Живи сейчас

      «Ты уже вышел?»       «Нет».       «Встречаемся возле ворот?»       «Да».       «Купить тебе шоколадку?»       «Нет».       «Ну вот. Райли опять насрал в коридоре».       «Поздравляю».       «Сходим после занятий поесть лапши?»       «Нет».       «Малыш Мо, почему ты такой неразговорчивый?»       «Иди на хуй».       Гуаньшань цокнул языком и отложил мобильник на стеклянную полочку в ванной. Из-за этого приставучего идиота он уже минут пять не мог почистить зубы. С кухни доносился шум воды и мамин голос: она разговаривала с тётушкой Пин по телефону, расхваливая сына на все лады, и мыла посуду после завтрака. У неё-то настроение было просто отличное. Ещё бы! Сын поступил в старшую школу — единственный уникум на весь их квартирный комплекс, который по словам мамы, сплошь и рядом состоял из алкоголиков и шпаны.       Рыжий сплюнул остатки зубной пасты, прополоскал рот и посмотрел на себя в зеркало. Вроде всё нормально, только волосы на макушке стоят торчком, как бы он не приглаживал. Сейчас это раздражало особенно сильно.       — Милый, ты опаздываешь! — мама деликатно постучалась.       — Иду! — Гуаньшань тряхнул головой и потёр лицо ладонями, пытаясь скинуть с себя сонный морок.       Он плохо спал и волновался перед первым учебным днём, размышляя, как же теперь совмещать учёбу с подработками? Мама, разумеется, пыталась запретить любую деятельность, мотивируя это важностью получения образования. Но Гуаньшань слишком давно следил за их тратами и понимал всю утопичность ситуации: они смогли бы протянуть только если продолжат работать вдвоем и никак иначе.       Попрощавшись с растроганной, счастливой женщиной, рыжий быстро напялил кроссовки и подхватил обед, услышав вдогонку, что внутри ланчбокса его самое любимое. Было приятно и одновременно стыдно, что мама встала так рано, чтобы постараться для него.       «Я жду на углу», — снова сообщение от Хэ, мать его, Тяня.       — Да ты заебал! — в сердцах выругался Гуаньшань, спускаясь по лестнице.       Прошла всего неделя с тех пор, как мажор вернулся из Гонконга, однако он успел достать его до такой степени, что срывало крышу. Тянь был везде: в жизни, в телефоне, в сообщениях и даже, чёрт подери, в его новых тетрадках! Придурок купил точно такие же, наотрез отказавшись менять… При мысли о том, что они обязательно будут их путать, у Гуаньшаня противно ныло в затылке.       — О, привет! — Цунь Тоу догнал его и пошёл рядом, слегка удивлённый. — Ты чего, не с той ноги встал?       — Если бы только это, — рыжий не сбавлял темпа, то и дело поглядывая на часы. Опаздывать не хотелось.       — А где Тянь? — парень сложил руки козырьком, прикрывая лоб от яркого утреннего солнца, и принялся высматривать кого-то вдали. — А, вон же он!       Гуаньшань закатил глаза. С приближением мажора у него начиналось какое-то подобие вялотекущей изжоги. От нервов постоянно потели ладони и было жарко. Он пожалел, что не снял олимпийку по пути: теперь было стрёмно из-за вспотевших подмышек.       В нос ударил знакомый аромат туалетной воды, которой пользовался Хэ Тянь. Раньше рыжий не придавал особенного значения этому запаху, но сейчас его почему-то замутило.       — Ты вылил на себя ведро тараканьей морилки? — прошипел он вместо приветствия.       Как и следовало ожидать, вместо упрекающего взгляда на лице мажора расцвела широкая улыбка, и он ловко пристроился с другой стороны от рыжего.       — Нервничаешь? — было сказано тихо, но так, что по вспотевшей шее мигом разбежались мурашки.       — До начала торжественной линейки полчаса, мы успеваем! — заверил их Цунь Тоу.       Гуаньшань визуализировал градус собственного бешенства: уровень ртутного термометра готовился пробить стратосферу.       — Можно перекурить, — Хэ Тянь прихватил рыжего за рукав олимпийки. — Постой, ещё успеешь к граниту науки.       Тот вырвался, сделал шаг назад и сглотнул ком, вставший поперёк горла: во рту неимоверно сушило.       Пока Цунь Тоу перебрасывался с мажором ничего не значащими репликами о том, кто как провёл лето, Гуаньшань принялся глазеть по сторонам. Они задержались в переулке, через который шла большая часть старшеклассников: кто-то молча сокращал путь, кто-то курил и обменивался новостями. Мимо пробежали два парня, с которыми рыжий в прошлом году ходил на математику. По обрывкам из их диалога удалось узнать, что в этом году ожидает какой-то «пиздец».       Гуаньшань тяжело вздохнул и покосился на невозмутимо-спокойного Хэ Тяня. Они договаривались встретиться возле школьных ворот, но придурок сделал крюк, чтобы подойти именно на тот угол улицы, где Гуаньшань встречался с Цунь Тоу. Какого чёрта он так сделал? Ему опять плохо спалось и было нечем заняться?       — Что-то не так? — Тянь перехватил взгляд рыжего и бегло осмотрел сам себя.       Парень хмыкнул, делая вид, что их с Цунь Тоу разговор его совершенно не интересует и уставился в телефон. Стало ещё жарче. Каждый раз было неловко смотреть на мажора в упор. Он пробовал, но лишь изредка, исподтишка, чтобы не ловить взгляда в ответ. Тот прожигал насквозь: через грудину до позвоночника и вниз по ногам, словно придавливая к земле.       Спустя минуту, как Цунь Тоу последним затушил сигарету, они двинулись по переулку дальше. Рыжий постарался отвлечься ото всех тревог, разглядывая чистое осеннее небо, но нервные мысли всё равно крутились в голове назойливым волчком.       В спортивном зале, где обычно устраивали массовые сборища в первый школьный день, было не продохнуть от количества учеников. В этом году по результатам теста набрали гораздо больше народа, и многие были этому весьма рады. Однако для Гуаньшаня сие означало лишь высокую конкуренцию в процессе учёбы и покамест в пиздеце, творившемся вокруг него, не было ничего хорошего.       «Студенты первого года старшей школы добро пожаловать!» — прочёл рыжий на гигантском рукописном плакате, который закрепили на защитной спортивной сетке.       Он слишком поздно опустил взгляд, задумавшись, и случайно столкнулся с каким-то парнем. Скомкано бросив ему «извини», рыжий собирался было продолжить путь, но вздрогнул, когда его ощутимо одёрнули за плечо.       — Осторожнее, Гуаньшань, — заметил знакомый тихий и надменный голос.       Пришлось поднять голову. Чужие желтые глаза уставились прямо в душу, будто измазывая изнутри чем-то холодным и скользким. Ни дать, ни взять змея! Словно в другой жизни был гигантской анакондой, пожирающей мелкий рогатый скот.       — Уйди с дороги, — между ними как из-под земли вдруг вырос Хэ Тянь.       Это было настолько неожиданно, что рыжий не успел вымолвить ни слова. Только обратил внимание на вену, набухшую на шее мажора, и перевёл взгляд на Шэ Ли, распрямившего плечи так, будто штырь проглотил.       — УВАЖАЕМЫЕ УЧАЩИЕСЯ! — визг плохо настроенного микрофона заставил подростков прижать уши ладонями. — ПРОШУ ЗАНЯТЬ РЯДЫ В СООТВЕТСТВИИ С РАЗМЕТКОЙ НА ПОЛУ! — это говорил заместитель по воспитательной работе.       — Парни, нам сюда, — Цунь Тоу, кажется, даже не сообразил, что только что произошло, и махнул Гуаньшаню рукой.       Рыжий обернулся, выискивая взглядом нужный номер, а когда посмотрел назад, то увидел только улыбающегося как ни в чём не бывало Хэ Тяня.       — Давай-давай, чего засох? — тот мягко толкнул его в грудь.       Очень хотелось спросить, что это было, и почему Шэ Ли вдруг так взвился, увидев мажора, но заместитель начал толкать речь, и поэтому всем пришлось заткнуться.       Информация посыпалась на их несчастные головы непрерывным потоком. Школьная программа, возможность углублённого изучения выбранных предметов, факультативы, спортивные секции, соревнования, мероприятия драмкружка… Кажется, через месяц должен был состояться фестиваль профориентации, в котором первогодки смогли бы определиться с направлением обучения более точно. Всё сказанное, разумеется, так или иначе касалось будущего поступления в престижный университет.       Гуаньшань полгода назад и думать не смел, что продолжит посещать занятия, однако теперь стоял среди таких же школьников, ступивших на последнюю ступень обучения.       — Жрать охота, — пробубнил Цунь Тоу себе под нос, когда заместитель ненадолго отвлёкся от вдохновенной речи и дал слово директору.       — Эй, помаши рукой, — Хэ Тянь слегка наклонил голову к рыжему. — Вон ребята.       Гуаньшань посмотрел поверх многочисленных голов и наткнулся на белобрысого. Сообразив, что его заметили, Цзянь И принялся счастливо подпрыгивать на месте. Чжэнси пришлось одёрнуть бедолагу, пока им не сделали выговор преподаватели.       Те, к слову, собрались справа от вещающего заместителя. Среди них был и директор с завучем, которых Гуаньшань уже видел, а также куча новых лиц, с которыми ещё предстояло познакомиться.       К концу торжественной линейки они пропели гимн, поклонились, пообещали как следует учиться на благо Китайской Народной Республики и разошлись по кабинетам.       Первым уроком было что-то вроде классного часа. Преподаватель экономики в красках расписывал проект, которым предлагал заняться уже в ближайшее время.       — Разделитесь на группы по три человека. Будете своего рода предпринимателями, инвесторами и идейными инициаторами. Представьте, что у вас теперь есть средства, и вы можете открыть своё дело. Каким оно будет? Советую определиться с темой как можно скорее. В ближайший месяц жду от вас бизнес-план и небольшую презентацию о миссии и цели компании. Особо отличившихся избавлю от нескольких тестов! — мужик заговорщически подмигнул, и женская половина класса заливисто рассмеялась в ответ.       Гуаньшань размял затёкшую шею. От неудобной позы у него болел затылок, а в горле свербило так, словно кто-то песку в рот насыпал. Голова от информации будто распухла: он даже не обратил внимания, куда подевался Хэ Тянь до тех пор, пока не получил несильный тычок карандашом в спину.       Чуть было не выругавшись вслух, рыжий раздражённо обернулся и уставился на развёрнутый перед ним тетрадный лист.       «Чур я буду инвестором».       Гуаньшань незаметно показал мажору средний палец и снова сел ровно. Ублюдок устроился сзади, как и обещал! Что дальше? От него теперь будет не скрыться, особенно если они займутся этим проектом вместе.       — Я с вами, парни, — Цунь Тоу перегнулся через соседа. — Соберёмся в столовой в обед?       Когда прозвенел долгожданный звонок, Гуаньшань сорвался с места с такой скоростью, словно забыл обуться, а кто-то насыпал на пол раскалённых углей.       К счастью, в туалете никого не было, поэтому парень с наслаждением открыл холодную воду, наклонился и принялся пить её, не сильно заботясь о том, что по подбородку стекают мелкие капли.       Это было сложнее, чем он ожидал, а впереди ждало ещё три таких же урока, в которые и отвлечься-то толком нельзя!       Раньше он не особенно задумывался над такими вещами, как концентрация внимания, но теперь стало ясно: с этим у него полный провал. Удерживать в голове нить беседы, при этом делая пометки в тетради и что-то планируя: Гуаньшань почти сочувствовал белобрысому. А ведь тот частенько скатывал домашку у Чжэнси! При мысли, что он сам будет просить о подобном Хэ Тяня болезненно скрутило желудок. Нет уж! Будет учиться, как может. На крайний случай обратится к Цунь Тоу!       — Я тебя потерял, — слегка обиженно буркнул Тянь, когда рыжий подошёл к ещё закрытому классу китайского языка.       Оставив его комментарий без внимания, он прислонился к стене, прикрыв глаза.       — Ты в порядке? — голос мажора донёсся, как сквозь толщу воды.       — Отъебись! — зло процедил Гуаньшань, и какая-то девочка, стоящая рядом, удивлённо ойкнула.       Он и раньше раздражался, но сегодня особенно. Похоже, Тянь понял, что лезть сейчас лучше не стоит, и угомонился, прислоняясь к стене рядом. Перемена ещё не закончилась, и он, по всей видимости не зная, чем себя занять, достал из рюкзака учебник.       Гуаньшань покосился на тот краем глаза: какие-то изречения великих писателей… Как это вообще можно читать, не засыпая?       — Учись, словно не можешь обрести и будто опасаешься утратить*, — медленно прочёл он. — Чё этот умник имел в виду?       — Ну типа учитесь так, как будто вы не в состоянии достичь знаний, словно вы боитесь их потерять, — пояснил Хэ Тянь, не отрывая взгляда от текста. — Это Конфуций.       — Хуюций, — передразнил рыжий.       Тянь не ответил, продолжая бегать взглядом по строчкам текста. Это странным образом успокаивало: Гуаньшань опомнился лишь когда прозвенел очередной звонок, и толпа учащихся начала ломиться в открытые преподавателем двери.       Он подумал об изречении Конфуция ещё раз, спустя час, когда вышел из кабинета математики морально опустошённым. Наступил полдень: долгожданное время обеда, а у него начисто пропал аппетит.       Если он продолжит следовать совету философа, то к концу дня заработает язву и нервный срыв.       — Пойдёте в столовку? — Цунь Тоу, с которым на этот раз совпадали предметы, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.       — Нет, — рыжий внутренне смирился с тем, что Хэ Тянь ответит также, и поспешил на выход из здания.       На улице всё ещё было по-летнему жарко: большинство школьников бегали по территории кампуса в футболках, пренебрегая школьными правилами ношения неудобных синтетических курток.       — Чё прицепился, пойти некуда? — Гуаньшань всё-таки не выдержал и снял свою, аккуратно повязав на пояс.       — Я иду с тобой, — Хэ Тянь повторил за ним, небрежно закинув олимпийку через плечо. Под той оказалась белоснежная обтягивающая футболка.       — А я не иду! — рыжий вспомнил об утренней мечте съесть обед в одиночестве. Похоже, всё накрылось медным тазом.       — Малыш Мо, не вредничай, мы теперь вместе.       — Схуяли, блядь, мы вместе? — он разозлённо сплюнул, отмечая подтекст, скрытый во фразе.       — Вместе учимся, говорю! — Тянь покосился на него с удивлением. Кажется, даже не наигранным. — Что с тобой?       — Да заебало всё! — не выдержав, ляпнул Гуаньшань.       Они незаметно дошли до привычных трибун на стадионе. Рыжий поднялся на последнюю лавку, со вздохом рухнул сверху и раскрыл рюкзак.       Стало плевать, что о нём может подумать мажор. Больше всего на свете хотелось сделать глоток чая из небольшого термоса, приготовленного мамой. В пластиковом лотке обнаружились его любимые мини-сэндвичи и нарезанные овощи.       — Вау, — Тянь, разумеется, вытянул голову, разглядывая закуски.       Рыжий невозмутимо разложил всю еду со своей стороны. Мажор притих, наблюдая за его действиями, а затем громко сглотнул.       — Ты прямо как Райли, — Гуаньшань отпил чай и покосился на парня рядом. — Сейчас слюни потекут.       — Твоя мама вкусно готовит, а ты надо мной издеваешься и не угощаешь! — возмутился тот.       — Это мой обед. Свой сам себе купишь! — безапелляционно отрезал рыжий и запихнул в рот сэндвич.       Хэ Тянь, не особенно церемонясь, потянул было руку к другим, но Гуаньшань со всей силы шлёпнул его по ладони.       — Э! — он не успел прожевать и затруднился с дальнейшими ругательствами. — Отфали от мофей ефы!       Мажор скорчил жалостливую гримасу, словно именно рыжий отнимал у него пропитание всю его несчастную жизнь. На такого Хэ Тяня было решительно невозможно смотреть, к тому же, первый кусок, упавший в желудок, немного смягчил гнев, и Гуаньшань, вздохнув, благосклонно кивнул на крайний бутерброд.       — Твою мать, как же вкусно, — Тянь умял его в два захода. — Передай маме огромное спасибо.       Рыжий промычал что-то неопределённое, продолжая приём пищи. Вдруг разыгрался пропавший аппетит, но пока он медленно распробовывал одни мини-сэндвичи, мажор ловко поедал другие. Но на него уже не было сил ругаться. По крайней мере, сейчас этот засранец молчал и не донимал рыжего глупыми расспросами. Спокойный Хэ Тянь, или Хэ Тянь, занятый каким-то делом, был куда лучше. Словно другой человек.       Запив обед чаем из термоса рыжий посмотрел вниз на баскетбольное поле и увидел Шэ Ли со своими прихвостнями: те следовали в сторону местной курилки. В первый же день там часто дежурили учителя и был риск попасться. Рыжий много раз слышал истории об исключённых в первый же день учениках, попавшихся на курении.       Видимо у Змея хватало и наглости, и смелости. Хотя последняя, наверное, была не при чём.       — Что вы с ним не поделили с утра? — всё-таки не удержавшись, спросил рыжий.       — С кем? — Хэ Тянь вытер рот салфеткой и поглядел в сторону поля. — А… — на его лице мелькнула тень раздражения и лёгкого гнева. — Придурок он.       — Ясно, — решив не докапываться, Гуаньшань спрятал мусор в рюкзак и откинулся на лавку позади, пытаясь хоть как-то расслабить напряжённую спину.       — В первый день всегда так, — вдруг ни с того, ни с сего сказал Хэ Тянь. — Все чего-то требуют и поучают, следят. А потом проще, вот увидишь.       — У меня будто наковальня в мозгах, — поделился рыжий, прикрыв глаза. Вообще он планировал прилечь на лавку спиной, но делать так рядом с мажором не рискнул.       — Аналогично, — усмехнулся Тянь. — Уже думал о факультативах?       — Нет, — Гуаньшань скривился. — Я не знаю, что выбрать.       — Хочешь, сходи со мной, а потом, как освоишься, решишь, что тебе по душе.       — Вынуждаешь таскаться за тобой, как псина?       — Предлагаю, — поправил его мажор. — Это твоё дело, как здесь учиться.       — А ты я смотрю такой добродетельный! — Гуаньшань снова уселся ровно. — Не хочу я за тобой ходить.       — Ну и не ходи, держит кто? — мажор перекинул ногу через лавку и лёг назад, подложив олимпийку себе под голову.       Очень хотелось двинуть ему между ног. Этот засранец мало того, что ничего не стеснялся, так ещё и вёл себя так, словно именно Гуаньшань только что сам умолял его ходить на те же факультативы.       И всё же в общении между ними многое изменилось, рыжий заметил это ещё весной. Чем дольше Хэ Тянь находился рядом, тем спокойнее и уравновешеннее был. Это играло на руку Гуаньшаню, который, порой, очень хотел отдохнуть от чужого назойливого внимания. Каким-то немыслимым образом оба, кажется, нашли баланс. Мажор был спокоен, хоть и по-прежнему рядом, а рыжий, как ни странно, тоже расслаблялся и даже изредка начинал о чем-то говорить.       — Думаю, определюсь к концу месяца, — пробормотал он. — Надо сходить в библиотеку, посмотреть, что там…       — Куча книжек и злая тётка, которая ругает, когда забываешь их возвращать. Но иногда там удобнее заниматься, чем дома, — охотно отозвался мажор.       — Потому что кругом есть люди?       По молчанию стало ясно, что рыжий попал в точку. Он запоздало сообразил, что Хэ Тянь живёт один и ему, быть может, действительно не по душе сидеть и заниматься в тишине просторной квартиры. У рыжего было много фонового шума: телевизор, посуда, пылесос, мама, громко разговаривающая по телефону…       — Почему ты решил, что будешь инвестором? — Гуаньшань резко сменил тему.       — Очевидно потому, что у меня есть средства, — с иронией ответил мажор.       — А головой думать не пробовал? — язвительно парировал рыжий.       — Я верю в тебя, малыш Мо!       — Вот сука, — беззлобно и скорее рефлекторно отозвался рыжий.       — РЕБЯТА!!! — крик, донёсшийся со стороны входа на стадион, заставил обоих едва ли не подпрыгнуть на месте.       Цзянь И бежал со скоростью олимпийского спринтера медалиста: Чжэнси давно махнул на него рукой и спокойно плёлся позади.       — Я так скучал! — взлетев по ступенькам на самую верхнюю трибуну, белобрысый стукнулся кулаком с Хэ Тянем и повернулся к рыжему, видимо, намереваясь поздороваться точно также.       Гуаньшань нахмурился, выдержав паузу, и дождался, когда к ним поднимется Чжань Чжэнси. Цзянь И обиженно надул губы, фыркнул и пробормотал что-то насчёт ворчливых упрямцев, которые не хотят прикольно здороваться.       — Как провели лето? — белобрысый переключился на мажора.       — Отвратительно, — вдруг одновременно ответили оба.       — Ого, — выдохнул Цзянь И и плюхнулся на лавочку ниже. — Сиси, а где мой обед?       — Вот, — парень со спокойствием философа в уединении протянул тому белую пластмассовую коробочку с разделителями.       — Чем нынче кормят в столовой? — Хэ Тянь заинтересованно глянул в ту, поведя носом.       Гуаньшань хмыкнул и отвернулся так, чтобы его кривая полуулыбка не была сильно заметна. Иногда мажор и вправду напоминал ему Райли. Не зря же говорили, что собаки напоминают своих хозяев и наоборот.       Пока они обсуждали обед, подошёл и Цунь Тоу, уже сытый, но с кучей самых разных новостей от столовых сплетников.       — Парни, я должен вам кое в чём признаться! — выпалил он и отчего-то немного покраснел.       — Вау, да ты прямо сияешь, — Тянь усмехнулся, снова укладываясь спиной на лавку. Его коленки упёрлись Гуаньшаню в бедро.       — В этом году я добьюсь её внимания! — лысый, тем временем, заявил это почти с гордостью.       — Её? — переспросил Цзянь И, облизывая одноразовые палочки для еды.       — Да! Её! Сяо Хой!       Рыжий отодвинулся, и заметил, что Хэ Тянь намеренно сполз пониже, чтобы снова упереться в него ногами.       — А что у вас? — тем временем, допытывался белобрысый.       — Кажется, ей уже не нравится Чжань Чжэнси! — с облегчением пояснил Цунь Тоу. — Я узнал у Янь Линь, а та слышала от Хань Нингонг, которая была в туалете, когда они с Хань Жу…       — ДА СЪЕБИСЬ ТЫ! — восторженная речь Цунь Тоу была прервана гневным возгласом рыжего, который в пылу раздражения, подхватил мажора под коленками и резко столкнул с лавки.       — Ты что творишь вообще? — Цзянь И испуганно прикрыл рот ладонью.       Хэ Тянь умудрился удариться затылком об соседнюю скамью, но падение было предотвращено усилиями Чжань Чжэнси.       — Да нехер в меня своими шпалами тыкать! — Гуаньшань перевёл взгляд с Цунь Тоу на Цзянь И. Оба в недоумении молчали.       — Всё нормально? — Чжэнси помог Хэ Тяню подняться на ноги.       Рыжий всё-таки посмотрел в его сторону и увидел, что белоснежная футболка стала серовато-коричневой с одной стороны. Стало совестно, но лишь на долю секунды: Гуаньшань очень бережно относился к собственной одежде.       Мажор, судя по всему, даже не знал, как ему реагировать. Рыжий подскочил, на всякий случай напряжённый и готовый ко всему.       — Эй, ребят. Ну со всеми бывает, чего вы? Первый учебный день, нервы, — начал было Цунь Тоу. — Вот я всё думаю, куда мне позвать Сяо Хой?       Тем временем, его уже никто не слушал. Взгляды белобрысого и Чжэнси были намертво прикованы к рыжему.       Да, он был виноватым. И ещё нервным. И злым. Но это ведь мажор постоянно выводил из себя!       Между тем, Хэ Тянь невозмутимо собрал свои вещи.       — Ты… — начал было он, но затем его голос дрогнул и стал чуточку тише. — Идёшь со мной.       Это было адресовано Гуаньшаню, и тот прикусил губу, гадая, как лучше поступить. От мажора стоило ждать чего угодно, но продолжать спор не хотелось.       Тем временем тот уже спускался по лестнице.       — Больно, между прочим, — пожаловался он, оглядываясь.       Рыжий понятия не имел, зачем за ним пошёл. Но сделанного уже было не вернуть. Позади остались недоумённые ребята, Цунь Тоу жалобно протянул вдогонку «увидимся».       — У тебя футболка грязная, — буркнул Гуаньшань.       — Твоими стараниями, — Тянь скривился, ещё раз глянув на пятна.       Стало неловко. С ним так было всегда: как только сходил гнев, на его смену заступал здравый смысл и всё выглядело немного иначе.       — Давай я… постираю, — выдавил парень.       — Не надо, в куртке похожу, — Хэ Тянь продолжал идти вперёд. — Но с тебя рамен.       — Чего?! — Гуаньшань замер, и мажор обернулся.       — После уроков. Я предлагал поесть лапши. Так что с тебя рамен.       У рыжего не нашлось слов, но отказаться не позволила совесть. Хэ Тянь не выглядел так, словно замышлял что-то нехорошее. Он вообще был подозрительно спокойным.       — Где здесь подвох? — Гуаньшань сощурился.       — Ты и я. Лапшичная, — мажор принялся загибать пальцы. — Вечером выгуляем Райли, а потом сделаем уроки, и ты останешься у меня на ночь.       — Не слишком ли за одну испачканную футболку?       Рыжий едва не усмехнулся. Лицо Хэ Тяня секунды назад было таким воодушевлённым!       — Хорошо, — он благосклонно кивнул, — рамён, прогулка с Райли, домашка у меня дома.       — Только рамён или я сваливаю.       — А как же пёсик? — Тянь постарался изобразить щенячий взгляд. Вышло на диво похоже.       — Ладно, блядь, ты сраный манипулятор!       Гуаньшань обошёл его и направился к зданию школы. В принципе, он не был против и сделать уроки: Тянь не просто так считался лучшим учеником школы, этим стоило воспользоваться. Но вот последнее предложение про ночевку его насторожило, слишком свежими были воспоминания о пикнике в горах прошлой весной.       Тянь вообще был как-то слишком для него.       Слишком богатый, слишком красивый, слишком умный… У рыжего не было иллюзий насчёт внешности и социального положения: в конце концов, по мажору, не скрывая, сохла половина девочек ещё со средней школы. Однако тот по какой-то неизвестной причине донимал Гуаньшаня. Старался проводить с ним время. Был где-то поблизости.       Спрашивать, зачем он это делал, было стрёмно. В глубине души рыжий знал, почему так происходит, но каждый раз заталкивал эти мысли куда подальше.