Случайности не случайны

— Признана бывшим главой? — ухватывается Юни за оговорку, примечая сгустившиеся тени в следующем переулке, и тихо ойкает, когда её резко тянут вбок, заставляя нырнуть в полуразрушенную арку. — Была. И не отвлекайся от дороги, — её резко подталкивают в плечо, ведя вперед, и интуиция нервно пиликает, звеня на краю сознания. — О, так вы сами не захотели! Довольно рисково, — Джиглио Неро хихикает, играя роль ничего не знающей девчушки, и незаметно для преследователей показывает на *север, 30 градусов*, ускоряя шаг. Тень на чужом лице и вскипевшая кровь в голове прекрасно намекали на будущие неприятности. Кажется, когда-то Тсуна шутил, что им даже не нужно искать приключения — они сами прекрасно их найдут хоть в глухом лесу, хоть на дне океана. И сейчас Юни склонна не только согласиться, но и тихо проклясть неугомонных гонителей. На следующий день рождения она точно накопит деньги на самый лучший сборник проклятий. Или подговорит Джо научить её. — Вот же приставучие, — шипит под нос проклятия женщина, переходя на бег, нервно оглядываясь, и Юни тихо шепчет: «а нечего было сюда приходить», тут же отводя невинно взгляд от вспыхнувшей от Амбер ауры. Нет, Амбер то была по-своему права, и Юни могла (технически) её понять — когда твоё детище растаскивают на куски, окончательно руша всё то, что ты старался сохранить и преумножить, то холодной логики и жесточайшего самоконтроля не стоило и ждать. Только вот если бы она решила уйти, то подготовила бы действительно хорошего наследника или наследницу. Чтобы было не стыдно перед матерью, бабушкой и своими подчиненными. А вот Амбер оборвала связи полностью, не давая ни весточки, ни шанса найти себя. И уж если говорить говорить честно, то Юни не могла понять, что же именно женщина ищет здесь. Саму Амбер тут уже давно не ждут. Слишком многое поменялось, слишком многие изменились и забыли. А Бешаку, нынешнему главе, было это и на руку. Страх лишиться собственного трона был как-никак обоснован. Испуг на подкорках сознания ненавязчиво напоминал о себе, играясь полутонами оттенков, и Юни в полузабытьи хватает спутницу за руку, торопливо шепча: — Нельзя идти направо, нет, нельзя, — и, крепко сжимая сухие пальцы, перебегает в переулок, путаясь в собственном сознании. Впереди — тупик, а сбоку — круг. Наяву Юни бродит в видении, заглядывая за углы, стены, и идет дальше, не отвечая на беспокойные вопросы Амбер, ставшей невольно якорем для девочки-провидицы. Быстрей, быстрей, пока не закончились силы — пламя, вырывающееся из тягучего тумана, опаляет лицо, сжигая кожу, и Юни хочется скривиться и заплакать, остановившись вконец. Только нельзя — люди-тени выжидают, словно волки, и кожу холодит от криков, которых не будет наяву. А в голове у Юни — были. Были, сталкивая с несуществующего обрыва в горную реку своих — чужих эмоций, заставляя захлебываться, тянуть руки куда-то вперед, надеясь на чудо. Чуда, которого нет. — Живо вправо! — дух выбивается из тела, когда ее толкают в запыленный переулок, и Амбер тихо цыкает, проклиная про себя и собственное, и чужое любопытство, доставая пистолет. Юни морщится от громкого, нарастающего звона в ушах, появившегося то ли от выстрелов, направленных в их сторону, то ли от активного использования дара, и едва пихает напряжённую девушку, показывая рукой на лестницу. — Я знаю все крыши в этом районе, — доверительно шепчет Юни, настойчиво потянув за собой особу, и Амбер ничего не остаётся, как довериться ей, забираясь на плоскую площадку наверху. Горький комок медленно подходит к языку, выворачивая наизнанку, и Юни медленно прислоняется к ограждению, краем уха прислушиваясь к шуму внизу. Раздражало. Но одновременно и помогало, заставляя двигаться тело сквозь навалившуюся усталость. — Куда дальше? — невозмутимо спрашивает девушка, держа её за руку, и Юни едва кивает, показывая рукой в сторону запада: — Нужно перебраться на 2 крыши дальше, на кирпичной и полуразрушенной трёхэтажке можно быстро спуститься вниз — а там и до приюта рукой подать. — Тогда быстрее, — и очередная мешанина чувств захватывает с головой, отвлекая от опасности, крутящейся где-то позади. Однако концом это не было — при их первом прыжке раздался сильный крик — и выстрел пули опалил кожу руки, заставляя девочку едва вскрикнуть, вырывая из круговорота видений. — Двигаться можешь? — Могу, — коротко подтверждает Юни, дергая за пустышку вниз, и едва морщится от вспышки ярко-оранжевого, красящего реальность её глаз по краям. Жгущий след от пули на руке пульсирует, тянется всё ниже и ниже, пока они прыгают вниз, оставляя после себя лишь едва слышное упоминание, звучащее в скрипах прогнивших досок, свисте металла от веса, и шуршания песка на бетоне. Юни облизывает сухие губы с привкусом металла и усмехается про себя, расширяя их в некрасивой ухмылке. Она уже и забыла, каково это — играть в прятки с собственной смертью. Прислушаться к тишине, вздохнуть, выравнивая дыхание, и опуститься прямо на грязный пол, кусая внутреннюю часть щеки — они избежали самого сложного на сегодня. Но вот добраться до дома она бы предпочла без всяких повреждений. И, по сложившейся удаче, с ответами на свои вопросы. А Аркобалено Неба всегда умели добиваться желаемого. — Скажите, трущобы гудят именно из-за вашего появления? — скептический взгляд не становится неожиданностью, и Юни закатывает глаза, вздыхая, — Давайте вы будете честны хотя бы сегодня. — Впервые вижу, чтобы такая мелочь ставила условия, — женщина хмыкает, опускаясь рядом и доставая сигарету, что Юни приняла за своеобразное согласие. Хоть на том спасибо. — Эта мелочь не спит которую ночь и носится по всему району как ужаленная в… а хотя, неважно, — она отряхивает слипшуюся грязь и пыль с подола, и, подперев рукой голову, серьёзно спрашивает, — Если вы не хотите говорить сами, то я могу высказать свои гипотезы? Простой кивок головой, и всё. Скептицизм в чужом взгляде, правда, не уменьшился, и Юни хочется резко зажмурится до рези в глазах, сдерживая тихий вой внутри. — Итак, вы были одним из признанных «наследников», однако, ваше положение вас, скорее всего, не устраивало. Либо вы боялись ответственности, либо чужой мести, либо же все вместе, но становиться главой вы не хотели. Поэтому решили переложить свои проблемы со своей головы на чужую. С Бешаком вы были давно знакомы и близко общались, раз устроили рокировку. Однако, чтобы ваш план выгорел до конца, вы решили… подтолкнуть наследничка и показать, где же он оказался. Вы помогли ему расчистить путь и вырезали остальных, — Юни сглатывает, прислушиваясь к неестественной тишине, и поворачивается к женщине, ловя внимательный взгляд, с ленивым любопытством рассматривающий её. Она угадала. — Ну надо же, — пепел медленно падает вниз серыми, догорающими крупинками, и Амбер отпускает сигарету, задавливая ту в пол, — не верила бы в магию, подумала бы, что ты ясновидящая, — обращение режет наживую, выбивая воздух из лёгких, и девочка вздрагивает, ощущая неожиданный прилив энергии. Как перед финальным рывком. — Это всего лишь мои предположения, мэм, — она тихо выдыхает, в который раз пробуя горький вкус чужих сигарет, и сдерживает сиплый кашель, продолжая, — Раз вы решили вернуться на арену, то что-то в действиях нынешнего главы вас не устраивает. Но что именно? Жестокость? Импульсивность? — Недальновидность, — женщина устало проводит рукой по лицу, снова тянясь рукой к карману, но, вытряхнув последнюю сигарету из пачки, чертыхнулась, убрав ту в карман, — Ты умная девочка, Юни, — и девочка слышит незримый намек, кивая. Ей не привыкать молчать, — и должна понимать, что такое Омерта. Вот чёрт. Юни напрягается, начиная опираться на ведущую руку, и… тут же расслабляется, чувствуя мягкое покачивание Пламени внутри. — Ну и что он натворил? — Наворотил, лучше сказать так. На целый пожизненный у Вендиче. Девочка с удивлением смотрит на собеседницу, и прищуривает глаза, просчитывая варианты вслух: — Торговля сильнодействующими веществами, воздействующими на Пламя? Избиение и массовое убийство гражданских? — Розыск и похищение пламенных детей с целью их продажи, — женщина хмурится, оглядывая внимательно Юни, и продолжает, отведя глаза, — Как понимаешь, в хорошие руки те редко попадали. Комок медленно подкатывает к горлу, мешая дышать снова, и Юни прислоняет руку ко рту, аккуратно вдыхая перемешанный с табачным дымом воздух. Тошно, как же тошно. — Эксперименты над детьми? — отвращение медленно заполняет мысли. — Верно, — и короткий ответ стреляет, попадая в самую цель. — Что вы… собираетесь сделать? — По-хорошему — сдать его господам Вендиче. По-плохому — пристрелить, как и половину верхушки, — с легкостью отвечают ей, и Юни не сомневается, если понадобится — Амбер это сделает. — Не боитесь судей? — и покачивает головой, с кривой усмешкой принимая чужую руку. Ответа можно и не ждать. По красивому, но измученному лицу и так все было понятно. — Бояться их за их же работу? Уволь уж, — и Юни улыбается более искренне, не удерживаясь от случая напомнить: — А что вы украли у Бешака, ну, по слухам? — Гордость этого сопляка, — женщина открывает люк, втягивая ночной воздух, и поднимает руку девочки вверх, заставляя ту недовольно пискнуть, обращая внимание на порез, — Обработать сможешь сама? — Не в первый раз, — Юни прикусывает язык, понимая, что сейчас она ляпнула, и едва нервно улыбается, тяня руку на себя. Ее, конечно, отпускают, одаривая неверием напоследок. Только Юни не могла гарантировать, что такой разговор был у них последним.

***

То, что спокойного дня можно и не ждать, Юни поняла с первых секунд пробуждения. Не каждый день просыпаешься от ощущения чужого взгляда прямо напротив. — Ай! — Гарри шипит, вытирая выступившие слёзы, пока девочка всполошено встает с кровати, накидывая быстро накидку и потянув Поттера в сторону двери, пока тот не разбудил половину приюта, — За что? — Пугать не надо было, — и фыркает на обиженное бурчание по типу: «нервной не надо быть», смягчаясь, — Сейчас вынесу что-нибудь холодное. Жди. — Кто там? — сонное бормотание и копошение сбоку начинает звучать все громче, и Юни тихо подходит ближе, мягко погладив Бэки по голове. «Дети должны хорошо спать», — звучит голос в голове, отвлекая, и, прошептав разбуженной девочке: «Спи спокойно, сейчас вернусь», всё же захватила намоченный холодной водой платок, и вышла в коридор. Девочка аккуратно прикрывает за собой дверь, стараясь не разбудить остальных, и тут же натыкается на сидящего у стены Поттера, рассматривающего письмо в руках. Она вздыхает, сползая по стеночке рядом прямо на пол, и протягивает платок прямо в лицо, отвлекая от бессмысленного занятия: — Пришло? — Ага. Только почему-то совой и рано утром. Почему не пришёл преподаватель? Джо же говорил про совсем другое. — А про что хоть написали? — Юни наклоняется, с интересом наблюдая, как отливающие черно-зеленым чернила блестели от движения бумаги в руках Гарри. — Да даже ничего… особенного, — пожимает плечами мальчик, и как-то невольно смущается, пряча листы в карман, — Это, наверно, странно, да? Я должен чувствовать какой-то подъем, воодушевление, а у меня нет такого. Почему? Юни мягко смеётся, невольно зевая, и извиняюще улыбается, поясняя: — Гарри, ты же уже знаешь, что ты особенный, верно? Ты столько раз видел чудо, что уже привык его видеть в мелочах, не обращая пристального внимания. Давай-ка рассмотрим это письмо поподробнее, пока у нас есть время, хорошо? Возможно, Юни не самый лучший детский психолог, но волнение мальчика понять можно. Поэтому, она сделает то, что может — раскроет то, что с первого взгляда и не заметно. Цвет чернил и материал поможет понять, какой достаток у владельца и где человек, возможно, чаще всего и бывает. Содержание и формулировка написанного — характер человека, что же ему по-настоящему требуется от вас. А подчерк, наклон букв и незаметные завитки — то самое бессознательное, очеркивающее наше внутреннее «я», вступающее в конфликт с внешним. — Хотя, вряд ли миссис… Макгонагалл, — Юни аккуратно берёт листок в руки, рассматривая подпись, — лично писала это письмо. Не думаю, что у неё было время писать такое количество писем всем учащимся. — Думаешь, артефакт? — тут же загорелся Гарри, и, задумчиво осмотрев «улику», выдал, — Что насчёт ручки, которая пишет сама? — Какая прелесть, — вздохнула девочка, вспомнив все свои проблемы с бумагами. Были бы такие изобретения в её время — тут же скупила бы всю компанию, раскручивая рекламу на полную катушку. Только вот почти каждый второй документ требовал её личной росписи и отпечатком Пламени — что магия, к сожалению, дать не могла. Шаги, раздавшиеся внизу, привели их обоих в состояние «застуканных шпионов» — хотя посмотреть на недоуменную директрису было забавно. Картина маслом — сидят двое детишек на полу, и смотрят невинно, как будто ничего и не происходит необычного. Ну да, встали пораньше, обсуждают что-то между собой — разве такое редкость? — Лучше вам и вправду разойтись, если хотите ещё поспать — до подъема не больше часа, — вежливо намекает им директриса, и дети кивают, принимая намёк и поднимаясь, чтобы разойтись по комнатам. — Мне показалось, или миссис Дэнсон смотрела прямо на конверт? — Неа, не показалось. Она же тоже знает о волшебниках, — хихикает девочка, смотря на округлившиеся глаза друга, и мягко подталкивает в нужном направлении, шепча, — Директриса права, пойдем поспим ещё час. На свежую голову и подготовимся. А вот ближе к полудню их ждал сюрприз — Юни медленно опускает книгу, замечая одетую в мантию женщину около калитки их двора, и тихо вздыхает, поднимаясь и подозвав Лукаса к себе, быстро нашептав: — Беги к Гарри и скажи, чтобы был готов к разговору. И перехвати кого-нибудь по дороге, пусть найдут миссис Дэнсон и скажут, что к ней по поводу Поттера, — и, дождавшись понимающего кивка, мягко улыбается, идя в сторону прибывшей волшебницы. — Извините пожалуйста, вам нужно к миссис Дэнсон? — Юни берется руками за край забора, и быстро осматривает новоприбывшую женщину, смотрящую на неё с едва заметным оттенком… усталости и безразличия. Живёт, скорее всего, одна, не приемлет внешней слабости, строга к себе и к окружающим. Преподает довольно долго, — и с трудом останавливает себя, реагируя на кивок, и быстро открывает калитку, пропуская вперёд гостью. — Была бы очень благодарна, мисс… — Юни Джиглио Неро, мадам. Нам направо, — и оббегает волшебницу, чтобы увести ту в сторону здания и провести к кабинету директрисы. Взгляды уже не так сильно трогают её нервы — а ещё, судя по едва заметному движению чужой кисти, не будут волновать долгое время. Юни понятливо кивает спешащей им навстречу миссис Дэнсон, уходя назад и встречаясь лицом к лицу с нервничающим Поттером, аккуратно беря того за плечо и успокаивающе говоря: — Не переживай. Эта леди не так плоха, как ты думаешь. — Правда? — и девочка утвердительно кивает, с облегчением замечая, как Гарри расслабляется, всё ещё продолжая поглядывать на закрытую дверь, — Какая она? — Ну, строга, внимательна, а так, вполне хорошая дама, — пожимает плечами Джиглио Неро, сокращая собственные наблюдения до пары слов. Леди строга не только к окружающим, но и к самой себе, не терпит лишнего и готова проклясть каждого, кто встанет у неё на пути — но Юни вслух не стала говорить это. Зачем волноваться понапрасну, если можно получить информацию из первых рук? Поэтому девочка одобрительно улыбается, когда Гарри уже зовут в его личную комнату для «серьёзного разговора с миссис Макгонагалл». Если говорить честнее, то сам Джон не особо и углублялся в свои взаимоотношения с учениками и профессорами — так, короткие рассказы и смешные случаи с уроков. Поэтому, определять портрет и собственное впечатление им придётся самим. Не то, чтобы Юни была сильно расстроена — нельзя судить об окружающих только по чужим словам. А учитывая ее способности, то и для нее такой разговор будет не за горами. Правда, ощущение тумана в голове ей очень не понравилось. Но разве можно выражать недовольство будущему учителю? И Юни бессмысленно улыбается женщине, прежде чем развернуться и спрятаться за стенами уже ставшего… привычным дома. И столкнуться с взбудораженным Гарри, тут же поведшего ее в комнату к себе. — Она тебе что-то сделала? Как себя чувствуешь? Я видел, как она наставила на тебя палочку и что-то поговорила, — чужое волнение и забота мягко греет сердце, и девочка улыбается, мягко покачивая головой: — Чувствую себя отлично, просто… некоторый туман в голове. Не переживай, это быстро пройдёт, — тут же останавливает взбудораженного Поттера Юни, и едва вздыхает, представляя будущие приключения, в которые Гарри запросто может попасть по собственной расторопности и некоторой… растерянности. Гарри не был неусидчивым ребёнком, которого не корми, дай лишь бы что-нибудь непременно опасное. Даже наоборот, некоторая осторожность присутствовала в любом его действии, стараясь предупредить любые конфликты. Просто она была заточена именно на окружающих его людей — и именно недружелюбно настроенных, по мнению самого Гарри. А о чем разговаривать с совершенно незнакомыми детьми? Гарри не знал. Да, все то время, что мальчик провёл в приюте, он старался быть таким же ребёнком, как остальные, и не выделяться своей отчужденностью. Однако, все равно большую часть времени проводил в библиотеке, или же присматривал за меньшими детьми. — Когда пойдёте на Косую Аллею? — А? Ну, прямо сейчас, — и Юни хочется стукнуть рукой по лбу, выражая свое отношение к ситуации: — Так чего же ты тут стоишь? Шагом марш на улицу, нечего заставлять леди ждать! — и подталкивает того к двери, приговаривая на ходу, — И почему именно ты старше меня? — Потому что повезло, — фырчит мальчик, наконец-то расслабляясь и начиная улыбаться, и Юни хихикает, признавая маленькую победу: в конце концов, Гарри достоин расслабиться и получить максимум впечатлений от знаменательного дня. — Тогда везучему стоит запомнить всё, что он сегодня увидит и рассказать, как только придёшь. Удачи! Юни тянется к ближайшему окну, запрыгивая на подоконник, и весело улыбается обернувшемуся Поттеру, помахав рукой. Стоило двум силуэтам завернуть за угол, как Джиглио Неро опускает ладонь, прикасаясь к нагретому солнцем стеклу. И всё же на душе не было спокойно. И даже факт отъезда Гарри из их неблагополучного района не был расслабляющим — кто знает, на что готовы подростки, запертые на целый учебный год в одном заведении? Девочка спрыгивает на дощатый пол, невольно кривясь от скрипа половиц, и быстро идёт к их общей комнате, ища то, что ей нужно было прямо сейчас. — Что-то ищешь? — интересуются сбоку, и Юни едва поворачивает голову, проговаривая: — Да так, одна идея пришла в голову, хочется написать быстрее. И аккуратно выписывает на желтоватом листке неприметного блокнота короткое послание. » — Можно ли Гарри сделать такой же блокнот?» И с нетерпением ждёт ответа, посвистывая песенку в ожидании ответа. Потеплевшая книжка тут же оказывается в руках, едва дрожащих от нетерпения и предвкушения. Правда, радостно кричать во все горло ей всё же не стоило. » — Вполне да. Срок — Хогварц? » » — Да, спасибо! » Вопрос, управятся ли они, не было и речи. Они просто сделают это, как и всегда. Не только ради пресловутой бдительности и безопасности, но и ради радости в глазах одаряемого. Юни любила делать подарки — а они должны быть не только весёлыми, но и полезными.

***

— Ю-юни-и, — Бэки растягивает гласные, заговорщически делая потайные знаки, и Джиглио Неро опускает книги на место, обращая внимание: — Что случилось? — тихо вздыхает названная, когда её хватают за руку и настойчиво тянут куда-то на улицу, — Знаешь, неприятные сюрпризы стоит говорить сразу. — Фу, что за пессимизм? — кривится девочка, отпуская уже начавшую ныть конечность, и фыркает в ответ на тихий смех подруги, — И не надо тут смеяться! Меня просто Билл попросил тебя позвать. — Правда? — Юни удивленно смотрит на собеседницу, машинально идя следом, — А он не сказал, надолго ли тут? — Да куда там, укатил сразу же куда-то, — завистливо вздыхает уже Бэки, вспоминая мотоцикл вышеупомянутого, и Юни тихо посмеивается, впрочем, понимая ту, — правда, прокричал напоследок, что ты знаешь, где его искать. Если сказать, что мотоцикл Билла — Скалла был самым лучшим, что Юни когда-либо видела в этом мире — это ничего не сказать. Многие детдомовские отдали и пообещали бы все что угодно, лишь бы покататься на этом монстре. Билл не мешал детям рассматривать свое детище, словно специально оставляя тот на видном месте (впрочем, не без своеобразной защиты), но очень не любил, когда кто-то посторонний пытался коснуться того без его личного разрешения и пригляда. — Я уже столько сил и вложений потратил на него, — смеялся каскадёр, провожая внимательным взглядом неудачливого воришку, на что тот сгорбился и постарался ещё больше ускорить шаг, скрываясь с места преступления, — что будет не просто жалко расставаться с ним, а чертовски жалко. И Юни улыбается в ответ, чуть сильнее сжимая ткань в руках, чуть сильнее растягивая уголки губ и чуть сильнее жмурясь, чем следовало. У Юни — фиолетовая пустышка в руках. И чужие воспоминания в своей голове. Но стоит ли память спокойствия? Своё спокойствие обернётся штормом для чужого — и девочка снова прячет детские игрушки всё глубже и глубже в шкатулку, улыбаясь чуть более естественно. Малышка Юни обещала позаботиться о пустышках — донна Джиглио Неро позаботится о людях. Это её личная клятва.