядя, как будто бедняга была старым бревном. Быстро, без сожалений и церемоний. — Ваал, — сдержанно поприветствовала демона Нега. Мужчина улыбнулся и прижал к себе красавицу-жену. Нисколько не брезгуя, он коснулся губами сгнившей части ее лица и покрыл поцелуями сначала ее, а после и прекрасную половину. — Ты закончила то, что должна была? — низким басом спросил ее демон, но все же смотрел с любовью и восхищением. — Да. Жаль, что мне не хватило ума выбрать место получше. Мне не хотелось убивать свидетелей. — Ты и не стала, — с безразличием к жертве Лилу ответил Ваал. — Мы спасем куда больше душ, чем заберем. — Мы должны похоронить её, чтобы не оставлять следов, любовь моя. Если мы попадемся, то подставим Люцифера, — сказала Нега. Ваал кивнул со знанием дела и достал из-за спины секиру, которую часто носил с собой, работая в Аду. Она не была годна для копания, но все же он довольно скоро вырыл яму и сбросил в нее тело ангела. Белые крылья тут же испачкались землей, на лицо упала горсть глины. Ваал с безразличием взглянул на тело ангела и принялся живо его закапывать. Только Нега с тоской глянула на бедную девушку и виновато поджала губы. — Она была красива. — К чему ей теперь красота? — с безразличием отозвался Ваал. — Земля напьется ее красотой, вытянет все соки. Не думай о том, что могло быть иначе. Наши судьбы определены. Она была рождена, чтобы умереть сегодня. — Но… — А мы — нет. Она умерла, чтобы мы жили. За счастье платят кровью.

***

Гнилой конец Цитадели разительно отличался от ее дворца, где среди мрамора и позолоты работали и жили верховные серафимы, архангелы и престолы. На Гнилом конце жили бедняки, поститутки и бездомные, коих не принимали ни в одном уголке Небес и Ада. Ангелы и демоны здесь не враждовали друг с другом, полностью осознавая, что обеим сторонам досталась нелегкая участь с лишениями и бедностью. Единственное, что грело их одинаково — ненависть к тем, кто занимал главенствующие роли и беспощадно распоряжался чужими жизнями. Грязь, помои, раздетые и избитые женщины, полудохлые старики с облезлыми крыльями, голодные дети — все здесь, на Гнилом конце, внушало страх и отвращение. Наэма шла по узким улочкам в поисках борделя, на который прежде ей указали преданные ей демоны. Ее нынешний облик был под стать этому жуткому месту. Свои красивые здоровые черные крылья демоница сменила на потрепанные красноватые крылья, а красивый золотой волос стал черным, как ночь. Наэма охотилась на Родента, а потому предусмотрительно сменила облик, зная, что не смеет появляться на Гнилом конце в своем истинном обличии. Демоница нашла бордель очень скоро. Хозяин — старый ангел (кто бы мог подумать) бранью и криками погнал девушку в комнату, чтобы та скорее привела себя в порядок и была готова к работе. Наэме и не нужно было приказывать дважды. И вот она, раздетая до гола сидела на коленях на деревянном полу маленькой тесной комнатки, ожидая, когда в дверях повяится ее гость. Наэма нисколько не боялась, уверенная в своих силах и обаянии. Она знала, что справится со своим заданием на «ура». Все ее мысли были заняты другим. Асмодеем. Его реакция взбудоражила Наэму до глубины души, заставив ее сойти с ума от восторга. Она не сомневалась ни на секунду в его чувствах. Он по-прежнему любит ее. Любит! Он был обижен, его гордость была задета, но его сердце все еще принадлежало ей, билось в его руках. И пусть он гневался, пусть он был против, но Наэма знала, что он будет восхищен ее очередной победой, которую она собиралась одержать сегодня над Родентом. Дверь скрипнула. Наэма опустила голову ниже, ее крылья напряглись. Она старалась изобразить страх и благоговение перед вошедшим, но в действительности она ничуть не дрожала, лишь сдерживалась от того, чтобы не вцепиться ногтями в лицо Родента и не сжечь эту дыру вместе с ним. Наэма смотрела в пол и вдруг видела перед собой пару идеально начищенных ботинок. — Подними голову, — раздался строгий приказ. Наэма не медля подняла голову, но смотреть в глаза Родента не стала. Демоница знала, что такие извращенцы как он с ума сходили от власти и подчинения, а потому собиралась играть до конца. — Как тебя зовут? — спросил Родент, короткими грубыми пальцами поглаживая подбородок Наэмы, ее скулы и шейку. — Нова, — ответила Наэма, на ходу придумав себе новое имя. — Худощава, — заключил Родент, что заставило Наэму мысленно удивиться. Неужели прогадала? Любит пышнотелых? Должно быть, такие выносливее. А его издевательства могут терпеть только девушки с крепкими телами. — Я не нравлюсь тебе, господин? — заискивающе спросила Наэма. Мгновенно по комнате раздался грубый шлепок. Девушка опешила, рвано вздохнув. — Будешь говорить, когда я тебе позволю, — с отвращением ответил Родент. — Ни мгновением раньше. Ты уяснила? — Да, господин, — виновато ответила Наэма, мысленно тысячу раз предав советника Сатаны огню. — Встань. Развернись. Наэма бесприкасловно выполнила приказ, встав лицом к столу, который был позади нее. В то же мгновение она почувствовала между своих лопаток липкую руку Родента, которая надавила на нее, склоняя лечь животом на грубый деревянный стол. Девушка едва успела пискнуть, как демон тут же грубо вошел в ее тело и начал ритмично двигаться, не оставляя ей и шнаса пошевелиться и сделать вдох. Его натиск ошарашил демоницу. По сравнению с ласковым и страстнысм Асмодеем Родент был грубым и злостным мужичонкой, который, казалось, ненавидел всех женщин, издеваясь над их телами. Бедная демоница молчала, запретив себе кричать от боли, лишь бы не доставлять ублюдку такого удовольствия. Между тем Родент продолжал быть грубость, бил Наэму по бедрам, грубо прижимал ее голову к столу и глухо стонал от удовольствия. Демоница старалась изо всех сил держать крылья у спины, лишь бы не сбросить ими с себя это противное одуловатое тело советника. — Что же ты молчишь, поганая? Не нравится? — рыча спросил Родент и ударил Наэму сильнее. Та только крепче сжала зубы, но выдавила из себя притворный стон удовольствия, лишь бы не гневать демона еще сильнее. В голове крутилась только одна мысль: «Когда же он закончит». Но Родент и не думал останавливаться. Схватив Наэму за бедра, он грубо посадил ее на стол лицом к себе и принялся вновь терзать ее тело, пальцами впиваясь в нежную плоть. Демоница мысленно порадовалась тому, что это тело не принадлежало ей. Она бы не хотела после видеть отметины, которые на ней оставил этот ублюдок. Лишь только метки Асмодея она носила с гордостью. — Какая молчаливая попалась. Скромничаешь? — Родент зловеще усмехнулся. — Ты шлюха с Гнилого конца, а строишь из себя скромную деву. Давай, кричи! Скольких ты обслуживаешь в день? Все ли они грубы с тобой, а, девка? Наэма впервые вскрикнула от невыносимой боли, что резко кольнула ее в нижней части живота. Родент двигался слишком резко, принося ей одни только страдания. И, казалось, ее вскрик принес ему несказанное удовольствие, так что он вновь повторил то движение, которое заставило бедняжку кричать от боли. Режущая боль пронзала Наэму между ног, но более она терпеть не стала. Наэма обняла Родента ногами за талию, не минуту обескуражив его, прижав еще ближе к себе. Она потянулась руками к его лицу, будто хотела поцеловать. — Что ты делаешь? — брезгливо спросил демон, не позволив девушке прикоснуться к себе губами. — Хочу быть тебе приятной, господин. Хочу сделать тебя счастливым, — ответила Наэма, сжав бедра еще крепче. Родент будто бы заподозрил неладное. Он хотел было двинуться и выбраться из хватки демоницы. Только он мог вести эту грязную игру, но с чего-то шлюха решила, что может тянуть одеяло на себя. Но внезапно Родент почувствовал жар, охвативший его ноги и бедра. Советник глянул вниз и увидел, как по его телу поднимается самый настощий огонь, облизывает его своими языками, но не приносит никакого вреда демонице, лежавшей перед ним и обнимавшей его мертвой хваткой. — Что происходит?! — истерично спросил он и принялся дергать ногами, как будто это могло помочь ему затушить огонь. Однако хватка Наэмы была такой сильный, что подонок никак не мог вырватьсяи спасти свое тело от пламени. — Расплата за все зло, кое ты учинил против своих собратьев. И за то зло, которое мог бы совершить в будущем, — злобно ответила Наэма и отстранилась от Родента, оттолкнув его от себя. Мужчина завозился в маленькой комнате, тщетно пытаясь потушить пламя. Он упал на пол и, точно червяк после дождя, приняслся ворочаться на полу, старадая от адской боли. Огонь кусал его тело, отрывал куски плоти Родента, сжигал его, но ни за что не собирался отпускать из своей власти. И пусть огонь неистовстовал над Родентом, но выше живота не поднималася — Наэма легко контролировала свою магию. — Ты! — завопил Родент. Он перевернулся, задел плечом тумбу, на которой стояла ваза с водой. Глиняный сосуд упал, вода расплескалась по полу. Отчаявшись, Родент схватил со стола вазу и принялся обливаться жалкими остатками воды в надежде спастись. По маленькой комнатушке разнесся мерзкий запах сгоревшей плоти. — Я, — гордо ответила Наэма. — Кричи. Тебя никто не услышит. Ты не уйдешь отсюда, пока твое тело не сгорит, оставив от себя лишь куски обугленного мяса. Ты жалок. Даже дикие собаки не будут доедать твои останки, ты слишком мерзок даже для них. Родент перестал сдерживаться и заплакал. Рёв его был таким сильным, что на мгновение Наэма запереживала, не услышит ли их кто-то посторонний. — Сука! Подстилка Асмодея! Ты думаешь, что тебе сойдет это с рук?! Сатана узнает, что ты выбралась и казнит тебя! — Родент сыпал угрозами, будто они в действительности могли помочь ему спастись. — Не в твоем положении пугать меня, — Наэма усмехнулась, села на корточки, с упоением разглядывая жалкое зрелище перед собой. — Живым отсюда ты не выйдешь. Вспомни, сколько боли ты причинил демонам. В твоих жилах течет та же кровь, что и в их. Но ты бросил судьбы своих братьев и сестер на произвол судьбы ради поста и богатств, ты, жалкий прихвостень Сатаны. Пламя погасло. Резко, будто его и не было. Родент лежал на полу, ноги его были коричнево-красными от огня, что съел на нем кожу и поджарил мясо. Одежда превратилась в лохмотья, едва угадывалось, что он вообще был одет. Советник лежал. Сил едва хватило поднять крылья, которые он кое-как спас от огня (лишь подпалил несколько перьев). Крыльями он прикрыл свою наготу и, обесиленный и жалкий, посмотрел на Наэму. — Ты со мной не одной крови, — еле выдавил он. — Жалкая Непризнанная. Демоница засмеялась. — Ты смешон, — Наэма встала и медленно подошла к зеркалу, принявшись поправлять свои волосы. — И все же жалкая демоница — Непризнанная по происхождению выжила, потому что чтит сторону, которой присягнула. А демон, рожденный таковым, сгорел в борделе, где каждую ночь присовывал грязным несчастным шлюшкам. Наверное, справедливость все же существует. Наэма обернулась, счастливо улыбаясь, но тут же улыбка ее померкла. Родент ее слов не слышал — он умер. Наэма тут же подошла к шкафу, не желая здесь больше оставаться. Она отворила его двери, оттуда ее встретил пустой мертвый взгляд несчастного ангела, той самой, чей облик Наэме пришлось принять, чтобы убить Родента. Наэма, избегая смотреть в глаза несчастной, вытащила из шкафа ее тело и осторожно положила на пол, старательно инсцинируя убийство, которое могло быть совершено Обществом Терпимости. Наэма не знала, насколько жестоки их наказания, но все же постралась придать картине большую убедительность. После того, как дело было сделано, Наэма, накинув на себя капюшон, покинула комнату. Уйти далеко она не смогла, прямо в борделе ее схватил за руку какой-то посетитель. Разглядеть его Наэме не удавалось — на лицо был низко спущен капюшон. Но хватка была сильной, а во всплохах энергии Наэма узнала Асмодея. — Стоило взять с собой камень, скрывающий энергию, — сказала девушка, вырвав свою руку из хватки демона. — Даже первокурсник тебе это скажет. Бездарно скрываешься. — Не было времени на эти глупые камни, — грубо ответил Асмодей. — Куда ты так торопился? — К тебе, — не стыдясь ответил Асмодей. — Как все прошло? — Он мертв, — просто ответила демоница. — Я не об этом, — Асмодей поднял голову, так что теперь Наэма смогла разглядеть его глаза. Облик был другой, но глаза и энергия не обманывали ее взор. — Ты что, забыл, как это делается? — усмехнулась девушка. — Не дерзи мне. — А ты прекрати это ребячество. Мы больше никто друг другу. Оставь свои допросы для кого-то другого, — гордо ответила Наэма. Она сумела сохранить самообладание, хотя внутри все ликовало от того, что Асмодею было не все равно на то, что руки Родента касались ее, что он трогал ее. Видно, Асмодей скучал по ней. Это не могло не радовать истосковавшуюся по его ласке Наэму. Асмодей отступил. Он действительно не смел задавать Наэме подобных вопросов. Он сам прогнал ее, поставив точку в их отношениях. Теперь она была вольна делать то, что хочет. Но как же рвало его внутренности от осознания того, что кто-то касался его Розы. Касался так, как он более никогда не будет. — Ты здесь уже закончила? — спросил Асмодей, все еще глядя на Наэму снизу вверх, сидя за столом. — Не совсем, — Наэма повела плечом и осторожно осмотрелась. — Надо придать этому месту видок, будто здесь гостило Общество Терпимости. Асмодей кровожадко усмехнулся, встал, отбросил с головы капюшон и размял шею. — Зол, как Цербер. Давай же развлечемся, Нами. Сердце Наэмы затрепетало от того, как демон назвал ее. Она ухмыльнулась и так жзе сбросила с головы капюшон, отчего ее золотые волосы рассыпались по плечам. — Крови будет много и в грядущих битвах. Ты успеешь напиться ею сполна. — То будет другое. Кровь, пролитая за свободу. — А эта? — А эта… — Асмодей осмотрелся вокруг. — А эта утолит мою ярость. Боль. Ревность. Асмодей протянул слова, глядя на Наэму голодным взглядом. Колени ее задрожали от желания впиться в его губы, бросить демона на стол, оседлать, показать ему, что она все еще его Роза, но… его и ее гордость были куда сильнее желаний. Поэтому Наэма просто отступила, махнув Асмодею рукой. — Первая кровь будет твоя. В ту ночь Цитадель вновь узнала о кровожадной и жестокой расправе, учиненной над грешниками членами Общества Терпимости. Реакции не последовало — грешники были наказаны.

***

Вики сидела в покоях, которые она делила с Люцифером. Демон отдыхал, принимая ванну, а новорожденная демоница смотрела в окно на то, как падает снег на поля и тут же тает — в Аду снег не оседал, было слишком жарко. На мгновение Вики поймала себя на мысли о том, что будет скучать по пушистому снегу. Когда настанет мир, принесенный Люцифером, она спокойно сможет выбираться в школу, продолжит в ней обучение и обязательно сделает на снегу снежного ангела. — Снежного демона, — тихонько прошептала Вики и хихкнула. Раздался стук в дверь. Девушка немедленно подошла и отворила ее, чтобы не потревожить отдых Люцифера. На пороге стоял слуга-гоблин и держал в руках поднос, на котором лежала крупная стопка писем. — Мими велела передать их вам, госпожа, — скрипучим голосом отозвался гоблин. Вики кивнула, спешно поблагодарив слугу, взяла письма и закрыла дверь перед ее носом. Торопясь, девушка опустилась на кровати и крепко сжала пальцами стопку, которую для нее раздобыла Мими. «Наверняка сильно рисковала» — решила Вики, но даже не подумала о том, чтобы отвлечься. Поблагодарить подругу она еще успеет, но сейчас в её руках было самое настоящие оружие против Ребекки Уокер, письма, которые могли являться ее концом. Они были сильнее любого оружия, ведь в них были доказательства всех ее преступлений. В голове тут же встал вопрос: стоит ли их читать. Вики крепко сжала губы, сомневаясь. В ванной послышался плеск. Люцифер. Вики подняла глаза на зеркало, перед которым стояла кровать и осмотрела свои новые крылья. Она мигом вспомнила все, через что прошла и сомнения тут же отпали. — Плевать! Взяв верхнее письмо из стопки, Вики вытащила его из конверта и принялась читать:       «Фенцио, Не думала, что вновь почувствую, как мое сердце наполняет жажда принадлежать кому-то, быть ценной и любимой. Ты возбудил во мне желание вновь быть счастливой и я готова дарить тебе то же самое. Ты мой друг, мой учитель, мой брат, мой любимый… Ты…» Вики не дочитала. Прошлась глазами по письму, поняв, что это было лишь сопливое и абсолютно лживое послание, которое бедняга-Фенцио наверняка, воспринял за правду. — И как же ты красиво говорила. А на деле все это — подлость, обман и предательство. На минуту Вики стало жаль Фенцио, но вдруг она вспомнила его морщинистое лицо и тонкую верхнюю губу, которая и вовсе исчезала в минуты, когда ангел злился и крепко сжимал мышцы лица. — Дальше… «Фенцио, Луке стало плохо, сослась на то, что несколько дней он чувствовал себя неважно. Архангелы и их подопечные, видевшие Луку все это время, подтвердили мои слова. Удобно, что он был стар. Медики даже не стали проверять подлинность мною сказанного. Больное средце — так напишут в учетных книгах Цитадаели. Через пять дней Эрагон будет назначать преемника Луки. Из всех престолов лишь я имею расположение совета и самого Луки. Я стану архангелом, дорогой друг. Уже скоро. Сожги письмо.

Ребекка.»

— Удобно, что не стали проверять? — Вики изумилась и вновь перечитала письмо. Как ужаленная она схватила следующее и резким движением достала из конверта лист, сложенный вдвое. «… волнение, усталость, стресс… с беременными такое случается. Лучше бы у нее была девочка. Я бы позволила несчастной родиться, а коли из нее был бы толк, мы бы сражались и дальше. Но раз уж Торендо так трясется над будущим наследником, над мальчиком… Дети должны добиваться постов честных трудом, а не по праву рождения. Я сделала для школы и Цитадели куда больше, нежели его нерожденный отпрыск…» Вики затрясло, она схватила следующее письмо: «…твои угрозы — пустословие. Мы оба знаем, что ты не предашь меня, поскольку правда, которую ты расскажешь потянет на дно нас обоих. Просто смирись с тем, что мои чувства утихли. Порой любовь уходит и с этим ничего не поделаешь. Служи престолом, занимайся сыном, чтобы Цитадель была довольна вами обоими. Пиши по делу. Быть серафимом — значит возлагать на себя ответсвенность по многим вопросам, на пустую переписку времени у меня нет. И более не думай угрожать мне, Фенцио. Отныне ваши с сыном жизни в моих руках.

Ребекка.»

— Злобная сука… — Вики сжала письма и рванула в ванну. Люцифер вздрогнул от того, как резво девушка открыла дверь. Она замерла на пороге с безумным видом, вперив в Люцифера взгляд красных глаз. Демон, отдыхая у бортика небольшого бассейна, придвнулся к краю, который был ближе к Вики. — Что это, Вики? — спросил мужчина, взглядом указав на письма в руках девушки. — Компромат, — Вики нервно усмехнулась. — А, письма. И что там? — Люцифер выглядел встревоженным. Его пугал вид демоницы, что ворвалась в его ванну точно торнадо. Вики не ответила, присела на край бассейна и позволила Люциферу обнять себя за талию. Она почувствовала, как ее тело охватил жар и соблазн забыть обо всем и окунуться в бассейн вместе с Люцием. Но шероховатая бумага в руках напомнила о себе. Вики с ненавистью посмотрела на письма и обратилась к демону: — Кто такой архангел Лука? — Он был тем, кто прослужил в Цитадели дольше любого другого архангела. Занял свой пост в юности и служил до глубокой старости, — ответил Люцифер. — Если мне не изменяет память, он был рожден почти одновременно с миром. Плюс-минус пятьсот лет. Что тебя так встревожило? Что в этих письмах? Ответа вновь не было. — У Торендо есть жена, дети? — Была. Умерла на позднем сроке беременности. Это было не так давно. Незадолго до того, как ты попала в школу, — ответил Люцифер. — Ответь уже, что в этих письмах? — Лука и супруга Торендо с их нерожденным сыном умерли из-за Ребекки, — Вики протянула Люциферу письма. Нисколько не заботясь, он взял их мокрыми руками и принялся бегать глазами по строчкам. — Это все письма? — Нет. На кровати целая стопка, но, по-моему, и эти два тянут на смертную казнь, — язвительно ответила Вики. — Боюсь представить, что в других письмах. Люцифер внимательно посмотрел на демоницу, что была мрачнее тучи. Не стесняяясь своей наготы, он вылез из бассейна и сел на край рядом с Вики. Их бедра соприкаснулись и демоница, жаждущая получить поддержку, прильнула к крепкой мокрой груди демона. На какое-то мгновение воцарилась тишина. Был слышен только плеск воды, когда Вики водила по ней ногой туда-сюда. Люцифер был удивлен: сильные переливы энергии Вики были спокойны, будто их ничего не волновало, даже новые неприятные известия. — Разве ты не переживаешь о том, что узнала? — спросил тихонько демон. Вики отняла голову от его груди и пожала плечами. — Ее казнят, Вики. Как только Эрагон узнает обо всех ее преступлениях, он изберет для нее страшнейшую из возможных кар. — Ну и что? — был ответ. — Матери у меня нет. Я похоронила ее в пять лет. Повисло молчание. С одной стороны Люцифер восхитился стойкостью Вики. Став демоницей она умела подавлять свои чувства, чего никогда не могла, будучи Непризнанной или ангелом. Но вместе с тем Люцифер боялся, что ее невысказанная боль приумножит ее печали во много раз. Но демон не давил на нее. Они вернутся к этому разговору позже, когда будущее не будет таким туманным. У них еще будет время все обсудить, залечить раны друг друга. Обязательно будет. — Что ты будешь делать с этими письмами? — спросил Люцифер и передал конверты обратно в руки Вики. — Ты спрашиваешь об этом меня? — демоница удивилась. Демон поднялся, завернулся в полотенце и навис над Вики, стоя на краю бассейна. — Ты вправе распоряжаться судьбой Ребекки и мстить. Она причинила тебе больше боли и страданий, чем мне. Решай сама. Какой-то странный трепет возник в душе Вики от того, что она была вольна распоряжаться чужой жизнью. Прежде она бы не испытала такого восторга, но что-то подсказывало ей, что черные крылья за ее спиной заставляют ее ликовать этой новой возможности. Вместе с тем в голове мелькнула масса сценариев того, как Ребекка платит ей за каждую минуту физической и душевной боли. Но девушка не спешила показывать своей радости. — Ребекка едва ли не больше Сатаны залуживает гореть в адском пламени, — сказала она. — Хочешь поиздеваться над ней? — не без удовольствия спросил Люцифер, но Вики поспешила его разочаровать. — Нет. Не хочу уподобляться ей. Нужно найти способ передать письма Кроули. Уверена, серафимы покопаются в своих закромах и найдут для шеи Ребекки лезвия поострее, — ответила девушка. — Мне больше не будет больно, но они ее вдоволь помучают, всем станет легче.